— Именно это мне и требовалось узнать. В таком случае, через неделю тебя здесь уже не будет. Можешь собирать вещи. — Улыбнулась мама, и Сириус на эту подколку ничуть не обиделся, он замер с озаренным счастьем лицом. Словам Андромеды он поверил полностью и бесповоротно, скорее даже не по объективным причинам, а потому, что хотел им верить.
— Теперь детали. Ты действительно передал Воландеморту ключ от защиты Поттеров, убил Петигрю и тех маглов?
— Я виноват, из-за меня Джеймс, Лили, это моя вина. — Разрыдался Сириус.
— Ясно, но это не так уж и важно. — Сказала мама, но я думала по-другому.
— Дядя, Прекрати себя винить! Ты спрашивал про Гарри, а хочешь его увидеть? Хочешь помочь ребенку своего друга повзрослеть и стать уважаемым магом? Тогда прекрати лить слезы и отвечай четко, ты был хранителем тайны Поттеров?
— Нет, но это моя вина, я должен был, Петигрю, он с самого начала был скользким, но я не разглядел его натуры! Я сам, предложил Джеймсу завязать защиту на него, я погубил друзей собственными руками!
— Хранителем тайны Поттеров был не ты? — Удивилась Андромеда. — Но почему ты еще на суде этого не сказал?!
— Это моя вина, я виноват в том, что Джеймс выбрал Питера... — Завел старую шарманку Сириус.
Комплекс вины у нег сильный, тщательно воспитываемый заключением. Думаю изначально он действительно винил себя, пребывая в шоке, возможно еще и Дамби поспособствовал, усилив это чувство магически. А, попав в тюрьму, все магические закладки и зелья развеялись, но Сириус сам искал причину, чтоб оправдать мучения, выбрав расплату за вину, возводя ее в абсолют. Хорошо хоть он совсем, вокруг своей виновности не замкнулся, и понимает, что уже достаточно насиделся.
А ведь мог вопить и грозится умереть в тюрьме расплачиваясь за свои прегрешения. То есть, у него с рассудком все же не совсем в порядке, но расстройство носит довольно легкий характер, и после освобождения пройдет само.
Мама, тоже поняла легкий сдвиг крыши дядюшки, и последующие вопросы задавала более обстоятельно, выясняя детали обвинения. Как она и сказала, не так уж важно виноват Сириус или нет, пересмотреть его дело можно при любом раскладе, но притом, что нарисовал Дядя, Люциус за такой подарок нас обеих расцелует, и еще должен останется!
Ника Бешеная недосирена сразу после встречи со своей Богиней
Обнаженная, заляпанная кровью и грязью девушка, стояла среди трупов, сжимая в руках драгоценный платок и безостановочно ощупывая языком доставшееся ей богатство. Маленькие белые снежинки падали на ее кожу, таяли и превращались в грязные ручейки, но она не реагировала, все еще пребывая под впечатлением встречи с настоящей волшебницей и ее результатов.
Ника жила в Яме с младенчества, а не как многие сквибы с одиннадцати лет, и за свои шестнадцать с хвостиком испытала очень многое. Но сегодняшний день выделялся по накалу среди всех прочих многократно, тут и встреча с чудом и надежда и кровавая схватка закончившаяся холодным прикосновением смерти и возвращение к жизни по воле Богини, иначе маленькую волшебницу язык назвать не поворачивался. Девушка до сих пор ощущала горячий комок силы, поселившийся в груди после "прикосновения" волшебницы. Этот комок разгонял усталость, въевшийся в саму суть холод и пробуждал что-то новое, невиданное.
Мысли постоянно возвращались к тому моменту, когда она своим приказом остановила смертельный удар, заставив противника замереть. Ника чувствовала, что это сделала она! Богиня помогла, открыла путь, но сделала это она сама! И кипящий в груди комок все сильнее пробуждал эти чувства, но никак не мог прорваться.
