— Я чувствовал всего одну вспышку силы. При ней погиб только один, второй умер немного позднее, благодаря пластине я точно это знаю. Так что подумай, может ли такое совершить несколько охранников простого посольства к гномам.
— Да ни в жизнь! Если честно, я думал, что нам и делать то ничего не придётся, и этого мага и его товарищей без нас положат. А получается, что там тоже крутые бойцы.
— Вот и получается, что идёт небольшой отряд к границе, а в этом отряде и бойцы крутые, и маг очень сильный, и даже колдун эльфийский имеется. Не гномов же они будут фокусами развлекать.
— И то верно, господин. — Раб закивал головой. — Ваша правда, только как мы следить за этим Аксином будем, когда он лошадь по эту сторону гор оставит, а сам по другую окажется. И в Торзалии нам не будут очень рады, если поймают. Извините, господин, но тамошние жрецы не очень уважают магов. Угробят вас, да и меня заодно, как пособника.
— А ты не думай про такие страсти, глядишь, и спать лучше будешь. — Тарис поплотнее закутался в одеяло. — Думать в нашей команде буду я, а твоя задача исполнять приказы; причём чётко, и быстро. Например, вовремя приготовить ужин. Что-то ты меня только одними разговорами пока кормишь.
— Всё понятно, господин. — Валус бросился развязывать вещевой мешок.
Этим вечером невдалеке от отряда готовился к ночлегу ещё один человек. Такер, стрелок, последний оставшийся в живых из четвёрки теней. Он сидел в небольшом шалаше, сделанном из кустарника, и наблюдал за отблесками костра, хорошо видимого в ночи, у которого расположился этот проклятый маг с отрядом. Сначала он хотел подкрасться к ним в предрассветный час, когда очень тяжело бодрствовать, а часовые начинают клевать носом, и всадить стрелу в мага. А затем, выполнив условия контракта, вернуться в Иридис, и поквитаться с Рупазом, давшим им это задание, и не предупредив о возможностях цели. Но события сегодняшнего дня призывали его быть более осторожным.
Если бы четвёрка знала, какую опасность на самом деле представляет маг, и сопровождающие его люди, то не стали бы так опрометчиво действовать. Но, по словам Рупаза, это был молоденький маг, талантливый, но неопытный, отправленный с посольством к гномам договариваться по поводу поставок оружия. Внешне это так и выглядело, поэтому гибель отравительницы остальные члены четвёрки списали на досадную случайность. Когда Такеру не удалось подстрелить мага, а потом ещё оказалось, что они пытались убить совершенно не того человека, они решили действовать наверняка.
Довольно давно они приготовили место для засады на дороге, и сейчас посчитали, что пора им воспользоваться. Такер замаскировался в стороне от дороги, готовый, в случае чего, прикрыть отступление стрелами. Он видел гибель своих братьев, и, самое главное, как этот "неопытный маг" мгновенно убил одного из лучших кулачных бойцов империи, и во что потом превратился.
Тогда Такер впервые в жизни испытал безграничный, всепоглощающий ужас. Вместо того чтобы попробовать снять метким выстрелом мага, он, цепенея от страха, смотрел, как гибнет второй брат. Возможно, это и спасло ему жизнь. Неизвестно, возможно ли было убить Аксина простым оружием, когда он выпустил на волю некромагию, но своё укрытие стрелок точно бы обнаружил. И тогда этот выстрел стал бы последним в жизни Такера.
Сейчас он усиленно соображал, как же ему достать этого мага. В голове Такера даже промелькнула мысль отказаться от задания, но он сразу прогнал её прочь. Они согласились на эту работу, и она должна быть сделана. Любой, даже самый могущественный маг, умирал, когда ему в сердце попадала стрела, это Такер прекрасно знал. Осталось дождаться подходящего случая, а ждать он умел.
Глава N7
Тарис поднял раба на рассвете.
— Подъём. И почему хозяева должны вставать раньше слуг?
— Простите, господин, этого больше не повторится. — Валус бросился раздувать костёр. — Сейчас я приготовлю завтрак.
