И тут произошло то, на что я не смела и надеяться: граф Д"Диаманте, вскочив со своего кресла, кинулся к Киссу. Грохот упавшего на пол кресла быстро отрезвил всех присутствующих в зале, которые до того не могли (да и не хотели) шевелиться, и стояли, словно околдованные увиденным...
— Отдай! — граф даже не кричал, а визжал, пытаясь вырвать из рук сына камни Светлого бога. — Отдай, я сказал! Это мое! Пока я ношу титул — это все мое! Мое! Отдай!..
Как видно, увидев свое, казалось бы, навек утраченное сокровище, граф позабыл обо все на свете, в том числе и о том, что должен изображать из себя беспомощного инвалида. У него сейчас одна цель — заполучить камни, и для графа это стало самым важным. Его прыжкам и скачкам вокруг Кисса могли позавидовать и здоровые люди — любому понятно, что в этом случае о мгновенном исцелении не может быть речи. То, что граф куда здоровее многих из присутствующих здесь — это всем стало ясно сразу и без слов. И еще в тот же мгновение куда-то пропало необычное обаяние и очарование графа, а его лицо стало не просто неприятным, а даже отвратительным. Такое впечатление, будто кто-то сдернул со стены на редкость красивый ковер, и выяснилось, что он прикрывал отвратительную грязь, размазанную по той стене...
Что же касается Кастана, то он молчал и лишь ненавидящим взглядом смотрел на отца и на Кисса. Судя по бледному лицу, где стали появляться лихорадочные красные пятна, младший сын графа Д'Диаманте хорошо понял, что оказался свидетелем крушения всех своих надежд. Камни ясно дали понять, кого из них считают наиболее достойным древнего титула, и проигравшим оказывается именно он... Парень не просто в ярости, он — в бешенстве, которое ему вряд ли удастся долго скрывать...
— Граф! — в это раз заговорил Дан, и в его безукоризненно-вежливом голосе отчетливо были слышны нотки насмешливого презрения. — Граф, я потрясен вашим мгновенным исцелением. Надо же — вы провели столько лет в инвалидном кресле, но, похоже, на вашем здоровье эта долгая неподвижность ничуть не отразилась. Не научите моих врачей, каким необычным образом вы сумели достичь подобных успехов?
— Я требую вернуть мне мои камни! — граф все еще не мог придти в себя, и, казалось, пропустил мимо ушей слова короля.
— Позвольте, — в разговор вновь вступил Вен, — позвольте, но разве вы только что не признали публично, что вам принадлежат другие камни? И именно их вы и называли настоящими камнями Светлого бога?
— Судя по всему, мои камни кто-то недавно подменил...
Слова графа не имели успеха. Есть вещи, которые спутать невозможно, в том числе и такие вот удивительные драгоценности.
— Вот как? Кстати, тут присутствует мой ювелир...
Больше Дану ничего говорить не пришлось. Оказывается, волшебный мастер Тайсс-Лен уже несколько минут как находился в зале, и сейчас безо всяких просьб со стороны короля оказался возле трона. Буквально выхватив из рук Кисса камни, он впился в них взглядом, и я увидела, как привычное недовольство и раздражение на его лице сменяется почти что блаженством. Великий мастер несколько долгих мгновений вглядывался в камни Светлого бога, а потом поднял чуть затуманенный взгляд на короля:
— Да, это они... Я всегда мечтал их увидеть, и вот сбылось... Какое чудо! Удивительное совершенство! Без сомнений — это те самые волшебные камни, о которых я читал и которые ранее видел лишь на рисунках!
— Вы не можете ошибиться? — спросил Вен. Ох, лучше бы он этого не говорил...