Ника могла бы еще долго стоять посреди заваленного трупами переулка, но ее взгляд случайно упал на собственные грязные и окровавленные руки, на худое, жилистое тело, с почти отсутствующей грудью, покрытое грязевыми разводами... В мозгу бродяжки вспыхнули слова ее благодетельницы.
"Чистота залог здоровья"
И девушка приняла их как свою первейшую заповедь. Опустившись на колени, она сгребла немного чистого снега и отчаянно стала оттирать свое тело, растирая кожу до крови, но избавляясь от въевшейся грязи и крови. Гигиенические процедуры зимой, при помощи снега, не самое приятное занятие, и способно проморозить даже привыкшую к морозам и холодам бродяжку, но только не в этот раз. Чем сильнее Ника замерзала, тем ярче горело маленькое солнце в груди, растекаясь огненными ручейками по жилам.
В какой-то момент девушка даже слегка засветилась, это переполнявшая ее магия вырывалась наружу и излишки, не способные усвоиться аурой рассеивались с видимыми эффектами. Ника этого не замечала, продолжая мыться. Она уже практически закончила отчищать себя от грязи, как растекшийся по жилам огонь стал нестерпимым, горло сковало жутким спазмом, но всего на мгновенье, после чего жар исчез, а она ощутила огромную легкость и бодрость. А так же поняла, что у нее в горле остался тот самый послушный комочек тепла, который можно вызвать в любой момент.
Это событие окончательно убедило девчонку в необходимости поддержания чистоты, она даже и подумать не могла, что именно сейчас наступило ее магическое совершеннолетие и пробуждение наследия нечеловеческих предков. Нимфа тоже не предполагала, что у Ники совершеннолетие начнется именно сейчас, и что ее накачка магией, идеально подходящей для потомка сирены, инициирует еще и пробуждение нескольких капель древней крови. Слишком много случайных факторов сошлись вместе, чтоб их реально было просчитать.
Закончив с самым главным, с чистотой, Ника заозиралась по сторонам, начиная мыслить в привычном русле. Ведь она убила Клыка и весь боевой костяк его банды! Никто не ушел и до вечера некому предупредить остатки банды о случившемся! Взгляд девушки зацепился за тела Одноглазого и Шепелявого и она поморщилась. Парни были сильными бойцами и верными соратниками, пусть и слегка туповатыми, зато они умели очень хорошо согревать ее холодными зимними ночами.
Отдав дань памяти товарищам, прикрывавшим ее спину больше года, девушка взялась за дело, в первую очередь, раздев трупы, и собрав ножи и дубинки. Одежда даже такая рваная очень ценна, в Яме это редкий товар, а уж когда на ногах Клыка обнаружились сапоги с оторванными носами, Ника и вовсе присвистнула от счастья, поспешив надеть обновку, прибавив к ней мантию Клыка. Сразу ощущая, как становится теплее, огонек в груди больше не согревал, и холод давал о себе знать.
Собрав основные трофеи, Ника рассовала ножи и оружие по карманам и взялась за специфическую добычу, отпиливая ножом голову Клыка. Тщательно отчистив руки от крови, девушка схватила ее за волосы и хищно улыбнувшись, скрылась в тени переулка, направляясь к своей базе, на бегу постоянно проверяя спрятанное за щекой сокровище и строя ближайшие планы. Нет не на то, как его потратить.
Ника жила в Яме слишком долго и была не наивной сквибкой, только что выброшенной из уютного дома, а хитрой жительницей трущоб. Она знала, что добыть сокровища далеко не главное, необходимо уметь их не потерять и использовать с полной выгодой. А для того, чтоб показать в Яме золотой, и суметь его выгодно обменять надо быть кем-то гораздо большим, чем атаманша небольшой подростковой банды. Но голова Клыка открывала эти перспективы...