— Некогда. Нам нужно кое-что сделать, и эта работа не терпит промедления.
Валус послушно затоптал остатки костра, и начал сноровисто укладывать вещи в дорожные мешки.
— И ты не хочешь узнать, что мы должны совершить? — маг следил за неподвижным лицом раба, пытаясь найти следы любопытства, раздражения от ранней побудки, или каких либо других чувств. Усилия Тариса не увенчались успехом, лицо Валуса оставалось по-прежнему спокойным и невозмутимым.
— Когда придёт время, вы скажете мне, что нужно делать, господин. — Он забросил последние пожитки в мешки, и пристроил их на лошади. — Всё готово, господин, мы можем отправляться.
Тариса в очередной раз поразило его самообладание. Маг понимал, что Рупаз приставил раба шпионить за ним, и после убийства Аксина проследить, чтобы вещи юноши попали в руки главы воровской гильдии. Сначала Тарис хотел уничтожить обоих: убить сначала юного мага, а затем Валуса. Но сейчас, глядя на сноровистого и исполнительного раба, старый маг передумал. Он давно подумывал завести себе толкового слугу, и Валус идеально подходил на эту роль. Грех было разбрасываться такими людьми. Конечно, раб был предан Рупазу, но у мага были некоторые соображения по поводу того, как это исправить.
— Для начала, нам надо добавить решимости последнему наёмнику из четвёрки теней. Я надеялся, что он попытается нанести удар сегодня ночью. Но наш убийца решил выждать время. Очень прозорливо с его стороны, но нас это абсолютно не устраивает. Пока Аксин, и его друзья, не расправятся с последним, как они думают, преследователем, они не успокоятся. А справиться с отрядом, состоящим из прекрасных воинов и магов, да если они ещё находятся постоянно настороже, мы не сможем.
— А как вы собираетесь подтолкнуть последнего из четвёрки к этому самоубийственному шагу? — В голосе Валуса появилось заинтересованность. — Неужели с помощью магии?
— Нет, магия здесь не поможет. Это ломать и крушить с её помощью можно мгновенно, а вот повлиять на разум человека не так просто. Нужно время, много сил, и очень точные, филигранные по воздействию, заклинания. Будь у меня запас времени примерно две или три луны, я бы попытался, а так.... Нет, постараемся обойтись без магии.
— Я не очень понимаю, господин. — Похоже, Валус был по настоящему заинтригован.
— Ничего, скоро увидишь. — Старик, кряхтя, подошёл к лошади. — Ну, что, мы и дальше будем болтать, или ты всё-таки поможешь взобраться мне на эту тварь?
Такер двигался за уходящим к горам отрядом, стараясь не отставать, и не сильно сближаться с целью, попутно обдумывая план будущего нападения. У стрелка не было лошади, но это ему не мешало преследовать отряд. Приученный с раннего детства к огромным физическим нагрузкам, он мог бежать несколько дней подряд. Конечно, на короткой дистанции всадник ускачет далеко вперёд, оставив бегуна позади; но на длинной Такер мог загнать любую лошадь. И сейчас, легко переставляя ноги, он бежал за отрядом.
Вдруг чуткий слух подал ему сигнал о возможной опасности. Кто-то скакал позади него, не жалея лошадей. Это мог быть кто угодно: гонец, солдаты, грабители. В любом случае, одинокий бегущий человек, вооруженный до зубов, вызовет массу вопросов и подозрений. Поэтому стрелок решил сойти с дороги, и затаиться. Прятаться он умел так же хорошо, как и бегать; поэтому, найдя неглубокую яму, Такер залёг в неё, замаскировавшись ветками кустарника. Любой человек мог пройти в двух шагах от затаившегося Такера, и ничего не заметить. Стрелку оставалось спокойно лежать и ждать, когда незваные попутчики проедут мимо. Вскоре они показались на дороге. Это был прилично одетый старик, сопровождаемый здоровяком, судя по экипировке — слугой. Проезжая напротив убежища стрелка, они вдруг внезапно остановились. Такер не думал, что эти двое представляют для него опасность, но на всякий случай всё же бесшумно достал из-за спины небольшой тугой лук, и приготовился к стрельбе.
