"Так поступают братья"

— Что происходит?

— Мы не можем обсуждать это, мистер Уильямс.

Дерьмо. Я точно получу пулю промеж глаз.

Лукас осторожно — а когда я не двинулся с места, уже не так осторожно — подтолкнул меня к кабине лифта. Споткнувшись, я влетел в кабину, и двери закрылись. Я остался один. Лифт начал ускоряться, и я почувствовал, как внутри что-то обрывается — такое знакомое ощущение. Единственной остановкой личного лифта Константина был верхний этаж, поэтому вопроса, куда я еду, не возникало. Хотя мне никогда не доводилось пользоваться им раньше, в кабинете Константина я несколько раз видел людей, которые не проходили мимо моего стола. Как они выходили, я тоже не видел, и, насколько мне было известно, их никто больше не видел и не слышал.

Мысли перескакивали с одного на другое. Мне нужно к Уилберу, но, что если Константин хочет, чтобы я умер? Я нахмурился. ЕСЛИ бы он хотел этого, он мог убить меня еще в тюрьме. Он не знал, сдам ли я его. Но, как он любил упоминать, я был не из Семьи, и в его постели оказался вынужденно. По сути, я ничем не обязан ни ему, ни его Организации. Убить меня, когда меня перевели из отдельной камеры, было бы проще простого.

Я смотрел, как загораются этажи, пока лифт поднимался выше и выше. Мысли все продолжали скакать.

Первая ночь в тюрьме оказалась именно такой, как я ожидал... и в то же время нет. Я ждал, что меня попытаются трахнуть. Мое чувство собственного достоинства деформировалось от смены хозяев. То, что Уилбер построил заново, Константин пытался уничтожить. Уже через три месяца с Константином я стал избегать зеркал, я почти забыл, как выгляжу. Я был высоким и стройным. Мои глаза — безжизненными, а маска для клиентов не выдавала никаких эмоций. Мой терминаторский вид сводил на нет ту невинность, которая когда-то привлекла Константина.

Однако внутри все трепетало. Внутри я все еще оставался впечатлительным четырнадцатилетним мальчишкой, плачущим на плече Уилбера после того, как отсняли мою первую запись — так сказать, мое посвящение в таинство выплаты долгов.

Ужас той ночи смешался с воспоминаниями о дыхании Уилбера, колышущем мои волосы, и вибрацией его груди, пока он говорил что-то утешающее — то, что мне так нужно было услышать, хотя сейчас я не мог вспомнить ни слова. Как заметили федералы, просмотрев мой незаконный DVD, это Уилбер лишил меня девственности. Уилбер был для меня первым во многом, но, по большей части — это было что-то хорошее. Я улыбнулся. Если это — худшее, что могло со мной случиться, то мне нечего бояться. Уилбер ничего не брал у меня силой; я сам предлагал ему все. Я был глупым сопляком, который думал, что знает, во что ввязывается. Я вошел в логово льва и подставил ему горло. Меня не подобрали на улице, я сам сделал выбор.

Вот и все.

Я выбрал путь шлюхи, чтобы спасти от этого сестер, чтобы защитить тех, кого любил.

В ту ночь в мою камеру подсадили новенького, девятнадцатилетнего мальчишку — такие быстро превращались в подстилки для других заключенных. Его напускная храбрость никого не провела бы. От него пахло страхом. Я не обратил на него внимания и отправился спать на верхнюю полку. Только спустя четыре дня один из заключенных набрался смелости — или получил приказ — сделать это. Трахнуть меня. Самым страшным было ожидание. Но теперь оно закончилось.

