Гэа, заглянув в свой внутренний архив, повторила слова из личного аккаунта Базалджета: — Девушка из будущего сказала мне, что небо полно умирающих миров...
Мюриэл сказала: — В двадцать первом веке нас — по крайней мере, Базалджета — посетили из будущего, Майкл. Кажется, сомнений нет.
— Все, что у нас есть, фрагментарно. Похоже, аномалия Койпера — это каким-то образом опосредованное путешествие девушки из будущего. Базалджет утверждал, что получил от нее конкретный совет, но, конечно, у его посетительницы были свои планы, которые мы не до конца понимаем. Но он получил от нее достаточно, чтобы вдохновиться разработкой программы стабилизации клатратов. И достаточно, чтобы дать толчок современным исследованиям АВТ. Говорят, что отправной точкой для этого, между прочим, стало изучение продвинутых функций в геноме девушки....
— Любого из них, — сказал Гарри с явной завистью в голосе, — самого по себе могло бы было бы достаточно, чтобы основать коммерческую династию такого рода, какой мир никогда раньше не видел.
— Наши знания неполны, — сказала Мюриэл. — Отрывочны. Даже противоречивы. И то, что добавил призрак червоточины, только еще больше подчеркивает это.
— Просто скажи мне, — сказал Пул хриплым голосом.
Она глубоко вздохнула. — Хорошо. Начнем с того, что мы считаем, будто человечеству суждено пережить этот век, процветать, стать более могущественным — отправиться к звездам. Есть намеки на расы, с которыми мы будем торговать или будем завоеваны...
— Или завоюем, — грубо сказал Гарри.
— Серебряные призраки. Что ж, вы встретились с одним из них. И кваксы. Чч-аа-ксс. Мы практически ничего не знаем об этих существах, кроме их имен. Но из различных намеков мы немного разобрались в истории будущего...
Кваксы завоевали человечество.
В то время как призраки воевали с человечеством, но потерпели поражение. И, в конечном счете, оказались на грани вымирания. Но, по крайней мере, некоторые из них, включая призрака червоточины, очевидно, развили культ поклонения своим завоевателям — если вспомнить самого Майкла Пула, ставшего мифическим человеком. Довольно показательный показатель их поражения, подумал Пул.
— Так вот, язык призрака червоточины был интересен сам по себе, — тихо сказала Гэа — Он говорил приблизительно на нашем собственном стандарте. Который, как вы, возможно, знаете, является продуктом "бутылочного горлышка", эпохи великих миграций, с ядром древнеанглийского, дополненного диалектами и пиджинами — евроафриканским, восточноазиатским, панамериканским — и более поздним объединением с китайским языком хань, который...
Никола нахмурилась. — Я разбираюсь во всем этом. Вы говорите, что попытка призрака червоточины говорить на стандартном языке сама по себе содержала свидетельство эпохи, из которой оно пришло. Заимствование из нашей собственной речи.
Гэа улыбнулась. — Точно. Лингвистический дрейф добавляет достоверности его рассказу.
Пул откинулся на спинку стула, надув щеки. — Вы имеете в виду, это рассказ обо мне.
Мюриэл наклонилась вперед. — Майкл, будущее по-прежнему в значительной степени туманно — и кто знает, как текущие события, даже наше собственное предвидение, могут повлиять на него? Но у нас есть две даты. Одна от твоего призрачного посетителя. Лингвистический дрейф указывает на то, что он пришел из будущего плюс-минус на двадцать тысяч лет вперед. Когда, как сказал нам призрак, люди выиграют войну в центре Галактики.
Никола усмехнулась. — Война в центре Галактики. Лета. Каждый раз, когда слышу об этом, я рада, что потрудилась прийти.
— Вторая дата, — тяжело произнес Пул.
