Менталисты и Тайная Канцелярия. Жаркая зима

Король неторопливо прошелся по кабинету, остановился у окна, заложив руки за спину.

— Что ты сам думаешь о пиратах, Ларк?

Ларк ответил, не раздумывая: он достаточно размышлял на эту тему.

— Пусть их нанимает Одар. Предпочту, чтобы в переломный момент сражения это отребье предало моего врага, а не меня.

— Согласен. Но ты, как я понимаю, не видишь альтернативы?

— Вижу, и я тебе о ней уже рассказал — торговый флот. Знаешь, будь они по-настоящему верны, можно было бы набрать кораблей и для боя. В конце концов, там, где не сумею заплатить сразу, пообещать льготы на будущее...

— Ну так действуй.

— Де-ед, — Ларку остро захотелось побиться лбом о дубовый дедов стол. — Я столько тут распинался об их настроениях... И, к слову о возможных кредитах, похожие настроения и среди банкиров. Они, видишь ли, тоже терпят убытки!

— Конечно, они терпят убытки. Ты сомневаешься?

"Нет, это ты издеваешься", — едва не ответил Ларк. Он понимал, конечно, что дед всего лишь хочет подвести его к какой-то мысли, к решению, которое сам король уже нашел, но не хочет преподносить его готовым своему вероятному преемнику. Воспитание, будь оно неладно! "Почему рядом с дедом я постоянно чувствую себя дураком?!"

— Скажи, ты давно говорил с барышней фор Циррент?

Резкая перемена темы окончательно выбила из колеи.

— Давно, — признался Ларк. — Мне, видишь ли, перед ней стыдно из-за того глупого пари. Впрочем, в любом случае сейчас не до разговоров, пусть даже самых интересных. Мне бы лишних десять часов в сутках...

— Стыдно ему... Извинись, коли стыдно. А вот мне она рассказала недавно интереснейшие вещи, и я хотел бы, чтобы тоже их услышал. На днях бал городских старшин, она там будет. Сходи. Полагаю, потраченное время себя окупит.

Ларк подавил вздох. И впрямь, если избегать девушку вместо откровенного признания, что сглупил, и извинений, ее обида в итоге может оказаться тяжелее и глубже. И, дела делами, а поговорить с Женей всегда интересно. Вот только дед вряд ли имеет в виду пустую болтовню. Что за "интереснейшие вещи" она вспомнила в этот раз?

— О чем ты предлагаешь мне с ней поговорить?

— О чем придется, — усмехнулся король. — У этой девушки слишком непредсказуемые темы и сравнения, мало ли что придет ей в голову. Но если тебя интересует, что именно заставило задуматься меня, спроси ее о том, как зомби-ящик формирует общественное мнение.— Что?! — Ларк зажмурился и потряс головой. — Дед, прости, я вообще не уловил смысла в твоей последней фразе. Это... бред, абсурд!

— Именно, — веско согласился король. — Но это весьма полезный бред. Хотя бы в качестве темы для размышлений. А сейчас, прости, у меня встреча. Приходи после бала, продолжим разговор. Я как раз обдумаю кое-что, да и тебе вдруг придут в голову новые идеи.

— Хорошо, — Ларк встал и коротко поклонился. — Спасибо.

— Прекрати, — фыркнул дед, — развел церемонии. И вот еще что, давно хотел тебе сказать. Запомни, дорогой мой внук, на самом деле балы предназначены вовсе не для танцев.

— А для чего ж тогда?!

— Для интриг, — усмехнулся его величество Дионн-Горрент Мореплаватель. — Исключительно для интриг, Ларк, и упаси тебя небеса забыть об этом хоть на мгновение.

Глава 13, в которой Джегейль фор Циррент танцует с кем угодно, кроме Нико фор Виттенца

Бал начался со знакомств. В первые Женины выходы в свет тетушка Гелли "прикрыла" ее кружком своих подруг, но пора было обзаводиться и собственными приятельницами. "Социализироваться", — хмыкнула про себя Женя, улыбаясь очередной девице на выданье. Барышня ди Тонншэре, младшая дочь дамы Нелль, оглядела Джегейль фор Циррент с явным любопытством и столь же явным превосходством и лишь затем улыбнулась в ответ:

— Наслышана. Зовите меня по имени — Мирабель. Мы ведь с вами подружимся, правда? Матушка считает вас очень интересным знакомством, а я доверяю ее суждениям.

