— И вы рассчитываете на мою помощь в этом вопросе? — Сурин посмотрел на собеседника скептически.
— Нет. Не такой уж я дурачина и простофиля, как вы сейчас подумали. За эти годы я очень много всего узнал. В том числе о том, как устроена реальность на самом деле. Не скажу, что меня это порадовало, — рыжий попытался закинуть ногу на ногу, но не преуспел. — Но если всё настолько схвачено... Что ж. С волками жить — по-волчьи выть. Собственно, именно это меня сейчас интересует. Научиться правильно выть по-волчьи. Вы понимаете, о чём я?
Старик молча кивнул.
— Вы, Мстислав Мануйлович, замечательный преподаватель и педагог. И полиглот от Бога. Говорю без лести, вы же сами про себя знаете.
— Может всё-таки, — старик дёрнул краешком рта, — настоящий английский? Тот, который у вас в голове — это наверняка чудовищная дрянь. Хотя бы судя по тому, как вы выговариваете слово lost. Или немецкий, это бездна. За отдельные деньги я могу вас поучить даже русскому — тому, на котором настоящие люди говорили... А это, о чём вы... Вы же не брат. И не можете им стать. По причинам, вами же изложенным. Если вы всё-таки настаиваете — людское преподают. Могу обратиться к одному человечку, уточнить...
— Да, преподают, — рыжий скорчил гримасу. — Под большим секретом, за неприличные деньги, со всякими условиями, но преподают. Но вот беда: все преподаватели учились у других преподавателей. А вы — единственный, кто общался с носителями языка. Во всяком случае, единственный, кого я смог найти. И это мне обошлось недёшево. Во всех смыслах.
Проционус Команданте Зигер очень осторожно ткнулся носом в ногу хозяина, намекая, что ему холодно и пора бы домой. Хозяин не заметил. Он думал, и мысли эти были тяжёлыми, как мешки с картошкой.
— Вообще-то, — наконец, сказал Мстислав Мануйлович, — сейчас я должен был бы встать и уйти. Но вы же не отвяжетесь.
— Именно, — подтвердил рыжий. — Баналь Джо бара галах.
Старика передёрнуло.
— Настолько плохо? — с беспокойством спросил рыжий. — Я думал, простая фраза... Ошибка в грамматике? Произношение скверное? Что?
— Вот в этом-то и всё дело, — вздохнул Сурин. — Видите ли, я действительно хороший преподаватель. Как раньше говорили — репетитор. Я хороший репетитор. Мои ученики мне обычно благодарны... долго. А знаете, в чём секрет? Я учу не читать, не учу говорить. Я учу думать на языке. Но я не могу научить вас думать на людском. И никто не может. Я могу постараться что-то передать, кроме грамматики и лексики. Но это совершенно не то.
— А чему учили там? — человек, называющий себя Джо, ощутимо напрягся. — И, кстати — где это?
— Наверное, на Луне, — ответил Мстислав Мануйлович. — Судя по силе тяжести. Там всё было легче. Но я не уверен. Я не видел поверхности. Я вообще ничего не видел. Да, чтобы всё сразу было ясно. Сурин го каголь Аур"Аркона. Я никогда не видел Их и не говорил с Ними. Только с такими же, как я. С захваченными. Мы в каком-то смысле учили друг друга. С очень небольшой помощью извне.
— Ну то есть как? — не понял рыжий.
— Ну то есть так. Вообще, когда вы говорили о носителях языка... Тут с вашей стороны недопонимание. Людское — это не Их язык. Я даже не уверен, что Они общаются посредством звуков... или символов. А может и нет. Мы не знаем о Них ничего. Вообще ничего, — повторил он. — Вы меня слушаете?
— Очень внимательно, — быстро сказал рыжий. — Хотите ещё сигаретку? Ну, всё-таки...
— Нет, хватит... Так вот, людское — это искусственный язык, созданный Ими для общения с людьми. Хотя Они прекрасно понимают любые земные языки, да и вообще насквозь нас видят. Смысл галах — в его воспитательном и дисциплинирующем эффекте. И обучение людскому — это часть воспитания. Именно этого я вам не могу преподать. При всём желании, — добавил он с непонятной интонацией.
— Тогда хотя бы расскажите, — попросил рыжий, закуривая.
