Своих не бросаем!

Спустя час Крюгер так и не появился. Владимир еще минут 20 ждал и уже собирался возвращаться обратно в убежище, когда перед входом затормозил топтер с заранее сообщенным ему номером. 'Крюгер с телохранителем или... или засада!'

Крюгера опознал, пожалуй, по высокой фигуре, позади двигался, закрывая накаченными плечами телохранитель. Видеть адмирала в гражданском костюме было, по меньшей мере странно.

— В печенку, в бога душу мать вашу! — тихо прошептали губы.

Еще раз огляделся — вроде ничего подозрительного. Снял очки, положил их вместе с пистолетом во внутренний карман. Натянул бейсболку. Ну, была не была! Решительным шагом зашел следом, поднялся по каменным ступенькам и успел увидеть спину нырнувшего в отдельный кабинет, в глубине, Крюгера.

В зале — штук десять столиков, и занята едва половина. Несколько модно одетых парочек, трое в костюмах, по виду преуспевающие управленцы и большое семейство с детьми — словом обычная для обеденного времени публика. Телохранитель за столиком напротив входа окинул настороженным взглядом.

Посетители равнодушно оглядели Владимира и перестали обращать на него внимание.

На барной стойке выстроились пустые пивные кружки. Над ними возвышался бармен — внушающий комплекцией почтение мужчина, — посмотрев на него, хотелось жить, как и он, не отказывая себе ни в чем.

— Добрый день! — сказал Владимир.

— Это точно, — величественно склонив голову, прогудел бармен и оскалился в подобии приветственной улыбки.

Владимир вопросительно посмотрел на телохранителя, тот молча кивнул на кабинет.

— Товарищ адмирал, разрешите? — произнес Владимир, переступая порог. Крюгер сидел за столом в глубине перед полной кружкой пива и вид у него был не самым довольным.

Глубоко посаженные, светлые глаза смотрели с хищным интересом. Разгуляеву это не понравилось. Адмирал пригладил остатки волос назад.

— Проходите капитан, — указал на стул напротив, — Если не ошибаюсь, я представлял вас на орден Мужества, получили?

— Так точно! — Владимир осторожно отодвинул стул и устроился на нем. Он сел очень прямо, одернув футболку и слегка сдвинув бейсболку. Спустя мгновение снова поправил ее.

— Это хорошо, ну так и чего такого важного вы мне хотели рассказать, что подняли на уши половину академии?

— Полагаю, это небольшое преувеличение, но причина действительно важная, — рука положила вытащенный из кармана инфокристалл на столешницу и пододвинула к собеседнику, — Посмотрите вот это.

Крюгер откинулся в кресле и настороженно сощурил глаза, не отрывая взгляда от 'троянского' подарка. Потом вытащил телефон осторожно вставил инфокристалл в слот и уставился в экран. В ухо отправился наушник.

Десяток минут в кабинете царило молчание.

Потом телефон с инфокристаллом отправился в карман Крюгера. Удивительно прозрачные глаза на каменном лице уставились в бледную физиономию бывшего подчиненного.

— Полагаю, вы еще кое-что можете рассказать?

— Так точно!

Разгуляев рассказал о добытой на встрече заговорщиков информации и о результатах допроса генерал-майора Сташевского. Не скрыл и того, как был вынужден поступить с ним.

Крюгер сидел, чуть ссутулившись, явственно ощущая все тот же мутный осадок в глубинах души как после разговора с начальником Генштаба. В углу рта появилась злая складочка. Почему-то вспомнил реакцию СМИ после кровавой, но выигранной битвы в окрестностях Сириуса и как почти те же люди шельмовали его после ракетного удара по планете Афина...

— А почем, капитан, вы обратились именно ко мне?

— Я вам верю, товарищ адмирал... я с вами воевал и такое не забывается... — угрюмо ответил Разгуляев, — к тому же вы больше всех заинтересованы в разрешении ситуации.