— Гораздо дальше отсюда. Возможно, через полмиллиона лет. Это эпоха, откуда, как мы думаем, была родом "девушка из будущего" Базалджета. Когда человечество достигнет своего рода пика могущества и влияния — и, может быть, мудрости. Господствующий класс той эпохи называл себя — и будет называть себя — Трансцендентами. Похоже, они обладали некоторыми знаниями о еще более глубоком будущем. Будущем, на котором они строили планы. И они хотели каким-то образом дотянуться до прошлого — до Пулов... Все это фрагментарно. Осколки, намеки, видимые сквозь темное стекло. Но все равно тебя будут помнить, Майкл. Послушай это...
Гэа зачитала расшифровку.
Даже после того, как ксили, наконец, выиграли свою войну против человечества, звезды продолжали стареть, слишком быстро. Ксили завершили свои великие проекты и покинули космос.
Время распалось. Умирающие галактики сталкивались, как хлопающие ладоши. Но даже сейчас история еще не была закончена. Сама Вселенная готовилась к следующей судороге, более сильной, чем любая из тех, что она испытывала раньше.
И затем...
— Кто ты?
— Меня зовут Майкл Пул.
Они сидели в тишине, переваривая эти слова.
Наконец Никола заговорила. — Кто такие эти ксили? Ч-и-ли.
Гэа мягко сказала: — Насколько мы понимаем, это те существа — раса, — которых человечество победит в ядре Галактики. Но в конце концов...
— Они победят, — хрипло сказал Пул. — И история заканчивается. Космос умирает. И вот я здесь.
— Да. — Мюриэл попыталась схватить его за руки и вздрогнула, когда ее плоть соприкоснулась с ним. Казалось, она всегда забывала о своей виртуальной природе, подумал Пул, и ей снова и снова приходилось усваивать болезненный урок. — Тебя так или иначе вернут обратно. Сохраненным. Или, по крайней мере, сознающим еще раз.
— Почему? — потребовал ответа Пул. — Почему это должно было случиться?
Гэа пристально посмотрела на него. Она процитировала: — История еще не закончена. Очевидно, ты являешься — и будешь — частью этой продолжающейся истории. Космической истории. Ты, или какой-то твой остаток, каким-то образом сохраненный до самого конца — возможно, в конечном счете этими Трансцендентами, которые, очевидно, обладали способностью проникать в прошлое. И они верили, что тебе предстоит сыграть какую-то роль в том далеком конце времен.
— И это название. Главный враг человечества. Это должно быть название семени платана, того, что вылезло из червоточины, того, что, кажется, так заинтересовалось мной. Или тех, кто его построил. И причина, по которой это попало сюда...
Мюриэл сказала мягко, с сожалением: — Ты знаешь почему. Ты можешь сложить кусочки воедино.
— Как девушка из будущего. Как призрак червоточины, может быть. Это пришло из будущего в прошлое. И оно пришло, чтобы изменить свое собственное прошлое — наше будущее. Оно пришло, чтобы изменить мое прошлое.
Майкл Пул впервые произнес это имя.
— Ксили.
Именно тогда начались споры.
Пул закрыл глаза и сжал кулаки. — Я ничего этого не хочу.
— Ты не обязан это принимать, — сказала Никола.
— Ты, — сказал Гарри. — Заткнись. Это не твое дело. Не твоя семья.
— И Майкл тоже не ваш. Его будущее принадлежит ему самому. Он не обязан принимать эти жуткие намеки и обрывки информации. И он не обязан следовать тем планам, которые вы из них строите.
Пул, все еще крепко зажмурив глаза, услышал, как Гэа сказала более мягко: — Но мы не знаем, правда ли это. Возможно, будущее предопределено... Я была там, помните, с Майклом Пулом Базалджетом, когда у него была своя встреча с будущим. Я и другие стремились сохранить это странное знание в тайне — приватно, даже в кругу семьи Пулов. Мы должны быть уверены...
— Никола права. — Пул встал. — Вы все хотите манипулировать мной — всем, что касается меня. Ты, мама — даже ты, Гэа — все эти темные дела из прошлого. И ты, Гарри.
Гарри уставился на него. — Ну, а я не могу? Разве я не имею права?
