Мастерская

Лера вошла в кухню и увидела аккуратно выглядывающую Юлю, а потом и смотрящего в окно Мужа. Юля подмигнула и демонстративно крадучись пошла вокруг кухни, жестом позвав её занять соседнее с Васей место. Было не слишком приятно слушаться, реально, почти чужую женщину. Лера всё же кивнула и тихонько приблизилась. Как-то эта девка слишком быстро влилась в их семью и теперь, вот, начинает командовать. Лере это не наравилось.

Тонкие девичьи руки легли на плечи, и его окутал запах разгоряченного страстью женского тела. Бархатные губки коснулись щеки, а остренькие зубки чуть куснули за мочку уха.

— Хороший, Ты, человек, Василий. — Проговорил женский голос над ухом.

— Не мучайся. Ты всё правильно думаешь. Василий чуть обернулся на голос и увидел Леру, завёрнутую в любимый банный халат, сидящую совсем рядом. Юля достаточно громко, чтобы было слышно обоим, продолжила:

— Ваша семья это очень большая сейчас редкость. Такая же была когда-то и у меня. Мудрый отец, ведающая мать, бесшабашные, но надёжные братья и сёстры. Мне действительно всего этого очень долго не хватало. Я просто почувствовала, а потом и поняла по вашему поведению, что впервые за многие десятилетия, Я — Дома. Это очень ценно для меня и я буду вас поддерживать и защищать всеми силами. — Девушка отпустила его плечи и уселась на корточки, так, чтобы видеть их одновременно.

— Нет, я не читаю мысли, я просто слишком опытна в обманутых надеждах. — Слезинка блеснула в уголке глаза и Лера упала перед ней на колени, прижав облегчённо зарыдавшую девушку к груди.

— Мы принимаем тебя в нашу семью. Ты можешь на нас рассчитывать. — Василий обнял уже двух плачущих, таких одинаковых и таких разных девушек и старательно сжал их в объятиях.

— Раздавишь! — Рыданья сразу прекратились и четыре маленьких кулачка принялись старательно, но несильно пихать его в грудь — подвижность объятьями он девицам сильно ограничил.

— Вот и отлично! Куда ты дела младшеньких, Дочка? — Василийослабляя нажим встал сам и принудил встать уже успокаивающихся Леру и Юлю.

— Да что детишкам надо — дала игрушки, вот они и заняты. — Юля весело чмокнула его в щёку и прижалась к плечу, стирая ладошками слёзы. К другому плечу, точно так же утирая слёзы прижалась Лера и они тихонько рассмеялись, глядя друг на друга.

— Мы прям как зеркало друг другу. — вытирая последние капли сказала Лера, глядя на симметрично вытирающуюся Юлю.

— Кстати, а что это за синхронные извивания я вчера наблюдал? — Звонкий по голой и мягкий по прикрытой халатом попке, шлепки, направили девушек к стульям, да и сам глава семейства сел, всем своим видом ожидая ответа.

— Я не знаю, но подозреваю кое-что. — Юля завистливо взглянула на завернувшуюся в пушистый халат маму и продолжила:

— Есть интересная возможность — изменить тело не просто так, как предлагают игрушки, а практически вылепить то, что хочется. При этом всё будет таким, как и должно быть если бы оно было совершенно природным. Даже часы откатывают только до этого изменения, а дальше без отдельного усилия, идёт омоложение нового тела, как будто оно было дано от рождения. Если обычное превращение меняет только внешний вид и у изменённой из мужчины женщины не получаются дети, а у изменённого из женщины мужчины тоже бесплодное семя, то после трансформации всё меняется полностью. Можно даже стать животным. Остаётся только сознание. — Юля осмотрела внимающих слушателей и продолжила:

— Для таких трансформаций я использую то, что называю "пузырём метаморфоз". Когда я с этим столкнулась первый раз, то превратилась в себя в мечтах. Вот какие у меня были видения о собственном теле, вот такой я и стала. Через продолжительное время я научилась строить у себя в подсознании законченный образ и смогла принять именно ту форму, которая мне была интересна. — Она усмехнулась, вспоминая какой-то приятный момент.

