— Ну, и какие будут выводы и предложения, — полюбопытствовал верховный главнокомандующий, когда решил, что старший помощник уже достаточно отдохнул и пора тому от бездумного созерцания водной пустыни переходить к более осмысленной мыслительной деятельности.
— Шэф, ты его рожу рассмотрел? — неожиданно для главкома поинтересовался Денис. Вопрос поставил командора в тупик — с одной стороны, он мельком видел лицо некроманта, успел отметить бросающуюся в глаза юность и кудрявость, но, с другой стороны, сказать, что он рассмотрел лицо колдуна было бы явным преувеличением. Поэтому верховный главнокомандующий лишь неопределенно пошевелил пальцами. Однако, как это ни покажется кому-либо странным, такой ответ старшего помощника удовлетворил. — Дело вот в чем, — продолжил Денис. — Я его хорошо рассмотрел... — Он замолчал, собираясь с мыслями, а затем продолжил: — Странный у него видок... был. Лицо молодое, а глаза какие-то... — старший помощник защелкал пальцами, подбирая определение.
— Старые, — пришел на помощь верховный главнокомандующий.
— Да нет! — отмахнулся Денис. — Хотя... да. Старые — само собой. Но, еще такие... — как болото. Затягивающие. — Старший помощник нервно сглотнул, прежде чем продолжить: — Он дважды мой взгляд поймал. Первый раз напрочь парализовал... хорошо, что ты ему голову снес, а то бы... — Денис только махнул рукой. — Так он, гад, еще второй раз умудрился, когда голова падала! Ты представляешь! — У Денис нервно дернулся глаз, — голова валится с плеч, я случайно ловлю его взгляд — и по-новой! Снова... почти парализовал.
— А зачем ты ему в глаза смотрел? — невозмутимо полюбопытствовал Шэф. В ответ Денис только пожал плечами, а верховный главнокомандующий посоветовал: — Ты еще пальцы в розетку сунь.
— Так не пролезут же, — автоматически отреагировал старший помощник.
— А гвоздики на что? — ухмыльнулся командор, после чего оба заржали.
— Из тебя отличный трудовик получится, — отсмеявшись сделал комплимент любимому руководителю Денис.
— Это да! — важно согласился главком. — А из тебя Вовочка. — После этого он резко посерьезнел и строго взглянул на старшего помощника: — Я разве не говорил, что в глаза магам, и уж особенно в бою, смотреть не надо?
— Вроде нет... — неуверенно протянул Денис, судорожно пытаясь вспомнить: говорил ему такое мудрый руководитель, или нет. Так и не вспомнив, только растерянно пожал плечами.
— А самому трудно было сообразить? — продолжил разбор полетов верховный главнокомандующий. И хотя победителей не судят, а старший помощник был явным и несомненным победителем, но опоздай командор на мгновение с усекновением некромантской головы и не было бы победителя! — А что ты там собирался увидеть, если не секрет? — продолжил допытываться главком, но ответа так и не дождался. — Ладно, надеюсь теперь запомнишь, — он тяжело вздохнул, и в этом вздохе только глухой не уловил бы явных сомнений в умственных способностях старшего помощника. Командор еще немного помолчал и вынес окончательный вердикт: — Пальцы в розетку совать не надо. Ферштейн?
— Ферштейн... — вздохнул Денис. — Но, вообще-то я это не к тому...
— А к чему? — поднял брови Шэф.
— А к тому, что некромант этот... сволочь, — не удержался старший помощник, — старый был, очень опытный и сильный.
— И?
— И на берегу нас теперь никто не ждет. Тот, кто его послал, был уверен, что он с нами разберется. Поэтому можно спокойно высаживаться около рыбачьей деревни.
Шэф задумался и думал довольно долго — пару минут, после чего заговорил:
— Согласен, что некромант был очень сильный. Согласен, что предполагалось, что он нас убьет. Согласен, что на берегу нас не ждут. — Тут командор сделал паузу и внимательно посмотрел на старшего помощник, взиравшего на него с неменьшим вниманием, чем то, с которым взглянул на него верховный главнокомандующий. — Точнее — не ждали. Согласен?