Девушка, впервые надев сапоги, постоянно спотыкалась, и пару раз даже упала, после чего решила отложить опасные эксперименты до более спокойных времен. Стянув неудобную обувку, дальнейший путь проделала без происшествий, шлепая босыми ногами по грудам мусора припорошенным снегом. Хоть вокруг и стояло множество пустующих халуп, банда Ники обитала не в них, а в старом колодце. Ника нашла вход в него под грудами мусора более десяти лет назад, и с тех пор она и собранная банда пролили немало пота, выгребая землю, ставя подпорки и расширяя свой дом, превратив тем самым полузасыпанный колодец в крупную рукотворную пещеру с повышенным по меркам ямы комфортом!
Игнорирование пусть и разваливающихся, но все, же жилищ, куда более поддающихся восстановлению, и эксплуатации, нежели нора в земле объяснялось просто. Та сила, что забрасывала в Яму всевозможный мусор и отходы, но непонятной прихоти судьбы закидывала фекалии и самую отвратную гадость в замкнутые помещения, расположенные выше уровня земли и дома практически под крышу были забиты отборным навозом, что не способствовало комфорту в отличие от уютной норы. За зданиями тоже следили, не позволяя крыше и стенам обваливаться, и по мере накопления выносили спрессовавшийся навоз к границам. Этой работой занимались группы собирателей и уборщиков, а такие как Ника и ее помощники следили, чтоб они ее выполняли качественно. Ведь если этого не делать, то магия будет скидывать отходы не в переполненных зданиях, а где придется. Девушка слышала, что несколько сотен лет назад так и произошло и кончилось все большой эпидемией.
Добравшись до своего дома, Ника забралась под огромный упавший кусок стены, проползя метров десять, и обезвредив простенькую, но надежную ловушку отодвинула крышку люка. Сначала вниз полетели трофеи, а следом атаманша повисла на руке, задвинув назад крышку люка и разжав пальцы, пролетела полтора метра мягко спружинив пятками. Она дома!
Вслепую пробравшись в соседнюю пещерку Ника добралась до каменной печи в которой едва тлел огонек и быстро закинув в печь горючего хлама зажгла лучину. В последний момент успела, если бы угли потухли, зажигать новый огонь было бы очень непросто. Девушка скрипнула зубами от ярости, но не стала шуметь и, пригибаясь из-за низкого свода, отправилась на осмотр пещеры.
В спальной части под ворохом тряпья обнаружилась, до отвращения пухлая, и даже толстая девчонка одиннадцати лет, нагло спящая, вместо того, чтоб следить за огнем и выполнять прочие бытовые обязанности. Атаманша, не церемонясь схватила спящую за волосы вздергивая ее вверх.
— Аааа! — Завизжала проснувшаяся девчонка и получив оплеуху по губам отлетела к стене, мгновенно в нее вжимаясь.
— Ты почему за огнем не следила бездельница? — Рявкнула Ника.
— Отпустите меня, я хочу домой, к маме... — Расплакалась малявка, чем окончательно вывела из себя атаманшу.
— Твоя мать тебя сюда и выбросила дура! И если я тебя выпущу на улицу, ты там и пары дней не проживешь! А это еще что такое? Мало того, что общие вещи взяла, зарывшись в них, так еще и на обмотки их использовала? Они же протрутся!
Такого Ника стерпеть уже не могла и сильным ударом в живот заставила малявку скрючится и принялась пинать. Но делала она это крайне аккуратно, нет, сил особо не сдерживала, просто била по бедрам, и плечам, стараясь не калечить и не наносить опасных травм, только лишь очень болезненные синяки.
— Все мое терпение кончилось, завтра вышвырну тебя вон, и приставлю ко второй бригаде, у них там несколько детей, может, твои сопли кого и разжалобят, и ты не замерзнешь, пока будешь своими нежными пухлыми ручками таскать мусор, и месить грязь! На полную норму!
— Нет! — Ужаснулась девочка, мгновенно переставая плакать и закатывать истерики. Она еще неделю назад жила со своими родителями магами, и горя не знала, разве что последние полгода ситуация стала напряженной, а потом вечером она уснула и проснулась от холода на снегу в одной ночной рубашке, где и попалась на глаза Нике. Та ее первым делом избила, отобрала ночную рубашку и под смешки ее банды пинками загнала в эту сырую и жуткую нору, из которой невозможно самостоятельно выбраться.