— Вот и в этот раз, оказавшись без связи с окружающим миром, я принялась медитировать, пытаясь организовать ещё один — два образа в свою коллекцию. А потом случилось неожиданное — в мой воображаемый мир как-то попали Валя и Даша. В свои первые посещения подсознания я тоже была пятном света и обрести какую-никакую материальность мне стоило долгих трудов. Зато теперь я смогу обучить этому и сестрёнок и вас.

-Пока я подожду. Хотя бы до отпуска. — Василий предвкушающе оскалился:

— Вот только среди слепленных по образу и подобию мысленного двойника, заставлять искать меня мою ненаглядную, он погладил Леру по коленки и та чуть не замурлыкала от удовольствия, не стоит — не пойму. Шутка была хорошей, но от повторения весь вкус уже будет потерян. Юля кивнула и продолжила:

— Так можно сделать очень многое, а кроме того мои серьги памяти, что с камушком, могут обеспечивать как обычное превращение, так и полноценную метаморфозу в заранее опробованное и запомненное тело... Новые серьги такого, видимо, не могут. По крайней мере, они чувствуются по-разному.

— Сейчас девочки заняты получением вещества для тех самых пузырей, а мне, в преддверии нового витка опытов, было — бы спокойнее иметь ещё нужных серёжек. Я уже мысленно подготовилась и прошу помощи, в производстве! — Юля, извиняясь и спрашивая разрешения, посмотрела на задумчиво кивнувшую и собирающуюся удалиться Леру.

— Только попробуй представить, что она — это я! Только такого не прощу! — Лера поцеловала мужа, накинула свой халат на Юлю и дразняще виляя бёдрами пошла в подвал.

— Хах, ха — Ха — Ха-ХАаа. — Засмеялся Василий:

— Вы слишком разные, чтобы вас путать! — Крикнул он вслед довольно улыбнувшейся жене и поцеловал прильнувшую к груди Юльку.

Лера спустилась по ступеням лестницы и услышала тихие стоны удовольствия. Валя и Даша стояли на четвереньках на ковре лицом друг к другу и целовались, сильно вывернув головы набок. По-другому целоваться было-бы трудно — в кисках девушек совершенно самостоятельно орудовали два фаллоса, выглядевших совсем живыми. Телесного цвета стволы были не слишком толстыми, а вот мошонки, которые раскачивались на шарообразных основаниях членов, показались весьма крупными. Тонкие жёлтые ножки, что обнимали попки девушек ритмично тягали члены туда-сюда, старательно лаская тугие дырочки.

— уМн а! ох! — Одна из девушек прервала поцелуй, судорожно напрягшись.

— Ма-ма при-сое-ди-ня-ай-аАй — А Аах — Не договорила вторая, тоже содрогаясь в оргазме. Шары, из которых торчали члены и лапки вздрогнули и мошонки зашевелились, видимо у них тоже начался оргазм.

— А чего это я должна себя сдерживать?! — Лера протянула руку к лежащему на столе, меньшему чем у дочек, шару с членом, но без ножек. Розовая вспышка смела мысли и она упала на колени, а выпустивший четыре пары длинных паучьих лапок шар прыгнул со стола, попал сразу на её, вздрогнувшее от предвкушения тело, пристроился и вбил тридцатисантиметровый кол в мгновенно намокшую, хлюпнувшую дырку.

— А, А, А, А, А... — Лере было не с кем целоваться и толчки вызывали громкие вскрики, которые, впрочем, дальше стен подвала никто бы не услышал...

Василий лежал в Юлиной комнате на тёплом полу. Рядом лежала, тяжело дыша, юля, в образе миниатюрной девушки, ростом едва полтора метра, а её плотненький, уже чуть округлившийся животик уже принял приличное количество его спермы. Сначала он, на кровати, раз пять оприходовал соблазнительную блондинку, затем та, уменьшившись в росте, перетекла в жопастую, сисястую и губастую чёрную с фиолетовым отливом, негритянку с непропорционально тонкой талией. Когда талия немножко распухла от его спермы, она перетекла в ещё меньшую по объёмам Валю, такую, какую он её видел в первый день. А теперь, какая-то незнакомая ему, маленькая большеглазая девочка блаженно нежилась на его груди, водя тонким пальчиком по его коже.

