Границы парка были неясны, поскольку парковая зона и дубовый лес теперь покрывали большую часть Лондона; как и в большинстве городов Земли, это было похоже на сад, из которого возвышались здания, иглы которых были такими высокими, что проникали сквозь россыпь облаков. Над всем этим виднелось обычное убранство неба: инверсионные следы спускающихся космических кораблей, сверкающие искры внеземной инфраструктуры. Но прямо на глазах Стиллича одно из этих огромных зданий задрожало, и с его фасадов посыпались осколки стекла. Самим зданиям требовалась доля разумности, чтобы устоять.
В небе сверкнула вспышка, похожая на мощный взрыв. Мгновением позже прогрохотал отдаленный звуковой удар. Люди пригнулись, прячась от неба.
— Это чертово предупреждение альфан, — сказал адмирал Кейл. — Это напугало их всех, и они выбежали из своих домов. Но это город с миллионным населением. Где они должны прятаться?
Стиллич сказал: — Это предупреждение было послано колонистами другой планеты. Они живут под куполами, в городах максимум в несколько сотен человек. Я видел их. Императрица полагалась на их совесть, чтобы заставить их пощадить города. Но что они знают о городах? Может быть, они могут представить себе условия на Марсе или Титане. Как они могут себе представить Землю?
Кейл сказал: — Я хотел бы, чтобы мы могли что-то сделать для этих людей. Организовать их. Я чувствую себя беспомощным, стоя здесь.
— Нам придется оставить это на усмотрение гражданской полиции, — сказал Стиллич.
Люди снова поднимали лица к небу. Было что-то еще. Стиллич посмотрел вверх.
Внезапно ярко-голубой воздух наполнился искрами, которые вспыхивали и гасли. Полоса света прорезала небо, и раздался шум сотрясаемого воздуха. Значит, началась битва.
— Господа. — Пелла подозвала их к себе. — У нас кое-что радостное. Оптоволоконная сеть в основном не повреждена, и некоторые из наших центров обработки данных остались свободными от вирусов. Поток информации неоднороден. Мы отправили еще пару разведывательных спутников взамен потерянных.
— Черт возьми, женщина, ближе к делу. Что происходит?
— Это комета, адмирал. Вы были правы, капитан.
Эта блуждающая комета, зашедшая глубоко в сердце Солнечной системы, взорвалась, в мгновение ока превратившись в стаю кинетических зарядов — тупых ракет, но массивных, быстро движущихся и точно нацеленных.
— Они нанесли удары по нам за пределами планеты, — сказала Пелла. — Очевидно, мы уязвимы везде, где нет приличного атмосферного покрытия. Марс, большой купол над Сидонией. По какой-то причине они нацелились на ускоритель Серенитатис на Луне. Похоже, что к Титану, Порт-Солу направляется множество тварей — возможно, мы сможем перехватить некоторых из них — разумная чума, конечно, не поможет нам справиться с этим.
— Грубая тактика, но эффективная, — сказал адмирал. — А Земля?
Сражение было видно в небе. Кометные бомбы сначала были нацелены на внеземную инфраструктуру. Были срезаны все бобовые стебли космических лифтов, а орбитальные энергетические узлы, залежи ресурсов и спутники связи были разбиты вдребезги. Земной порт, кластер интерфейсов червоточин, подвергся особенно серьезной атаке. В сочетании с тупыми бомбами было множество ядерных устройств высокой мощности, испускающих электромагнитные импульсы, чтобы вывести из строя все, что слишком мало для отдельной цели.
И вторая волна кометно-ледяных бомб теперь обрушивалась в атмосферу, поражая энергетические объекты, такие как плотины и крупные орбитальные микроволновые приемные станции, транспортные узлы, такие как гавани, воздушные, космические и морские порты, мосты, автомобильные и железнодорожные узлы, станции управления движением...
