У Рейчел заболел бок, а по лицу струился пот, но она тоже знала значение слова 'dogged' и продолжала гнаться за Ролло. Однако пёс убегал всё дальше и дальше, и в любой момент она могла потерять его из виду: её правый башмак уже натёр пятку, и Рейчел казалось, будто её обувь наполняется кровью, хотя, похоже, это была только игра воображения. Она видала мужчин в обуви, полной крови...
Ролло исчез в конце улицы, и Рейчел понеслась за ним сломя голову. Чулки у неё сползали, а нижняя юбка так провисла, что девушка наступила на подол и порвала его. Она подумала, что если бы всё-таки нашла Йена, то ей было бы что ему сказать. Если к тому времени она вообще смогла бы говорить.
В конце улицы собаки и след простыл. Рейчел дико озиралась вокруг. Она находилась на задворках таверны: воняло помойкой, из пивных чанов доносился запах хмеля, а с улицы, с другой стороны здания, раздавались голоса. Голоса солдат (они всегда разговаривают так, что ошибиться невозможно, даже если слов не разберёшь), и Рейчел остановилась с бешено бьющимся сердцем.
Но военные никого не схватили: они говорили так, как обычно разговаривают мужчины, собираясь что-то делать. Девушка уловила звон и бряцанье оружия, топот сапог по брусчатке...
Кто-то схватил её за руку, и, боясь выдать Йена, Рейчел проглотила крик, готовый вырваться из горла. Но это был другой человек: жёсткие пальцы впились в её предплечье, и высокий седой старик уставился на неё горящими глазами.
ЙЕН УМИРАЛ С ГОЛОДУ. Не желая тратить время ни на охоту, ни на поиски фермы, чтобы разжиться едой, он не ел больше суток. Двадцать миль из Вэлли-Форджа он покрыл как в тумане, едва замечая расстояние.
Рейчел была здесь. Каким-то чудом — здесь, в Филадельфии. Ему потребовалось некоторое время, чтобы усыпить подозрительность солдат Вашингтона, но в конце концов довольно тучный немецкий офицер с большим носом и дружелюбным взглядом подошёл и поинтересовался луком Йена. Кратко продемонстрировав свое мастерство стрельбы из лука и поговорив по-французски (немецкий офицер едва пару слов мог связать на английском), Йен, наконец, смог выяснить у того местонахождение хирурга по фамилии Хантер.
Вначале вопрос вызвал только непонимающие взгляды, но фон Штойбен почувствовал к Йену симпатию и отправил кого-то всё разузнать, а Йен тем временем нашел немного хлеба. Наконец, посланный вернулся и сообщил, что хирург по фамилии Хантер обычно находится в лагере, но время от времени ездит в Филадельфию лечить частного пациента. А сестра Хантера? Гонец пожал плечами.
Но Йен знал Хантеров: где Дэнзелл, там и Рейчел. Правда, никто не мог сказать, где именно в Филадельфии искать частного пациента доктора Хантера (в этом чувствовалась какая-то недосказанность, какая-то враждебность, непонятные Йену, но он слишком торопился, чтобы в этом разбираться), но, по крайней мере, брат и сестра были тут.
А теперь и Йен оказался здесь же. Он прокрался в город прямо перед рассветом, бесшумно пробираясь через лагеря, окружавшие его, мимо завёрнутых в одеяла фигур и тлеющих костров.
В городе была еда, — много еды, — и Йен, предвкушая блаженство, на минуту остановился на краю рыночной площади, выбирая между жареной рыбой в кляре и корнуэльским пирожком [жареный пирожок с начинкой из мяса и овощей — прим. перев.]. Но, только он, зажав деньги в руке, направился к лотку торговки пирожками, как заметил, что лицо женщины исказилось от ужаса, когда она что-то увидела у Йена за спиной.
Йен развернулся и был сбит с ног. Визги и крики затерялись в безумном количестве слюней с языка Ролло, который облизал каждый дюйм лица своего хозяина, вплоть до ноздрей.
Йен вскрикнул и сел, отбиваясь от восторженного пса.
— A cú! ('Пёс!' — гэльск., прим. перев.) — воскликнул он и вне себя от счастья обнял огромного крутящегося зверя.
Обеими руками Йен схватил собаку за шерсть на шее, смеясь над вывалившимся языком.