— Дорогой, покушай ещё и пошли в постельку. Пора баиньки. Думаю у нас всё получилось как надо.

Василий сел, поднял на руки лёгонькое, потерявшее как-бы не половину веса, тельце и уложил на кровать. Девушка быстро устроилась и отогнула одеяло:

— Я уже жду. — мурлыкнула она.

— Я сейчас схожу, посмотрю как там мои. — Василий жевал оставшийся в одиночестве, уже двадцатый за вечер, бутерброд. Пельмени уже остыли и он раздумывал — доесть так или всё же сходить к микроволновке.

— Им сейчас хорошо и не до тебя. Не бойся — там всё хорошо. Каждому возрасту свои увлекательные игрушки. Эти — удержат девочек до утра. Им сейчас хорошо, а вот тебе это, особенно после еды, — Василий решил доесть пельмени, которые были ещё тёплые внутри. — может не понравиться. Зрелище со стороны неприглядное.

— Ну, хорошо. Доверюсь твоему слову. — Василий оглядел стол, ещё пару часов назад заставленный едой и вздохнул:

— Никогда столько не жрал. Секс всё же весьма энергозатратное мероприятие. — Он лёг на кровать и был немедленно укрыт одеялом.

День 7

Василий нёсся по загородной дороге на своей машине. Замечательные виды летней природы сменялись — то замечательные весенние поля с изумрудно — зелёными посевами, то перелески с нежной молодой листвой. Ровная дорога уходила дальше, но он свернул в бок на новый асфальт узкого ответвления. Вдоль дороги росла живая изгородь и было очень приятно ехать в зелёном коридоре. Широкие, отсыпанные щебнем обочины начинали зарастать травой. За пригорком начинался небольшой посёлок с аккуратными домиками, утопающими в зелени. Ярко светило солнце и пахло какими-то цветами.

Он свернул к крайнему домику и остановился. Большой, кирпичный дом казался будто нездешним. Строгие рельефы, выложенные ровным кирпичом создавали ощущение, что дом создавался как крепость и украшен постольку-поскольку всё же жилое помещение. Выйдя из машины и пройдясь по кирпичной же дорожке он взялся за дверную ручку. Потянул на себя дверь и тут его кто-то ударил в бок, ещё, и ещё... Стало темно.

— Вася, проснись, проснись. — Девичий голос пробился сквозь сон. Слабая ручка толкала его в бок.

Он потряс головой и проснулся... Ну возможно проснулся?! В свете ночника рядом с ним на кровати лежала какая-то незнакомая девушка с огромным, непомерно огромным животом и просяще на него смотрела.

— Ну наконец-то! Не добудишься тебя! Мне уже скоро — помоги встать!

— Что скоро?! Рожать? Когда?!

— Ну можно и так сказать. Нет, пока не сейчас, но потом уже не дойду!

Василий окончательно проснулся и вспомнил, кто он, кто эта девушка и что вообще происходит.

— Фух! Что-то я немножко удивился. — Василий помог встать Юле и, поддерживая, почти неся на руках, повёл её в подвал — к бассейну. Было очень свободно и радостно на душе — он всё также женат на Любимой, у него даже прибавилось "детей" и тот дом, который он видел во сне — вот он, вокруг и он его! Облегчение от испуга пробуждения медленно спадало.

— Может я тебя донесу?

— Нет, мне хоть и тяжело, но приятно. Другое дело если бы яйцо уже сформировалось — там было бы просто тяжело. — Юля остановилась у двери в подвал держась за ручку.

— Ты только не пугайся. Всё нормально. Твоим... Нет! Нашим девочкам ничего не угрожает. Скорее наоборот — это был самый долгий секс в их жизни. Они, должно быть, несколько устали. По себе помню! — Она отпустила дверь, чтобы Василий мог поддерживать её при спуске.