— Разрешении ситуации... — с отрешенным видом повторил адмирал, недоверчиво, подозрительно косясь на собеседника. Владимир смотрел на него честным, открытым взором, — нда. А где гарантия, что это не подстава неких сил... скажем так, враждебных мне и Генеральной Директории?

Желваки загуляли на побелевшем лице Владимира. Хохотнул нервно, в прорези рта на миг мелькнули волчьи клыки:

— В таких делах гарантии не может дать никто, однако полагаю, что размен замминистра МВД — это слишком. Если была бы цель убрать вас, проще заказать киллера.

— Я так понимаю, вы сейчас на нелегальном положении?

Владимир кивнул.

— В таком случае я предлагаю вам побыть до пятого сентября моим гостем. Вы согласны?

Фактически заложником — подумал Разгуляев, но в таких делах сантименты не уместны.

— Так точно, — ответил четко, по-военному.

* * *

Пятое сентября, раннее утро, геосинхронная орбита над Землей. Борт линкора

Бывают дни плохие, а бывает невероятно плохие... кто же знал, что этот день будет именно такой. Адмирал Крюгер точно не знал!

Просторы линкора флагмана третьего флота 'Генералиссимус Сталин' поражали. Центральный коридор, метров о десяти высоты, пронизывал объем корабля от хвоста до носа. На него нанизывались помещения самых разных размеров за исключением самых малых. Группа слушателей Академии Генштаба стремительно двигалась мимо множества ответвлений, закрытых дверей и псевдоиллюминаторов, откуда звезды-ледяные драгоценности холодной космической бездны, вглядывались в решительные лица офицеров — слушателей Академии Генштаба. В середине группы заговорщиков, прикрываемый телами, шел адмирал Крюгер в парадном черном мундире, при орденских планках, золотом горели орленые пуговицы и погоны. Голова его была чистая и ясная, а злость — спокойная, деловая. Он приготовился драться на смерть — потому что ничего другого ему и не оставалось.

В коридоре никого. Тишина, в общем то нормальная тишина, не тягостная. Едва слышный топот терялся на фоне вечных шумов 'живого', функционирующего корабля: мерного гудения вентиляции и электродвигателей.

Вот только пресловутое чутье, от которого и впрямь глупо отмахиваться, предостерегало от чего-то скверного...

Еще пара сотен шагов — и уже можно коснуться рукой массивной двери рубки. Она чуть теплая на ощупь, шероховатая, как грубо отесанный ракушечник.

Идущий первым офицер достал карточку доступа, приложил к считывателю и... ничего не произошло. Оглянулся на нахмурившегося адмирала и прикоснулся снова. С тем же результатом!

Крюгер внешне оставался спокойным, но его затопили чувства: недоумение, недоверие и отчаянная надежда. Главный шкипер корабля гарантировал, что карточка откроет рубку! Неужели боевой побратим, с которым прослужили много лет, предал? Не может быть! Не верю! Или... или что-то случилось, о чем я не знаю? Оглянулся. Никого! Но, ведь если его заманили в ловушку вокруг должно быть полно военной полиции! Ничего не понимаю!

Боковым зрением увидел, что дверь вроде бы начала приоткрываться. Стремительно обернулся, рука упала на кобуру. Дверь с едва слышным шелестом втянулась в стену. В проходе с холодной улыбкой на губах замер злейший враг — бывший начальник оперативного отдела штаба третьего флота, а ныне исполняющий обязанности командующего флотом контр-адмирал Ленивкер. Военный преступник, в чьем преступлении пропаганда обвинила меня!

— Ну здравствуйте товарищи, — глаза Крюгера настороженно сузились — он сразу отметил некую неправильность. Ленивкер говорил на русском свободно, но с ощутимым акцентом, а сейчас совершенно чисто, словно это родной язык, — Ну, наконец, вот и вы!

— Mist (черт по-немецки) — с неизъяснимой горечью прошептал на языке предков Крюгер.