— Да... — после небольшой заминки был вынужден признать Денис.
— Теперь могут и ждать, потому что этот... — главком запнулся, не зная как назвать мертвого мага. Бранным словом не хотелось, потому что противник был матерый и уважения заслуживал, но в тоже самое время гад, какого поискать. Поэтому командор не стал называть никак и продолжил: — Он наверняка показал своим все, что видел.
— Уверен?
— А ты-то сам, как думаешь?
— Наверно... показал, — нехотя согласился старший помощник. Ему хотелось верить в хорошее, но жизнь, раз за разом, демонстрировала низкую эффективность и, не побоимся этого слова — контрпродуктивность подобного мировоззрения.
— Как полагаешь, они догадываются, что мы догадываемся, что велся репортаж с места событий в режиме онлайн?
— Думаю... да.
— Хорошо. Значит они понимают, что мы понимаем, что ялик засветился и надо побыстрее от него избавляться и высаживаться на берег? Согласен? — верховный главнокомандующий пытливо взглянул в глаза старшему помощнику.
— Да, — Денис мрачно покивал. Как ни крути, а человек склонен верить в то, во что ему хочется, или в то, чего он боится. Хотелось верить, что можно спокойно продолжать морское путешествие на ялике, казавшееся уже вполне комфортабельным, по сравнению с сухопутным передвижением по пересеченной местности с тяжеленным рюкзаком за спиной, но похоже, было необходимо как можно быстрее выбираться на берег. И тут мудрый руководитель в очередной раз удивил своего любимого ученика:
— Поэтому, меняем курс и идем ко входу в фьорд. Согласен?
Денис задумался. Логика командора была проста и очевидна — по всем расчетам нормальные, логически мыслящие люди должны после того, как враг узнал на каком транспортном средстве они передвигаются, бросить это средство, к чертовой матери, и найти другое... или выбраться на берег и передвигаться пешком, но, ни в коем случае, не на засвеченной шлюпке. Стало быть, искать их в море больше не должны. Казалось бы. Но...
— А если они мыслят, как ты? — Денис с силой провел ладонью по лицу, как бы пытаясь стереть эту крамольную мысль. Впрочем безуспешно, никуда она не делась. — Не допускаешь?
— Почему же... — пожал плечами Шэф, — вполне допускаю, — он помолчал. — Но согласись, что вероятность этого поменьше, чем наоборот.
— Это — хрен знает, — не согласился с ним старший помощник, — тут бабушка надвое сказала. Но! — он поднял палец, призывая командора к вниманию. — Тут выгода в другом, — при этих словах старший помощник довольно осклабился: — Не придется ноги стирать по локоть! А это уже хорошо!
— Это как — по локоть? — изумился командор, удивить которого было совсем непросто, но старшему помощнику это удалось.
— Ну-у... как — сначала по задницу, потом выше, пока до локтя не дойдет.
— Понятно, — покивал головой главком. — Ну, что ж... стало быть сворачиваем к фьорду, — резюмировал верховный главнокомандующий.
— Да! — радостно откликнулся старший помощник.
После этого "тельник", не дожидаясь вопросов, выдал новый курс: "двадцать вправо" и морское путешествие компаньонов благополучно продолжилось. За то время, что они шли к устью Паранг-фьорда их обогнали два парусника, но шли они гораздо мористее, никакого интереса к ялику не проявили, а скорее всего — вообще его не заметили, и больше никаких инцидентов с непосредственным участием компаньонов не произошло, чему они были чрезвычайно рады.
"Тельник", исполнявший роль навигационного комплекса, не подвел и вывел маломерное судно компаньонов в заданную точку — к северному берегу Паранг-фьорда. Непосредственно перед входом в фьорд располагалась очередная точка бифуркации. Надо было решать — продолжать движение по воде, или высаживаться на берег.
