Воскресное утро

На полигоне Кубинка представители Сталинградского тракторного завода знакомились с танком, на который им поручено было изготовить чертежи и технологические карты. Тут так же все шло по сценарию: на чертежи — две недели, с учетом того, что корпус машины не изменился практически, и один месяц на доработку технологии производства. Специалисты полигона за два дня умудрились поменять ствол на орудии танка, поэтому посмотрели и эти его возможности. В общем, к сентябрю КБ должно было подготовить документацию по производству Т-34-85. Вопрос, на каком заводе его начнут выпускать, пока оставался открытым.

В этот же день, созданная Берией группа ученых под руководством Курчатова — атомный проект СССР, знакомилась с лейтенантом Военно-Морского Флота Васильевым и обсуждала меловые наброски на доске ядерных реакторов первого и второго поколения. Тут же согласовывался список необходимого оборудования и приборов. Его товарищ по лодке лейтенант Петров чертил схемы и виды акустической торпеды, объясняя принципы ее устройства и управления в Штабе РККФ. И оба они рисовали эскизы своей лодки в разрезе и лодок проекта "613", которые изучали в училище. Примерно тем же самым занимались девочки-студентки, будущие специалисты-фармакологи, краснея от присутствия стольких ученых и светил науки, фамилии которых они встречали только в учебниках, внимательно разбирая свои конспекты. На одном из заводов Москвы в это время бывший рабочий Вяземского машиностроительного завода собирал установку закалки металлов токами высокой частоты. На подобной он работал в 1979 году. В те времена — ценить время умели. И каждый день, прошедший с момента появления потомков, использовался для уяснения и применения их знаний.

19 июня 1941года. Москва. Кремль.

Сталин, как обычно курил трубку, прохаживаясь по своему кабинету. За столом сидел вызванный им Наркоминдел Молотов.

— Товарищ Молотов, Вам предстоит не совсем обычное дело. Нужно срочно связаться с посольством Финляндии и попросить встречи с Маннергеймом. Встреча желательно должна пройти 21 июня. Если не удастся — то 22 — 23. В другие сроки это уже не будет неактуально. Поэтому найдите аргументы для финской стороны достаточные, чтобы встреча состоялась. Ваша задача: довести до Маннергейма информацию о том, что нам известен план "Барбаросса" и соответственно мы готовы к войне и уже в этом их план неосуществим и, следовательно, порочен. И главное — нам известен план "Ост". Поэтому сама Германия, в общем, и исполнители этого плана в частности будут неминуемо привлечены после окончания войны к ответственности. Это же касается и союзников Германии. Финляндии мы даем выбор — либо они не участвуют в этой войне, либо их руководство должно быть готово, понести ответственность после ее окончания. Место встречи — пусть укажет Маннергейм. В случае невозможности встречи — подготовьте письмо с изложением вышеперечисленного и передайте его вечером 21 июня.

— Товарищ Сталин, есть несколько вопросов. Первый — стоит ли сообщать Маннергейму то, что нам известен план " Барбаросса" 21 июня? Второй — между Германией и Финляндией существует союзный Договор, который не оставляет вариантов действий Финляндии кроме участия в войне, не разрывая его. Есть тогда смысл сообщать им и о плане "Ост"?

— Отвечаю, товарищ Молотов. По первому вопросу — как мне объяснили товарищи военные — даже если Маннергейм сообщит Гитлеру о нашем знании их планов — уже вряд ли что-то изменит. Маловероятно, что Гитлер отменит нападение. Но если это произойдет — будет еще лучше. Мы получим еще время на то, чтобы подготовиться. По второму — я с Вами соглашусь, скорей всего так и произойдет — Финляндия вступит в войну на стороне Гитлера. Однако союзнические обязательства можно выполнять по-разному. Можно — с рвением, а можно — для галочки. Так вот, знание Маннергеймом того, что нам известно многое, должно заставить его быть осторожнее. Что уже само по себе не плохо. А когда мы пойдем на Запад — это ускорит принятие Правительством Финляндии правильного решения. Мы же в данной ситуации ничем не рискуем. Я ответил на Ваши вопросы?