— Я не говорил об этом последние полвека, — вздохнул Мстислав Мануйлович. — Пожалуй, можно ещё сигарету.
— Давайте, — начал он, с удовольствием затягиваясь, — я расскажу вам про свой первый урок. Его я запомнил очень хорошо. Как и все последующие. Но этот — особенно.
— Очень интересно, — рыжий откинулся на спинку скамейки.
— Представьте себе такую картину, — сказал старик. — Совсем ещё молодой человек. Лежит в гамаке на родительской даче. Кушает клубнику со сливками. Перечитывает по пятому разу старый номер "Die Aktion", отец привёз из Германии... да, у меня уже тогда были способности к языкам. И думает о том, возьмут ли его в лётный кружок. Потом — голубой притягивающий луч, его все описывают... И теперь он находится неизвестно где. Голый. С мокрыми ногами. Это почему-то особенно пугало. Я сначала думал, что это иностранные шпионы. Чтобы потом заставить отца выдать какие-нибудь секреты, отец мой был военный инженер... Но этот луч, и другая сила тяжести... трудно не понять.
Он снова затянулся. Выдохнул дым. Помолчал. Рыжий терпеливо ждал.
— Комнатка без дверей и окон, — наконец, сказал он. — Железный пол. Палка. Просто деревянная палка на полу. Больше ничего. Простоял минут десять, было очень холодно, особенно ногам. В конце концов я взял палку. И услышал откуда-то слова... — Сурин повертел головой, заглянул даже за спину, понизил голос, — кемаль круа. Я сказал "чего?", и получил удар током. Или чем-то вроде этого. Очень больно. Я свалился на пол, а ток бил. Меня корёжило. Потом боль прекратилась. Я опять что-то сказал, и опять началось то же самое. А дальше меня било и било. Пока не осталось одно желание — понять, чего же от меня хотят... В конце концов я эту палку сломал. Перед этим я делал с ней... самые разные вещи. Всё что приходило в голову, всё, что могло помочь... Но Они хотели, чтобы я сломал палку. Она, кстати, была очень твёрдая. Я еле справился. Так я выучил два первых глагола. Кемаль — ты должен сломать. Круа — исполнить любыми усилиями, любой ценой. Теперь вы меня лучше понимаете?
— И что, они и дальше вот так? — уточнил рыжий.
— Нет, конечно, — старик вздохнул, — дальше было гораздо хуже. Иногда меня спасала только языковая интуиция. Я до сих пор не понимаю, почему выжил. Хотя нет, понимаю. Мне везло.
— А с остальными что? — наивно спросил Джо.
Старик скурил сигарету до фильтра и завертел головой, ища поблизости мусорный бачок. Увидел — и движением неожиданным и ловким запустил окурок прямо в тёмный, смрадный зев.
— Но зачем всё это? — спросил рыжий. — Нельзя было просто объяснить правила?
— Я рассказал про первый урок, — как ни в чём не бывало продолжил Сурин. — А теперь сразу про десятый. Кажется, он был именно десятым. Я сидел в мягком кресле. Одетый. И смотрел через экран на юношу, голого и с мокрыми ногами. Он находился в комнатке без дверей и окон, а на полу лежала палка. Дальше понятно?
— И вас наказывали, если он делал что-то не то. А потом вы должны были его наказать, — рыжий сказал это без вопросительной интонации.
— Разумеется. Под конец я возненавидел этого парня. Он был очень тупой, почти как я. Но когда я в сотый, что-ли, раз выкрикнул кемаль круа, и нашёл правильную интонацию... это потом я понял, что она правильная. Та, которая помогает подчинённому понять и подчиниться. И мне как-то удалось это передать. Он взялся за эту проклятую палку и начал ломать её о колено... Вот так нам ставили произношение. Может быть, теперь вы хоть немного даль зай"галах. Хотя бы — почему я вздрагиваю каждый раз, когда слышу ошибку.
— Нет, не понимаю, — признался человек, называющий себя Джо. — Зачем такие ужасы?
— Я же сказал, — старик нахмурился. — И язык, и обучение сообщают определённую картину мира. В которой есть много такого, чего нет в нашей. И нет многого, что в нашей есть.
— Например, чего? — рыжий потеребил нос.
