— Я академик, а вы вообще никто в науке. Работать с вами мне будет некомфортно и неприятно. Но увольняться я не собираюсь. Дождусь, когда ваш проект со звездолетом полностью провалится. С удовольствием посмотрю, с большим удовольствием, — заявил высокомерно академик Флоренсов.

— Это ваш выбор...

Громов нажал кнопку селектора: "Эльвира, срочно пригласи ко мне генерал-лейтенанта Хромова".

Хромов появился быстро.

— По вашему вызову прибыл, товарищ директор.

— Олег Николаевич, академик Флоренсов с сегодняшнего дня у нас больше не работает. Необходимо забрать у него пропуск, ключи, сопроводить в кадры для получения трудовой и проводить на выход. Взять подписку о неразглашении и объяснить доступным языком, что если проговорится о межзвездных полетах даже во сне, то палата No6 ему будет обеспечена пожизненно.

— Есть, товарищ директор, всё сделаю.

Хромов взял опешившего Флоренсова за руку и почти силой вывел из кабинета.

Профессор Кузьмин спросил с дрожью в голосе:

— А кто это был?

— Генерал-лейтенант ФСБ Хромов, мой заместитель по безопасности, — ответил Громов. — Но вернемся к нашим баранам. Я вам советую, Борис Валерьевич, взять, например, графен. Если вы помните, то графен — двумерная аллотропная модификация углерода, образованная слоем атомов углерода толщиной в один атом. Это один из самых тонких и прочных материалов. Попробуйте в его атомарную решетку вставить кевлар. По прочности в космосе им не будет равных, так как кевлар при особо низких температурах становится намного прочнее. Но, как установлено, в космосе имеются огромные участки с температурой до пятидесяти миллионов градусов. Температура солнца там рядом не стояла. Поэтому в вашу новую структуру необходимо вставить жаропрочный вольфрам. Включите процесс саморегулирования и кристаллические решетки сами друг в друга встроятся. Видите, Борис Валерьевич, всё это вы и без меня знали. Думать надо, а не титулом академика кичиться. Работайте, результата очень жду.

Кузьмин выскочил из кабинета, словно из парилки. В приемной его сразу же окружили профессора, узнавшие об увольнении академика Флоренсова. Кузьмин отмахнулся от всех, заявив: "Гений, это гений! А наш академик туфтовым оказался". Ничего больше не сказал Кузьмин и убежал в свой отдел. Профессора пройти к нему не могли. Теперь каждый имел доступ только в свой отдел. Пожали плечами и разошлись перебирать собственные мысли.

На следующий день Громов вызвал к себе профессора Москвитина. Тот прибыл испуганным, так как межзвездный способ движения он не нашел. И предложить ему было нечего. И неизвестно за что был уволен академик Флоресов.

— Дмитрий Петрович, вы зря волнуетесь — я не кусаюсь, — с улыбкой произнес Громов. — Давайте вместе порассуждаем. Что вы знаете о космосе, из чего он состоит?

— Там мириады звезд, галактики... — начал неуверенно Москвитин.

— Верно, — согласился Громов, — это, так сказать, нормальная материя. То, что можно увидеть, образно пощупать. А ещё?

— Темная материя и темная энергия, — добавил Москвитин.

— Вот видите, вы всё знаете, Дмитрий Петрович. А что мы из этого можем использовать для движения в космосе?

— Ну... не знаю. Эти субстанции практически не изучены. Потому их, видимо, и назвали темными. Темная энергия... она там находится везде и ни с чем не взаимодействует. А что за энергия? Темная материя — эта штука способна собираться в сгустки и обладает гравитационным взаимодействием. И из чего она состоит — непонятно. Из неоткрытых ещё частичек, видимо.

Москвитин пожал плечами и замолчал.

— Энергия... материя... — заговорил Громов. — А если со звездолета нарушить баланс между ними, между гравитацией и энергией? То звездолет, скорее всего, вытолкнется с огромной силой в определенную сторону. Собрать сгусток темной материи и оттолкнуться от него электромагнитным излучением, фотонами, например. Сие мероприятие может выбросить звездолет вообще за пределы нашей галактики. Только всё необходимо рассчитать: массу сгустка темной материи, силу и дальность выброса. Что скажете, Дмитрий Петрович?

— Я как-то не подумал об этом, — неуверенно ответил он. — Но это же гениально! Звездолет может прорвать пространство, мгновенно оказаться в другой галактике! Это супер! Вы гений, Илья Степанович!

— Но чтобы не оказаться у черта на куличках — необходимо всё рассчитать, — немного охладил Москвитина Громов, — на это не день и не два уйдёт, месяцы потребуются. Теперь, когда направление есть — работайте, Дмитрий Петрович, работайте.

