Только Ми-Юн ведь шоу не доиграла, а семья волнуется и волнуется очень сильно, начинаются какие-то резкие движения, что Вон-Чжу вынужден тащить Ми-Юн на какой-то местный великосветский сейшен и представить её там своей невестой. От чего Ми-Юн явно коробит, и не это ли так сильно привлекает в ней нашего тайного голубенького и противненького? Но теперь просто расстаться с Ми-Юн заигравшийся мажор уже не может, надо доигрывать. Его до ухода в армию берёт к себе на работу в отель сестра, а он берёт Ми-Юн к себе второй секретаршей, чтобы все видели её рядом с заявившим о их отношениях женихом, замечу, это всё тот же "Сильвер палас". При этом в планах Ми-Юн — эстрада, а там у айдолов не должно быть никаких матримониальных историй, то есть кульбиты Вон-Чжуна ей совершенно поперёк души и нарушают её планы, не говоря о том, что её в эту ситуацию с самого начала шантажом втянули. Но она ведь чувствует свою вину и обязана, как же, появился и спас от реального изнасилования. Но мы-то знаем уже, как ловко рекойцы умеют создавать такие привязки ловить таких наивных в подобные моральные ловушки. Особенно, когда перед ними такие честные и искренние личности, а Ми-Юн вообще всех судит по себе, как любой честный человек и Вон-Чжу постоянно третирует её их устным договором, который сам нарушает не моргнув глазом, да и плевал он на такие глупости, он же мажор, и солнце светит миру из его задницы. Словом, Ми-Юн работает второй секретаршей, старательно дистанцируясь от мажора, но он не успокаивается. Только так можно трактовать эпизод на горе Самнан, где мажор подстраивает сцену, словно они пара влюблённых, приехавшая в это знаковое место повесить замочек в знак своих нежных отношений. И в доказательство того, что на самом деле там ничего не было и близко не проходило, просьба девушки к официанту произвести им раздельный подсчёт за обед. Мажор в этот момент чуть весь на дерьмо не изошёл, когда его выставили дураком перед всем залом. Откуда девочке потерявшей память знать, что после какой-то дорамы в Рекое появилась традиция таким образом публично заявлять о разрыве отношений. Нормальный человек, не имеющий никаких планов в отношении мажора и не желающая быть ему ничем должной, взяла и попросила отдельный счёт, чего так нервничать? А может дело не в этом и даже не в потере лица, а в том, что сидящие в зале их запомнят, и провалится вся подстава с фальшивым навешиванием замочков перед этим? Их и запомнили, и это позволило восстановить полностью этот эпизод. Это вообще порядочное поведение для мужчины? А взрослого парня в отношении более молодой девушки? А если учесть, что девушка полностью потеряла память всего несколько месяцев, как из больницы после клинической смерти? Только не говорите мне, что он об этом не знал. Сама Ми-Юн ему об этом говорила ещё в самом начале. А ещё это же богатая семейка. Они же под лупой разглядывают жизнь любого человека появившегося на расстоянии винтовочного выстрела от любого члена семьи, а тут явная, пусть даже фиктивная кандидатка в невесты наследника. Знают всё и давно, даже что Ми-Юн однажды приснилось и напугало в возрасте трёх лет.
Но мажора, наконец, забирают на какие-то отборочные военные игрища и Ми-Юн может вздохнуть свободно. Ага. Как бы не так. Теперь за неё берётся сестрица мажора, тот же мажор, только в юбке. Немного более серьёзная, но не менее братика обожающая ломать об колено людям судьбы. Услышав случайно о том, что Ми-Юн якобы знает несколько языков, она решает устроить ей проверку и отправляет её проходить тесты по всем этим языкам. Если сдаст, то можно использовать переводчиком, а если провалит, то можно макать её в то, что она врёт, правда удобно? Так у Ми-Юн появляется пять золотых сертификатов по выученным ею языкам. И после ухода мажора Ми-Юн временно оформляют в отдел переводчиков, где её многократно пытаются склонить на контракт с сетью отелей, с оплатой обучения и разными другими бонусами. Вот только Ми-Юн внутренне чувствует исходящую от этой семейки опасность и отказывается. Но эта хотя бы действует в рамках приличий.
