Ускользающее счастье

— Джеймс, перестань, пожалуйста... — покрасневшая Лили встала и отошла от кровати. Взгляд Поттера весьма красноречиво говорил ей, _о чём именно_ он мечтает. А она не просила таких признаний, совсем не просила. Когда шквальный стук в окно прервал неловкую паузу, она почувствовала облегчение.

— Джейми! Джейми! — приглушённый стеклом голос принадлежал Блэку. — Ты здесь? Как ты, приятель? — К стеклу приплюснулись сразу два носа — Блэка и Люпина. — Ой, Эванс! Ты что тут делаешь?

— Лечу, — сказала она, подходя к окну и резким движением задёргивая шторы.

— Куда ты летишь, Эванс? С Джеймсом и без нас! — трагически взвыл Блэк, отлипая от окна.

Десять секунд спустя он уже барабанил в дверь. Эванс, покачав головой, вышла на крыльцо.

— Ну, чего вам? Жив он, жив. И скоро будет здоров.

— А ты что — вместо мадам Помфри? Ты умеешь лечить, Эванс? Ну пусти же нас к нему! — Блэк попытался прошмыгнуть в палату, но девушка заступила ему дорогу.

— Ага, разбежались. Поттер сегодня гостей не принимает. Вот поправится — тогда и придёте. А пока я за него отвечаю, будьте любезны отчалить от этой пристани с максимально возможной скоростью.

— Ну погоди, Эванс...

— Завтра! — она вернулась в лазарет, закрыла за собой дверь и задвинула щеколду. — Всё — завтра, — и не обращая внимания на барабанную дробь и потоки уговоров, доносящиеся с крыльца, вернулась в палату.

Джеймс смотрел на неё виновато.

— Я правильно сделала? — спросила она.

Он кивнул:

— Спасибо. Сейчас мне не хочется никого видеть.

Они улыбнулись друг другу: он — словно извиняясь, она — понимающе.

Дробный стук в дверь повторился.

Эванс с некоторым сожалением отвела глаза и вздохнула:

— Пойду разгонять твоих приятелей. Сами они не угомонятся.

— Ну, что вам ещё надо? — угрожающе рыкнула она, открывая дверь. — Ох, профессор МакГонагалл, простите... я думала это мальчишки...

— Ну как он, мисс Эванс? — декан Гриффиндора быстро прошла мимо девушки.

— Ему лучше, профессор...

— Отлично, отлично! Благодарю вас, моя дорогая. Можете пойти поужинать, я подменю вас на время. Но потом обязательно возвращайтесь — через сорок минут у меня назначена встреча.

— Не стоит беспокойства, профессор. Я не голодна.

— Бегите-бегите. Вы уже пропустили обед, а я не хочу, чтобы вы свалились с ног от слабости. Боюсь, если мадам Помфри не вернётся, вам предстоит дежурить здесь всю ночь.

Едва за Лили закрылась дверь, МакГонагалл подступила к Поттеру:

— Джеймс, вас не очень утомит, если я задам вам один вопрос? — начала она.

— Нет, профессор, — нарочито слабым голосом отозвался тот.

— Хорошо. Я не займу вас надолго. Скажите, вы видели, откуда вылетел сбивший вас бладжер? Может, вы заметили, как кто-то направил его в вашу сторону?

— Увы, профессор... Я был так увлечён игрой, что ничего вокруг себя не замечал.

— Да... конечно. Но я должна была спросить. Отдыхайте.

Закрыв глаза, Поттер задумался. Не сболтнул ли он лишнего в разговоре с Лили? Не дал ли ей повода счесть себя нытиком, не способным устроить собственную жизнь? Ведь искренность искренностью — он слышал, что это подкупает, но слабость — совсем другое дело. Вдруг она станет презирать его? Показаться любимой девушке неудачником и рохлей — какое унижение! — он мысленно схватился за голову. — Впрочем, может, всё не так страшно? Женщины иногда отдают предпочтение слабакам, (уж непонятно, чем они при этом руководствуются, но факт остаётся фактом)... Вот сколько раз он об Слюнтявуса ноги вытирал? И куда каждый кидалась Эванс? Не в объятия победителя, нет; совсем в другую сторону, на защиту убогого и угнетённого...