Кроме точки бифуркации, являвшейся умозрительной абстракцией, у входа в фьорд расположилось и несколько вполне себе материальных объектов: во-первых, два парусника, которые недавно обошли ялик, а вдобавок к ним еще четыре пузатых галеона. Все эти суда почему-то встали на якорь и вглубь фьорда не пошли.
Почему они остановились было понятно — Парангский порт ночью не принимал. Непонятно, с точки зрения командора, было другое — почему для якорной стоянки был выбран вход в фьорд. Ведь по идее, корабли могли продвинуться еще на девять миль вглубь и встать там, чтобы утром тратить меньше времени на швартовку. Конечно же, объяснение такому странному выбору существовало, но Шэф в него не верил.
А то, что знал и во что верил Денис еще только предстояло узнать. Старший помощник момент выхода в точку бифуркации элементарно проспал — он изловчился заснуть, скрючившись в три погибели, на такой маленькой площадке, которой хватило бы для сна разве что кошке, причем и кошка вряд ли сочла бы такой отдых комфортным. А коты, как известно, могут спать везде, всегда и со вкусом. Так что сон любимого помощника свидетельствовал, как минимум — о высокой приспособляемости, а как максимум — о чистой совести.
"Все, как обычно, — отметил командор. — Начальство пашет, этот хрен дрыхнет. Тенденция однако..."
И все же причиной того, что верховный главнокомандующий безжалостно нарушил мирный сон старшего помощника стала не черная зависть, как можно было бы предположить, а железная необходимость. Требовалось узнать его мнение о дальнейших действиях. Но, это мнение должно было быть высказано в здравом уме и твердой памяти. Поэтому главкому пришлось немного подождать, пока Денис окончательно не продерет глаза и в них не появится осмысленное выражение.
— Я тебя слушаю, излагай, — обратился верховный главнокомандующий к старшему помощнику после того, как тот на пару секунд вышел в кадат и огляделся. Без этого оценить окружающую обстановку было невозможно — темно знаете ли. Еще какое-то время потребовалось Денису на то, чтобы сформулировать свое квалифицированное мнение.
В их маленьком отряде, впрочем, как и в других подобных структурах, было принято, что на совещаниях первыми получали слово младшие командиры, дабы их глупость была нивелирована выступлениями старших товарищей. Правда, в других организациях, все бывало ровно наоборот — в смысле глупости, но в любом случае последнее слово оставалось за командиром подразделения и, по большому счету, было все равно — умные у него подчиненные, или глупые.
Барана не интересует мнение мудрой совы, а сове не нужны советы баранов — это, опять же, не про наш маленький отряд, состоящий из старшего помощника и верховного главнокомандующего. В нем мнение каждого члена учитывалось, анализировалось, и принималось во внимание при выработке окончательного решения. И хотя это самое окончательное решение принимал, естественно, Шэф, однако и доводы Дениса всегда брались в расчет, ибо откровенную ахинею он никогда не нес, а иногда даже говорил дельные вещи, не пришедшие в голову верховному главнокомандующему.
— Ну-у... что, — хмуро, как всякий внезапно разбуженный человек, начал Денис, — Согласно лоциям, длина Паранг-фьорда пятнадцать миль, ширина — от мили до полумили, глубина... — тут старший помощник притормозил, вспоминая. Глубина нигде не упоминалась, скорее всего ее никто не измерял, и в лоции просто было сказано, что препятствий для судоходства нет. — Глубина достаточная! — Веско сообщил Денис и пристально оглядел аудиторию — нет ли сомневающихся в его словах. Не обнаружив таковых, продолжил: — Следовательно! — он поднял палец, призывая мудрого руководителя к вниманию. — Такое судно, как наш ялик, на мель не сядет!