Москвитин выскочил из кабинета в приемную, где его уже поджидали коллеги профессора. Был задан только один вопрос: "Уволил?" Москвитин замахал руками и крикнул:

— Это гений, мужики! Наш директор гений! Найден способ прорывать космическое пространство!

Более ничего не сказав, он убежал к себе в отдел. Профессора, обозванные по-колхозному мужиками, стояли, переглядываясь. В приемную вошел генерал Хромов, сразу заявив:

— Гений, способ... Болтун — находка для шпиона. Всем забыть и помалкивать. Чего столпились, господа? По отделам и работать.

А Громов продолжал приглашать к себе руководителей отделов. На сей раз был вызван Иевлев, начальник отдела фотоники и квантовых технологий.

— Что сделано для создания фотонной пушки? — напрямую спросил Громов.

— Мы работаем, но пока особых результатов нет, Илья Степанович, — ответил профессор Иевлев.

— Работает он, — хмыкнул Громов, — разве вы не можете послать электромагнитный импульс в любую точку мира? — спросил директор.

— Конечно, можем. Это вообще не вопрос, — ответил Иевлев.

— Тогда какого же черта вы работаете без особых результатов? — возмутился Громов, — это же как два пальца об фотон. Вы посылаете пучок электромагнитного импульса в заданный квадрат, а этот импульс путем аннигиляции вырабатывает фотоны. Фотоны в свою очередь сталкивают протоны с электронами, уничтожая друг друга. И всё — нет никакой материи, рассыпалось всё. Танки в железную пыль; укрепления, убежища и бункеры в бетонно-кирпичную пыль; люди в фарш. Что вам ещё надо — не пойму?

Иевлев довольно вздохнул, ответил:

— Ещё раз убедился, что гениальное решение — это всегда просто. Только это простое решение приходит не ко всем. Мне уволиться или продолжить работу?

— Зачем мне ваше увольнение, Яков Семенович? — возмутился Громов. — Работать надо, работать! Конструируйте компактный прибор, способный излучать фотоны и элементарный электромагнитный импульс, который бы отключал электронику противника в случае необходимости. Вы должны установить на звездолет оружие защиты и нападения. В добрый путь, господин Иевлев.

ХХIII

Зима уж на дворе, белёсый ветер

Кружит поземкой первенец снежок,

И заметет низинки он под вечер,

Прикроет их хорошенький пушок.

В лесу запорошились ветви сосен,

Опавшие листочки на земле,

Ушла, брат, не вернется быстро осень,

За горизонтом спрятавшись в тепле.

Зима в лесу, как чистый лист бумаги,

Отображает всю его судьбу —

Вот заяц пробежал в большом овраге,

Следов нам оставляя ворожбу.

Лиса под утро, слюнкой истекая,

Бежит по следу, нюхая его,

Корявый почерк зайца понимая,

На завтрак бы поймать хоть одного.

И я пойду, блокнот свой оставляя,

Тропинкою судьбу свою ищу,

Про лист бумаги сразу забывая,

Стихи в снегу я веткой напишу.

И Громов тоже пошел, но не стихи писать, а дома к камину. Устроился в удобном кресле, подкатил к себе передвижной столик с пивом и вяленой щучкой, нарезанной ломтями. Пригласил жену сесть напротив.

— Приучаешь к пиву? — спросила Василиса.

— Ну что ты, разве я заставляю? Могу принести мартини или любой сок, — предложил Илья.

— Конечно, мартини как раз удобно наливать и пить потом из пивной кружки, — усмехнулась Василиса. — Но не дергайся, всё нормально.

Она налила себе пива и взяла кусочек вяленой щуки. Довольная, развалилась в кресле, поглядывая на язычки пламени камина.

Воскресенье и оба не пошли на работу. Илья спросил:

— Как ты, как на заводе?

— Да нормально всё, Илья, нормально. Сначала думала, что не справлюсь, но ничего, втянулась. И двигатели делаем разные, и ракеты вооружаем по заказу минобороны. Только кажется мне, что министр Воронин не особо-то верит в мощь нашей водички. Ему привычнее конкретный заряд. Может быть, провести испытания на Новой Земле?

— Исчезнет архипелаг и всё. Нам это зачем? — спросил Громов, — сопли министру подтереть?

— Но архипелаг состоит из двух больших островов — Северного и Южного, разделённых узким проливом Маточкин Шар, и множества относительно малых островов. Вот один из таких островов и взорвать зарядом с сантиметровый кубик. Был островок и нет его, — усмехнулась Василиса.