— Да товарищ Сталин. Сегодня же передам послу Финляндии нашу просьбу о встрече.

-Тогда у меня все. У Вас есть что-либо?

— Есть. Нота протеста германского МИД о том, что над территорией СССР пропали несколько немецких самолетов, причем пилоты этих самолетов по радио утверждали, что были атакованы советскими истребителями. Что ответить?

— Ответьте, что о пилотах немецких самолетов нам ничего неизвестно, однако мы проведем проверку указанных фактов и если такие случаи имели место быть — виновные будут наказаны по всей строгости советских законов. Проверку мы проведем в течение 10 дней.

— Тогда у меня все товарищ Сталин. До свидания.

— До свидания, товарищ Молотов.

При выходе Молотов у секретаря увидел Наркома Флота Кузнецова, который сразу же после него был приглашен к Сталину.

— Здравствуйте, товарищ Кузнецов!

-Здравствуйте, товарищ Сталин!

— Присаживайтесь товарищ Кузнецов и ответьте мне на несколько вопросов.

Вопрос первый. Приняли Вы меры, исходя из информации переданной Вам ранее?

— Так точно, товарищ Сталин. В районе предполагаемого минирования немецкими минными заградителями будут находиться несколько подводных лодок и торпедных катеров. Последние нужны для контроля, что никто не сможет рассказать о случившемся. Далее, на флотах максимально возможно усилено ПВО. ВВС флотов также готовится к событиям 22 июня. Из Лиепаи все стоявшие на ремонте корабли и суда переведены в Таллинн и Ленинград. Согласно приказа Генерального Штаба переданные Флоту воздушно-десантные бригады уже занимают позиции на о. Саарема. Туда же переброшена бригада морской пехоты КБФ и полк танков Т-26 , переданный нам из состава Ленинградского Военного Округа.

Легкие силы КБФ выведены в районы прикрытия основных сил и контролируют проливы у нашего побережья. После операции против немецких минзагов — эти силы будут дополнены подводными лодками. На всех базах флота идет подготовка к обороне баз с суши.

— Хорошо товарищ Кузнецов. Я рад, что Вы правильно поняли задачи. Однако у меня есть определенные сомнения относительно командующих на Балтике и Черном море — правильно ли они понимают роль и значение флота в предстоящих сражениях? Смогут ли они правильно организовать действия флотов?

— Товарищ Сталин, в данный момент Главный Штаб Флота и Ген. Штаб уточняют и согласуют эти планы. Товарищем Шапошниковым нам поставлена задача, на Балтике максимально затруднить работу флотов — и военных и гражданских — наших противников. Далее, как и планировалось ранее — оказание помощи РККА на прибрежном ТВД артиллерией кораблей и снабжение войск. Кроме этого, нам назначена как главная задача — оборона входа в Финский залив, опираясь на о. Саарема, военно-морские базы флота Таллинн и Ханко. Причем нам указано использование в выполнении этих задач линкоров и крейсеров КБФ.

В связи с чем, у нас есть опасение относительно возможности использования на Балтике немцами своих современных линейных кораблей, тяжелых крейсеров и авиации против КБФ. Особенно авиации как более мобильного инструмента влияния на обстановку. Мы, конечно, приняли меры по усилению ПВО наших баз и кораблей. Основной задачей нашим истребительным силам ВВС КБФ поставлена оборона кораблей. Однако Балтика, ее размеры — позволяют авиации противника держать под контролем всю акваторию моря.

— Правильно опасаетесь товарищ Кузнецов! Именно авиация — ваш главный враг. Придет немецкий линкор или не придет — это как говорится, бабка надвое сказала, а вот авиация их будет точно. Мы поможем флоту. Сейчас у нас в связи с переориентацией заводов и снятия с производства легких танков образовались запасы крупнокалиберных пулеметов и малокалиберных пушек, которые могут быть средствами ПВО — поэтому зайдите в Наркомат вооружений, я им позвоню, уточните, сколько Вы сможете забрать этих средств и немедленно разместите на кораблях. Они небольшие, места много не занимают, но достаточно эффективны против пикировщиков. Но это, что касается всех наших флотов. Теперь второй вопрос. Давайте мы с Вами поговорим теперь о Черноморском. Что Вы можете мне сказать о нем?