Пул оглядел их всех, с неловкостью осознавая, что все они уставились на него с каким-то благоговением. Даже его амбициозный отец — даже Гэа, разумное существо возрастом шестнадцать столетий — даже его мать.
Все, кроме Никола Имри.
— Никола. Давай прогуляемся.
Он подошел к огромному окну комнаты.
Уставился наружу.
Пересчитал крупинки морского льда на берегу океана, освещенного прожекторами.
Попытался заглушить мысли.
Через пару минут к нему присоединилась Никола, принеся напиток.
— Односолодовое. Твоя мама сказала мне, что это твое любимое.
— Не сейчас.
— Возьми. — Она подождала, пока он послушается. — Это всегда так? Твоя семья.
— Лета, да. Это один из хороших дней. Итак, как ты думаешь, что теперь произойдет?
Никола, казалось, обдумывала это. — Послушай, я новичок в вашей семейной жизни. Но ты просто знаешь, что они не будут действовать вместе.
— Ты правильно поняла.
— Твоя мама говорила об изучении долгосрочных тенденций. Я думаю, она воспримет этого посетителя как подарок космоса. Она захочет установить контакт. Обменяться дипломатическими посланниками. Вступить в пангалактическую цивилизацию гармонии и мира. Ты знаешь, что это такое. И она захочет использовать тебя и эту странную связь, которая у тебя есть с ксили, для достижения этого. В то время как твой отец и Гэа — ну, у вас есть правительство. И я знаю от своей собственной матери, что надзорные органы всегда осторожны. Это их работа. Они захотят убедиться, что, по крайней мере, эти ксили не причинят вреда.
— Они уничтожат их.
— Если им придется. Если смогут. Будут расколы. Фракции сражаются из-за различий во мнениях.
— Мой отец захочет большего. Стать новым Майклом Базалджетом, разбогатеть на подарках из будущего — это будет его мечтой. Он бы уничтожил ксили и украл их технологию, если бы смог.
— Но опять же, для достижения этого ему понадобишься ты, Майкл. Если он собирается получить франшизу от "чужака". — Она неожиданно рассмеялась. — Прости. Трудно воспринимать все это всерьез. Наверное, я поверхностный человек.
— Нет, продолжай смеяться. Возможно, так я останусь в здравом уме. Итак, я знаю, чего хотят мои родители, чего хочет правительство — но никто из них не видит всей картины. Они все погрязли в своих собственных предрассудках и амбициях.
— Верно. И вопрос в том, чего ты хочешь?
Он просто посмотрел на нее.
— Помни, что я сказала, Майкл. Я могу понять, что ты раздавлен всем этим. Но ты волен действовать, независимо от того, что написано о тебе, в прошлом или будущем. Это настоящее, и ты его контролируешь.
— Да. Да, ты права. Так что мы ищем другой вариант. — Он погрыз ноготь. — Есть Мириам в Галлии-три. С Хайсмитом Марсденом. Безумным гением, окруженным сотнями наших собственных суперумных людей из наших проектов на Юпитере. И никто не знает, что они там, из-за паранойи Марсдена.
— И, надеюсь, не ксили.
— Верно. Это один из каналов для изучения. Я получу все, что смогу, из архивов через свою мать и любые данные, которые различные агентства собирали о ксили с тех пор, как они попали сюда. Плюс все остальное, что моя мать сможет раскопать из этого созданного Летой амулета. Давай отдадим все это Марсдену и посмотрим, сможет ли он предложить варианты.
— Отлично. А пока, что насчет нас? Прежде чем они запрут тебя в каком-нибудь хранилище и начнут изучать...
— Мне нужно выбраться отсюда и что-нибудь сделать. Действовать, а не говорить об актерской игре.
Он посмотрел на нее. — Джек Грантт, на Марсе. Ты сказала, что он собирает миссию к Тайнику.
— Я так и сказала. — Никола усмехнулась. — Думаешь, ему нужен пилот?