— Рада, — сладко улыбнулась Женя. — Что ж, дорогая Мирабель, тогда представьте меня другим своим подругам.

Тетушка Гелли одобрительно прикрыла глаза, Цинни насмешливо улыбнулась. Вокруг "дамы Лецинии" тоже уже вихрился настоящий водоворот прежних подруг, приятельниц и знакомых, которым Цинни умудрялась управлять с виртуозностью заправского дирижера. "Мне расти и расти, — оценила Женя, — вот только не очень хочется расти именно до такого. Ладно, познакомимся с местными барышнями-невестами, авось они окажутся не хуже господ офицеров. А если хуже, тем лучше, я с радостью сбегу от них даже к Никодесу, он хотя бы иногда забавен".

Очутившись в кружке барышень, Женя самым церемонным образом со всеми перезнакомилась, мысленно возблагодарив дядюшку за досье, а тетушку за сплетни — по меньшей мере о половине этих девушек Женя уже хоть что-то знала, и запоминать их, соотнося с прочитанным, оказалось намного легче. Синеглазая блондинка Мирабель, вся в мать — и впрямь красавица по сравнению с прочими, бойкая, любопытная, общительная, отличное знакомство. Тоненькая, болезненного вида Миринда — на вид тихоня тихоней, вот только мать и старшая сестра — обе при дворе, дамы при ее высочестве Клалии, категория "вероятный противник". Жеманная Розалия — дочка дворянина "последней волны", надменные аристократы за приличную партию таких не считают, а ей так хочется блистать...

К большому Жениному облегчению, новые подруги ни о чем ее не расспрашивали — слишком заняты были, отслеживая краем глаза входивших в зал кавалеров. Предстоял дележ танцев — судя по рассказам обеих тетушек, та еще "драка в грязи", пусть и прикрытая светскими любезными улыбками. Открыто приглашать кавалеров здесь не принято, зато дамы и барышни изобрели десятки способов подать сигнал "я желаю с вами танцевать". Ну, или "не желаю" — по обстоятельствам. Язык цветов, вееров, жестов, движений, ничего вроде бы не значащих фраз... Цинни кое-что показала дома, но Женя не чувствовала себя готовой применять эту сложную науку на практике. Уж лучше она на других посмотрит.

Гости съезжались, переходили между группками уже собравшихся, обмениваясь приветствиями, и если женщины постарше принимали суету со снисходительным достоинством, то девушек чуть ли не лихорадило. Жадные и ревнивые взгляды, нетерпеливое постукивание бальных туфелек, крошечные букетики в тон платьям, готовые в любой миг оказаться в петлице кавалера... А вожделенные кавалеры дрейфовали невдалеке, бросали жгучие взгляды, подкручивали усы, и градус страсти в девичьем кружке ощутимо повышался с каждым мгновением — вот-вот полыхнет.

"Развлечений им в жизни мало, — почти с сочувствием думала Женя. — Или просто замуж невтерпеж". В этом кружке, приличном для нее по статусу незамужней барышни, она чувствовала себя почти старухой. Ну ладно, не старухой, но умной опытной женщиной среди девчонок-соплюх — точно. "К ним нужно относиться серьезно, — напомнила себе Женя. — Конкуренция за мужика — самая жестокая, потому как заложена в нас эволюцией. А еще это — мой предполагаемый круг общения, так что придется вписываться. Надо, Женя, надо".

Тихо и вкрадчиво зазвучали первые такты танца-выхода, давая сигнал к смешению мужской и женской половин зала. "На старт, внимание, марш", — мысленно хихикнула Женя, делая крохотный шажок назад. Ее новоявленным подругам разве что воспитание мешало пихаться локтями, каждая хотела оказаться ближе к облюбованному кавалеру. Составившиеся пары гордо дефилировали к центру огромного зала, а оттуда цепочка танцующих вилась змейкой вслед за открывшей бал парой — бургомистром с супругой. Три шага, поклон, пять шагов, разворот, плавный шаг, шорох юбок, щелчки вееров... Не танец, а сплошное "себя показать". И демонстрация симпатий, конечно же: составляя кавалеру пару на первый танец, ты даешь ему понять, что и дальнейшим приглашениям будешь рада.

