— Инженер Кет? — охранник, заметив сармата, едва заметно усмехнулся. Пересменка на заводе уже прошла, очереди на проходной рассеялись, и каждый чужак был виден издалека. Гедимин кивнул и сделал шаг к будке.
— Что тут за тряпка?
Охранник — и ещё двое по ту сторону турникета — зафыркали, с трудом сдерживая смех. Гедимин недовольно сощурился.
— У макак день флага, — пояснил наконец один из сарматов, получив локтём по рёбрам от соседа. Гедимин выудил со дна памяти пару смутных картинок — полотнище на флагштоке над аэродромом, ветер, пытающийся его сорвать. "Вот оно что. Эта традиция... Но на заводе-то зачем?"
— И снаружи тоже повесили? — спросил он. Охранник кивнул.
— Да, на всех корпусах висит. Приказ "Сармы".
— Хватило бы тряпки на офисе, — пробормотал Гедимин и, не оглядываясь на фыркающих сарматов, пошёл к лестнице. "Помнится, до войны на заводы с традициями не лезли. Ни на заводы, ни в шахты. Хотя — тут Кенен главный... он, небось, и себе на шляпу флажок приделал."
С кривой ухмылкой он выбрался на галерею и быстро пошёл к горячему цеху.
— ...и маячит наверху каждое утро, — услышал он, едва открылась последняя дверь. — То здесь, то над накопителями, то на стройплощадку влезет. Суёт всюду нос, будто он настоящий инженер. Откуда мистер Маккензи выкопал этого полоумного?! Главное, ещё слушать велел, что он бредит...
Гедимин остановился у ограждения, выглядывая, где бубнит филк. Бригадир и двое подручных вместе с заглянувшим в цех сарматом в радиозащитной броне рассматривали остывающие днища реакторов. Только эти фрагменты корпусов ещё тускло светились тёмно-красным; верхние кольца уже погасли, и рилкар стал светло-серым. Насквозь он не просвечивал — полуметровое "стекло" с примесью металла никогда не отличалось прозрачностью.
— Всюду лезет и лезет, — бубнил филк. — Инженер, тоже мне! Суёт руки прямо в патрубки. Датчик сменить заставил...
— Я пройду внутрь, — перебил его сармат, и Гедимин удивлённо мигнул, услышав голос Айзека. — Внеплановая дефектоскопия. С каким датчиком были проблемы?
Филк, резко заткнувшись, засигналил оператору за пультом. Внешний слой защитного поля погас, пропуская Айзека к остывающим заготовкам. Двуслойную защиту до сих пор удерживали, хотя температура давно снизилась, — теперь из соображений безопасности для самих отливок. Гедимин дождался, когда купол восстановится, и бесшумно соскользнул по лестнице. "Не люблю филков. Вот надо дать затрещину — а не выйдет. Отмывай потом их мозги..."
— На по... — сдавленно пискнул филк, поднятый на вытянутой руке. Гедимин взял его осторожно, за складки на спине, даже почти не придушил — и теперь задумчиво смотрел, как бригадир дрыгает ногами.
— Эй! — Айзек, развернувшись на шум, хлопнул себя по бёдрам и движением пальца вскрыл защитное поле, выбираясь обратно в цех. — Гедимин, это лишнее. С работой он справляется. И датчик поменял. Отпусти его.
— Понабрали недомерков... — сармат разжал пальцы и, не обращая внимания на упавшего филка и кинувшихся к нему сородичей, развернулся к Айзеку и смущённо ухмыльнулся. — Ты здесь. Надолго пропал. Я уже боялся...
— Ну-ну, — пробормотал Айзек, похлопывая сармата по спине, но не пытаясь вырваться из объятий. — Я же не знал, что Кенен тебя сюда вытащил. Так бы придумал, как связаться. Со связью там не очень...
Гедимин выпустил его и нехотя перевёл взгляд на почти остывший корпус реактора.
— Ты давно в Ураниуме?
— Приехал час назад, — ответил Айзек, незаметно потирая помятое плечо. — Не волнуйся, я там выспался. Решил с утра проверить отливки. Ты тут хорошо за ними присматривал — ещё неделя, и можно будет прокаливать.