Ленивкер смотрел на офицеров, не отрываясь, поставив одну ногу вперед, словно собираясь выйти навстречу. От необычного взгляда Крюгер ощутил некую неправильность и не сразу понял какую. Раньше Ленивкер говорил на русском свободно, но с ощутимым акцентом, а сейчас совершенно чисто, словно родном языке.

Руки офицеров опустились на открытые кобуры, в ожидании приказа обнажить оружие, хотя по большому счету это бесполезно. Раз этот здесь — значит попали в ловушку — дураков здесь не было, но приказ своего адмирала они выполнят даже ценой собственной жизни.

Возможно то, что испытывал опальный адмирал, похоже на ощущения человека в падающем лайнере и еще не успевший поверить, что все кончено... Ты еще адмирал, ты еще герой-победитель инопланетян, но это иллюзия, морок, к тому же очень недолгие. Потому что завтра ты пожизненный заключенный и, это в лучшем случае. Нет человека — нет проблемы (цитату, приписываемую Сталину И. В. на самом деле написал Курт Тухольский, писатель, немецкий еврей, пацифист). Вряд ли поймавшим его в ловушку нужен свидетель — для них организовать несчастный случай гораздо проще. Погубил себя -это ладно. Заслужил 'награду' за глупость!

Когда-то давно, очень давно, сопливым курсантом он произносил присягу и с тех пор эти слова были для него святыми. Он был русским, хотя и немецких корней и, кадровым офицером и верил, что отвечает за подчиненных. Noblesse oblige (положение обязывает (фр.))! Но он погубил доверившихся офицеров и это угнетало больше всего.

Негромко приказал:

— Руки прочь от оружия!

Не хватало еще усугубить положение пролитой кровью.

Ленивкер совсем не походил на себя самого, прежнего, плутоватого и услужливого, везде ищущего для себя выгоду — во взгляде чувствовалась стальная решимость

Напряжение достигло апогея, когда он произнес этак с ленцой:

— И это правильно, товарищ адмирал, позвольте представится: полковник службы безопасности Русской социалистической федерации... ну, предположим, Иванов.

Глаза Крюгера на миг округлились; несколько секунд длилось вязкое молчание. Судя по довольному блеску глаз Ленивкер или Иванов, не разберешь, наслаждался недоумением неумелых заговорщиков.

— Ах вот оно что... — протянул Крюгер, — так вы кто: контр-адмирал Ленивкер или полковник русской разведки Иванов? Вы давайте определитесь, голубчик.

— По маске — Ленивкер, — пожал плечами исполняющий обязанности командующего флота, — а в действительности сотрудник службы безопасности России, но не это должно вас интересовать, а что я намерен предпринять. А я намерен впустить вас в рубку и уже передал приказ флоту о подчинении вам, товарищ адмирал. Заходите!

Посторонился, открывая проход и гостеприимно указал внутрь.

На лице адмирала мелькнула тень растерянности, потом оно вновь окаменело. Чтобы я трусил? Да ни в жизнь, но робкая тень надежды затеплилась в душе.

Крюгер провернулся к офицерам.

— Айдате! — и прошел мимо...гхм... хозяина. Слушатели — за ним. Спустя миг дверь закрылась.

В центре немалого помещения диковинным бриллиантом светилась голографическая схема околоземного космоса. Сотни отметок медленно движущихся кораблей орбитальных крепостей и станций от военных до промышленных двигались вокруг бело-голубой модели планеты. Вокруг схемы за пятью столами пилоты и операторы основных систем линкора в шлемах мысленного управления — по первому впечатлению обычная рабочая смена: два пилота и три оператора. Один из операторов обернулся, губы покривила улыбка. Крюгер узнал его — капитан второго ранга Кривицкий — этот не мог изменить. Скорее пустит пулю в лоб. Достойный офицер.

При виде привычной картины Крюгер неожиданно успокоился. В рубке он провел, наверное, пол жизни и подсознательно ожидал опасности только извне, из вечно враждебного человеку космоса.

