Отверженные

— Я не ожидал от тебя такого, Гарри. Я думал....хотя нет, не так... я надеялся, где-то в глубине души, что когда-нибудь ты меня поймешь... Вчера, когда я услышал твой голос зовущий меня, прощающий меня, я был рад. Я ликовал. Никогда я не думал, что кто-то сможет простить мне все, что я совершил. Простить все причиненное мной зло, а ты простил. Ты не только простил, ты воскресил меня. Дал шанс прожить жизнь без прошлых ошибок, — как на исповеди Том открывал передо мной свои страхи и тайные желания.

— Я простил тебя, Том, но не Темного лорда, если ты вновь станешь им, я убью тебя без зазрения совести, — немного холодно вынес свой вердикт я.

— Я знаю это, Гарри, и если я почувствую, что вновь становлюсь неадекватным, то попрошу тебя убить себя сам. Позволь мне спросить?

— Валяй, — откинувшись на подушки, бросил я.

— Ты знал, где находятся все крестражи, почему, чтобы воскресить меня ты взял именно этот? — очевидно, Том всю ночь думал над этим вопросом, и сейчас с нетерпением ждал ответ.

— Это твои первый крестраж. Ты сделал его после Хогвартса, я посчитал, что именно в нем все лучшее, что когда-то было твоей душой, — посмотрев прямо в красноватые глаза молодого юноши, сказал я. Кстати, а глаза— то почему у него красные?!

— Спасибо, — встав с кресла Том, вышел из комнаты.

Найти Тома мне удалось только к вечеру. Он сидел на коленях, аккуратно водя ладонями по белому снегу. Стараясь создавать, как можно меньше шума я подошел к нему.

— Вставай, а то замерзнешь.

— Не страшно.

— Ну, как тебе сказать, не страшно; если ты замерзнешь, то можешь заболеть. А если ты заболеешь, то можешь и умереть ненароком. Ты теперь почти смертный, так что имей совесть уважать чужой труд по возрождению и встань с земли, — лукаво улыбаясь, Том встал.

— Что теперь я должен сделать, Мой господин? — склонившись в поклоне, вопрошал он у меня.

— Иди в дом, сын мой, — настоятельным тоном великого священника произнес я. Весело перешучиваясь мы зашли в замок. Выбрав для предстоящего разговора довольно уютный кабинет в южной башне, мы сели в кресла. Ненадолго в кабинете повисла тишина, каждый из нас собирался с мыслями.

— Тебе нужно уничтожить все остальные крестражи, — первым тишину разрушил я.

— Да, я займусь этим сразу же, — еще немного помолчав, Том решил начать откровенный разговор.

— Что намереваешься делать в Хогвартсе? Что ты сделаешь со своими друзьями?

— Я хочу отомстить. Я хочу, чтобы все они почувствовали то, что пережил я.

— Ты уже все спланировал или я могу помочь? — лукаво улыбаясь, Том повернулся ко мне. Огонь камина отражался в его красноватых глазах, делая из молодого юноши грозного безумца из нашей прошлой жизни.

— Пожалуй, сможешь помочь, — в тон ему ответил я.

— Что ты будешь делать, после того как отомстишь?

— Найду Натана и заживу спокойно.

— А кинжал?

— С ним надо будет разобраться, но в любой случае я не желаю им пользоваться.

— Хорошо. Позволишь мне стать твоим гостем?

— Ох, раз уж свалился ты на мою голову, так уж и быть не выгоню на улицу, живи, — посмеявшись, мы разошлись по комнатам.

На следующее утро Том исчез на поиски своих крестражей, а я решил урегулировать вопрос с пропажей кинжала. Забежав в лабораторию, я нашел кусок стали, и создал точную копию кинжала Боли, наделив его похожей аурой, и переместился к замку Эмилии. Добраться до того места, где раньше хранился кинжал, не составило труда. Туда шныряло столько народа, что в этой толпе при помощи мантии невидимки, которую я нашел в какой-то коморке своего замка, я легко затерялся.

Кинжал хранился на возвышении и лежал на бархатной ткани. Положив туда же подделку и наложив на нее чары невидимости, что пропадут через три часа, я поспешил удалиться из замка. Наверное, мне просто суждено оставлять в нем подделки редких магических реликвий.