Но у неё есть подружка Чжин-Ю, дочурка владельца одной из крупнейших автомобилестроительных компаний Рекои, которая до слёз с детства мечтает получить мажора в свои мужья, ради чего готова дружить хоть с паровозом. Но ей повезло, у назначенного жениха есть сестрёнка, с которой вполне можно дружить и быть чуть ли не членом семьи. И вот этой невесте очень мешает появление рядом с мажором Ми-Юн. И услышав как-то, что девочка хочет стать айдолом, она решает подставить Ми-Юн. По традициям Рекои, у человека желающего стать айдолом не должно быть ни одного сомнительного пятна в биографии. Какое отношение привод в полицию имеет к голосу или умению танцевать? Но, это ведь Рекоя, тут всё поставлено на голову. Однажды, когда Ми-Юн с рюкзачком за спиной спокойно идёт привычной дорогой домой. Её догоняет и вдруг толкает в спину какой-то парень на роликах. Ми-Юн в это время через наушники слушает музыку и только удивляется тому, что на свободном тротуаре пареньку оказалось мало места и идёт дальше. В этот момент из аптеки прямо на Ми-Юн выскакивает какая-то толстая тётка и тоже сталкивается с ней. Вполне допускаю, что Ми-Юн подумала, что у неё день сплошных столкновений. Ми-Юн идёт дальше, а тётка возвращается в аптеку, из которой только что вышла. Ми-Юн идёт себе по улице и слушает музыку. На улице никого, вдруг из аптеки с дикими криками выскакивает тётка и с воплями несётся вслед за Ми-Юн. На вопли тётки из кафе выходят обедавшие в нём полицейские, ну, вы помните, те самые, которые маньяков страшно боятся и вообще робкие совсем. Но тут-то не маньяк, а всего одна несовершеннолетняя девочка. Тётка, наконец, добегает до Ми-Юн и обвиняет её в том, что она украла у неё кошелёк. Полицейские требуют Ми-Юн открыть свой рюкзачок, и в нём обнаруживается кошелёк, о котором она ничего сказать не может, а вот тётка сразу опознаёт "свою украденную собственность". Ми-Юн везут в полицию, где предъявляют обвинение в краже. Дальше нужная мажорке судебная тяжба. И в один из дней на ступеньках отеля, где временно работает переводчиком Ми-Юн, к ней подходит довольная Чжин-Ю и с удовольствием сообщает, что это она организовала подставу, чтобы Ми-Юн могла и не мечтать о карьере айдола. Объявлять об этом признании Чжин-Ю не имеет никакого смысла, свидетелей их разговора нет, да и адвокаты богатенькой стервы отмоют клиентку в пять секунд. Но судья оказывается другом детства нашего необычного любимого дяди Сок-Юна. Суд полностью оправдывает Ми-Юн, так как видит в случившемся профессионально организованную подставу и поведение Ми-Юн никак не укладывающееся в преступление, в котором её обвиняют. Все улики косвенные, ни одного внятного свидетеля, и профессионально выведенные из строя все камеры наблюдения.