— Например, оправданий, — Сурин сказал это неожиданно резко. — Сама возможность оправдываться исключена на уровне грамматики. Или вот: на людском нельзя сказать "я попробую" или "я постараюсь". Таких слов нет. Просто нет.
— Понятно, — сказал рыжий.
— И вот этого слова в людском тоже нет, — заметил старик. — Вы могли бы сказать — Джо"ль ба"аним акча"шем"лё. Но это совершенно другое. Что-то вроде "я признаю, что должен усвоить и использовать то..." — он задумался.
— Слова я учил... Ту вещь, которая сейчас важнее, чем в прошлом? — попытался вклиниться рыжий.
— Вот именно за такой перевод мне впрыснули под кожу какую-то дрянь, от которой я блевал желчью, — вспомнил Сурин. — Потом до меня дошло. Просто — "то, что сейчас кончилось". В данном случае — "то, о чём мы сейчас говорили".
— Я не очень понимаю систему времён, — признался рыжий.
— В людском нет системы времён. Есть формы времени, задаваемые отношениями. Это довольно трудно — понять, что значит лё"ма"акча.
— "Раньше", не зависящее от "теперь"? Тоже не понимаю, — сказал рыжий.
— Класс действий, не связанный с оценкой из настоящего, — сказал Сурин. — Объяснить сложно. Но нам не объясняли. В нас это просто вбивали. Почти как двойные согласные.
— А что делали за двойные согласные? — заинтересовался Джо.
— А вот об этом, — старик тяжело поднялся со скамейки, — вам не расскажет никто. Из тех, кто учился Там. Но эти правила я уж точно никогда не забуду. Удваиваются "б", "в", "д", "л", "т" и "ч" после ударной гласной, если это не последний слог и не имя Арконы. Кстати, запомните на будущее. Если человек в сильном волнении или нетрезвый начинает спотыкаться на этих согласных, на любом языке — то, скорее всего, он Там был.
Старик снова помолчал.
— Однажды мне пришлось замучить электричеством парня, которого я считал кем-то вроде друга. Он кричал, а я не отпускал кнопку. Если бы я её отпустил, меня бы отдали на съедение таким специальным мелким жучкам. Это очень плохая смерть. Он ошибся два раза в одном предложении... Вот этому я вас научить не могу. И для того, кто Там был, это будет очень заметно.
— Так вы берётесь? — рыжий сказал это со странной интонацией, как бы не дотягивая до настоящего вопроса.
— Я уже понял — вы всё равно не отвяжетесь. С другой стороны, у меня есть на вас кое-какая управа. Вы будете вести себя тихо, скромно, прилично, и делать только то, что я вам позволю. Если вы меня разочаруете, я постараюсь расстаться с вами минут на двадцать — этого хватит? Потом вам придётся снова искать ко мне подход. Это не очень серьёзная угроза, но это потеря времени. Вашего и моего. А я действительно старый. Вы меня поняли?
— Понял, согласен. Я буду молчаливой галлюцинацией... столько времени, сколько вам будет угодно. Но я буду сопровождать вас везде и всюду.
— И в туалет? — усмехнулся старик.
— Хорошо, что вы запорами не страдаете, — совершенно серьёзно сказал Джо. — А то мне пришлось бы громко петь, чтобы вы слышали. Или читать стихи.
— Вот этого, — твёрдо сказал Мстислав Мануйлович, — я не потерплю ни в каком виде... А сон?
— На умирающих и спящих лост-эффект не действует, — сказал рыжий. — Кажется, вы практикуете сиесту? Ну, значит, у меня будет возможность иногда заняться своими делами. Теперь давайте о цене. В прошлую нашу беседу вы сказали, что вас интересуют некоторые редкие издания. Я навёл справки. В общем, почти всё реально. Только насчёт фиолетовских "Агатов" ничего не обещаю. Кажется, эта книжка сохранилась в единственном экземпляре... ещё сигаретку?
— Нет, — Сурин покачал ладонью перед протянутой коробкой. — Курево у вас хорошее, но пора и честь знать. И Зига замёрз. В его возрасте это чревато. Вы можете идти так, чтобы я вас не видел хотя бы сейчас?