Вечером в замок пришел Том со своим награбленным добром.

— Как ты их в прошлый раз разрушал? — спросил он меня, смотря на выставленные, на столе предметы.

— Рубил, как дрова, мечом Грифиндора, — меланхолично бросил я.

— Фу, как грубо с такой тонкой материей обошелся, — возмущению юноши не было предела.

— Прости меня, дурака грешного, что я не поставил их на полочку в своем кабинете и не лелеял их как божество. Ох, прости меня, дурака, — упав на колени, стал оправдываться я.

— Ну ладно, ладно, прощаю, — смилостивившись, подобрел ко мне Том. — Ну, а меча в твоем замке где-нибудь не завалялось?

— Тебе бы еще все условия для жизни создать! — возмущенно буркнул я, вставая с пола. — Есть один, повезло тебе.

— Ох, благодетель ты мой, как же я без тебя жил-то раньше, — на этот раз на колени упал Том, кланяясь и причитая.

— Да ну, ладно, не льсти мне, а то еще засмущаюсь, — отмахнувшись от ржущего чуть ли не в голос Тома, бросил я и пошел за мечом. Рубить на пару крестражи было веселее, чем в прошлый раз.

— Ладно, пожалуй, мне надо разобраться с родителями, — закинув меч на плечо произнес я, рассматривая раскуреженные предметы.

— Ты там с мечом в руках и пойдешь к ним, этакий русский богатырь Иванушка, — ехидно улыбаясь, бросил Том.

— А что мне не идет? — удивленно округлив глаза, спросил я. Пробурчав что-то нечленораздельное, Том собрал остатки крестражей в коробку.

— А может, я тебя усыновлю? — резко остановившись, немного неуверенно спросил он.

— На каком основании? — рассматривая надписи на лезвии меча, поинтересовался я.

— Не знаю, но тебе же не хорошо с ними живется, а вместе нам было бы веселее, — никогда не думал, что увижу почти Темного лорда таким смущенным. В принципе я был не против, с ним будет не скучно, к тому же я узнаю много нового, но как он сможет оформить опеку, я не представлял.

— Ну, пока ты думаешь, как оформить надо мной опеку, блудному сыну, то есть мне, надо вернуться в отчий дом. Эльфы будут тебя слушаться, так что можешь оставаться здесь, если, конечно, у тебя нет дома, где можно жить.

— У меня есть замок, так что я переберусь туда. А с опекой я что-нибудь придумаю. До встречи, сынок, — подняв коробку повыше, Том исчез из дома.

Быстро собрав все свои вещи и найдя Эрика, наконец-то загнавшего в угол мышь, я вернулся в замок к родителям. Точно зная, что скоро уеду отсюда навсегда.

Глава опубликована: 21.11.2010

Глава 10. Разбитая душа.

Том довольно быстро нашел способ оформить опеку надо мной. Так что теперь я живу со своим родственником по линии Эвансов — Томом М. Р. Эвансом. Чтобы никто не узнал в моем молодом папаше некогда умного и перспективного студента Слизерина, нам пришлось проявить чудеса изобретательности, а, попросту говоря, перерыть огромное количество книг. Но все-таки, около четырех месяцев, убитых на это занятие, привели к нужному результату. Мы нашли ритуал, который может стереть из памяти всех людей внешность человека. Ритуал оказался не таким уж и сложным, намного сложнее, оказалось, проверить работает ли он. Ради этого великого события нам пришлось прийти на День Рождения моих безголовых братьев, так как туда был приглашен Дамблдор. Что не говори, а манеры у Тома безукоризненные. Это недоразумение моего великодушия даже со своими странными красными глазами умудрилось очаровать большинство дам, приглашенных на праздник.

— Забавный у тебя опекун, — пристально рассматривая Тома, протянула Флер.

— Понравился? — лукаво спросил я.

— Он что-то скрывает, — в лоб абсолютно спокойно произнесла девочка. Такого поворота событий я не ожидал.

— С чего ты это взяла? — осторожно, чтобы не навлечь еще больше подозрений, поинтересовался я.