— Маккензи рвался пропустить прокалку, — фыркнул Гедимин, вспомнив давний разговор. Айзек недовольно хмыкнул.
— Не бери в голову, атомщик. Маккензи может говорить что угодно, но за процессами присматриваем мы с Гварзой. Ни один этап не пропустят, хоть бы Маккензи наизнанку вывернулся.
Гедимин одобрительно кивнул и неохотно двинулся к отливкам. "Сверю термодатчики — и тогда обо всём расспрошу..."
... — На Равнине был? — спросил он, пропустив Айзека вперёд; они, оставив в цеху озадаченных филков, поднялись на галерею. В коридоре было пусто, но Айзек при словах Гедимина всё равно быстро оглянулся через плечо, в точности как Кенен Маккензи, и Гедимин сразу насторожился.
— Да, только оттуда, — Айзек едва заметно улыбнулся. — Иди помедленнее, хорошо? Меня ещё немного штормит.
Проходя мимо окна, он остановился и сощурился на белесое небо. Гедимин выждал несколько секунд; Айзек молчал.
— Привёз твэлы? — спросил ремонтник, озадаченно глядя на сармата. "Что с ним? Всё-таки не выспался? Или хватил дозу на переходе?"
— Их Куэнны там делают? Они похожи на наши?
Айзек отвёл взгляд от светящегося неба и беззвучно ухмыльнулся.
— Твэлы? Да ну... Ирренций я привёз. Сингитовый порошок. Твэлы сделаем на месте, как обычно. Это Маккензи наплёл, что я приеду прямо со сборками? Вот мартышка...
Гедимин согласно усмехнулся.
— Мартышка. Так и не пустил меня в кассетный цех... А твой сингит уже выгрузили?
Айзек покосился на часы.
— Да сейчас как раз... Хочешь посмотреть? — он внезапно оживился. — Да, точно, тебе же будет интересно. Идём, я тебя отведу. Не пустил в кассетный цех? Тебя?! Надо же было додуматься...
Все пластины его скафандра были плотно пригнаны, только на шлеме Гедимину мерещилось что-то необычное, и он, пропустив Айзека вперёд, пригляделся — и убедился, что ипроновые щитки над висками закреплены в поднятом положении. "Канал для общения?" — сармат прикоснулся к своему виску, но пластину поднимать не стал. "Он и на Равнине так ходил? Тогда понятно, почему его штормит. Если там везде радиофаги..."
— Солнце, — Айзек остановился на освещённой полоске двора и снова сощурился на небо. — Завтра будет выглядеть так же и двигаться в том же направлении. Мне этого сильно не хватало.
Гедимин озадаченно хмыкнул, но Айзек, ничего не объясняя, уже нырнул под арку, и сармат быстро пошёл за ним. "Твэлы," — повторял он про себя. "Ирренций с Равнины. Проверить бы его критическую массу..."
— Там у нас сольвентные скважины? — спросил он, догнав Айзека. Тот удивлённо мигнул, будто Гедимин спросил о чём-то странном.
— А?.. Нет, куда там. Просто рудники. Дробление, меевая проливка, всё как тут. Руда гораздо лучше...
Он остановился на проходной и приветственно помахал охранникам. Они — даже те, кто сидел — быстро сошлись к нему, подозрительно поглядывая на Гедимина, и сармат вынужденно замолчал. "Там что-то вроде кагетских рудников," — думал он. "Но если металл не взрывается, значит, добывают нормально, без дикарства."
...Сразу за воротами хранилища Айзек крепко схватил Гедимина за руку и оттащил к стене, на узкую полосу безопасной зоны, — в зале шла разгрузка. Электрокран, тщательно обёрнутый защитным полем, завис над прицепом с ячеистыми контейнерами — в таких, разделённых экранирующими перегородками, обычно хранили сингит. Манипулятор медленно наклонял захваченную ёмкость, двое сарматов, свернув между контейнерами воронку из защитного поля, пристально следили за пересыпанием ирренциевой пыли. Воронка захватывала края обеих ёмкостей — ни одна молекула не должна была пролететь мимо. Гедимин направил на прицеп "щупы" анализатора, одобрительно кивнул и снова взглянул на электрокран. Опустевшую ёмкость переворачивали книзу дном; из воронки сделали крышку, натянув плотную плёнку поверх открытого отверстия, и кран поехал к другому прицепу, стоящему у ворот.
