Демон. Книга 1.

— Удобно, черт подери... — поморщился Гронер. — Как обычно, наши политиканы перестраховались...

— Ну и пусть! — перебил его банкир. — Для нас главное что? То, что у нас развязаны руки. И что при желании мы можем творить, что хотим, сколь угодно долго. Развязать небольшой конфликт на периферии стоит не так уж дорого, а при нужном акценте в средствах массовой информации он будет считаться этой самой 'войной'. Так что поправку можно считать бессрочной. А что хорошего у тебя?

— Ну, таких глобальных новостей нет, но кое-чем порадовать смогу: господин Саркисянц дал будущему 'Зомби' очень полезную опцию...

— Какую? — заинтересованно спросил Олсен.

— Способность к метаморфированию. Могу показать небольшой ролик...

...Просмотрев запись, Брайан отставил в сторону бутылку коньяка, наклонился над журнальным столиком, и, глядя на Бена совершенно трезвыми глазами, поинтересовался:

— Ты понимаешь, сколько денег это нам принесет?

Гронер молча кивнул.

— Идеальный разведчик, диверсант, телохранитель... — мечтательно пробормотал Олсен.

— А так же идеальный ликвидатор... — в его же тоне закончил Бен. — Думаю, что в определенных кругах нашу продукцию будут покупать за любые деньги...

Глава 21. Виктор Волков.

Наладить нормальный тренировочный процесс удалось только после возвращения Железного Джона: не успев всплыть в системе, полковник Ридли устроил расслабившимся в его отсутствие диспетчерам такой разнос, что основная масса скоростных уиндеров журналистов, без устали мотающихся за каждым взлетевшим кораблем Оборотней, срочно запросила посадочные коридоры. Еще через час в военной зоне космодрома Лагоса-два не осталось ни одного гражданского судна: самые догадливые улетали сами. Корабли, в которых, по словам членов экипажей, 'в данный момент' не было пилота, перетаскивались в гражданскую зону буксирами. А те, чьи хозяева пытались качать права, 'случайно' повреждались при посадке.

Вокруг казармы сразу стало тише: количество беспилотных дронов, управляемых с кораблей охотников за сенсациями, сразу же уменьшилось раз в десять. А те, которые остались, сгорели в огне активированных полковником зенитных артавтоматов.

Правда, обо всем этом я узнал часа через два. Когда закончил тренировку в виртуальном имитаторе:

— Слышь, Викки! Ридли вернулся! — Рикки, пришедший в сознание чуть раньше меня, сиял, как майская роза. — Прикинь, вокруг казармы — ни одной камеры!

— Ладно, камеры... — в общем канале раздался голос Игоря. — Я тут машину тестировал, так на тактическом экране — звездопад! Полковник сажает всех, кого может...

Я радостно заулыбался — двое суток, прошедшие с момента появления в системе Циклопов, мы ни разу не поднимались в космос. И вынуждены были дуреть за тренажерами. Так как первая же попытка полетать закончилась сразу же после взлета: совершать любые эволюции в безумном количестве яхт, уиндеров и разномастных лоханок, хозяева которых жаждали рассмотреть поближе или поснимать 'новые корабли Оборотней, победивших Циклопов', было невозможно.

— Отлично! Тогда через пару часов после ужина можно будет заняться делом...

— Не хочу на 'Торнадо'... — почти одновременно пробормотали Гашек и Краузе.

— А я с удовольствием сяду на 'Кречет'! — завопила Элен. — Сколько можно изображать пассажира?

— Ладно, господа пилоты и их пассажиры! — усмехнулся я. — Айда пока перекусим, что ли? А то я проголодался...

...В столовой оказалось многолюдно — человек пятнадцать Оборотней, устроившись у противоположной от входа стены, мрачно потягивали пиво. Еще парочка сосредоточенно уминала ужин. Заметив нас, ребята встали и почти одновременно прикоснулись пальцами к виску. Молча: траур по их товарищам, погибшими в бою с Циклопами, все еще продолжался. Ответив на приветствие, мы добрались до своих столиков и вывели на их голоэкраны сегодняшнее меню...