— Ага, я тоже рад тебя видеть, — сказал он Ролло. — Но куда ты дел Рейчел?
У ФЕРГЮСА ЧЕСАЛАСЬ АМПУТИРОВАННАЯ КИСТЬ. Такого в последнее время не случалось, и он хотел, чтобы она не зудела и сейчас. Сегодня к его рукаву была прикреплена перчатка, набитая отрубями. Крюк был удобнее, но с ним Фергюс слишком легко бы запоминался, а под перчаткой почесать культю не получалось.
Чтобы отвлечься, Фергюс вышел из сарая, где спал, и, ссутулившись, спокойно направился к ближайшему костру. Кивнув, миссис Хемпстед взяла оловянную кружку, налила в неё жидкой каши и передала ему. 'Ну, ладно, — подумал он, — в конце концов, у перчатки есть некоторое преимущество'. Схватить ею кружку он не мог, но перчатка позволяла, не обжигаясь, прижимать горячую чашку к груди. Ещё он обрадовался, обнаружив, что от жара зуд прекратился.
— Bon jour, madame, ('Добрый день, сударыня' — франц., прим. перев.) — вежливо кивнул Фергюс, и миссис Хемпстед улыбнулась, несмотря на въевшуюся усталость. Её мужа убили в битве при Паоли, и она с тремя детьми еле сводила концы с концами, обстирывая английских офицеров. Фергюс увеличил её доходы, оплачивая пищу и кров. Брат мужа отобрал у неё дом, но милостиво разрешил ей с семьей спать в сарае — одном из трёх или четырёх тайных мест, которыми по очереди пользовался Фергюс.
— Вас искал какой-то мужчина, сэр, — тихо сказала она, подойдя к нему с чашкой воды.
— Да?
Сдержавшись, он не стал озираться: если бы мужчина всё ещё был здесь, она бы ему сказала.
— Вы его видели?
Она покачала головой.
— Нет, сэр. Он говорил с мистером Джессопом, а тот рассказал об этом младшенькому миссис Уилкинс, который пришёл и сказал моей Мэри. По словам Джессопа, это был шотландец, очень высокий и благообразный. Джессоп считает, что когда-то он мог быть солдатом.
Волнение, горячее, как овсянка, поднялось в груди Фергюса.
— Рыжий?
Его вопрос удивил миссис Хемпстед.
— Да не знаю, что там рассказывал малец. Впрочем, дайте-ка я спрошу у Мэри.
— Не беспокойтесь, мадам. Я сам спрошу.
Чуть не обжёгши горло, Фергюс проглотил остаток овсянки и вернул чашку.
Он тщательно расспросил маленькую Мэри. Та не знала, был ли высокий шотландец рыжим: она его не видела, а Томми Уилкинс не сказал. Зато он рассказал, где мистер Джессоп видел мужчину. Фергюс поблагодарил Мэри с галантностью истинного француза, чем вогнал её в краску, и с быстро бьющимся сердцем направился в город.
РЕЙЧЕЛ ПОПЫТАЛАСЬ ВЫДЕРНУТЬ РУКУ, но старик схватил ещё крепче, сильно надавив ей большим пальцем на мышцу пониже плеча.
— Отпусти меня, Друг, — спокойно попросила она. — Ты принял меня за кого-то другого.
— А по-моему, нет, — вежливо сказал он, и она поняла, что он шотландец. — Это ведь твой пёс?
— Нет, — озадаченно ответила Рейчел и невольно начала тревожиться. — Я только присматриваю за ним по просьбе друга. А что? Он съел одну из твоих кур? Я с радостью за неё заплачу...
Она наклонилась, пытаясь свободной рукой нащупать кошелёк и прикидывая, сможет ли сбежать.
— Твоего друга зовут Йен Мюррей, — произнёс старик.
Поняв, что фраза не была вопросом, Рейчел запаниковала по-настоящему.
— Пусти меня, — решительно потребовала она. — Ты не имеешь права меня задерживать.
Не слушая Рейчел, он пристально вгляделся в её лицо. У него были глаза старца, — слезящиеся, с покрасневшими веками, — но взгляд острый, как бритва.
— Где он?
— В Шотландии.
Рейчел увидела, что старик удивлённо моргнул.
Он чуть наклонился, чтобы заглянуть ей в глаза.