— Товарищ Сталин уже сейчас на позициях входа в Босфорский пролив находится наша подводная лодка, отслеживающая обстановку на входе в Черное море. На данный момент немецких надводных кораблей в Черном море нет. В остальном задачи ЧФ аналогичны Балтийскому Флоту. Я хотел бы обратить внимание на отсутствие в составе ВВС флотов самолетов, способных в масштабах Балтийского, Черного и северных морей, сопровождать корабли и оказывать им помощь в удалении от баз. Все наши истребители проектировались и предназначались для боевых действий над сушей. Нам же нужен истребитель, имеющий большую дальность полета и способный бороться с бомбардировщиками противника.

— Хорошо. Мы посмотрим, что у нас есть или в ближайшем будущем будет, подходящее для флота. А Вы пока посмотрите повнимательнее по персоналиям командующих флотами. Нам нужны инициативные, смелые, способные к оправданному риску. Командиры, желающие всю войну провести на базах нам не нужны. Идите, товарищ Кузнецов. Работайте. До свидания!

— До свидания, товарищ Сталин!

Через неделю Приказом Кузнецова по Флоту был снят с должности командующий Черноморским Флотом вице-адмирал Октябрьский С.Ф. и на его место назначен адмирал Флота Галлер Л.М.

19 июня 1941 года. Аэродром "Бобруйск"

Утром 19 июня техники и БАО новичков готовились к встрече своего полка. Летчики и техники 161 ИАП, поглядывая на их суету, в очередной раз готовились быть зрителями чего-то необычного, расположившись в тени ангаров и самолетов. Полетов у них не было с момента перелета на этот аэродром. С одной стороны было некогда — полк обустраивался на новом месте, с другой — ПВО новичков потребовало наличия радиостанций на И -16. Радиостанции были, правда, не на всех истребителях, но были. Однако качество связи этих радиостанций, ее разборчивость лишало смысла их использования — понять что-либо было невозможно. В этой связи у новичков вчера был разлад среди их специалистов по радиосвязи. Один из техников, осмотрев радиостанции, установленные на "ишаках" заявил, что их можно немного переделать, и они будут вполне работоспособными. Что и сделал за полчаса работы паяльником, под надзором начальника связи 161 ИАП. После этого И-16 взлетел с аэродрома и на практике проверил связь с командной радиостанцией полка и ПВО новичков. Все работало, и качество связи было вполне на уровне. Однако для этого нужны были какие-то детали и еще что-то, чего Николай не разобрал. Так вот, инженер, отвечающий за радиостанции их самолетов, давать эти самые детали не хотел — спрашивая инициатора, что они будут сами делать, когда придется заниматься ремонтом своих радиостанций. На что техники отвечали, что эти летчики такие же свои, как и те, что должны прилететь и что все они делают общее дело. В общем, вопрос был поднят на уровень командира Особого корпуса ВВС. Генерал-майор Красавин дал "добро" на переоборудование радиостанций 161 полка. И со вчерашнего вечера технари новичков с паяльниками в руках лазили по кабинам И-16-х. Посему, сегодня рано утром начальник связи их полка, выпросив у новичков их транспортник "АН-2", улетел в расположение полков дивизии собирать недостающие радиостанции. Вот и лежал Николай в тени своего "ишака", отмахиваясь веточкой от комаров и оводов и обсуждая с летчиками своего звена шансы "И -16" против различных экземпляров техники новичков. Поэтому, они не обратили внимание вначале на приближающийся и нарастающий шипящий звук, пропустив момент появления над аэродромом четверки стреловидных самолетов в камуфляже. Зато они прочувствовали на себе мощь их двигателей, когда четверка разом выполнила горку над аэродромом, за секунды набрав больше километра высоты. Пролет второго и третьего звеньев первой эскадрильи и их посадку уже наблюдал весь аэродром. Причем многие не только смотрели, но и чуть позже помогали техникам новичков руками закатывать реактивные "МиГи" на места их стоянок. Вот тут все из 161 полка поняли, почему их согнали с асфальта — шасси МиГов утопали в грунте даже в сухую погоду. Следом за первой с интервалами в 15 минут прибыли вторая, третья эскадрильи и эскадрилья спарок — разведчиков. Николай не преминул тоже помочь и посмотреть МиГи вблизи. Самолеты были полностью из металла. Каплевидные фонари кабин давали отличный обзор для летчика. В носовой части фюзеляжа грозно торчали три пушки. Летчики в прилетевших МиГах были одеты в темно-синие спецовки наподобие тех, что носили их техники — с множеством карманов на кнопках и молниях, в обычных летных шлемах с темно-коричневыми очками, но на всех были странные штаны темно-зеленого цвета в обтяжку с поясом до груди и отходящими от них шлангами. Спросив знакомого техника из новичков, что это за штаны — узнал, что летчики одеты в противоперегрузочный костюм, позволяющий уменьшать влияние перегрузки на организм человека. В общем, полоса удивления продолжалась. Николай уже задумывался, что же еще удивительного и нового он увидит и узнает сегодня, когда на полосу аэродрома приземлился АН -12-й, прилетевший из Вязьмы и привезший медиков, работников столовой и штаб полка. И когда по рампе транспортника стали спускаться медсестры и официантки столовой 161 полк затих. Нет! У них тоже в столовой были официантки очень даже ничего. Но так они считали, пока не увидели официанток новичков. Эти все были как на подбор — рослые, длинноногие — что было очевидно из-за длины их юбок и выглядели так же необычно, как и все, что Николай видел за последние два дня. Девушки, выйдя из самолета и увидев десятки внимательных глаз, разглядывавших их, откровенно засмущались. Среди этого "цветника" Николай рассмотрел красивую высокую брюнетку с мушкой на левой стороне подбородка. Она, почувствовав внимательный взгляд, стрельнула своими карими глазами в сторону высокого светловолосого летчика, и в этот момент Николай понял, что пропал.