Видимо, этот парень с татуировкой в виде змеи на лице хотел перепихнуться перед завтраком. Он заехал хуком мне в лицо и притиснул к металлическим прутьям камеры. Если бы к нему подоспела помощь, его "друзья" могли бы прижать меня к решетке, и моему сопротивлению пришел бы конец. Мой ответный удар был быстрым и сильным, точь-в-точь как меня учили. Он казался таким ошеломленным, когда я ударил его кулаком в грудь, заставив пошатнуться, и добил ударом ноги с разворота в голову. Я был достаточно высоким, чтобы попасть прямо по татуировке на лице. Уверен, что слышал треск костей, когда моя нога коснулась его скулы. Он грудой повалился на пол

Я не стал обманывать себя, что все кончилось, и был прав. Змееликий вскочил, зажав в руке что-то острое и желтое. Я увернулся, так что острие пронеслось мимо, и вмазал локтем ему в висок, одновременно ногой сломав ему скулу и челюсть. Другой рукой я вывернул ему запястье с такой силой, что он выронил свое оружие — это желтое оказалось заточенной зубной щеткой. Обезоружив его, я отбросил мужчину на цементный пол.

Но он не сдался, попытавшись оттуда дотянуться до меня ногой. У него не было абсолютно никакой подготовки, поэтому я с легкостью уклонился и подобрал щетку. А потом он кинулся на меня, расставив руки, словно футболист-полузащитник, и рыча от ярости... но рык перешел в крик, стоило мне вернуть ему его самодельное оружие.

Я уже стоял в очереди за завтраком, когда он начал кричать.

Помню, как он упал на колени, схватившись за желтую ручку зубной щетки, торчащую из его глаза... или оттуда, где когда-то был глаз. Уилбер сделал что-то подобное во время сбора долгов. Странно, но сейчас это не казалось таким ужасным.

За исключением криков Змееликого в столовой стояла абсолютная тишина. Я думал, что драка продлилась достаточно долго, чтобы натравить на нас тюремную охрану, но никто не успел даже начать улюлюкать или смеяться над нами. Змееликий напал на меня, и я поставил его на место. Я оказался не просто смазливым личиком. Конец истории. В ту ночь мой сосед Блоухард попытался предложить мне себя в обмен на защиту. Это показалось мне просто смешным. Я столкнул его со своей койки и расхохотался как сумасшедший. Хотя скорее все-таки из-за того, что я тогда чувствовал, а не из-за его предложения. Ошибка с Николасом кое-чему меня научила. Я запомнил урок. Теперь я не мог дать слабину. Слишком многое поставлено на карту.

Обвинения в нападении мне так и не предъявили, хотя я был уверен, что кто-то узнал, что это был я, потому что меня перевели в изолятор. Позже я слышал, что Блоухард стал в тюрьме главной соской.

Звонок останавливающегося лифта вырвал меня из размышлений, и двери разъехались, являя всю Семью в сборе. Каждый Глава Округа, кроме того, кого мне так отчаянно хотелось видеть, находился в кабинете Константина — они выстроились буквой V, начиная от стола, за которым сидел сам Константин, и до лифта. В их лицах читалось: "Игрушка. Шлюха".

Что происходит?

Я шагнул вперед и слегка кивнул Константину — именно так, как ему нравилось. Все собравшиеся выглядели безупречно. Я же, напротив, казалось, только вылез из постели, встрепанный и помятый. Из-за язвы я похудел, поэтому одежда свисала с меня как с вешалки. Мне очень нужно было постричься, и еще больше — побриться. Сейчас я совсем не походил на красавчика, постоянно маячившего за спиной Константина.

Константин встал из-за стола и остановился в самом конце буквы V, изящно показывая, кто именно хозяин в этом зале — центр вращения Организации. Константин прекрасно знал, как срежиссировать сцену так, чтобы она выглядела эффектно. Сомневаюсь, что я единственный, кто это заметил. Однако, пожалуй, я единственный в этом зале, кто знал, как легко ему удавалось манипулировать людьми, так что они оказывались там, где ему было нужно, даже не понимая, что их туда поставили. Благодаря этому, сейчас я оказался лицом к лицу с Главой Организации. Я сохранял маску.

— Джентльмены, вы слышали мое мнение по этому вопросу. Единственное, что пока требует рассмотрения — это тот факт, что мистер Уильямс смог заслужить то положение, которое занимает — в буквальном смысле этого слова. Он выплатил долг семьи. Он работал под руководством мистера Броудена, к величайшему расстройству племянника мистера Жиарбальди. Сейчас неважно, как именно он начал работать на меня, хотя он показал себя умным, надежным и очень преданным помощником.