— Ты любишь его? — тихо спросил старик, но тон вопроса был отнюдь не мягок.
— Пусти!
Она пнула его в голень, но старик с удивительным проворством отскочил. От этого движения его плащ распахнулся, и девушка заметила на поясе блеск металла. Это был топорик. Внезапно вспомнив ужасный дом в Нью-Джерси, Рейчел с громким криком отпрянула.
— Тихо! — оборвал её старик. — Пойдём со мной, девочка.
Зажав ей рот широкой грязной ладонью, он попытался сбить девушку с ног, но той удалось, вырываясь и пинаясь, высвободиться настолько, чтобы ещё раз закричать изо всех сил.
К ней быстро приближались удивлённые возгласы и топот тяжёлых сапог.
— Рейчел!
Голос был хорошо знаком, и у неё от этого крика ёкнуло сердце.
— Уильям! На помощь!
К ней бежал Уильям, а за ним, немного поотстав, трое или четверо британских солдат с мушкетами в руках. В безмерном изумлении старик что-то сказал по-гэльски и отпустил Рейчел так резко, что та попятилась назад и, наступив на оторванный подол нижней юбки, тяжело плюхнулась на дорогу.
Незнакомец начал отступать, но Уильям в запале атаковал его и боднул в плечо, желая сбить с ног. Старик держал в руке топорик, и Рейчел завизжала что было сил: 'Уильям!' Но кончилось это плохо. Сверкнул металл, и послышался тошнотворный глухой стук, а Уильям покачнулся и, сделав два неверных шага, упал.
— Уильям, Уильям! О, Господи, о, Господи...
Не в силах подняться на ноги, Рейчел со стоном поползла к нему. Солдаты кричали, ревели, преследуя старика, но ей было не до них. Она видела только мертвенно бледное лицо Уильяма, его закатившиеся глаза — так, что показались белки, — и тёмную кровь, которая текла, пропитывая его волосы.
НЕСМОТРЯ НА ПРОТЕСТЫ УИЛЬЯМА, я отправила его в постель и не велела вставать. Я не сомневалась, что протестовал он из-за Рейчел: как только я выпроводила её за дверь, он дал мне уложить его на подушки. Его бледное лицо с перевязанным лбом покрылось испариной.
— Спи, — сказала я. — С утра ты будешь чувствовать себя паршиво, но не умрёшь.
— Спасибо вам, матушка Клэр, — едва улыбаясь, пробормотал он. — Умеете вы утешить. Но прежде чем вы уйдёте...
Несмотря на явное недомогание, ладонь Уильяма у меня в руке оставалась крепкой и твёрдой.
— Что? — с опаской спросила я.
— Мужчина, напавший на Рейчел... Вы не догадываетесь, кто бы это мог быть?
— Догадываюсь, — нехотя ответила я. — Судя по её описанию, это человек по имени Арчи Баг. Он жил рядом с нами в Северной Каролине.
— А.
Его лицо было бледным и влажным от пота, но глубокие синие глаза заблестели с интересом.
— Он сошёл с ума?
— Думаю, да. Он... потерял жену при весьма трагических обстоятельствах, и, похоже, от этого немного повредился умом.
Я действительно так думала: многие месяцы после той зимней ночи в Ридже Арч Баг провёл в одиночестве в лесах, блуждая по бесконечным дорогам, стремясь услышать исчезнувший голос умершей жены... Если он не сошёл с ума тогда, то сейчас уже сошёл наверняка. В то же время я не собиралась рассказывать Уильяму всю историю. Ни теперь, ни, возможно, вообще.
— Я кое с кем поговорю, — сказал Уильям и вдруг широко зевнул. — Простите. Я... жутко хочу спать.
— У тебя сотрясение, — объяснила я ему. — Я буду приходить и будить тебя каждый час. Поговоришь с кем?
— С офицером, — невнятно пробормотал Уильям, уже закрывая глаза. — Пусть пошлёт людей отыскать его. Я не могу ему позволить... Рейчел...
Он произнёс её имя на выдохе, и большое молодое тело медленно обмякло. С минуту я наблюдала за ним, чтобы убедиться, что он крепко уснул, и потом нежно поцеловала его в лоб, с той же самой щемящей сердечной тоской, с какой целовала его сестру в этом же возрасте, думая: 'Боже, как же ты на него похож!'