— Пока было не слишком много жертв, — сказала Пелла. — Или, по крайней мере, мы так думаем. Некоторые сопутствующие события, например, обрушение плотин. Тем временем "умная чума" поразила монорельсовые дороги, флиттеры и орбитальные шаттлы; по всей планете что-то просто падает с неба.
— Они скорее выводят нас из строя, чем убивают, — сказал Стиллич.
— Похоже на то, — проворчал адмирал. — Мне следовало послушать вас об этой чертовой комете, капитан. Вас, должно быть, тошнит от того, что вам говорят, что вы были правы.
Пелла подняла руку. — Подождите. Пришло еще одно из их сообщений. — Она прикоснулась к своему информационному столу, и раздался тот же гулкий мужской голос с ровным альфанским акцентом. — ...свободные граждане системы Альфа и обитаемых звезд выступают не против жителей Солнечной системы, а против вашего правительства. Мы хотим, чтобы этот последний удар стал демонстрацией наших возможностей. Пожалуйста, примите все необходимые меры предосторожности, особенно вдоль побережья Северной Атлантики. Свободные граждане системы Альфа...
Пелла нервно взглянула на Стиллича. — Какой "последний удар"?
На западе вспыхнул свет, похожий на внезапный рассвет. Снова все вздрогнули.
— Вызовите флиттер, — рявкнул Стиллич Пелле.
— Сэр...
— Сделайте это! Вытащите нас отсюда. И найдите способ предупредить императрицу в Нью-Йорке.
День З плюс 3. Солнечная система.
Они повесили огромный виртуальный глобус Земли в жилом куполе "Фристара", флагманского корабля Флада. Команда наблюдала за разворачивающейся катастрофой, разинув рты от благоговения.
Атлантический ударный элемент был самым крупным фрагментом кометы, но он был нацелен так же точно, как и остальные. Он упал посреди океана, на хребет формирования континентальной коры примерно в тысяче километров к югу от небольшого острова под названием Исландия. Как было видно из космоса, расцвел огненный шар, прилипший к остову планеты подобно нарыву. Ударная волна распространилась по облачному слою, отражение кольца волн распространилось по океану, водяная рябь увлекла за собой стену облаков. Океанская волна была едва видна к тому времени, когда она приблизилась к суше, у Ньюфаундленда на западе и Ирландии на востоке. Но она быстро нарастала, когда достигла мелководного дна континентальных шельфов, вода собралась в кучу, превратившись в волну с таким объемом и силой, чтобы пробить себе путь на сушу. По всему бассейну Северной Атлантики серо-стальной цвет океана преобладал над зеленовато-серым цветом суши, сложности береговой топографии формировали напоры воды.
На глазах альфан континенты меняли форму.
Бейя была старшей дочерью Флада. В двадцать пять лет она стала одной из его самых способных офицеров. Она в шоке смотрела диораму, поскольку ее повторяли снова и снова. — Я слышала искаженные сообщения с поверхности. В некоторых из тех стран на краю океана, до того, как пришла волна, говорили, что в дожде есть соль. Знаешь, когда я это услышала, я не знала, что такое "дождь" в точности. Мне пришлось поискать это. — Она рассмеялась. — Разве это не странно?
— Это демонстрация, — мрачно сказал Флад. — Люди Земли знают, что в прошлом на планету обрушивались гораздо более мощные ударные волны, вызывая массовые смерти и даже вымирание. Это покажет им, что мы хотим победы, а не разрушения — но разрушение в наших руках. Это подействует на их воображение.
— Ну, на мое это подействовало, — сказала Бейя. — Папа, я никогда раньше не видела океана. Планета, полная жидкой воды, просто лежащей там без купола! Можно видеть, что Земля живая, а не какая-то каменная глыба. — Она чувствовала себя — не торжествующей, а сбитой с толку. — И теперь мы причинили ей боль.
— Мы никогда не смогли бы ослабить восьмисотлетнюю хватку Ширы, не проявив силы.