19 июня 1941 года. Берлин. Рейхсканцелярия.

За столом в кабинете Гитлера сидело четверо: сам Гитлер, начальник Имперской безопасности Гейдрих, начальник ОКВ генерал лейтенант Йодль и его подчиненный — начальник Абвера адмирал Канарис. Этот узкий круг собрался по инициативе Йодля. И сейчас причину этой встречи озвучивал Канарис.

— С 17 июня моей службой отмечено усиление активности русских по всей линии соприкосновения с нами. Именно с 17 числа они жестко стали пресекать полеты наших воздушных разведчиков над своей территорией, сбив при этом несколько самолетов. Далее, по агентурным данным начался отвод войск от линии государственной границы. Причем все передвижения производятся ночью. Часть войск занимает выгодные оборонительные рубежи, окапывается и маскируется, другие части отводятся в глубину территории. Вывозятся склады боеприпасов. На всей территории приграничных округов усилена деятельность контрразведки, введена комендантская служба в населенных пунктах и на дорогах, усилена охрана мостов, станций, введена система скрытых знаков на воинских документах, НКВД проводит превентивные аресты подозрительных и неблагонадежных лиц. При этом Абвер потерял несколько диверсионно-разведывательных групп и агентов. Вывозятся семьи комсостава и партработников, демонтируется оборудование ценных промышленных предприятий, вывозятся запасы материалов и продуктов. На сборы призваны несколько возрастов военнообязанных. Часть из них прикомандировывается к воинским частям по месту жительства, но большая часть вывозится во внутренние военные округа. Исходя из всего вышеперечисленного, я вынужден сделать вывод о том, русским стало что-то известно из плана "Барбаросса". По крайней мере — если не направление ударов и точное время начала операции, то наши намерения и готовность нанести удар в ближайшее время — им известны. Вопрос лишь в том, как много они смогли узнать и каким образом.