— И как? Оно того стоило? — спросил ее сидевший в соседней комнате напарник.
— Не злись, малыш, — улыбнулась куноити, — и конечно оно того стоило.
У нее была жутковатая улыбка. Да что там, весь ее вид внушал какой-то нелогичный, иррациональный страх. Бледная, почти белая кожа всего тела. Чистые, но невыносимо холодные бирюзовые глаза в черных глазницах. Три стальных кольца на левой ноздре. И уродливые грубые шрамы, будто расширяющие рот, криво раскрашенные помадой. На лице читалось безумие. Неправильная, неестественная мимика вызывала у неподготовленных людей шок. Мышцы лица подрагивали, само лицо постоянно, будто без ведома хозяйки, гримасничало, отчего сережки в ушах неровно подрагивали. Но ее напарник к такому был то ли привычен, то ли просто безразличен.
— Твоя мужская ипостась нравилась мне больше, — признался Сасори. — Она была менее импульсивной. И я все еще не понимаю, зачем цирк перед организацией? Им будет все равно, будь ты мужчиной, женщиной, или говорящим енотом.
Джокер рассмеялась:
— А как же удовольствие от процесса!? — она раскинула руки. — Как же азарт от риска? В нашем деле процесс ничуть не менее интересен, чем результат.
Сасори кивнул:
— Да, это так. Возможно. Но как же идея? В конце зритель должен догадаться, что его обманули! В раскрытии обмана вся соль!
— Конечно!
Джокер хлопнула в ладоши, но вместо того, чтобы продолжить говорить, хотя было заметно, что слова уже крутились у нее на языке, куноити замерла. Медленно на ее лицо наползла усмешка, превращающаяся в устрашающую улыбку-оскал.
— Конечно! Обман! Обман, который не обман, который снова обман! Шутка! Всего лишь шутка.
Кукольник развернулся на своем месте, присматриваясь к своему напарнику. Сложно сказать, какие именно мысли кружились в его голове. Он сам считал себя безумцем, и сам же себе говорил, что безумец не осознает своего безумия. Однако ассоциативные цепочки, появляющиеся в его голове, несмотря на относительную видимость адекватности, неподготовленного человека ввели бы в ступор. Но контролируемое безумие ученого и убийцы не более чем логичное продолжение любопытной гениальности первооткрывателя, когда-то из любопытства превратившего тела собственных родителей в боевые куклы. Сейчас он не мог сказать, нравятся ему игры с его напарником, или это все тоже любопытство. Ведь интересно, что они смогут сделать? Как далеко смогут зайти? Настоящий Сасори был спокойным, безумно рациональным, давно и наглухо раздавившим собственные эмоции, циничным, но любопытным изобретателем. Однако с детства ему приходилось играть чужие роли, что-то изображать, кого-то показывать. Ведь чтобы кукла была максимально правдоподобной, кукольник должен максимально естественно играть роль. В некий определяющий момент его настоящее "я" утонуло в океане масок и марионеток, и это сделало его еще более сильным и могущественным. И сделало его безумным.
— Коллега? — подыграть напарнику было несложно. — У вас созрел план?
Сасори был единственным, кто общался с Джокером ПОСТОЯННО. И с шутом все было с точностью до наоборот. Никогда не было первого, настоящего маньяка-клоуна. Не было первозданного "Я", которое бы пряталось за масками. Наоборот. Каждая следующая маска становилась шутом, пародией, интерпретацией. Каждый следующий Джокер вырезал себе широкую улыбку и становился шутом, насмешкой над видимостью разумности окружающего мира.
— План? — Джокер выразила удивление, — Пф-ф-ф-ф! За кого вы меня принимаете, коллега? Не план! Лишь идея! Мысль! Я просто буду делать то, что умею лучше всего. Немного пошучу!
Сасори мысленно кивнул на свои доводы. Да, у Джокера появился план. Но план Джокера — это не последовательность действий, которая должна привести к результату. План Джокера — это повторение одного и того же действия, вплоть до момента, когда стечение обстоятельств не выстроится в случайность, которая приведет к результату. Надеяться на случайность — сумасшествие? Нет. Если очень долго бросать кости, то когда-нибудь они встанут на ребро. А если учесть маниакальный энтузиазм, с которым Джокер готов разбивать собственную голову об непробиваемую стену, самая безумная идея может оказаться вполне исполнимой.