Всё-таки странное она существо. Было бы понятно, если бы она, например, оберегала маленького и пушистого котёнка от злой собаки, но Снейп-то не котёнок! Он — мерзкая скользкая слизеринская змеюка, которой на роду написано служить кормом для благородного гриффиндорского льва! — он приосанился и тут же застонал от боли в ключице.

— Что с вами, Поттер? — заквохтала МакГонагалл, вскакивая со стула.

— Ничего, ничего... Неудачно пошевелился.

— Может, возобновить обезболивающее заклятье?

— Нет-нет, профессор, правда, не стоит...

— Что ж, как знаете, — Минерва вернулась на место.

— Профессор... — Поттер набрался наглости, — могу я задать вам... личный вопрос?

— Хм, смотря что вы имеете в виду.

— Ничего дурного, уверяю вас. Дело касается только меня и... Видите ли, я подчас не понимаю некоторых вещей, некоторых мотивов в поведении девушек, потому и решился спросить у вас. Может быть, вы сможете помочь мне разобраться.

— Что ж, спрашивайте, — разрешила МакГонагалл. Похоже, ей польстило, что её любимец обратился с деликатным делом именно к ней.

— Скажите, почему некоторые девушки... как бы это сказать... больше тянутся к слабым парням, чем к сильным?

— Хм, с чего вы так решили?

— Ну, понимаете... Вот взять, например, Лили Эванс — пока я был здоров, и, как это говорят, 'на коне', она меня на дух не переносила, всячески выказывала мне своё презрение, и вообще... Но стоило мне оказаться на больничной койке, как она напрочь поменяла своё отношение ко мне. Теперь она прямо-таки излучает участие, готова ради меня не есть и не спать. Это как-нибудь объясняется с точки зрения общечеловеческой логики?

— Что ж. Если не принимать во внимание запах 'Афродитум-эссенс', который я здесь ощущаю... — (Поттер слегка покраснел), — то это объясняется простым состраданием. Эванс — добрая девушка.

— И всё? То есть, всё, что она здесь для меня делает, — это из жалости?

— Вы не совсем правильно меня поняли, Джеймс. Вряд ли к вам возможно испытывать ту жалость, которая вам столь неприятна. Вы для этого слишком молоды, сильны и успешны.

— Однако, некоторое время я был беспомощен и зависим от Лили. И именно в это время изменилось её отношение ко мне. Значит, стоит мне поправиться, как она снова ко мне охладеет?

МакГонагалл усмехнулась:

— Полагаю, это будет зависеть только от вас.

— Зависеть от того, сумею ли я превратиться в неудачника, постоянно нуждающегося в её поддержке?

— Да нет же, Джеймс! Неужели вы и вправду думаете, что неудачники столь притягательны для женского пола? Это же просто смехотворно! Если рассуждать с вашей точки зрения, то внимание всех девушек Хогвартса должно быть неотрывно приковано к Питеру Петтигрю. А вы когда-нибудь видели Петтигрю с девушкой?

— Нет, но... Питер не единственный, кто не очень успешен в жизни, есть и другие, и кое-кто из этих _других_ обласкан вниманием самых красивых студенток.

— Я полагаю, речь идёт не о богатых наследниках знатных родов?

— О нет, совсем не о них! Они уже по праву своего рождения не могут считаться неудачниками.

— Что ж, возможно, вы правы. Однако вам следует знать, что в мире не сыщется такой волшебницы, которая смогла бы влюбиться в полное ничтожество. Не знаю, как это бывает у магглов, но юные колдуньи, вопреки вашим убеждениям, предпочитают красивых, сильных и решительных молодых людей. Правда, и сила, и красота у всех проявляется по-разному и по-разному же воспринимается. Иногда внутренний мир человека привлекает больше внешности, а сила духа — больше, нежели телесная мощь. Если вы хотите превзойти кого-то, вам придётся превзойти его именно в том, на что обращает внимание девушка, за сердце которой вы боретесь. Бесполезно кичиться удалью, если девушка её не ценит, как бесполезно читать стихи глухой. Вы понимаете, о чём я, Поттер? И даже если у вас будет один шанс из ста — не сдавайтесь, потому что чаще всего проигрывает не тот, у кого меньше шансов, а тот, кто первым отказывается от борьбы. Найдите правильный подход, запаситесь терпением — и у вас всё получится....