— А, вот вы где! — голос Ридли, донесшийся от входной двери, заставил меня оторваться от стакана с ягодным компотом и посмотреть на заявившееся в гости начальство. — Можете не вставать. Приятного аппетита...

— Добрый вечер, господин полковник! — пихнув кулаком развалившегося в кресле Рикки, я вскочил и пододвинул к своему столику еще одно кресло. — Составите компанию?

— Благодарю... — Ридли отрицательно помотал головой. — У меня есть предложение получше. Приглашаю вас попариться в адмиральской сауне. Каким будет ваш положительный ответ?

— Пиво будет? — нахально поинтересовался Конти. — А то какая сауна без пива?

— Будет... — без тени улыбки пообещал полковник. — И ужин — тоже. Отменяйте заказ и полетели...

— Та-а-ак... На вечерние полеты, как я понимаю, губы можно не раскатывать? — в общем канале буркнула Иришка.

— Да ладно! Уймись, трудоголик! Отпуск вы с Виком зажали? Зажали! Значит, запретить нам греть пузо у вас нет никакого морального права... — хохотнула Элен. И, первой выбравшись из-за стола, быстрым шагом направилась к выходу...

— Ну как, нашли общий язык с Оборотнями?— усаживаясь в 'Каплю', поинтересовался у меня Ридли.

— Да... — хмуро ответил я, вспомнив, как все это происходило.

— Ну и отлично... — буркнул полковник. Потом повернулся к ожидающему его команды пилоту и приказал: — Все. Полетели...

'Торнадо' капитана Беккера упал на пластобетон минут через двадцать после нас. Вслед за ним на посадочный квадрат рухнуло еще четыре корабля. Выскочив из люка, Беккер, не дожидаясь остальных, быстрым шагом двинулся по направлению к моему 'Кречету'. Кинув взгляд на индикатор работы элеватора артсклада, я, вздохнув, выбрался из пилотского кресла, и, добравшись до входного люка, выглянул наружу.

В глазах капитана, остановившегося прямо передо мной, плескалась боль. Сжимая и разжимая кулаки, Беккер угрюмо смотрел мне в глаза и... молчал. Точно так же, как и остальные догнавшие его Оборотни.

— Я сделал все, что мог... — спрыгнув на пластобетон, мрачно буркнул я. — Они не послушались...

— Спасибо... — перебил меня Беккер. — Мы пришли сказать вам спасибо... Если бы не вы, жертв было бы намного больше...А ребята... Они не могли отвернуть... Они выполняли свой долг...

По щекам стоящего справа от капитана белобрысого парня покатились слезы. Стиснув зубы, он смотрел куда-то сквозь мой 'Кречет' и не замечал, как его плечо стискивают пальцы стоящего за ним товарища.

— А еще я хочу принести свои извинения за... — начал было капитан.

— Проехали... — перебил его я.

— Нет, не проехали! — белобрысый сдвинул в сторону Беккера и сделал шаг ко мне на встречу. — Если бы мы встретили вас по-человечески, то вполне возможно, что мой брат и Леха Колычев остались бы в живых...

— Саня! — придержав парня за руку, воскликнул капитан.

— Что 'Саня'? Разве я не прав? Элита летного состава ВКС! Какая мы, нафиг, элита? Костю и Леху сожгли походя! Как первокурсников! И, что самое страшное, точно так же сожгли бы и меня, и тебя, и всех тех, кто так кичится вот этим куском тряпки...— вцепившись в нашивку Оборотня, парень вырвал ее с мясом, и, с ненавистью посмотрев на своего командира, сжал обрывок ткани в кулаке. — Если бы не они, жалкие четыре корабля Циклопов порвали бы все, что было за пределами сферы поражения систем вооружения орбитальной крепости... Вот кто настоящий Оборотень. А мы... мы обычные самозванцы...

— Сражаться с Циклопами на равных почти невозможно... — дождавшись паузы в его монологе, тихо сказал я. — Вспомните лекции в Академии! Они быстрее и выносливее, чем любой из вас...

— Вас? — вцепившись в отвороты моего комбинезона, зарычал белобрысый.