На лестничной площадке ждала сама Рейчел, обеспокоенная и растрёпанная, несмотря на попытки привести в порядок волосы и чепец.
— Он поправится?
— Да, я уверена. У него лёгкое сотрясение, — знаешь, что это такое? Ну, конечно, знаешь. А ещё я наложила ему на голову три шва. Голова у него завтра будет безбожно болеть, но ранение было касательным, ничего серьёзного.
Рейчел вздохнула, и её худенькие плечи, как только из них ушло напряжение, вдруг поникли.
— Благодарение Господу! — сказала она и, взглянув на меня, улыбнулась. — И тебе тоже, друг Клэр.
— Рада помочь, — искренне ответила я. — Ты уверена, что с тобой всё хорошо? Тебе надо присесть и что-нибудь выпить.
Она не была ранена, но шок от переживаний явно не прошел бесследно. Я знала, что Рейчел принципиально не будет пить чай, но немного бренди или даже воды...
— Со мной всё прекрасно. Лучше, чем прекрасно.
Тревога за Уильяма прошла, и лицо Рейчел просияло:
— Клэр! Он здесь! Йен!
— Что?.. Где?
— Я не знаю!
Она бросила взгляд на дверь в комнату Уильяма и, отведя меня чуть в сторону, понизила голос.
— Пёс... Ролло. Он что-то почуял и умчался быстрее пули. Я кинулась за ним и тогда-то наткнулась на несчастного безумца. Я знаю, ты скажешь, что пёс мог погнаться за чем угодно. Согласна. Но, Клэр, Ролло не вернулся! Если бы он не нашёл Йена, он бы вернулся!
Её волнение передалось мне, но надеяться так же сильно, как Рейчел, я боялась. Пёс мог не вернуться и по другим причинам, и ни одна из них не сулила ничего хорошего. И одной из них был Арчи Баг.
Меня поразило, каким, по описанию Рейчел, стал сейчас Арч. И всё же, поняла я, Рейчел права. С самих похорон миссис Баг во Фрейзерс Ридже я расценивала Арчи Бага только как угрозу для Йена, а сейчас, после слов Рейчел, я также увидела изувеченные, артритные руки Бага, пытающиеся пристегнуть брошь в форме птички к савану любимой жены. Действительно, несчастный безумец.
И чертовски опасный.
— Пойдём вниз, — сказала я Рейчел, ещё раз взглянув на дверь Уильяма. — Мне нужно рассказать тебе о мистере Баге.
— ОХ, ЙЕН, — ПРОШЕПТАЛА ОНА, когда я закончила свой рассказ. — Ох, бедняга.
Я не знала, к кому относилось последнее замечание: к мистеру Багу или к Йену, но в любом случае она была права. Рейчел не плакала, но её лицо побледнело и застыло.
— Да, оба, — согласилась я. — Все трое, если посчитать миссис Баг.
Рейчел покачала головой, скорее в тревоге, чем из-за несогласия.
— Так вот почему... — начала она, но замолчала.
— Почему — что?
Она слегка поморщилась, но, взглянув на меня, чуть пожала плечами.
— Почему он мне сказал, что боится, что я могу умереть из-за любви к нему.
— Да, наверное, поэтому.
Обдумывая ситуацию, мы посидели над дымящимися чашками чая с мелиссой. Наконец, Рейчел подняла голову и сглотнула.
— Думаешь, Йен собирается его убить?
— Я... ну, не знаю, — ответила я. — Конечно, нет. Начнём с того, что из-за случившегося с миссис Баг он ужасно переживает...
— Ты имеешь в виду — из-за того, что он её убил.
Девушка посмотрела мне прямо в глаза. Да, Рейчел Хантер, от тебя так просто не отвертишься!
— Да. Но если Йен поймёт, что Арчи Баг, узнав, кто ты и что значишь для Йена, захочет тебе навредить, и не заблуждайся насчёт этого, Рейчел: Арч действительно хочет тебе навредить, — я глотнула горячего чаю и сделала глубокий вдох, — да, я думаю, тогда Йен постарается его убить.
Рейчел замерла — только пар струился из её чашки.
— Он не должен этого делать, — произнесла она.
— Как ты собираешься его остановить? — с любопытством спросила я.
Рейчел очень медленно выдохнула, не отрывая глаз от слегка закручивающейся поверхности чая в своей чашке.