— Кто?! Я?! — в этот раз мастер взвизгнул от возмущения ничуть не слабее папаши Кисса. — Ошибся?! Это вы, ослы безголовые, можете девку с девкой перепутать, а каждый камень неповторим! Чтоб вы знали — у него есть душа, и он говорит с нами! Прекрасный камень индивидуален! Это всем ясно, или мне каждому надутому придурку надо пояснить, что означает это слово?! Идиоты! Кретины! Олухи! Да как такие камни можно спутать с какими-то иными?! К вашему сведению, описание и рисунки этих камней имеется во многих книгах! И как после этого их можно не узнать?! Глаза протрите, если дружно ослепли! Да эти камни на расстоянии узнает даже слепой крот!.. И легко отличит их от всех остальных!
Я чуть не фыркнула. Мастер ничуть не изменился за то время, что я его не видела. И его лексикон тоже нисколько не поменялся... Самое интересное в том, что этого человека все, даже короли, принимают таким, как он есть, со всем его невыносимым характером, и вынуждены мириться с особенностями этого на редкость талантливого человека. Гению дозволено многое, да к тому же столь необычные люди и не умеют себя ломать, или же прилаживать свой характер под кого-то другого, будь тот другой хоть трижды король... И еще мне стало понятно другое — этот волшебный мастер вряд ли сумел бы выжить в Нерге...
— А что вы скажете насчет этой пары камней? — Вен кивнул на шкатулку, в которой находились подделки под камни Светлого бога.
— Этих? — мастер шагнул к слуге, который все еще растерянно топтался неподалеку, держа в руках раскрытую шкатулку. Тайсс-Лен выхватил оттуда бриллианты, и поднес их к своим чуть подслеповатым глазам. — Что тут можно сказать? Неплохие копии, но не более того. Хорошая работа, довольно скрупулезное следование оригиналам... Но, без сомнений, у исполнителей перед глазами были только рисунки, а не подлинники — оттого я нахожу мелкие огрехи... Еще копии чуть меньше подлинников, хотя слово "чуть" в этом случае недопустимо: один меньше оригинала на полтора карата, а второй аж на два с половиной! Это уже безобразие! Не понимаю, как можно перепутать настоящие камни Светлого бога с этими копиями?! Какой ишак утверждает, что он обознался?! Да любой недоучка в состоянии различить настоящие и поддельные камни! Это все равно что спутать рубин и серую речную гальку!..
— Так вы уверены, что те камни, что лежат в шкатулке — подделка? — вновь спросил Вен.
Вместо ответа Тайсс-Лен побагровел, не находя слов для достойного ответа, а затем бросил поддельные камни в открытую шкатулку и резко захлопнул резную крышку. Жест мастера был более чем красноречив, но Тайсс-Лен все одно не мог так быстро успокоиться:
— И у вас хватает наглости вновь и вновь задавать мне подобный вопрос?! Или вы все враз не только ослепли, но и оглохли?! Так вот, отвечаю: уверен! Надеюсь, вы все уже прочистили уши! То, что лежит в шкатулке — это только копии, и не более того! Повторяю: копии! Это мог подтвердить любой недоучка, хоть раз внимательно глянувший на камни! Даже самый никудышный подмастерье начинающего ювелира, если у него глаза находятся не в заднице, скажет вам, какие из этих камней подлинные, а какие — копия с них! Кстати, все же стоит признать, что копии довольно точные. Я бы оценил их как хорошие изделия, но ни в коем случае не более того — все же сделать практически неотличимую копию настоящих камней Светлого бога крайне сложно именно из-за необычной формы этих самых камней...
— Я благодарю вас, мастер...
— Я требую назад свои камни! — граф Д'Диаманте стал приходить в себя и понял, что ему надо каким-то образом выкручиваться из того крайне неприятного положения, в котором он оказался. К этому времени папаша Кисса уже немного успокоился, лицо приобрело нормальное выражение, и визгливые нотки исчезли из его голоса. Сейчас перед всеми вновь появился сказочный красавец с чудным голосом. — Прошу вернуть их! Немедленно!