— Да. Вас. А нас специально готовили для этой войны. Поэтому посадили на более мощные машины...

— Почему?! — взвыл возмущенный до глубины души пилот. — Почему я, Оборотень, должен летать на этом корыте, а неизвестно кто — получать новые истребители?

Вздохнув, я аккуратно отцепил его руку от своего комбинезона, потом тихонечко сжал его предплечье, и, дождавшись огонька ПОНИМАНИЯ в его глазах, буркнул:

— Нам дали не только машины... Мы и сами немножечко другие... У всего есть своя цена, и очень часто она оказывается слишком высокой...

— Я — Оборотень! Меня научили летать! Я готов заплатить любую цену, чтобы бить этих тварей! Почему к этой войне готовили вас? И к чему готовили меня? — потирая побелевшую под моими пальцами руку, воскликнул он.

— Виктор тоже Оборотень. Без пяти минут... — подала голос непонятно когда возникшая за моей спиной Иришка. — Его забрали из Академии незадолго до выпускных экзаменов. И терзали восемь месяцев. Для того, чтобы он мог хоть что-то противопоставить Циклопам...

— Кто учил тебя летать? — потухшим голосом спросил меня Беккер.

— Капитан Кощеев... — ответил я.

— И после него тебя еще надо было учить? — глядя на меня широко раскрытыми глазами, с сомнением в голосе поинтересовался белобрысый.

— Да. Мало того, нас выдернули сюда задолго ДО окончания подготовки. Так что мы пока — жалкие недоучки... — Ира вложила свои пальцы в мою ладонь и тихонько добавила: — Если бы не Вик, нам тоже пришлось бы туго...

— Сегодня вечером мы соберемся поминать ребят. В 'Гнутой Подкове'... — мрачно посмотрев на ближайший 'Кречет', сказал Беккер. — Если вы придете, то мы вам будем очень признательны... И... еще раз спасибо...

— Придем обязательно... — вместо меня ответила Иришка...

...Адмиральская сауна оказалась очень даже ничего. Комплекс парилок на любой вкус и температурный режим. Десяток восстановительных блоков, в которых можно было найти все, что угодно, начиная с древнего 'душа Шарко' и заканчивая новейшими аппаратами для комплексной нейрофизиологической релаксации организма. Несколько великолепных комнат для отдыха с потрясающими голо-сенсорными установками, позволяющими создать в помещении иллюзию присутствия в самых красивых уголках обитаемых миров Конфедерации. Причем каждая была оборудована финиш-камерами пневмо-доставки, над которыми вращались голографические логотипы сети ресторанов 'Марина-Ритц'. Не самых дешевых в Секторе...

— Хорошо быть адмиралом... — взяв из стопки, лежащей на настоящей деревянной лавке рядом с входной дверью пару так называемых 'простыней', буркнул Рикки. — Ходишь париться два раза в день, а в свободное от расслабления время строишь и равняешь нерадивых подчиненных...

— Да... Мечта, а не сауна... — поддакнула ему Элен. — И твои мечты тоже ничего. Только разве нарисованная тобой картина может считаться жизнью?

— Не понял? — удивился Конти.

— Ну, сауна, потом подчиненные. Снова сауна, и опять подчиненные. А где в этом ряду непрерывных развлечений твои любимые бабы? Или ты рассчитываешь стать адмиралом только тогда, когда на тебя плюнут даже специалисты клиник, занимающихся омоложением?

— Тьфу на тебя... — надулся Рикки. — А не говорить мне гадости ты не можешь?

— Стараюсь, но не получается... — расхохоталась Вильямс. — Ладно, мы с Орловой пойдем раздеваться. Встретимся в русской бане.

— А раздеться тут слабо? — Конти попытался взять реванш. Но не тут-то было. Тяжелая артиллерия в лице моей Иришки убила его наповал:

— Что, перед тем, как стать адмиралом, решил запомнить, как выглядит противоположный пол? Так мы тебе можем еще одну бабу подарить. Резиновую. И твои будущие проблемы отодвинутся. Эдак месяца на три-четыре. Если, конечно, ты ее снова не порвешь. В пароксизме страсти...