— Лошади совсем устали, господин. Почти всю ночь скачем, вдруг не выдержат? — Голос здоровяка нарушил тишину наступающего утра.
— Сам вижу. — Огрызнулся старик. Явно было видно, что он не в духе. — Пришлось сорваться из дома, и скакать, будто все демоны тьмы гонятся за нами. И всё из-за тебя, идиот! Проворонил посольство к гномам, идиот, теперь как их догнать? А какой выгодный контракт можно было заключить! Подрядились бы оружие гномье в армию перевозить, за полгода бы озолотились!
— Дак я думал.... — Верзила смущённо пожал плечами.
— Какое думал?! Тебе четко было сказано: с утра пойти в гостиницу, и договориться о встрече с их главным. А ты что натворил, сын осла?!
— Они же уже уехали. Здоровяк сжался в седле, сделавшись меньше в два раза. — Хозяин гостиницы сказал, что их номера до конца недели проплачены, вот я и решил, что послы скоро вернуться. Не будут же они деньги на ветер выбрасывать.
— Нет они не вернутся. Завтра к вечеру доберутся до длиннобородых, и поминай, как звали.
— Дак, там их и перехватим.
— Ты, что, совсем тупой?! Старик разъярился ещё больше. — Думаешь, они тебя в одной пещере ждать будут? Сколько раз так было: зайдёт купец либо посыльный в горы с одного выхода, а выведут его гномы с другого. Если до гор не успеем послов перехватить, да уговорить, то плакали наши прибыли. А как на этих доходягах кого-нибудь догонишь?! Видишь, еле плетутся.
— Господин, тут недалеко деревенька есть. Давай туда заглянем, да посвежее лошадок найдём. Глядишь, до завтрашнего вечера и нагоним твоих послов.
— Давай. И, смотри у меня: если не догоним, всю шкуру с тебя спущу.
Парочка свернула в сторону, и поехала дальше.
"А ведь старый торгаш прав. — Подумал Такер. — Скроется маг в горах, и всё, поминай, как звали. Ищи его потом по всей империи. Придётся действовать этой ночью. Дождусь, пока маг уснёт, и начну стрелять. Первая стрела ему, а без магической поддержки остальные обречены".
Внимательно осмотревшись, и убедившись, что эта пара уехала, Такер вскочил, и бросился догонять отряд.
Старый маг, так талантливо сыгравший роль недалёкого купца, внимательно смотрел на бронзовую пластину.
— Ну, вот и всё. — Заключил Тарис, пряча пластину в сумку. — Он двинулся наперерез отряду. Сейчас догонит их, и будет кружить вокруг, выбирая возможность для атаки. Самое позднее этой ночью всё будет кончено. И наш юноша поверит в то, что он избавился от преследования.
— Я поражен, господин. — Валус поклонился. — Так тонко играть мыслями человека. Я сам чуть было не поверил.
— Это всего лишь опыт. Если доживёшь до моих лет, сможешь так же, ты у нас парень с головой. А теперь поехали, негоже и нам сильно отставать.
Всё вокруг указывало на то, что отряд приближался к горам. Сами вершины ещё плохо просматривались на горизонте, но вокруг всё чаще стали попадаться каменные глыбы, и даже небольшие каменные островки, торчащие из земли. Густая трава и редкие деревья исчезли, уступив место колючему кустарнику. Стало заметно прохладнее, но было ли это следствием близости гор, или осень вступала в свои права, Аксин не знал. Всю жизнь юный маг прожил на юге империи, и не привык к холоду высокогорья. Но усилившийся ветер не собирался принимать это в расчёт, безжалостно бросая волны стылого воздуха на путников. Да и моросящий дождь, зарядивший ближе к полудню, не добавил Аксину хорошего настроения. В такую погоду лучше было находиться под крышей, поближе к очагу, но об этом сейчас можно было только мечтать. Вспомнив про такое далёкое и недостижимое тепло огня, юноша вздохнул, и плотнее закутался в ставший тяжёлым от пропитавшей его воды шерстяной плащ.