— Но они никогда не простят нам этого, — сказала Бейя.
— Это необходимо, поверь мне. — Он потянулся к ее плечу, затем, казалось, передумал. — Есть какие-нибудь новости о второй волне, экипаже "кометы"?
— Похоже, от "кометы" ничего не осталось.
— Возможно, имперские военные добрались до нее. Должен сказать, я рад, что не был на этом корабле. — Он оглянулся, чтобы увидеть, как Земля снова проходит через цикл травм. — Выключите эту штуку, — крикнул он. — Пришло время подумать о нашей собственной судьбе. Смотрите, мы прорвались через их внешний периметр без единой потери. Через двенадцать часов мы достигнем перигелия. У нас у всех есть работа. Завтра само Солнце!
День З плюс 4. Солнечная орбита.
Обиталище "Тот" представляло собой компактную скульптуру из нитей цвета электрик, интерфейс червоточины, окруженный огнями светлячков. Поверхность Солнца, расположенная всего в двадцати тысячах километров под обиталищем, была полом вселенной.
"Тоту" было девятьсот лет. Его целью всегда было слежение за Солнцем глазами уникального наблюдателя, находящегося глубоко внутри самой звезды, наблюдателя, чью жизнь поддерживал "Тот". И всю свою долгую жизнь "Тот" был домом для солнечного дитя Фолиона, лидера маленькой общины, которая поддерживала "Тота", наследие прошлого, хранящееся в доверии на будущее.
Но теперь флот повстанцев приближался к своему перигелию, и почти настал самый знаменательный час "Тота" с тех пор, как его построил Майкл Пул.
После утренней молитвы Фолион направился прямиком на мостик обиталища, где даже в часы молитвы смены детей Солнца следили за системами и положением "Тота". Настроение на мостике было напряженным, поскольку червоточина, которая вела от этой станции в сердце Солнца, была закрыта уже двадцать четыре часа, время, беспрецедентное на памяти Фолиона; обычно простои в обслуживании измерялись минутами.
Но это был экстраординарный момент, который требовал экстраординарных мер, как терпеливо объяснила Фолиону сама императрица Шира — и как ему самому затем пришлось передать сопротивляющейся Лизерль глубоко в чреве Солнца. Это была тотальная война. Все ресурсы, доступные империи, должны были быть направлены на борьбу — и это включало даже "Тота" и его древнее сообщество. В конце концов, даже "Тот" был заражен умной чумой.
Таким образом, орбита "Тота" была осторожно поднята с экваториальной плоскости на плоскость с большим наклоном, на путь флота вторжения. И червоточина на данный момент была перерезана.
Дети Солнца в точности выполнили свои обязанности. Но Фолиону, с детства приученному посвящать свою жизнь единственной цели, было трудно смириться с таким искажением его глубочайших императивов. Не желая усугублять трудности экипажа, демонстрируя свои собственные сомнения, он покинул мостик и направился на смотровую палубу. Как это часто бывало, он справился со своими проблемами, погрузив их в целебный свет Солнца, дарующего жизнь.
Солнце представляло собой плоский, полубесконечный ландшафт, покрытый гранулами, каждая из которых была достаточно велика, чтобы поглотить Землю, и с хромосферой — внешней атмосферой толщиной в тысячу километров — тонкой дымкой над всем этим. Солнечный ландшафт медленно проползал под обиталищем, но эта медлительность была следствием масштаба, столкновением человеческих чувств с огромной массой Солнца; на самом деле по своей орбите "Тот" двигался со скоростью пятьсот километров в секунду. Фолион знал, какая ему выпала честь провести свою жизнь во владениях могучей звезды, физического и философского ядра человеческой культуры. В часы молитвы он отводил взгляд к далеким звездам и представлял, что каждый человеческий глаз, даже на межзвездных расстояниях, обращен к Солнцу, к нему.