"Странный контейнер," — думал Гедимин, разглядывая пустую ёмкость — узкий бочонок метровой высоты. Его стенки были сплошь покрыты вертикальными выступами, между ними тянулись неровные борозды, снизу торчали три несимметричных выроста. "Форма какая-то бессмысленно сложная. И материал... Hasu! Он что, деревянный?!"
Сканер не врал — бороздчатый бочонок действительно состоял из плотно сросшихся органических волокон, ещё сохранивших слоистую структуру, и это был цельный объект, без единого шва, — даже днище ничем не отделялось от стенок, как будто его выдолбили из одного куска дерева. Изнутри "контейнер" был тщательно вымазан какой-то засохшей неорганикой со сложным составом и кучей примесей — то ли грязной глиной, то ли цементом, в который сыпанули земли. Сухая замазка покрывала стенки сплошняком, будто у неё было важное назначение; Гедимин, на секунду подумавший, как тяжело будет дезактивировать такую поверхность, осёкся и удивлённо мигнул — бочонок изнутри был "чистым", сингит высыпался весь, до пылинки.
Пока он глазел то на "контейнер", то на экран сигма-сканера, двое сарматов на разгрузке уже отцепили пустой бочонок и теперь аккуратно крепили захваты к следующему. Крышку вынули вручную, долго отряхивали и только минуту спустя бросили в контейнер, выстланный изнутри защитным полем. Он стоял сбоку от прицепа, который разгружали сарматы, — обычный, привычный контейнер из химически устойчивого фрила. На самом прицепе выстроились в ряд шесть длинных ящиков без крышек, с невероятно кривыми стенками и множеством выступов со всех сторон. Их днища плавно изгибались в нескольких местах, из них торчали длинные выступы, напоминающие волнистые полозья. Из ящиков выглядывали "рогатые" крышки — в каждом было пятнадцать бочонков, составленных так плотно, что выступы на одном входили в борозды другого, как в направляющие. Один из бочонков подвесили на крюк электрокрана и начали поднимать; он выскользнул, не зацепившись, без скрипа и скрежета, будто неровности на этой ёмкости и на соседних не только тщательно подогнали друг к другу, но и смазали. "Хорошая экономия места," — хмыкнул Гедимин. "Ни один сантиметр не пропадает. Там что, специально делали эти бочки под эти ящики? Стой... Это не ящики. Это... волокуши?!"
Он никогда не видел таких предметов, но смотрел на них уже пять минут — и их назначение и применение проступили ясно, как на ладони. Это был транспорт — так же, как бочки, сделанный из цельного куска дерева (очень толстого дерева, и, скорее всего, той же породы — если бочонки нарубили из веток, то на "телеги" пошёл ствол), без следов колёсных осей, со следами волочения, — "полозья" местами истёрлись и покрылись щербинами, как от ударов отлетевшего камешка. Гедимин разглядел даже два вида креплений — боковые, для переноски вручную, и передние — туда, вероятно, цепляли какой-нибудь "тягач". На единственный прицеп от "Кенворта" поместились все шесть волокуш, но до прицепа они доехали сами — и сармат даже представить не мог, что их тащило. "В бочонке три центнера сингита," — прикинул он, скользнув взглядом по ёмкости, зависшей над местом выгрузки. "Четыре с половиной тонны на телегу. Прочная древесина..."
— Айзек, — прошептал он, с трудом оторвав взгляд от гружёных волокуш. — Чьё это... оборудование? Куэннов?
Вид долблёных бочек с необработанными стенками и глиняной обмазкой, а тем более — примитивных волокуш никак не стыковался с возможностью делать ядерные реакторы. "У них хотя бы двигатель внутреннего сгорания уже придумали?" — Гедимин на пару секунд прикрыл глаза — веки заболели от мигания. "Да ну, какое там... тут даже колёс нет!"
— Так и думал, что тебе будет интересно, — весело хмыкнул Айзек, оглянувшись на сармата. — Нет, конечно. Это поделились Бронны... Э-эй! Sa tatzqa!
Он помахал сарматам на разгрузке и жестами попросил их класть крышки более аккуратно.