Глава 17

Когда Лили добралась до столовой, ужин уже почти закончился и за столами оставалось от силы человек пять. Ни на кого не глядя, она что-то наскоро перехватила — и поспешно выскочила из Большого зала. За порогом её ждал Снейп.

— Куда-то торопишься?

— Да, в лазарет. МакГонагалл подменила меня на полчаса, чтобы я смогла перекусить...

— Позволь узнать, _что ты там делаешь?_

— Видишь ли, мадам Помфри пришлось спешно уехать из Хогвартса: у неё заболела мать. И оказалось, что я тут единственная с дипломом курсов святого Мунго первого уровня и хоть какими-то практическими навыками. В общем, я заменяю целителя.

— Да? А у МакГонагалл недостаточно практических навыков? И у Дамблдора тоже?

— Сев, они не врачи! К тому же, у них полно других дел.

— Поважнее? С этим я абсолютно согласен. Но ты! Или тебе просто нравится торчать возле Поттера? Тогда скажи — и я оставлю тебя в покое!

— Нет, мне не нравится. Но у меня нет выбора!

— Выбор есть всегда.

— Целитель не должен смотреть на личность пациента, его обязанность — поставить больного на ноги!

— Ах, как трогательно, — насмешливо протянул он.

— Думай как знаешь! У меня есть понятия о долге, и если тебе не дано этого понять...

Он поморщился:

— Вот от этой лекции, пожалуйста, избавьте.

— Как пожелаешь! — она повернулась и быстрым шагом направилась прочь.

— Чёрт... — он провёл ладонью по глазам. И, помолчав, добавил. — А ведь я знал, что так будет.

'Погоди сдаваться, — шепнул внутренний голос. — В конце концов, она — твоя девушка! Борись за неё!'

''Борись'... А какой в этом смысл? Она или любит меня — или нет. Никакая борьба не способна изменить чувства женщины по моему желанию. Так что, для начала, стоит ответить себе честно: если бы она любила меня — мчалась бы стремглав записываться в сиделки к моему злейшему врагу? Вряд ли. А если она уже сейчас склоняется мыслями к Поттеру — потом будет только хуже. Даже если этой самой борьбой я добьюсь её постоянного присутствия рядом с собой — это будет именно присутствие; в лучшем случае я получу женщину, равнодушную ко мне. В худшем — мечтающую от меня избавиться. А что может быть в этой жизни глупее, чем скулить у закрытых дверей?'

МакГонагалл вынырнула из-за угла прямо перед ним:

— Мистер Снейп, я вас искала. Следуйте за мной! — и быстрым шагом направилась к своему кабинету.

Не ожидая ничего хорошего от этого приглашения, он последовал за ней. Когда дверь кабинета закрылась за их спинами, декан повернулась к Северусу, яростно сверкнув глазами:

— Мистер Снейп, вы видели падение Поттера на сегодняшнем матче?

— Да, видел.

Их взгляды схлестнулись не хуже дуэльных шпаг.

— Скажите мне, чем вы занимались в тот момент, когда мяч-вышибала полетел в Поттера?

— Тем же, чем и все остальные, — он понял, к чему клонит профессор, и ненависть помимо его воли засквозила в его взгляде.

— Конкретнее, — потребовала МакГонагалл.

— А в чём, собственно, дело? — ровным тоном спросил он.

— А дело, мистер Снейп, в том, что все слизеринцы, как один, утверждают, что это вы направили бладжер в гриффиндорского ловца. Более того, они утверждают, что вы лишь случайно промахнулись, а на самом деле мяч должен был проломить ему голову.

Снейп не то чтобы остолбенел — таких утверждений он, в принципе, ожидал — но от поттеровских фанаток. А вот чтобы его обвиняли свои же однокурсники...

— Кто именно из слизеринцев сказал вам об этом, профессор?

— По-моему, вы путаете роли. Задавать вопросы...

— ...ваша привилегия, а не моя, — устало кивнул он. — И всё же, я бы хотел услышать ответ.