Константин намеренно повернулся ко мне спиной. Если Главы Районов не поняли намека с буквой V, то только идиоты могли не заметить этого шага. Константин только что показал им, что доверяет мне — что уверен, что я всегда прикрою тылы. Бывшей подстилке доверяют больше, чем многим членам Семьи. Из-за него я только что приобрел еще больше врагов, и Константин не мог этого не знать. Удерживая на лице маску, я бесстрастно посмотрел на пятерых мужчин, находившихся в кабинете. Не было Уилбера, но этого следовало ожидать, учитывая, как он болен.

Я почувствовал на себе их молчаливые оценивающие взгляды и ответил на них таким же. Я точно знал, что у Уилбера были проблемы с каждым из них, когда я стал консультантом по займам.

Шлюхи не получают повышений.

Константин же продолжал затягивать на моей шее петлю. Я понятия не имел, что он собирается сделать, но было такое ощущение, словно он пытается забить свое предложение всем в глотку.

— Преданность в наши дни, джентльмены, редкое и дорогое качество. Я ценю преданность как золото или даже больше. Преданность мистера Уильямса проверили в суде, и он доказал, что достоин.

Константин медленно прошелся перед Главами Районов, останавливаясь перед каждым, встречаясь с ними холодным взглядом зеленых кошачьих глаз.

— Каждого из вас когда-то подвергли проверке. Мистер Броуден был верным слугой Организации, но у него нет сына, хотя есть тот, кто близок ему и отвечает тем же требованиям.

Константин изящно крутанулся на каблуках, снова оказавшись в конце буквы V, так что Главы Районов выстроились слева и справа от него.

— Поэтому мистер Уильямс стоит сейчас перед вами, готовый к итоговой проверке.

Я напрягся. Итоговая проверка? Что, черт побери, тут происходит? Чего хочет Константин?

Он шагнул вперед, сжал мой затылок и потянул на себя, так что я уперся в его грудь.

— Ты любишь Броудена, Брант? — прошептал он. Я попытался вырваться. Хватка Константина стала крепче.

— Отвечай, Брант.

— Да. И вам это известно.

— Броуден отошел от дел. Его Район достанется тому, кто первый заявит на него права. Здесь собрались волки. Они пришли сегодня сюда, чтобы заставить меня принять решение. Они хотят поделить его между собой. Но что бы ни случилось, там будет хаос и бойня. Так что перед тобой встает другой вопрос: "Сможешь ли ты защитить Броудена сейчас, когда он слаб?". Это критический момент, Брант. Сможешь ли ты занять его место? Сможешь ли отстоять то, что он создал? У него есть враги. Я попросил о перемирии ненадолго, но оно заканчивается сегодня. Ты сможешь стать преемником Броудена? Или ты просто его игрушка для траха?

Константин отпустил меня и подал какой-то жест за моей спиной.

— Сейчас. Пора показать всем, из чего вы сделаны, мистер Уильямс. Для Организации важна принадлежность Семье. Она означает, что мы все одной крови. Нас связывает кровь.

Я услышал возню и крики, потом такой звук, словно кого-то втащили в зал за моей спиной.

Хорошо, что мне удавалось все еще сохранять маску. Черт. Я повернулся и увидел, что Лукас и Энтони втащили в кабинет мужчину.

Я не знал, кто это, но его руки были связаны за спиной, а на голову ему натянули черную наволочку. Его крики и стоны звучали глухо, поэтому я мог лишь предположить, что ему заткнули рот кляпом. Его одежда была изорвана, все тело — в синяках и подсохшей крови. Видимо, он затянул с выплатой долга.

— Кровь объединяет нас как братьев, мистер Уильямс.

Я почувствовал, как внутри все похолодело. Засосало под ложечкой. В желудке снова началось жжение. Преемник Уилбера. Я убью этого человека, и защищу Уилбера и всех, кто на него работает. Лоретту и сотрудников конторы. Лет пять назад, еще стоя за спиной Уилбера, я видел, что такое захват территории. С пути сметали всех. Если Глава Района совершил ошибку, никто не думал о таком понятии как "гарантия занятости". Я посмотрел в зеленые кошачьи глаза Константина. Он усмехнулся. Чтоб его.