— Не знаю, просто чувствую, — равнодушно пожав плечиками, Флер перевела взгляд с Тома на меня и потянула танцевать. Если не учитывать, что Флер — девчонка, которая даже и знать не должна, как в прошлом выглядел Темный лорд, что-то заподозрила, все остальное прошло как по маслу. Дамблдор был очень рад познакомится с молодым Эвансом взявшим на себя опеку над старшим сыном Поттеров. В общем, старик его не признал, и слава Богу.

Растянувшись на большом кресле в кабинете Тома, я флегматично попивал персиковый сок, а он вино. Мне нравилось вот так сидеть в тишине. Казалось, что ты наблюдаешь с высока все тайны мироздания и можешь ими управлять. Кажется, что в руках двух грешников ключи от мира.

— Флер что-то заподозрила, — ровно произнес я.

— Да, я заметил. Эта девчонка не так проста, как кажется. Но, в общем, она мне понравилась. Могу тебя поздравить ты будешь славным подкаблучником, — салютуя, Том поднял бокал.

— С чего вдруг я стану подкаблучником? Может, я буду безжалостным тираном? Скорее всего, я и буду тираном, — непривычно громко треснуло березовое полено, заставив меня вздрогнуть. — Том, я хочу, чтобы ты создал точную копию того дневника. Я хочу, чтобы через этот дневник можно было управлять пишущим в нем человеком.

— За чем тебе это? — немного удивленно спросил он.

— Надо.

— Хорошо я сделаю, — немного помолчав, он добавил. — Пригласим Флер погостить к нам?

— Зачем?

— Ну, надо же мне узнать невестку!

— Ладно, — безразлично бросил я.

После этого памятного разговора мы больше не затрагивали щекотливые темы и разговаривали только о делах. Попросту говоря, мы держали свои тайны глубоко в себе, не решаясь рассказать их друг другу.

Месяца через три Том принес мне две тетрадки абсолютные копии дневника. В одной должен был писать человек, которого я хочу заколдовать, а в другой я, чтобы заколдовать этого самого человека. Том дал мне тетради с немым вопросом в глазах, но мое сухое "спасибо" ответило ему красноречивее всего остального.

* * *

Тонкий серп луны отражался в небольшом ручейке. Впервые я оказался в этом лесу ночью.

— Как я вижу, ты все уже распланировал? — приятный женский голос раздался у меня за спиной. Резко развернувшись, я увидел стоящую чуть позади меня Пандору.

— Да, я все решил.

— Это хорошо. Но мы здесь не поэтому. Ты, наверное, заметил, как изменился лес. Обычно здесь день, но сегодня все иначе. Сегодня лес отражает не мою и не твою душу, а душу Тома. Помоги ему.

— Чем? — нахмурившись, спросил я.

— Ты все поймешь сам, только присмотрись внимательнее, — Пандора медленно растворилась в воздухе, а я остался стоять в ночной темноте у медленно бегущего ручейка. Подняв голову к небу, я рассматривал звезды, пока что-то не защемило мне сердце, и я не проснулся.

* * *

Сев на кровати, я пару минут думал, а потом, быстро надев тапочки, вышел из комнаты. Стараясь идти, как можно тише, я прошел половину пути до кабинета Тома.

— Кретин! Ты что, магл какой-то?! Примени магию и иди спокойно! — раздраженно прошипел Эрик. Собственно, как-то до меня самого это и не дошло. Остальную часть пути я прошел довольно спокойно. Открыв дверь, я, как и думал, обнаружил Тома сидящего в кресле перед камином с бокалом вина. Неотрывно смотря в огонь, он не заметил моего появления. Яркие блики огня отражались в голубоватых глазах юноши. Печально улыбнувшись, я, наконец, понял, о чем мне поведала ночь сада.

— Кто она? — сев в соседнее кресло и так же взяв вино, спросил я.

— А не рано ли тебе пить, молодой человек? — оторвав взгляд от камина и переведя его на меня, спросил Том. Цвет глаз вновь изменился, став уже привычным для меня — красным.

— Двадцать девять — самое оно. Не переводи тему, кто она?