— Виконтесса, разрешите вас пригласить, — блистательный, то есть блистающий начищенными туфлями и завитыми усами Никодес каким-то невероятным маневром просочился сквозь кордон жаждущих его девиц и остановился перед Женей.

"Нет, только не это!"

— Прошу простить, граф, мой первый танец уже занят.

"Дядюшка, если ты немедленно не появишься, я... я обижусь, вот! Обещал не бросать меня с ходу да в воду!"

— Тогда второй?

— Право, не знаю, граф. Я пока не готова строить столь далеко идущие планы...

— Джегейль? — "О, наконец-то!" — Наш договор на первый танец в силе?

— Разумеется, — Женя подала дядюшке руку, сжав его ладонь, наверное, сильнее, чем подобает — она всей кожей чувствовала скрестившиеся на них взгляды. То, что Никодес смотрит вслед, это еще полбеды, но барышни... Да пусть радуются, курицы! Она ведь оставила им красавчика Никодеса, можно открывать на беднягу сезон охоты!

— Что с тобой? — чуть слышно спросил дядюшка.

— Первый бал, — так же тихо ответила Женя. — Страшновато.

— Не верю, — ухмыльнулся граф. — Что угодно, но не "страшновато". Давай, вперед.

Три шага, едва касаясь руки партнера кончиками пальцев, поклон — глаза в глаза, пять шагов, разворот, и вот странно, почему такая чинная, ничуть вроде бы не танцевальная музыка заставляет быстрее биться сердце? Почему кажется, что вот-вот оторвешься от пола и взлетишь?

— Нет, первый бал — это, наверное, странно. Я слишком много всего чувствую — непривычного, понимаете?

— Пожалуй, понимаю.

Три шага, поклон — глаза в глаза, этот танец, наверное, для того и придуман: неспешный обмен взглядами, репликами, улыбками. Движения совсем не требуют внимания, все остается партнеру.

— Спасибо, что спасли меня. Было бы печально танцевать свой первый танец здесь с чужим человеком.

— Не могу обещать спасать и впредь: обычно я вовсе не танцую.

— Понимаю.

— Хотя всегда можно выйти в галерею полюбоваться на... не знаю, на что именно здесь любуются, но какая разница?

— Ловлю вас на слове. А еще можно поискать, где здесь лимонад.

— У официантов по всему залу, увы. Достаточно махнуть рукой.

— Да, слишком хороший сервис не всегда удобен.

— Обслуживание.

— Что? А, поняла. Ой, а что, уже все, танец кончился? Так быстро?

— Увы. Но, кажется, один наш общий знакомый жаждет с кем-то из нас пообщаться. Подойдем к нему вместе?

Женя обернулась, проследив взглядом короткий поворот головы дядюшки. Ларк. Женя с улыбкой кивнула:

— Давайте подойдем, с удовольствием с ним поздороваюсь. Гулять так гулять, правда?

Приходить на бал с мыслью "балы не для танцев" принцу Ларку прежде не доводилось. Обычно все происходило наоборот — заботы побоку, дела государственные остались во дворце, гулять так гулять. И дед, и отец не раз говорили, что так нельзя, но почему-то именно сейчас Ларк сам вдруг почувствовал, что прежнее веселье не прельщает. Не получилось оставить заботы, не думать о предстоящей войне, флоте, займах, и беззаботный дух танцев, прежде захватывавший его мгновенно, сейчас лишь раздражал.

Тем удивительней оказалось увидеть танцующим графа фор Циррента. Вот уж кто, кажется, вечно в делах, воплощение укора для всех, протирающих туфли на паркете бальных залов! А смотрите-ка, ведет партнершу так легко и бережно, будто...