— Как Николас?

— С ним больше работы, чем я думал, но вы ведь были лучшим, мистер Уильямс. Его обучение все еще в ваших руках.

Я сделал глубокий вдох.

— Позовите его.

Позади нас послышались возмущенные голоса.

— Объяснитесь, мистер Уильямс.

— Вы ведь знаете — я предпочитаю убивать одним выстрелом двух зайцев.

Константин вскинул тонкую бровь.

— Верно, это вам удается лучше всего. — Несмотря на двусмысленность его фразы, мне в самом деле очень хорошо удавалось выполнять несколько задач сразу.

— Лукас, приведи Николаса. Придется его подержать, он немного смущается.

Все возражения стихли, стояло ему поднять руку.

Энтони сорвал с наволочку с головы мужчину. Он был сильно избит. Все лицо в сине-черных кровоподтеках, глаз заплыл, но я узнал его. Мистер Дуллет. Первый мой клиент, который подписал страховой полис. Он был до ужаса напуган. Нормальный глаз впился в меня и еще сильнее расширился от страха.

Парадная дверь кабинета распахнулась, и Лукас втащил Николаса. Разглядев всех, кто находился в комнате, Ники замер. По крайней мере, мальчишке хватало ума молчать. Лукас подтащил Николаса к мистеру Дуллету.

— Мистер Уильямс.

Я обернулся к Константину. Он протянул мне Магнум — игрушку 38 калибра.

— Докажите, что вы достойны места в Семье.

Я взял револьвер, наклонился и прошептал Константину:

— Я не испытываю к тебе ненависти, Гас. Я вообще ничего к тебе не чувствую.

Я не лгал. В тот момент я не чувствовал абсолютно ничего. Все внутри неприятно заледенело.

Я сделал шаг к Дуллету и сел перед ним на корточки.

— Помните меня, мистер Дуллет? — Он кивнул. Его губы распухли. Из уголков сочилась кровь. — Я ведь говорил вам, что случится, если вы не сможете выплатить долг? Вы успели хотя бы застраховаться для семьи?

Он кивнул и начал плакать, бормоча что-то сквозь кляп. Константин, должно быть, подал какой-то знак за моей спиной. Кляп вытащили.

— Спасибо... спасибо... моя жена...

— Я говорил вам, что больше никогда не желаю вас видеть. — Револьвер оттягивал руку точно кусок свинца.

— С ними все в порядке. Спасибо, мистер Уильямс. Я пытался, но просто не смог...

Его голос оборвался, и я стал членом Организации.

Николас замер, как кролик перед лисицей. Его глаза широко распахнулись, уставясь на то, что было мистером Дуллетом, отцом Ричарда, Джейкоба и Кларисы. Я повернулся к Николасу. Он поднял взгляд с трупа на меня и отпрянул, наткнувшись на Лукаса. Я протянул руку, поймал его затылок и заставил поднять голову. Его зрачки расширились от страха. Он только что стал свидетелем убийства.

— Хрустальная туфелька теперь в твоих руках, Николас. Вместе мы можем сделать так, чтобы она подошла... или ты можешь присоединиться к мистеру Дуллету.

— Пожалуйста...

— Сейчас или никогда, Николас. Больше никаких демонстраций характера, никаких манипуляций. Ты знаешь, чего от тебя ждут. Ты будешь следующей Золушкой? Да или нет?

— Да. — Его затрясло.

— В позицию.

Лукас отпустил его, и Николас неуклюже плюхнулся на пол. Все его тело дрожало, но он выпрямился и расправил плечи. Я встал позади него — попытка была неплохая. Я поправил его голову и посмотрел на Константина.

— Я всегда говорил, что многозадачность — ваша сильная сторона, мистер Уильямс. Кровь пролилась, господа. Вы слышали мое мнение о сохранении статус-кво. Я хочу мира между братьями; от него меньше убытков. Меня это радует. А все, что меня радует, приносит прибыль Семье, то есть, в свою очередь — вам. Итак, мистер Уильямс будет преемником мистера Броудена?