— Я заинтересован, — Сасори поднялся. — Что тебе потребуется?
Безумный клоун на пару секунд приобрела задумчивое выражение.
— Мне потребуется... Пара десятков взрывных печатей... Чистый свиток... И нож!
На лице Джокера наконец застыло единственное выражение. Безумно счастливая улыбка. Да. Вот оно. Предвкушение. Погрузить в хаос целый город? Запросто! Нужны сложные техники? Нет! Пара подручных предметов и гениальная изобретательность — все.
— Для начала! — все же добавила напарница.
Ее лицо снова приобрело задумчивое выражение, и шут пошел нарезать круги по комнате. Замер. Лицо снова озарилось идеей. Она глянула на кукольника, кивнула каким-то своим мыслям, и пошла в обратную сторону. Еще один круг, остановка.
— Еще мне потребуется яд. Не твой, он слишком ценен, я знаю, — куноити совсем по-женски облокотилась на плечо напарника. — И ты не любишь оставлять его следы где попало. Нет. Мне нужно кое-что попроще. Даже не смертельное. И совсем немного. Совсем немного газа.
Акацки кивнул:
— Конечно. Но я хочу сидеть в первом ряду, чтобы насладиться зрелищем.
Джокер засмеялся, оттолкнувшись от напарника.
— О, коллега! Для вас всегда найдется место в первом ряду!
Глава 117.
В город они вернулись под сокрытием песчаной бури. Инахо испытывал необычную смесь чувств из тянущей боли в груди и одновременно распирающего ощущения могущества. Он не знал, чье сердце теперь билось в его груди, и ему было все равно. Достаточно было того, что свою возросшую силу он ощущал физически, каждую секунду, в каждом своем движении. Он не просто стал сильнее, он едва сдерживал свою мощь. Чувствовал, как кожа непроизвольно превращается в обсидиановую чешую, и даже ощущал потоки воды, скрытые где-то глубоко под землей.
— Оповести Темари-сан о моем возвращении, — рыкнул он одному из стражников главных ворот. — Сейчас же!
Синоби Суны переглянулись, и парень все же счел разумным не спорить. Задерживать их, естественно, не стали. Темари, достаточно быстро разобравшись в характере партнера, оповестила своих людей о том, как себя нужно вести, чтобы избежать лишних неприятностей. Слава безбашенного и жестокого отморозка имела свои плюсы.
Инахо шагал по улицам Суны, оценивая количество изменений, произошедших с его последнего визита. Начали отстраиваться дома, разобраны завалы, появились торговые лавки, сейчас закрытые. Техники, некогда защищавшие город от стихии, так и не привели в порядок. Но ничего, свитки с переписанными в Роуране печатями он своей ручной Узумаки уже передал, теперь это только вопрос времени. Впрочем, у Инахо были своеобразные планы на Суну, с озвучиванием которых пока не стоило спешить. Всему свое время.
— Наконец-то, — выдохнул Суйгетсу, которому марш-бросок дался сложнее всего. — Ненавижу пустыню...
У него уже не было сил на ругань, что мало волновало Сенджу. Отлежится и отоспится, ничего с ним не будет. Тем более что в ближайшее время он, вероятно, будет находиться в Суне, что так же поднимет ему настроение. Сейчас Инахо больше думал об однохвостом. Он и так не сомневался, что сможет контролировать биджу, насколько это вообще возможно. Теперь же его уверенность стала абсолютной. Жаль, не было возможности задать Тоби пару вопросов. Инахо вырубился практически сразу, болевой шок был неожиданно сильным, нестерпимым даже для него. Очнулся он уже в башне, под присмотром напарников. По их словам, спал он не больше пары часов после их пробуждения, а Кетсуки был уверен, что провалялись они с Суйгетсу не больше десятка минут.