Но он задавался вопросом, многие ли из них вообще знали о существовании обиталища или его назначении.
Лизерль, которая недолго была человеком, была наблюдателем, давным-давно отправленным на Солнце для исследования сложной язвы из темной материи, которая, казалось, накапливалась в сердце звезды. Таким образом, глубоко под "Тотом", отслеживая его орбиту, в теле Солнца был подвешен четырехгранный интерфейс червоточины. Обжигающе горячий газ вливался в его четыре треугольные грани, так что поверхность раздела была окружена скульптурой из струящегося газа, цветком, динамично вырезанным из плоти Солнца. В обычное время этот солнечный материал извергался бы из устья червоточины, удерживаемой "Тотом", чтобы рассеяться без вреда для себя. Червоточина была примитивным механизмом охлаждения, с помощью которого солнечное тепло откачивалось из хрупкой конструкции, созданной человеком, в которой находилась душа Лизерль, позволяя ей выживать в солнечном огне. И все это было ради высшей цели.
Предназначение "Тота" и Лизерль существовало еще до возникновения древней империи Ширы, но, поспешно названный храмом Солнца, он всегда добросовестно поддерживался помощниками императриц. Теперь червоточина Лизерль должна была быть использована как оружие войны. Но Фолион знал, что даже этот замечательный инцидент в конечном счете станет просто еще одним эпизодом в великой истории "Тота", Лизерль и самого Солнца.
Молодая женщина коснулась его руки. Его мысли, как это часто бывало, унеслись далеко от здесь и сейчас. Дитя Солнца Мура сказала: — Время близко, солнечный брат.
— Все хорошо на мостике? — он почувствовал беспокойство.
Мура была чуткой для девушки своего возраста и понимала его настроение. — Все в порядке. Если бы ты был там, ты бы только отвлек их всех, прости меня за эти слова, солнечный брат.
Он вздохнул. — И вот мы отправляемся на войну.
— Мне сказали, что отсюда это видно. Флот. — Она оглядела небо — солнечный свет, попадающий в глаза человека через блистер смотровой площадки, был сильно отфильтрован в целях безопасности — и указала на скопление звездообразных точек далеко над солнечным пейзажем. — Вот они.
Огни увеличились в размерах и немного разошлись в стороны; теперь Фолион разглядел, что это были щепки, похожие на спички, каждая с пылающим огнем на одном конце. — Вражеский флот с Альфы Центавра проделал весь путь к Солнцу. Как замечательно.
Мура сосчитала. — Пять, шесть, семь, восемь — все учтены. И их двигатели работают. — Фолион знал, что такова небесная механика; если вы стремитесь войти в Солнечную систему, перигелий с энергетической точки зрения является наиболее выгодным местом для сброса избыточной скорости. — Они приблизятся к нам; прогнозы их траекторий хороши, — сказал Мура напряженным голосом. — И они приблизятся к нам быстро. Момент наибольшего сближения будет кратким. Но наши системы реагирования автоматизированы — повторное открытие червоточины не будет зависеть от реакции человека. — Она заколебалась. — Ты рассказал Лизерль, что происходит сегодня?
— Я думал, это мой долг, — пробормотал он. — В конце концов, она будет помнить все это еще долго после того, как все мы обратимся в прах. Интересно, молятся ли они.
— Кто? — спросила Мура.
— Экипажи этих кораблей. Ведь они тоже поклоняются Солнцу, не так ли? И теперь мы собираемся использовать само Солнце, чтобы убить их. — Он поднял лицо, и его старая кожа показалась хрупкой в обработанном солнечном свете. — Имеем ли мы право это делать? Имеет ли право даже Шира?
Она схватила его за руку. — Теперь уже слишком поздно...
Корабли вдалеке взорвались.
При ближайшем сближении солнечные газы хлынули из дрейфующей границы червоточины, превратив ее во второе миниатюрное солнце. Солнечный огонь охватил захватчиков.