Прятаться здесь военной полиции или спецназу явно негде, а скрытно ворваться в рубку невозможно физически — вход единственный...

Крюгер поправил высокий воротник, ладонь потерла щеку, хмыкнул недоуменно и вновь стал самим собой. Он ничего не понимал... но облегчение испытал нешуточное. Последняя проверка.

— Смена, слушай приказ, — никто не повернулся, но это нормально, уставом запрещено отвлекаться от управления кораблем, — взять на сопровождение корвет 'Форт Фишер'. При попытке атаковать поверхность планеты, уничтожить и корвет, и ракеты.

— Есть, есть, есть, — почти одновременно прозвучали ответы операторов. Одна из отметок на голографической схеме стремительно увеличилась и Крюгер увидел хищные, вытянутые обводы корвета новейшей американской серии 23081. Такие же картинки, только размером с экран консоли, повисли перед двумя операторами. Едва слышное гудение сигнализировало, что сотни мегаватт накапливаются батареей лазерной пушки — линкор готовился нанести удар.

Оставалось несколько непроясненных моментов, и Крюгер не стал оттягивать объяснение. Повернулся к 'сменщику'.

— Вы... — он запнулся, не зная, как именовать этого... товарищ или господин... и выпустил титулование из речи, — Иванов... Вы бомбардировали Новые Афины, жертвы, тысячи... на вашей совести.

— Ах вот о чем вы ... — протянул Иванов, потом отвернулся и добавил глухо, — Совесть говорите... да жертвы на моей совести... но, даже если бы я не выполнил приказ, его бы выполнил кто-нибудь другой. Не нашлось бы такого на флоте — прислали бы варяга, и все равно ударили по планете... Я не ангел, совсем не ангел, но мне пришлось выбирать между плохим и очень плохим вариантом. Если планы заговорщиков сбудутся жертв будет гораздо больше. Больше на порядок. И это главное.

— Вы так считаете? — тихо произнес Крюгер, — А почему вы, я имею в виду службу вашу, не разгромили заговор, почему не предупредили президента Лобковица?

Он замолчал, рассматривая лицо собеседника, на котором полыхала смесь обиды и сожаления.

— Это не я, товарищ адмирал, так считаю, — произнес Иванов, по-прежнему глухо, — мы не имели представления ни о времени выступления, ни о составе участников заговора и, самое главное, у нас не было неопровержимых фактов — только туманные слухи и предположения аналитиков. А Лобковица... Лобковица предупреждали, что надвигаются некие события, но нам не поверили. Нет фактов так и не лезьте к уважаемым людям.

— Вот как... я тоже довел информацию о заговоре, но... — Крюгер не договорил — коротко рявкнул ревун и мелодичный женский голос, каким говорил искусственный интеллект корабля, произнес, — Корвет 'Форт Фишер' атакует поверхность Земли. Повторяю, корвет 'Форт Фишер' атакует поверхность Земли.

Спустя несколько мгновений Кривицкий, не отрываясь от чего-то, видимого только ему, буднично объявил:

— Цели уничтожены, товарищ адмирал.

Изображение корвета налилось красным, сквозная дыра пронзила палубы, словно стальной клинок, вонзенный в живот предателя.

Неужели — все? — подумал Крюгер. Он совершенно точно должен был почувствовать облегчение. Зло повержено и, осталось только паковать заговорщиков, но интуиция вновь взвыла белугой. Состояние, которое он испытывал, можно сравнить с мандражом перед гонкой солнечных парусников. Да всего слегка потряхивало.

Но это всегда проходит, когда гоночная машина срывается с места...

В кармане бесшумно забился телефон. Крюгер недоуменно поднял брови и посмотрел на экран. Звонил оставленный на планете координатор.

— У телефона.

Коротко переговорил и нажав кнопку отбой обвел рубку отсутствующим взглядом.

— Что-то случилось? — с настороженностью осведомился Иванов.