— Господа — обратился Вен к тем стоящим неподалеку мужчинам, которые много лет назад находились в замке графа в то время, когда там происходили первые испытания с камнями светлого бога, стороне, наблюдая за произошедшим. — Что вы скажете?
— Только то, что ни у кого из нас нет ни малейших сомнений в том, что то сияние от камней, которое мы только что наблюдали в руках у этого молодого человека, один в один сходно с тем, какое было у Дариана, сына принцессы Кристелин Белунг. Знаете, есть воспоминания, которые не забываются...
— То есть, если я вас правильно понял, вы утверждаете, что именно такое сияние камней Светлого бога было у Дариана, сына принцессы Кристелин, во время того испытания в замке графа Д'Диаманте?
— Утверждаю.
— Благодарю вас... Итак, граф Д'Диаманте, что вы на это скажете?
— Только одно: мои камни были украдены, и сейчас я требую их возвращения! — продолжал твердить на повышенных тонах граф Д'Диаманте. Будь его воля, он выдрал бы камни из рук Кисса, но пока что так поступать ни в коем случае не стоило.
— И когда же произошло похищение?
— Какое это имеет значение? Я требую...
— Это я требую, чтоб вы нам сию же секунду сказали правду! — в этот раз голос Дана был холоден. — Иначе вы покинете мой дворец вместе со своими поддельными камнями, которые вы столько лет перед всеми выдавали за подлинники.
— Какая жестокость! — вновь стал изображать святую невинность граф. — Этот ужасный удар судьбы...
— Прекратите, граф! — чуть поморщился Дан. — Но раз вы ничего не желаете объяснять, то и я вас больше не смею задерживать. Мне достаточно знать, что этот молодой человек — действительно ваш старший сын Дариан, пропавший много лет тому назад. Ваш семейный конфликт вы немного позже разрешите сами, наедине, так сказать, по-семейному, так что в данный момент выдавать будущего графа Д'Диаманте властям Таристана по ложному обвинению я не желаю — аристократия подобного поступка просто не поймет. К тому же, многоуважаемый граф, вы, как выясняется, уже вылечились от будто бы нанесенных вам побоев. А камни Светлого бога... Раз они все эти годы были с вашим сыном Дарианом, то пусть с ним и остаются. Вы же долгое время выдавали подделку за настоящие камни, так что будет справедливо, если и вы останетесь при своем... вернее, при этих копиях.
- И все же я осмеливаюсь...
— Я даю вам пять минут на раздумье, после чего вы или говорите мне правду, или же покидаете мой дворец... А теперь, дамы и господа — голос Дана приобрел удивительную силу, и был слышен во всех углах огромного зала, — а сейчас я хочу вам сказать, что на этом празднике присутствует моя бабушка, королевам Мейлиандер.
Казалось, по залу вновь пронесся порыв ветра. Распахнулись двери, находящиеся неподалеку от трона, и вошла Марида. Конечно, сейчас это была уже не та изнеможенная старуха, которую нам с Киссом удалось вытащить из тюрьмы в Нерге. В тронный зал вступала пусть и очень немолодая, но все еще сильная и властная женщина, одетая в роскошное платье, настоящая королева, при виде которой у простого обывателя сама собой гнется спина, да и потомственному аристократу не стыдно склонить голову.
Как того и следовало ожидать, появление Мариды, то бишь бывшей королевы Мейлиандер, произвело должное впечатление. Понятно, что изгнанная королева не просто так осчастливила своим появлением этот прием — следовало ожидать очередных новостей...
Искоса наблюдая за графом Д'Диаманте, я поняла — он, и без того чувствующий себя весьма неуютно, при появлении Мариды едва ли не окончательно упал духом. Будь на то воля графа — его бы сейчас тут и близко не было, но покинуть дворец с пустыми руками, без камней... Не сомневаюсь, что у графа в голове сейчас лихорадочно прокручиваются самые разные варианты возможных действий. Ничего, папаша Кисса — мужик тертый, что-нибудь придумает, в этом можно не сомневаться!