— Кто она? Зачем тебе знать? — голубоватый отблеск отразился в глазах, нежность — в голосе.

— Расскажи, станет легче.

— А станет ли? Я расколол свою душу, чтобы забыть ее... а потом осколков стало слишком много, и я потерял все... Вот и вся история, — осипшим голос произнес Том. Залпом выпив бокал вина, он долго сидел молча, но все же желание выговориться перевесило. — Хогвартс закончился. Я покинул школу, что стала для меня домом. Молодой, перспективный, сильный, умный, я мог стать кем угодно. И вот, желая покорить мир, я отправился путешествовать: Албания, Китай, Франция, Италия, Россия, Болгария, Штаты. Вернувшись в Англию, я, наконец, решил превратить свои планы в жизнь. Пора было начинать завоевывать мир. Однажды, бродя по злачным магазинчикам Лютного переулка, я увидел ее. Довольно высокая, но, все же, ниже меня, стройная, молодая, с грустными голубыми глазами и тонким шрамом на правой брови. Она хмурилась, озираясь вокруг. Я стоял, заворожено смотря на это чудо чистой магии в самом злачном месте Англии. К ней подошел какой-то урод, и, не думая, что творю, я наложил на него Круцио, приближаясь к ней. Она смотрела на меня заинтересовано и в какой-то момент взмахнула рукой, чтобы не было слышно криков этого придурка. Я подошел к ней и просто молча смотрел в глаза, все еще держа заклятие на мужике. Мы стояли так целую вечность, она нарушила тишину, назвав свое имя — Элеон. Я обнял ее и переместился в какой-то лес к ручью. Мы сидели у воды и болтали. Я даже не знаю о чем — просто было так приятно слышать ее голос, утопать в ее голубых глазах, замечать, как ветер треплет белокурые локоны, и она неторопливым движением убирает волосы с лица. С ней я чувствовал себя цельным, казалось, не было лишенного заботы, ласки и любви детства, не было насмешек, страхов, боли — ничего такого не было. Была только она. Потекли дни, различием которых было лишь то, что когда-то я видел ее, а когда-то нет. Я был счастлив с ней и раздражен без нее. У меня была тогда маленькая квартирка, но как только она стала жить со мной, я стал думать, что это замок. Она преображала все, а, главное, меня. Никогда я больше не был таким, каким с ней. Я мог совершать доселе невиданное колдовство; чары, которые раньше у меня не получались, выходили легко. А она, улыбаясь, обнимала меня и целовала в подбородок. Я до сих пор помню ее касания, поцелуи, шепот, ласки, стоны. Мне иногда кажется, что если я как-нибудь резко двинусь, то на спине обязательно заноют полосы от ее ногтей. Ей нравилось вечерами сидеть у камина и смотреть на огонь, ни о чем не думая. В такие моменты она казалась мне такой хрупкой, ранимой, я садился к ней в кресло и крепко обнимал. Она прижималась ко мне так доверчиво, надеясь найти защиту, и в такие минуты я мог все. Мог даже покорить мир. Но мне не нужно было этого делать — мир итак был у моих ног. Она подарила мне его. Благодаря ей я завел столько полезных и важных для себя знакомств, обрел состояние, славу, влияние.... А потом все рухнуло. Рухнуло тогда, когда я хотел сделать ей предложение. Кольцо из белого золота в виде двух ангельских крыльев, придерживающих бриллиант... Был уже вечер, я шел в кабинет, будучи почти уверенным, что она сидит на кресле и смотрит на огонь. Но вот только ее не оказалось там. Вместо девушки я нашел бархатную коробку и лежащее на ней письмо. Сердце ухнуло куда-то вниз, дрожащими руками я взял белый конверт. Я читал и не мог понять смысла. Буквы никак не хотели складываться в слова, слова в предложения. Каждый раз смысл послания ускользал от меня. Потом в камине необычно громко треснуло полено, и пелена упала с моих глаз. Из глубины души восстал тот подросток, что, не имея ничего, жаждал большего, подросток у которого ничего не было. Подросток, который только что потерял самое дорогое. Я, наконец, прочел послание, прочел и запомнил навсегда.