— Впечатляет, — кровавый так же осматривался, оценивая нанесенный его кровным врагом ущерб. — Я знаю, что это просто взрыв, но все равно, чтобы устроить такое...
Инахо поморщился:
— Просто взрыв. Очень мощный взрыв в воздухе. Но это все, что он смог придумать. После этого взрыва все его потуги сводились к овладению сенчакрой. Видимо — идея была одна, и та закончилась.
Кетсуки раздражение и преувеличенный сарказм проигнорировал:
— Второй раз такая атака не сработает. Наверняка уже все, кто хотел, придумали хоть какой-то способ противодействия. Однако я бы не сбрасывал возможность того, что он придумает что-то новое.
Инахо сплюнул:
— Если ты хочешь вывести меня из себя, то у тебя это почти получилось. Твое восхищение этим придурком меня раздражает, Кетсуки. Ему просто повезло, и ему помогли. Личной заслуги Кьюджина во всех этих разрушениях почти нет. Так что засунь язык в жопу и пошли.
Кровавый хмыкнул, игнорируя угрозу Сенджу:
— Сенчакрой он пользовался еще в бою со мной. Но в тот момент в чистой силе я его превосходил, что меня не спасло. А сейчас он Хокаге, и не думаю, что стал тупее или слабее с того времени.
Инахо остановился и развернулся к Кетсуки. Правая рука Сенджу закрылась броней и ощетинилась когтями.
— И? Что дальше?
Кетсуки улыбнулся:
— Перед нашим боем твой учитель небрежно бросил мне, что я был пятым почти неубиваемым придурком, которого он встречает в бою. А ты таких много победил?
Инахо хмыкнул:
— Так что? Все из-за очередного членомерства? Кто больше отожмется, кто дальше пробежит? Или ты сдрейфил?
Кетсуки покачал головой:
— Нет, я не боюсь. Но один раз я уже едва не сдох, что научило меня осторожности. И прямо сейчас я к поединку с Кьюджином, или с кем-то сравнимым с ним по уровню не готов. И готов это признать. — Ухмылка стала вопросительной. — А ты?
Сенджу отмахнулся:
— Слабак, — развернувшись, он пошел дальше. — Рассуждения на тему, кто сильнее или слабее — это все чепуха. Я живу не для того, чтобы сравнивать себя с кем бы то ни было. Если моим планам будет мешать кто-то, кого я не могу просто убить, то я найду другой способ его закопать, вот и все.
— Ты сказал, что я помогу тебе отомстить Кьюджину.
Инахо кивнул:
— И мы ему отомстим. Но если твои амбиции ограничиваются только этим, то ты ничтожество, которому суждено только подчиняться тем, кто сильнее.
Местом встречи снова стала школа. Инахо наткнулся на Темари в коридоре, сопровождаемую еще одним синоби. Инахо уже видел этого парня, он сидел в кабинете в их первую встречу.
— Я немного задержался, Сунахама-доно, — Сенджу улыбнулся, глядя в глаза куноити, сохранявшей на лице презрительную маску. — Но готов к выполнению третьего условия.
Темари кивнула. Она выглядела несколько лучше, чем в прошлый раз. Инахо не смог бы сказать, почему так считает, но был в этом уверен.
— Первые два засчитаны. Признаю, поверить в то, что у тебя получиться, было сложно.
— Ничего удивительного. Я бы на твоем месте себе тоже не поверил бы.
— Заходи, твоя подруга должна быть уже здесь.
Карин действительно сидела в кабинете, вместе с Митараши. Узумаки сидела за столом, борясь с дремотой, похоже, не выспалась. Анко стояла у стены.
— Карин! Твой светлый ум нам нужен в здоровом состоянии. Так что не пренебрегай режимом сна! — улыбнулся куноити Сенджу, как только вошел.
Красноволосая кивнула:
— С удовольствием прислушаюсь к твоему совету. Но мы, — девушка кивнула в сторону Анко. — посчитали, что лучше не откладывать работу с печатью Хьюги.
Митараши, наклонив голову на бок, улыбнулась:
— Малыш Неджи смог, наконец, вздохнуть спокойно. Нам даже удалось снять печать полностью, а не только ее блокировать. Как только выспится, сможет вздохнуть полной грудью и зажить полной жизнью, — она хмыкнула. — Насколько успеет.