— Вот именно сейчас — не могу, — Джо поднялся, привычным движением отряхнул пальто сзади. — Иначе вы меня... потеряете.
— Хотя бы шляпу снимите, — попросил старик.
— Не стоит. Она даёт мне лишние тридцать секунд чужой памяти. Чалма даёт минуту, но в ней я выгляжу совсем уж идиотски. Простите. Да, кстати, я купил несколько карточных колод. Вчера вы сказали, что не прочь перекинуться в картишки, да не с кем.
— Надеюсь, колоды атласные? Шарлеманевские? — спросил старик. — Другими я не играю.
— Самые настоящие. Императорской карточной фабрики, с пеликаном, — рыжий усмехнулся. — Уж это-то я могу... Да, сразу вопрос. Отчасти грамматический. Вы сказали — Сурин го каголь Аур"Аркона. Не ло, а именно го. Насколько я понял, это что-то вроде "недо" или "пере"?
— Я бы перевёл как "не выполнив какого-то условия", — ответил Мстислав Мануйлович. — Не знаю, почему меня отослали. Но чего-то во мне нет... и в вас тоже. Наверное, того, чего не было в Канте и что есть в Лимонове. А может быть наоборот: нам не хватает любви к Ним. Так или иначе, мы не подходим.
— Мы? — не понял рыжий.
— Вас ведь тоже не взяли Туда. Хотя могли бы. Вы же их заинтересовали. Вас не убили. Даже не удалили. Лё"шем"акча гав"виали цабрим Джо фо"гу"ман.
— Вот именно что "как бы по-доброму", — сказал Джо.
— Кстати, удачный перевод. Вы не безнадёжны, — признал старик.
— А как бы вы перевели кемаль круа? — вспомнил Джо.
— Гм... Пристойного перевода на русский мне в голову не приходит. Но я филолог, а вы намерены у меня учиться. Так что... Хуячь бля!
Старик сказал это негромко, но Джо дёрнулся, а идущая мимо старушка вздрогнула и обернулась.
— Вот примерно с такой интонацией это надо говорить, — добавил Мануйлович. — Теперь понимаете?
— То есть как в бою, — задумчиво протянул Джо. — Интересно, кем был придуман мат. И зачем.
— Ничего интересного... Ну, всё. Раз уж такое дело — идёмте, что-ли. Зигга цабаль"царак! — скомандовал он таксе.
Проционус Команданте Зигер вскочил на все четыре лапы и вытянул шею.
— Вот ему, — заметил Сурин, неласково смотря на любимого пса, — я, пожалуй, сумел кое-что преподать.
ДЕВЯТЫЙ КЛЮЧИК, ГАЛАНТНЫЙ. БИБИАНА БОМБИЛЬЯ ДЮ ШАРИО. О ДОСТОИНСТВАХ ШЛЕИ, ЕЁ НОШЕНИИ, ПРИМЕНЕНИИ, А ТАКЖЕ О НЕОБХОДИМЫХ К ТОМУ УСЛОВИЯХ И ПРЕПЯТСТВИЯХ
Читать или непосредственно перед 47-й главной первого тома, или же сразу после неё.
ОТ ИЗДАТЕЛЯ
Сочинение Бибианы Бомбильи дю Шарио "О достоинствах шлеи..." восходит ко времени, которую в Эквестрии называют "эпохой красных копыт". Под этим обычно подразумевают последние годы правления Ананя Бамбины-Жозефины Второй, с их сентиментально-гривуазным колоритом, лишь слегка прикрытым всеобщим лицемерием. Эпоха породила и соответствующую ей литературу; творчество же Бибианы не только примыкает к корпусу текстов эпохи, но и оттеняет, а то и контрастирует с ним — и тематически, и стилистически.
О самой авторке известно следующее. Согласно Розовой Книге, Бибиана Бомбилья дю Шарио была второй дочерью высокопородной эпплджек Раджи-Баваль Минжи из рода дю Шарио, от её брата, жеребца Соуси-Сью. В Розовой Книге сказано, что дочь родилась "после коммутации озера Сирбонида", но никаких достоверных сведений об этом событии не сохранилось, так что дату рождения Бибианы установить не представляется возможным. Во всяком случае, это произошло до коронации А.Б.-Ж.II, но не позже Первой Северной войны.