23
В последующие месяцы за Тайником следили осторожно и незаметно, поскольку он продолжал двигаться наружу по этой ленивой спирали, извилистой канавке, прорезающей плоскость эклиптики, плоскость орбит планет. Его полет, очевидно, осуществлялся за счет движущей силы, но природа этой силы оставалась загадкой.
В конце концов, однако, стало ясно, что Тайник корректировал свою траекторию.
Марс, четвертая планета из списка, всегда казался следующей очевидной целью, как только он пролетел мимо Земли. Но теперь Тайник замедлялся, и, похоже, он действительно готовился обосноваться в околомарсианском пространстве — возможно, в одной из точек Лагранжа, как предположило большинство людей, одним из мест стабильности в объединенных гравитационных полях Марса и Солнца.
Как рассказала Пулу Никола, Джек Грантт долгое время возглавлял кампанию в марсианских научных институтах по организации миссии с Марса к Тайнику по мере его прохождения. Если бы он собирался ждать поблизости от Марса, в таком месте, такая возможность была бы только более желанной.
И, как и предложила Никола, она агитировала Грантта высвободить место для себя и Пула в поездке. Не то чтобы Грантта пришлось долго уговаривать. Ему, как и всем остальным, кто следил за этой историей, было достаточно ясно, что Майкл Пул каким-то образом занимает центральное место во всей этой тайне. Кого бы вы еще хотели видеть в своей команде?
Но, как бы медленно он ни двигался, Тайник достигнет марсианского пространства не раньше, чем через год. И это, сказал Пул Мириам, определило для него, где он собирается переждать этот год. — По крайней мере, я смогу снова увидеть Монс Олимп. И смогу скрыться с глаз моей испорченной семейки...
24
Вы не могли просто приземлиться на Марс.
Никола громко жаловалась, заводя "Краба-отшельника" в сухой док, один из обширных скоплений, окружающих спутник Марса Фобос. — Вам обязательно парковаться? Что это, Нью-Йорк?
Пул ухмыльнулся. — Что ж, Марс есть Марс. — Он выглянул из жилого купола "Краба", за пыльный выступ Фобоса, на поверхность планеты. Внизу был вечер, купола и аркологии сияли синим и зеленым на фоне марсианского красного. — Сейчас там, внизу, десять миллионов человек. Чтобы зайти так далеко, у нас ушло на это пятнадцать столетий, — но это примерно столько же людей, сколько было в живых на Земле, когда изобрели сельское хозяйство, и все взлетело. Возможно, это предзнаменование на будущее.
— Будем надеяться, что твои друзья ксили согласятся, — сказала Никола. — И если ты закончил цитировать мне туристические брошюры, то можешь помочь с протоколами стыковки...
Затем, даже с Фобоса, вы не могли просто запрыгнуть во флиттер и приземлиться там, где нравится. Они должны были сесть на регулярный шаттл до Нерио, марсианского космического лифта, названного в честь мифологической супруги бога войны.
Якорный узел Нерио был постоянно расположен над возвышенностью Тарсис, точнее, над горой Олимп, одним из великих щитовых вулканов и самым высоким из всех. Олимп был неудобно смещен от экватора, который был бы идеальным местом для лифта, но Пул знал, что гора настолько высока, что ее вершина почти высовывалась из атмосферы, и таким образом тросы лифта не страдали от опасности пыльных бурь. И благодаря такому расположению эти тросы также избегали двух лун, Фобоса и Деймоса, которые оба вращались вокруг планеты ниже высоты космического якоря.
Во всяком случае, с Нерио им открывался великолепный вид на Марс. Но их спуск по тросу из космоса занял несколько дней.
Начало было достаточно плохим. Спускающийся модуль, оборудованный как небольшой передвижной отель, был тесным, по-домашнему уютным и переполненным, по крайней мере, по сравнению с его более просторными аналогами на наземных тросах. Затем, на третий день, кто-то узнал Пула и попытался вытянуть из него информацию о червоточинах, об инопланетных вторжениях, о которых писали во всех новостях, о работе. После этого Пул спрятался в своей каюте.