— Браво! — беззвучно похлопал в ладоши командор, а Денис продолжил свое блестящее выступление:
— Вдоль северного берега Паранг-фьорда проходит попутное течение. Казалось бы, все благоприятствует продолжению движения на ялике, но... — он грустно покачал головой. — Согласно данным Разведупра Акро-Меланской Империи, в девяти милях от устья фьорда, в самом узком месте, — уточнил Денис, — его перегораживает сигнальное, а не исключено, что и боевое, плетение. Включается с наступлением темноты и работает до рассвета. Акваторию от входа в фьорд до того места, где его перегораживает плетение, местные называют Мертвое море. Согласно местным суевериям по ночам его контролирует Эскадра Мертвых, уничтожающая все живое, что попадется ей в лапы. — Денис пожал плечами, как бы говоря, что за достоверность этих сведений никакой ответственности не несет. Мол — за что купил, за то и продаю. И уточнил: — Все это по сведениям разведки Акро-Меланской Империи. В лоциях ничего ни про Мертвое море, ни про Эскадру Мертвых не говорится. Но, реально складывается впечатление, что некроманты боятся темноты, — с абсолютно серьезным выражением лица предположил Денис, на что Шэф лишь скептически хмыкнул:
— Или же хотят тщательно контролировать грузопассажирские потоки, а по ночам это делать труднее.
— Может быть и так, — не стал спорить старший помощник. — Меня удивляет другое. Почему имперские грушники, не смогли определить: сигнальное это плетение, или боевое?
— А нам не все равно, амиго? — пожал плечами командор. — По-любому, вляпываться в него нельзя. Нас в лучшем случае запеленгуют, в худшем — сожгут, если плетение настроено на наш ялик. А исключать такую возможность нельзя — они нас видели. Ну-у... или попытаются сжечь, — смягчил формулировку главком.
— Все правильно, — грустно согласился с командором старший помощник. — Я об этом и толкую. Продолжать идти на лодке... — он слегка замешкался, подбирая нужные слова. — Скажем так — нежелательно. Я конечно не имею в виду сказки про Мертвое море, — сразу же уточнил он, чтобы не быть обвиненным в паникерстве и раздувании пораженческих настроений. Во время ведения боевых действий, а они сейчас были именно что на войне, за такое грозит скорый на расправу военно-полевой суд. А там уже и до намыленной веревки недалеко, или же ближайшей стенки. — Все равно через завесу до утра не перебраться, а днем входить в порт нежелательно. Лучше ночью. Так что, как ни жаль, придется высаживаться здесь и топать пешком, — старший помощник тяжело вздохнул, явно жалея свои многострадальные ноги, — дальше будет только хуже. — Денис и не пытался бодриться, было видно, что он огорчен этим обстоятельством — ночные прогулки по пересеченной местности, с пятидесятикиллограмовым рюкзаком за спиной, не входили в топ его любимых развлечений.
— А почему хуже-то? — задал верховный главнокомандующий провокационный вопрос, ответ на который прекрасно знал и сам. Любое начальство, руководствуясь какими-то своими далекоидущими планами и непонятными целями, любит, иногда, включить дурака и поспрошать подчиненных о том, в чем разбирается само, дабы уличить, но так как, к счастью, таких предметных областей немного, то обычно такие "проверки" результата не дают. Чем руководствовался, в данном случае Шэф — непонятно. Скорее всего за то время, что старший помощник беззастенчиво дрых, пока он твердой рукой управлял яликом, командор успел соскучиться по живому человеческому общению и просто хотел потрындеть.
— А потому, — не обманул его ожиданий старший помощник и начал давать развернутый ответ, — что, если высаживаться, то здесь наиболее удобное место. Ну-у... как удобное, — поморщился Денис, — относительно конечно. Просто высота берега здесь семьдесят метров, а дальше, в сторону Паранга, увеличивается до пятисот. В наиболее высокой точке, — конкретизировал он, — потом правда, снова снижается, но уже после "перегородки". Так что — нам без разницы. Вот такое вот "удобство".