— Бронны, — повторил Гедимин, разглядывая волокуши. Хотя ничего не прояснилось, ему стало немного легче — мозг перестал скрежетать и искрить от мысленной картины атомных станций, окружённых долблёными телегами. "Даже не телегами," — поправил он себя. "В лучшем случае — санками. Везли по четыре с половиной тонны... интересно, на ком? И сколько километров?"
— Идём, идём, — поторопил Гедимина Айзек, уже пробирающийся по безопасной полосе к прицепу. — Мы ещё привезли поглотители. Покажу тебе, пока не ушли в переплавку...
Гедимин оглядывался на прицеп с волокушами, пока за ним не закрылись ворота, и надеялся, что ещё посмотрит на него на обратном пути и по возможности потрогает пальцем. "Десант из музея древностей," — криво ухмыльнулся он. "Это ещё поискать такой музей..."
— Снова я, — Айзек приветливо кивнул филку в униформе кладовщика, и тот радостно заулыбался. — Всё распаковали?
— Да, всё готово, — закивал филк, высовываясь из будки. Он махнул в сторону контейнера, отодвинутого к стене. Тот был обёрнут защитным полем, а перед ним выставили табличку "биологическая опасность". Гедимин озадаченно хмыкнул.
— Жаль, — вздохнул Айзек, оглядываясь на Гедимина. — На распаковку не успели. Пойдём, покажу тебе слитки.
...Со слитками ещё ничего не сделали, только взвесили и разложили по ящикам с указанием точной массы. Айзек бережно достал и протянул на ладони десятисантиметровую палочку, тоньше, чем палец филка. Гедимин по инерции взял её кончиками пальцев и едва не выронил. Айзек весело хмыкнул.
— Ипрон, — Гедимин взвесил слиток на ладони. — Чистый... А там что?
— Видишь же надпись — мифрил, — Айзек достал другой "прутик", уже не жёлтый, а серебристый, той же длины и диаметра. Светло-серый блеск отдавал зеленцой, и не из-за окиси, как подумал сначала Гедимин, — кеззиевые сплавы практически не окислялись, а в этом веществе была хорошая примесь кеззия. "Не окислы и не омикрон-излучение," — отметил он про себя, разглядывая зеленоватое "серебро". "Особенности отражения света... Красивый цвет. Мне нравится."
— Мифрил? Почему не флия? — запоздало удивился он. Едва не начал напоминать состав сплава, но вовремя прикусил язык, вспомнив, что видел тут и флиевую фольгу, и кабеля, — флию делать ещё не разучились.
— Спроси у местных руд, — отозвался Айзек, раскладывая слитки по ящичкам. — Почему в них такой процентный состав?.. Это, по сути, даже не мифрил, — мифрилоподобные сплавы. Запустим в переработку, доведём до флии.
Гедимин кивнул.
— Лучше работать с заданным, стабильным составом. Время у нас есть...
"Кеззий-серебряная руда," — в мозгу быстро промелькнули данные о залегании урана, о самопроизвольном синтезе и о свойствах кеззия. "Да, вполне возможно. Старая урано-ирренциевая жила, серебро в сопровождении, уран переродился, ирренций частично распался... да, вероятность есть. Если плавить такую руду... да, последним останется кеззий-серебряный конгломерат, немного ипрона. Извлечь из расплава, усилить нагрев... м-да. Это явно делали не те существа с волокушами."
— Забавные палочки, — слабо усмехнулся он, думая, что мозгу не помешало бы охлаждение — слишком много странной информации в него затолкали. — Ты придумал такие отливки? Форма, по-моему, не очень удобная.
— Это не мы, — качнул головой Айзек. — Литейни Сердца Пламени, монетный двор... ты что, не разглядел клейма?
Он достал слиток, развернул к Гедимину торцом. На плоской поверхности диаметром чуть больше сантиметра виднелся отчётливый выдавленный рисунок — капля с удлинённым "носиком", внутри нижней круглой части — шар, от "носика" в две стороны — наклонные линии, делающие всю конструкцию похожей на дерево с ветвями. "Или на энергомачту," — мелькнуло в голове сармата. "Или на облако взрыва. Вот тут — заряд, а это — разлёт остатков..."