А вы не хотите подумать о том, что не появись на пути Ми-Юн уже известный мажор, так и этой подставы бы не было. У Чжин-Ю просто не возникло бы для этого повода. Но добрая и великодушная Ми-Юн продолжает чувствовать себя в чём-то обязанной мажору, и к его уходу на службу в Армию, делает ему подарок, и пишет изумительный военный марш, с которым выступает на концерте в честь проводов в армию. И напоследок называет его "ХЁН", это официальное пацанское между собой обращение друг к другу в Рекое, как много раз называла, пока они влюблённых мальчиков изображали. Ну, хотела сделать приятное парню, и назвала, как ему нравится, правда немного не додумала, что это ещё и узаконенное обращение друг к другу особенных любящих мальчиков в Рекое, и что она этим выдала мажора с головой, ведь от другого парня — это ещё можно закосить под обычную дружбу, а от девушки — явно со вполне однозначным намёком. Она столько времени общалась с мажором, кому как не ей знать, что ему приятнее слышать, ну, а то, что сдала его с головой, а откуда она знала, что это требуется скрывать? Ведь совсем недавно именно это они с мажором и выпячивали на всеобщее обозрение. А ещё она совсем недавно память потеряла... При этом на этом концерте рядом с мажором сидит его официальная невеста — безотказная и надёжная Чжун-Ю, ведь наследничка от голубизны надо отмывать всеми способами. Было бы удобно, вокруг него бы десять невест посадили.
Наконец, отправили мажора в армию и можно перекреститься Ми-Юн начинает плотно изучать вопрос поступления в агентство по официальному конкурсу. Но оказывается, что эта дорога для неё не проходима. Петь она не умеет, танцевать тоже. Может только хорошо играть на синтезаторе и писать песни. Но карьера композитора пашущего как раб на агентство её совершенно не устраивает. Композиторы агентства по контракту на свои произведения никаких прав не имеют, все права сразу уходят агентству, а композитор получает смешные копейки. Но это ему объясняют тем, что никто не знает, какая композиция вдруг выстрелит, а какая так и пройдёт балластом, но композитору-то хоть и не много, но вынуждены платить за каждую композицию. Словом, тоска зелёная и дорога в айдолы терниста и непроходима. А тут ещё и дядя Сок-Юн как-то активизировался, уговорил Ми-Юн сходить в военную академию на собеседование. Ми-Юн сходила и ей совершенно не понравилось, да и люди с ней разговаривали какие-то непонятные с какими-то неясными намёками и мутными вопросами. Она сдала там тесты, но категорично заявила, что сюда пришла только по просьбе любимого дяди и военной быть совершенно не хочет и не собирается.
Ми-Юн понимает, что простого пути в агентство у неё нет, а без агентства ей тоже никак не обойтись, вся музыкальная сфера Рекои полностью и без остатка захвачена агентствами и нет ни одной щёлочки, в которую она бы могла втиснуться. Впрочем, будь у неё достаточный стартовый капитал, она бы запросто могла раскрутиться где-нибудь в Америке, потому, что она понимает, что может писать не рекойскую музыку, скучную и похожую как горошины из одного стручка. А она может писать музыку совершенно другого уровня и песни на английском, которые будут слушать не в Рекое, а во всём мире. А главное, она не хочет писать песни для кого-то, она хочет их исполнять сама, потому, что не только пишет эти песни, она ещё и знает, как они должны звучать. И что можно сделать в такой ситуации? Кажется, что выбора у неё нет. Но Ми-Юн не была бы тем, кого мы знаем. Эта девочка прирождённый боец. Даже оказавшись в такой безвыходной ситуации, она не сдаётся. После ухода мажора в армию её увольняют из отеля окончательно. Вроде бы, она должна расстроиться, ведь она лишилась стабильного источника дохода, но она не расстраивается, она использует появившееся время и деньги для того, чтобы написать песню, которая принесёт ей известность. Так появляется песня на английском языке, которую будет лучше, если исполнят ребята своими голосами, а Ми-Юн выступит в роли продюсера и автора.
Иногда спрашивают, где она научилась и откуда она знала, как это можно сделать? Да ничего она тогда толком не знала, а училась вместе с теми талантливыми ребятами, которых ей повезло найти, что тоже не было легко и просто. Иногда говорят, что у такого человека во время работы на плече сидит ангел, который подсказывает ему, как и что надо делать. Если у Ми-Юн и сидел на плече ангел, то подсказывал он ей, только когда она сочиняла музыку и песни. А вот всё остальное сама, своими ручками и ножками. В Рекое кроме музыкальных групп агентств существует множество самодеятельных коллективов в школах и ВУЗах, самой сладкой мечтой которых является — попасть в агентство и начать выступать уже профессионально. Они репетируют, тренируются, выкладывают в сеть записи своих выступлений и на кого-то из них может даже иногда обращают внимание ищейки агентств, но очень редко. Ведь эти коллективы обычно пытаются перепеть имеющиеся песни каких-то лидеров агентств и вообще, больше занимаются подражательством, так, что и не привлекают к себе ничьего внимания, но написать свою самобытную интересную музыку — это уровень мало кому доступный. Вот и получается своего рода замкнутый круг.