— Что, Аксин, тяжела доля солдата? — Марк, ехавший рядом, подмигнул юноше.
— И не говори. В книгах об этом почему-то не пишут.
— В каких книгах? — Воин был слишком прямолинеен, и не всегда понимал сарказм молодого мага.
— В героических балладах. Там обычно герой скачет на белом коне, храбро бьётся с драконом, или великаном, спасает принцессу и женится на ней, получая в нагрузку трон. И не слова о том, как ему приходится страдать от холода или дождя.
— Это ещё что. — Рассмеялся Марк. — Вот если бы тебе довелось побывать в Северных землях, да поучаствовать в набегах на варваров, вот тогда бы ты заговорил по-другому. Только представь: мороз, да такой, что пальцы на руках и ногах теряют чувствительность, и отваливаются; вокруг сугробы, ни одного деревца, чтобы развести костёр. Ты уже несколько суток в седле, и просто падаешь от усталости, но спать нельзя: если уснёшь, то больше не проснёшься, замёрзнешь во сне насмерть. Уже не осталось ни воды, ни пищи. Одна надежда: быстрее найти да разгромить этих проклятых дикарей, и домой. А они и не собираются сражаться: собирают пожитки, и уходят. Степь большая, попробуй, найди их. Вот тот поход был кошмарным, а сейчас мы, по крайней мере, пока, просто прогуливаемся.
— Я, конечно, понимаю, что всё познаётся в сравнении. И не сомневаюсь, что ты повидал многое. — Аксин попытался плотнее закутаться в плащ; но, выяснив, что тот уже насквозь промок, и все его попытки сохранить тепло тщетны, бросил это неблагодарное занятие. — Но я-то в походе в первый раз! И, вообще, кто-нибудь объяснит, почему я, могучий и страшный некромант, должен страдать из-за какого-то дождичка?
— А дождю всё равно, кого мочить. — К юноше подъехал Ирган, и протянул ему накидку. — Возьми, это промасленная кожа, она не промокает.
— Насчёт дождя ты прав. — Аксин набросил на плечи кожаную накидку. Действительно, стало немного теплее. — Интересно получается: человек много лет изучает магию, мнит себя могущественным и непобедимым, а потом начинается обычный дождь, и все, кто попал под него, становятся равны перед силой стихии: и обычный нищий, и великий волшебник.
— Что, спасовал перед капельками воды? — Рассмеялся Ирган.
— Много ты понимаешь. — Огрызнулся юноша. — Я, конечно, могу сотворить магический щит, и он прикроет меня от всего: и от дождя, и от чего-то посерьёзнее. Но, чтобы поддерживать его постоянно, требуется прорва энергии, человеческое тело столько в себе не поместит.
— Вот с этой проблемой мы и столкнёмся в Торзалии. — Ирган мгновенно стал серьёзным. — У их жрецов такого ограничения нет.
— Что ты имеешь в виду? — Юноша пытался вспомнить всё, что знал о Торзалии. — Нам говорили, что магия там под запретом. Жрецы могут делать какие-то фокусы, но в чём источник их силы, неизвестно.
— Это тебе в академии сказали? — Голос Иргана сделался глухим, в глазах вспыхнули искорки гнева. — Больше слушай этих учёных болванов!
— Да что с тобой? — Аксин не мог понять, что вызвало такой гнев у его собеседника.
— Они просто врут вам про силу жрецов. Многие из них куда могущественнее, чем несколько магов, вместе взятых.
Некоторое время Ирган ехал молча: затем, успокоившись, снова заговорил.
— Жрецы Торзалии молятся пяти братьям-богам, и те наделяют их силой. Не думайте, что я сошел с ума: я был у них в рабстве десять лет, и видел это своими глазами. Жрецы могут творить чудеса, и при этом они не ограниченны внутренними резервами организма, как наши маги. Может, поэтому вам и не говорят правду: как можно признаться, что после многих лет обучения маг империи остаётся слабее обычного религиозного фанатика. И служителям пяти братев-богов не надо учить заклинания, и практиковаться в приложении силы: чтобы сотворить чудо, им достаточно просто захотеть.