Инахо встал у стола и сложил руки в замок, бросив на учителя своего учителя пристальный взгляд:
— На что намекаешь?
— На заварушку, в которую мы все по твоей инициативе еще ввяжемся, — куноити совсем его не боялась, что, в общем-то, не удивительно, при ее опыте работы. — Жизнь наша, полагаю, будет яркой, но короткой.
Инахо, не отрывая взгляда от женщины, задал Карин вопрос:
— Малышка, напомни мне, зачем мы держим эту паникершу и суку?
Карин снова зевнула:
— За знания, малыш. У нее большой практический опыт, и она страхует меня от глупых ошибок.
Темари это надоело:
— Мне вас оставить, чтобы вы отношения выяснили?
Инахо покачал головой:
— Простите, Сунахама-доно. Время тяжелое, приходится использовать любые ресурсы и любых людей. Последние иногда бывают... неблагонадежными. Ладно. Карин? Что с запечатыванием?
Названная куноити поморщилась:
— Это не мой уровень, Инахо. Поэтому гарантировать твою безопасность я не могу. Печать тоже далека от совершенства. Мне нужно время, чтобы проверить все элементы, все посчитать. За пару дней такая работа не проводиться.
— О каких проблемах идет речь? — спросил Сенджу.
— Голоса в голове, нестабильная чакра, неконтролируемые вспышки злобы, паранойя и безумие, — начала перечислять Митараши.
Суйгетсу ухмыльнулся:
— Это все и до запечатывания есть. А после?
Карин бросила на водного уничижительный взгляд:
— Заткнулся бы, раз мозгов нет.
— Но...
Инахо прервал перепалку:
— Суйгетсу, хватит. Карин, я осознаю риск, но отказываться от своих планов не собираюсь. К тому же это условие для получения шляпы Казекаге!
Темари покачала головой:
— Вообще-то ты и так много сделал. Шляпу не обещаю, но если ты откажешься от лишнего риска, никто тебя осуждать здесь не станет.
Но Сенджу лишь широко улыбнулся:
— Вы не понимаете. Я сильнее, чем вы думаете. И как нельзя лучше подхожу на роль джинчурики. Я Сенджу! Так что оставьте сомнения и к делу!
Стоявший с другой стороны от Суйгетсу Кетсуки улыбнулся:
— А еще он упрямый и спорить с ним бесполезно. Все равно добьется своего.
Анко оторвалась от стены, подойдя к Карин:
— Если он так хочет рискнуть, кто мы такие, чтобы ему мешать? Вдруг действительно справится? Его учитель в таких ситуациях всегда справлялся, — она ехидно улыбнулась.
Инахо поморщился:
— Что, млять, всем не жить, не быть, нужно потоптаться на моей нелюбви к этому утырку!?
Темари позволила себе улыбку:
— Нужно наиграться, пока ты не надел шляпу Каге. Потом шутить над тобой будет не с руки.
— Угу, успокоила, — ответил ей улыбкой Сенджу. — Карин. Подготовь все. Верь в себя и в меня. Все у нас получится. Ничего не бойся. Сомнения в сторону. Вперед!
Взгляды присутствующих сошлись на Сенджу, но тот всем видом изображал уверенность в своих словах. Первой хмыкнула Анко:
— Хм, у меня дежавю. Пошли, малышка, как я и сказала, плевать ему на все риски.
Карин поднялась и вместе с Митараши, не глядя на Инахо, двинулась к выходу:
— Для начала отдохни, красавица, — настоял Кетсуки.
Сенджу кивнул:
— Правильная мысль. А ты проследи.
Трое покинули кабинет, и Инахо перевел взгляд на Темари.
— Суйгетсу, можешь отдыхать, в ближайшее время мы останемся в Суне.
Хозуке окинул суновцев оценивающим взглядом, пожал плечами, и вышел. Тяжелый взгляд Сунахамы на несколько долгих секунд сошелся с холодным взглядом Сенджу.