— Вы такой же нахал, как большинство учеников Слагхорна! Вся школа гудит об этом, если вы ещё не заметили. Гриффиндорцы заявляют, что вы угрожали смертью Поттеру, Блэку и Петтигрю. Сам Блэк это подтверждает. Слизеринцы хвастаются перед другими факультетами вашим поступком и обещают, что в следующий раз вы не промажете. Я опросила нескольких сидевших рядом с вами зрителей — все подтвердили, что во время матча у вас в руках была волшебная палочка, и вы произносили некие заклинания. Поэтому ещё раз спрашиваю вас: вы действительно хотели, невзирая на мои предупреждения, причинить вред Джеймсу Поттеру?

— Разумеется, нет, — Снейп понемногу выходил из себя. — Если бы я захотел причинить ему вред — будьте уверены, его месяц пришлось бы собирать по полю пинцетами. Но, к сожалению, вас не было рядом, чтобы подсказать мне эту замечательную идею.

— Вы наглец! — прошипела МакГонагалл. Ему показалось, что даже волосы у неё встали дыбом — совсем как шерсть у рассерженной кошки. — Минус десять баллов Слизерину. И дайте мне вашу палочку! Немедленно!

Он с громким стуком положил, почти что бросил, палочку ей на стол. Одарив его уничтожающим взглядом, декан произнесла формулу для выявления последних заклятий, выполненных с помощью палочки. Прошла секунда, другая, и лицо её медленно вытянулось:

— Щит? Вы ставили материальный щит? Но зачем?

— Затем, чтобы ваш ненаглядный Поттер не свернул шеи десятку учениц Гриффиндора, пикируя на них с высоты, — он протянул руку за палочкой. — У вас есть ещё вопросы ко мне?

— Бладжер запустили не вы... — МакГонагалл явно была разочарована.

— Разумеется, нет, — пытаясь не выдать раздражения, произнёс он. — Если позволите совет, я бы на вашем месте проверил приятелей Поттера и всю его команду.

— Но для чего?

— Если вы были внимательны, вы наверняка заметили, что ваш ловец не удосужился упасть по траектории, заданной мячом, а приложил все усилия для того, чтобы низвергнуться в объятия своих поклонниц. Это даёт повод думать, что он заказал удар бладжером кому-то из своих. Я могу идти?

Она рассеянно кивнула. Он взялся за ручку двери.

— Доброй ночи, профессор.

— Плюс пять... десять баллов Слизерину, — еле слышно сказала она закрывшейся двери.

Северус услышал её и презрительно сплюнул, попав аккурат на порог её кабинета:

— Старая дура. В гробу я видел твои баллы и ваши идиотские соревнования.

Глава 18

Лили дремала на больничной койке, отгороженная ширмой от Поттера. Лечь ей удалось далеко за полночь, и то лишь напоив гриффиндорца снотворным под видом укрепляющего зелья — иначе он не перестал бы молоть языком до самого утра. Эванс сама на себя удивлялась: ещё вчера она просто посоветовала бы ему заткнуться, влила бы в него снотворное силой и уже через час после ужина спала бы спокойным сном. Но сегодня разговор с этим балаболом почему-то доставлял ей удовольствие — то ли от скуки, то ли потому, что Поттер действительно оказался интересным собеседником. Он знал массу смешных историй и мог рассказывать их ночь напролёт. Она же слушала, забыв про собственные предупреждения о вреде болтовни при сотрясении мозга, испытывая странную теплоту к своему пациенту. Вот и сейчас, убедившись, что он спит, она поправила ему одеяло и погладила по голове, мысленно посмеявшись над собой и тихо шепнув:

— Глупый. Но хороший, — и только после этого легла сама.

Когда она уже засыпала, щеколда на входной двери отодвинулась под действием заклятья, и мадам Помфри, громко топая башмаками, вошла в палату.

— Ну вот! Стоило покинуть Хогвартс всего на один день, как в лазарете появились сразу два пациента, — расстроено пробормотала она. — Беспомощные бедняжки лежат тут без всякого лечения из-за какого-то идиота, вздумавшего прислать мне дурацкую анонимку. Надо же было придумать — драконья оспа! Очень злая шутка, глупая и злая. Ох-ох... А я-то хороша! Поверила, что лучший колдомедик Польши вот так запросто позволит себе заболеть драконьей оспой. Впрочем, может, это и к лучшему — иначе бы я не выбралась повидать матушку до самого лета. Умеем мы забывать родителей, ох умеем... Но что же я стою как вкопанная? Бедные крошки лежат тут одни неизвестно сколько времени...