Поддерживая Юлю, Василий спускался спиной назад. Перед тем как обернуться, юля его придержала:

— Всё хорошо. Я уже вижу. — Она отпустила руку и Василий обернулся.

Зрелище действительно было страшноватым: Большие, с сенбернара, пауки окружили трёх, исхудавших девушек. Двое уже лежали и тихо дышали. Их пауки, которые при ближайшем рассмотрении оказались больше лохматыми, чем массивными, мирно лежали круглыми брюшками на полу, нависая длинными, лохматыми лапами над спящими телами, как бы охраняя. А ещё присмотревшись, Он обнаружил, что от пауков в этих существах разве что брюшко и лапы. На месте головогруди располагались вполне эрегированные члены. Мошонки тоже были и они мерно покачивались в такт лёгким движениям верхних лапок, что как антенны локаторов медленно "осматривали" помещение.

Третья же девушка лежала на двух лапках и небыстро раскачивалась, каждый раз насаживаясь растёртой, опухшей пиздой на член паука.

Василий уже довёл Юлю до бассейна, который всё также занимало бардовое яйцо.

Дай из шкафа большую коробку. Только близко к паукам не подходи. — Попросила Юля.

Пока Василий ходил, сношающаяся женщина тихо застонала и по её телу прошла небольшая судорожная волна. Паук подержал её ещё несколько секунд немного покачиваясь всем телом, а затем положил бесчувственное тело на пол и вытащил член из похожей на красную розу, медленно закрывающейся дыры. На лице блондинки было написано абсолютное удовлетворение. Она вздохнула и засопела, а паук замер в той же позе, что и два других.

Юля, получив коробку, при помощи жёлтых лент вытащила женские тела от пауков к себе.

— Так, это — Лера, а это... Хм. Кто из них кто — я теперь не знаю. Ладно, потом сами скажут. Их нужно отнести наверх и пристроить спать. К паукам я их пока не подпущу. И ты не подходи — им в принципе всё равно кого сосать, но тебе может оказаться непривычно. — Она ехидно усмехнулась и подмигнула.

Василий взял лёгонькое, тощее тело Леры и молча отправился в спальню. Вернулся за следующим телом.

— А сколько они проспят?

— Да часа три или четыре. Да и я к тому времени освобожусь! — Юля не отрывала взгляда от яйца, которое оплетали жёлтые ленты.

Уже поднимаясь по лестнице он услышал звуки текущей воды, А вернувшись в подвал вновь, обнаружил, что более чем двух метровое в длину яйцо лежит на берегу бассейна, а юля манипулирует вентилями, заменяя воду.

— Прям жду не дождусь, когда можно будет это открыть! Па, а мне такое подарите?! Ну на Новый Год!? — Она обернулась и засмеялась, увидев озадаченно-мечтательное лицо Василия.

— Если будешь хорошей девочкой, то вполне возможно! — Выходя из задумчивости пообещал он. Довольный смех был ему ответом.

— Я убежал! — Крикнул он в подвал полчаса спустя.

— Хорошо! Пакетиков купи — будем яйца разбирать, а класть некуда!

Василий, застёгиваясь на ходу, дошёл до машины. Как оказалось, он уже почти опаздывал. Вчерашний марафон выжал его на столько, что уже привычное раннее пробуждение не состоялось.

— А так удобнее! — Василий, выезжая на дорогу, откатил своё состояние на несколько часов назад. Щетина исчезла, появилась бодрость. После пробуждения и краткого посещения подвала, он успел только заложить в маринад пяток курочек. А уж дальше девочки будут разбираться сами. Побриться и сделать зарядку он и не подумал, но к счастью вспомнил про часы и их возможности. Есть захотелось ещё сильнее, хотя он и умял бутерброд перед выходом.

А разве не всё равно — чем теперь питаться?! Думал он отъезжая от встретившейся по пути человеческой заправки. Так — хотя бы быстро! Раньше он не уважал питание на ходу, но как и сейчас иногда приходилось питаться и так. Еда оказалась как обычно слишком солёная, слишком острая, слишком яркого вкуса вообще, но перетерпеть это оказалось вполне возможно.