Череда пар с поклоном развернулась, и Ларк сбился с мысли, узнав партнершу графа: тот танцевал с Джегейль. Барышня фор Циррент, тонкая и хрупкая в бледно-золотистом шелковом платье, легким шагом ступала рядом с "дядей", идеально попадая в ритм его движений. А ведь жаловалась как-то, что танцевать совсем не умеет, не любит, вечно с ритма сбивается... То ли преуменьшала собственные таланты, то ли старшая виконтесса недурно ее натаскала.

Пробежав взглядом по цепочке церемонно кланяющихся пар, Ларк отметил Нико фор Виттенца в паре с Мирабель ди Тонншэре, старшую виконтессу фор Циррент с адмиралом фор Гронтешем — отлично, он все же пришел, наконец-то можно будет спокойно поговорить в неофициальной обстановке! И — Ларку захотелось протереть глаза — ди Ланцэ с еще одной дамой из семейства фор Циррентов, Лецинией ди Скавалль, супругой посла Андара в Тириссе. Когда она успела приехать? И почему вдруг? Что такого необычайного стряслось в Тириссе, какое известие ди Скавалль побоялся доверить дипломатической почте? И почему он, принц и наследник короны, ничего не знает?!

Церемонная мелодия оборвалась торжественным аккордом, дамы и кавалеры раскланялись, благодаря друг друга за танец. Граф и Джегейль о чем-то переговаривались, и Ларку вновь захотелось протереть глаза: слишком редко он видел на лице фор Циррента улыбку, а такую — и вовсе, пожалуй, никогда.

Поймав взгляд графа, Ларк подал ему знак, что хочет поговорить.

Подошли они вдвоем. Джегейль смотрела ожидающе, на приветствие ответила подобающим образом — публичное место все же. Но по губам скользнула привычная быстрая улыбка — когда только привыкнуть к ней успел?

— Я соскучился, — неожиданно для себя самого признался он.

Джегейль чуть заметно пожала плечами:

— Кто мешал встретиться?

— Дела. Не поверите, я и сюда пришел не веселиться.

— Наконец-то, ваше высочество, — слегка ворчливо отозвался фор Циррент. — Так значит, вы желаете просить Джегейль побыть прикрытием для вашего "не веселья"?

— Это как? — быстро спросила девушка.

— Очень просто: его высочество обсуждает, например, с адмиралом дела сугубо военные, а ты стоишь рядом, улыбаешься, и со стороны кажется, что они оба развлекают мою племянницу.

— А подслушать? Я думала, такие разговоры у вас положено разговаривать строго в кабинетах?

— Иногда важнее, чтобы встреча с кем-то казалась случайной. А как скрыть содержание беседы... есть способы.

На этот раз барышня пожала плечами как-то очень выразительно:

— Ладно, вы рискуете, не я. Разумеется, ваше высочество, мне не трудно поулыбаться рядом с вами, делая вид, что я не слышу ваших сугубо мужских разговоров. Надеюсь, ревнивые соперницы не ткнут в меня отравленной шпилькой.

И первая же рассмеялась, так что оставалось лишь поддержать ее смех, склониться к руке и пригласить на танец.

Беглый взгляд со стороны не обманывал, двигалась барышня Женя легко, и даже если ей случалось ошибиться, тут же выправляла шаг. Танцевать с нею оказалось на редкость приятно — на памяти принца она была первой девушкой, не рассматривавшей танец с ним как предлог для любовных игр.

— Не знал, что можно танцевать чисто по-дружески, — не выдержав, признался он. — Необычное ощущение.

Джегейль не ответила, и Ларк тоже замолчал: и впрямь, вокруг было слишком много любопытных ушей, чтобы позволить себе искренний дружеский разговор. Оставалось кружить ее по залу, ощущая себя в прицеле любопытных, расчетливых, ревнивых взглядов, и чувствовать себя — дурак дураком. Вот что получается, когда приходишь на бал не для танцев!

Танцуя с Мирабель ди Тонншэре, думать о другой девушке — все равно что мечтать о дамских травяных чаях с печеньицами, когда перед тобой на столе бутылка отличного вина и добрый кусок в меру прожаренного мяса. Еще месяц назад эта признанная королева столичных прелестниц посматривала на Нико фор Виттенца свысока, а знаки внимания принимала со скучающим видом, словно одолжение делала. А тут вдруг сама дала понять, что не против танцевать с ним!