— Идите уже! — завопил Рикки. — А то я вас лично пристрелю...

— Господа офицеры... — дождавшись, пока мы рассядемся вокруг стола, Ридли поднял бокал с коньяком и жестом остановил порывавшегося вскочить с места Форда. — Я собрал вас не только для того, чтобы дать возможность отдохнуть. Вернее, не так... Черт! За время, проведенное в гипере, я раз двадцать обдумывал эту речь, и каждый раз понимал, что выразить словами то, что у меня на душе, не получится. Каждый раз из меня лезло что-то сухое, казенное, напрочь лишенное чувств, которые мне хотелось бы до вас донести. Вот и сейчас я не знаю, с чего начать... Не перебивайте... мне надо сосредоточиться... — заметив, что Рикки пошевелился, буркнул полковник. — Вы наверняка слышали мое прозвище. Железный Джо — так меня называют уже семь лет. Знаете, почему? Как раз семь лет назад я потерял второго сына. А за год до него — первого. Оба моих мальчика были отличными истребителями, и я гордился тем, как они умеют летать... Если бы не Циклопы, ребят ждала длинная и счастливая жизнь. Старший, Тревис, как раз собирался жениться. Мечтал о двух сыновьях и дочери. И даже прикупил себе небольшой коттедж в курортной зоне Эйвера-четыре, где стоял его полк. Младший... младший о семье не думал — жил одними полетами, и через год после выпуска из Академии стал считаться одним из лучших пилотов в своем полку... Когда в системе Эйвера всплыли корабли Циклопов, Тревис был в патруле. В паре с товарищем он попытался задержать шесть с лишним десятков их бортов, чтобы гражданские суда успели добраться до орбитальных крепостей...

— Семь лет назад? — побледнела Ира. — Если я не ошибаюсь, тогда Циклопы взорвали оба Ключа и превратили единственную терраформированную планету системы в озеро кипящей лавы...

— Да... — глухо подтвердил Ридли. — И уничтожили весь Одиннадцатый флот, который пытался защитить Эйвер от бомбардировок... Моя жена и будущая невестка... остались на Эйвере-четыре. Были в гостях у Тревиса... А через год погиб Томми... Не вернулся из разведывательного полета в систему Шаннара... А я остался тут. Один, как перст. Без семьи, близких и друзей... Единственным делом, хоть как-то отвлекавшим меня от воспоминаний, была служба. Я терзал себя и своих подчиненных так, что за четыре года мой полк планетарной пехоты стал лучшим в гарнизоне. Потом... потом меня двинули на повышение. Дел стало больше, а возможностей думать и вспоминать — меньше... Я жил, как в тумане, и от подъема и до отбоя не давал ни минуты передышки ни себе, ни своим подчиненным... Потому, что старался не вспоминать про своих детей и не думать о том, что пилоты, которые круглые сутки взлетают и садятся на космодром Лагоса-два, тоже обречены...

Залпом осушив бокал, Ридли сделал небольшую паузу, а потом, оглядев всех нас по очереди, продолжил:

— Когда со мной связался генерал Харитонов, я решил, что он сошел с ума: посылать на верную смерть десять даже очень хорошо подготовленных пилотов казалось мне преступлением! Я сорвал голос, убеждая Володю выбросить из головы этот идиотизм, однако он меня не послушал. Через несколько часов, в первый раз увидев ваши лица, я вспоминал о своих сыновьях и мечтал провалиться сквозь землю, чтобы не видеть момента, когда ваши корабли будут уносить вас к системе Пронина... Все время, которое вам понадобилось для того, чтобы придумать тактику нападения на транспорт, я тоже провел за тактическим компьютером. И не смог придумать ничего толкового. По моим расчетам получалось, что у вас нет ни одного шанса вернуться. И я почувствовал себя убийцей! Человеком, который посылает на смерть своих собственных детей! И, проводив вас в прыжок, понял, что не хочу жить! Ибо жить, не имея возможности прийти на могилы своих детей — страшно. Так же страшно, как жить, не зная, где и как они встретили смерть... И тогда я плюнул на устав и полетел за вами. На 'Богатыре'...