Ми-Юн нашла в сети несколько понравившихся ей достаточно профессиональных студенческих групп и стала пытаться с ними встретиться, чтобы предложить свою песню и продюсерство. Но здесь снова возник чисто рекойский затык. Как автор и продюсер Ми-Юн должна была сразу начинать общаться с группой с руководящей позиции, потому, что и дальше музыканты должны исполнять её музыку, о которой именно она знает, как и что должно звучать, то есть, как дрессированные мартышки выполнять все её приказы и распоряжения. Но по рекойским правилам более молодая девушка даже не в праве первой заговорить с более старшими парнями. В результате нескольких её встреч, её просто прогоняли. А раз даже выкинули пинком под зад. И тут Ми-Юн придумала представиться "бананом". Так называют в Рекое рекойцев, которые выросли за пределами страны и стали жёлтыми только снаружи, а внутри белые, как вегуины, и часто не знают настоящих рекойских правил и традиций. Так появилась неизвестная талантливая девочка из Америки, которая написала песню и хочет, чтобы её исполнили местные ребята. При почти обожествлении рекойцами Америки, Ми-Юн в этой роли прощалось то, что никак не прощали до этого рекойской девочке. Найденные Ми-Юн мальчики оказались очень старательными, талантливыми и трудолюбивыми. И начались их репетиции. По словам Ми-Юн, больше всего времени пришлось потратить на то, чтобы научить ребят правильно говорить на английском, потому, что Ми-Юн была вполне обоснованно уверена, что при плохом языке теряется большая часть смысла и впечатления от песни. Сама Ми-Юн в это время училась танцевать с ребятами. Как рассказала Ми-Юн в группе был танцор Ши-Хён, который танцевал просто божественно и он взялся индивидуально учить Ми-Юн танцевать. Эти занятия стали для неё совершенным кошмаром. Она несколько раз на занятиях бельём стирала себе до крови кожу, она очень старалась, но у неё пока ничего не получалось. Но и кроме занятий танцами Ми-Юн часто встречалась с Ши-Хёном. Они гуляли по Улсе, он показывал ей достопримечательности, а так как был уверен, что она приезжая, то много об обычной жизни и о разном. По словам Ми-Юн, за время этих прогулок она узнала о Рекое и жизни в ней в тысячу раз больше, чем знала до этого, и почти всё, что она говорила после о жизни в Рекое — это то, что она услышала вначале от Ши-Хёна. Я после этого стала ещё больше восхищаться этой девочкой. Подумайте сами, много ли можно рассказать за несколько прогулок и во время небольших перерывов между занятиями танцами? И это в ТЫСЯЧУ раз больше, чем она знала до этого! С этой позиции можете по-новому оглянуться на всё уже описанное, и что с ней происходило. Как девочка умудрялась вписываться в насквозь переплетённую правилами и традициями жизнь Рекои, и только изредка нарываться при этом на скандалы за то, что не так посмотрела, не так поклонилась, не тем тоном сказала, или вообще заговорила, чего девочка её возраста и положения не имеет права делать. Представьте себе эту жизнь — на ощупь, как по минному полю каждый день, многие из вас бы такое выдержали и не сошли с ума? Но Ми-Юн жила и не просто жила, а умудрялась помогать родным, строить свои планы, выучила языки, научилась играть на синтезаторе, стала сочинять музыку и песни, и это всего за несколько месяцев после выхода из больницы после клинической смерти. А вы бы так смогли?