Эта неделя превратилась для нее в сущий ад, хотя ее никто особо не обижал, только когда устраивала истерики, и даже рассказывали о том, куда и как она попала. Но несчастная отказывалась во все это верить. Тем не менее, про работу бригад мусорщиков она за неделю наслушалась, и понимала, что ее жизнь может стать еще хуже, правда собраться и принять ситуацию, так как она есть и что-то делать ради своего благополучия еще не могла.
— Нет, пожалуйста! Я буду следить за огнем, я... не надо меня выгонять, там очень холодно я замерзну...
Ника не стала ее слушать, по традиции с новичками возятся неделю, а дальше распределяют в соответствии с их умениями. В эту неделю их не принято серьезно трогать. У малявки есть еще этот день, но слишком она разозлила, такой малостью можно и пренебречь. Вздернув девчонку за волосы, атаманша содрала с нее тряпки, при этом действуя аккуратно и стараясь не навредить драгоценной ткани. Девочка пыталась сопротивляться, но после очередной оплеухи покорно затихла. Ника выбрала из груды подходящий кусок ткани с дырой, и натянула эту дыру на голову толстухе и перевязала его на поясе тонкой веревкой.
— Идеально! — Скарбезно усмехнулась атаманша. — Согласно традиции я тебя обеспечила всем необходимым для работы.
Спереди узкий клочок дырявой мешковины доставал до середины бедра, а со спины заканчивался и вовсе выше ягодиц.
— Пошли ты же хотела, чтоб тебя отсюда выпустили, на улице как раз снежок разошелся!
— Нет...
Но атаманша была неумолима, и вытолкала девчонку в колодец, задержавшись лишь на мгновенье, чтоб убрать в тайник золотую монету, собственно ради этого она домой и заходила и чтоб прихватить лестницу. В полутьме колодца девочка наступила на кровавый трофей атаманши, и, не сообразив что это такое подняла к лицу, рассматривая, и взвизгнув потеряла сознание. Однако после пары пинков мгновенно очнулась, но продолжала пребывать в сомнамбулическом состоянии, бормоча, что все это происходит не с ней...
Закрепив лестницу Ника, вытолкала практически голую девочку на мороз, ну как мороз, в Яме температура не опускается ниже минус пяти, да и снег явление редкое, однако сейчас стояла самая холодная погода из возможных. И даже Ника признавала, что без мантии сохранившей остатки бытовых, согревающих чар она бы сильно мерзла, не смотря на весь свой опыт, а уж эта новенькая. Но жалости не было, каждый сам выбирает свою судьбу, выполняй она хоть элементарные приказы и получила бы нормальную мантию, а так ее надо лечить от глупости. Ничего вон, сколько жира наела со своей "любящей" семьей, глядишь до вечера не замерзнет, а там мусорщики могут и поделиться чем-нибудь своим, если заработает.
Оказавшись на улице Ника без задержек схватила девчонку за волосы и побежала к месту работы второй бригады, несчастной ничего не оставалось как бежать следом. Через пять минут Ника прибежала к группе взрослых мужчин, растаскивающих свежую кучу мусора в поисках полезностей. При этом они косились на крутящихся рядом полуметровых крыс с явной опаской и вожделением. Они бы с удовольствием съели именно серого конкурента, но тронь хоть одну и на тебя набросится вся стая, да и запрещено мусорщикам, охотится на крыс, карают за это строго.
На появление у груды мусора Ники отреагировали как крысы, так и оборванцы, причем абсолютно одинаково, и те и другие знали, что она тут хищник и хозяйка. Но если крысы смогли попрятаться по норам, то двенадцать оборванцев, дрожа от страха, замерли перед девушкой опустившись на колени, демонстрируя покорность хозяйке земли. Среди мусорщиков при ближайшем рассмотрении оказалось двое ребятишек лет шести, жмущихся к своей матери, старухе лет тридцати пяти и без того уже задержавшейся на этом свете, в Яме дольше не живут.