Вновь приветствия, торжественные слова... Кто из придворных почтительно разговаривает с бывшей королевой, а кто и настороженно коситься. Но я-то вижу, что все замерли, ждут развития событий — что ни говори, а обвинение в страшных занятиях черной магией с королевы пока что никто не снял. Что ни говори, но подобное — позор династии, от которого не помешало бы избавиться раз и навсегда...
Как видно, именно это и пришло в голову хитроумного графа. Почему бы не заключить взаимовыгодную сделку?.. Одной больше, одной меньше... Сколько их было в его жизни, и сколько их еще будет!.. Сейчас главное — вновь получить в свои руки камни, казалось бы, давно и безвозвратно утраченные! Эх, была — не была...
— Ваше Величество — я вновь услышала пленительный голос прекрасного графа. Судя по всему, он уже пришел в себя, и вновь готов взять инициативу в свои руки — вон как мило замурлыкал, аж слушать приятно... — Ваше Величество, я бы хотел обратиться к своему старшему сыну... Прости, сынок, что не узнал тебя сразу — ты так изменился за все эти годы! Но меня можно понять — помню тебя совсем маленьким ребенком, а с тех пор...
— Если можно, то прошу сделать вашу проникновенную речь как можно короче — оборвал словоизлияния графа Вен. — Все же сейчас проходит прием, и Его Величество приветствует свою бабушку, которую он не видел долгие годы, а выяснение ваших семейных проблем несколько затянулось, причем инициатором всего этого разбирательства явились не мы, а ваш младший сын...
— Разумеется, разумеется... — закивал головой красавец. — Я бы хотел попросить своего сына Дариана вернуть мне камни Светлого бога — все же они должны находиться в нашем замке... Мы все же одна семья
Граф, конечно, наглец первостепенный, и до Кисса ему нет никакого дела — вон, даже объясняться с вновь найденным сыном не захотел, сразу решил давить на жалость и пробуждение родственных чувств, а о прошлом лучше вообще не упоминать — там по отношению к старшему сыну у красавца-папаши не отыщется ничего достойного. Как раз наоборот... Да и стоит ли вспоминать о прошлом?! Что ни говори, а для графа главное — заполучить назад свои камни, и ради этого он пойдет на многое... Но окончательное решение все же должен принять Кисс. Все идет несколько не так, как мы предполагали, более смешанно и сумбурно, хотя и близко к тому, как первоначально рассчитывал Вен, опытный царедворец...
Кисс несколько мгновений молчал, а потом чуть устало сказал:
— Хорошо. Я верну тебе камни, но только лишь в том случае, если ты сейчас расскажешь правду о смерти моей матери и о том, как у тебя появились копии пропавших камней Светлого бога...
Не могу судить, о чем в тот момент подумал прекрасный граф, но он не колебался ни секунды. Красавец, как обычно, думал только о себе и о том, как получить желаемое... Из его завораживающей речи стало известно, что его кошмарная и злая плебейка-жена сделала все, чтоб погубить милую северную принцессу и ее сына, и о том, что Кристелин, догадываясь о том, спрятала камни Светлого бога — как видно, этим своим поступком молодая женщина старалась выторговать жизнь себе и своему сыну, но ее надежды не оправдались... Говорил о том, как его заставили сделать все для того, чтоб оболгать королеву Харнлонгра, и он был вынужден подчиниться... А поддельные камни... Его просто вынудили их взять, и не мог не подчиниться из опасений как за собственную жизнь, так и за жизнь своего младшего сына, оставшегося без матери...
Из слов прекрасного лгуна вырисовывалась такая трагическая история мятущейся и страдающей души, вынужденной подчиняться воле жестоких обстоятельств и губить прекрасных женщин, что у многих из слышавших на глаза невольно наворачивались слезы, и они были готовы простить бедному страдальцу все обманы, все, до единого...