— Ни к чему, — возразил Илья, — заряд можно применить на Украине.

— Ишь чего захотел! — возмутилась Василиса, наш Верховный белые перчатки одел и народ там братский, материться хочется. Короче, даже говорить на эту тему не желаю. Как у тебя дела, Илья?

— У меня? — он налил себе пива, отхлебнул, — у меня всё хорошо. Сначала думал, что все мои профессора — тупицы. Но потом сообразил, что это не так. Просто научные открытия, которые мы делаем, немножко из другой эпохи, из недалекого будущего. Из недалекого, но будущего! — подчеркнул он, — а мозги у них настоящие. Но ничего, с подсказками всё получается. Уверен, звездолет создадим! Какую галактику желаешь навестить, Василиса?

Она отпила глоток пива, задумалась.

— Говорят, что галактик — миллиарды. Мы про свою-то ничего не знаем. Слышала, что в Млечном Пути на расстоянии 12 000 световых лет есть скопление "живых" планет. Плюс-минус, может быть, тысячи световых лет. Куда полететь? Куда-нибудь туда...

— Понятно, — ответил Илья, — тогда на Эрос, — и стал поглаживать ножки Василисы...

В понедельник Громов пригласил к себе профессора Новикова. Спросил сразу конкретно:

— Что у нас с картой Вселенной, Андрей Демьянович?

— Да-а, вопросики вы ставите, Илья Степанович... Карту многие составляли, но насколько она верна — вот в чем вопрос. Наиболее изученная область Галактики — окрестность Солнечной системы. Например, в пределах 10 парсек от Солнца известно 373 звезды, среди которых 20 белых карликов, 85 коричневых карликов, большинство — красных карликов. Но мы составили подробную инфракрасную карту Млечного Пути, содержащую более 1,5 млрд объектов. Карта содержит 200 000 изображений и охватывает область, эквивалентную 8600 полным лунам. Она включает новорожденные звёзды, шаровые скопления, коричневые карлики и планеты. Составили карту звёзд, светимость которых периодически меняется, и которые можно использовать в качестве космических маркеров для измерения расстояний. Это дало точный трёхмерный вид внутренних областей Млечного Пути, которые ранее были скрыты пылью. Вселенная безмерна, Илья Степанович, а у нас только частичка Млечного Пути.

— Хорошо, — согласился Громов, — пусть для начала это будет частичка Млечного Пути. Вы должны помнить, Андрей Демьянович, что через четыре-пять лет вы станете штурманом на звездолете. Должны будете полететь туда, пока не знаю куда. И вернуться! В пути не разбиться, натолкнувшись на звезду, и не заблудиться. Надеюсь, что за несколько лет вы карту усовершенствуете. Ступайте работать, господин космоса.

Работа шла по плану и осталось переговорить с одним профессором. Но это чуточку позже, пока не горит. Необходимо съездить на стройплощадку, проверить ход строительства нового комплекса. Но Громов вначале вызвал к себе Эльвиру, разложив её прямо на столе. А позже пригласил Хромова.

— Как обстановка? — спросил он.

— Пока всё в порядке, шпионы не лезут, стройка идет даже с опережением графика. Полковники молодцы, сработались строитель со снабженцем. Но меня беспокоит Флоренсов, которого вы, Илья Степанович, уволили по недоверию. Академик, видимо, мнит себя великим и собирается гадить. Он вышел на контакт с профессором Москвитиным и профессором Кузьминым. Пока предметного разговора, интересующего нас, не было. Прощупывает внутренность каждого и станет в дальнейшем, я полагаю, вербовать. Москвитина деньгами, а Кузьмина через женщину.

— С кем из иностранцев у него контакт? — спросил Громов.

— Пока только с Укропом, но на серьезную сделку он с ним не пойдет. Постарается через него выйти на англичан или американцев. Пока всё у нас под контролем, Илья Степанович.

— Слово "пока" мне вовсе не нравится. Имейте ввиду, Олег Николаевич, что Укропы деньги платят не всегда, но обещают железно. Сиюминутная выгода им сейчас важнее шпионских игр, а потому они переориентируют Флоренсова на теракт. В своё время паспорта хохлам выдавали пачками не глядя и теперь Россия наводнена законсервированными укрофашистами. Политика — ничего не поделать. Но всё это только предположения, держите меня в курсе, Олег Николаевич. Флоренсова жлоба давит. Как же — академика выгнал какой-то неизвестный мужик. Гадить он будет в любом варианте.

Громов с Хромовым прибыли на стройку. Корпуса были уже готовы, но крыша ещё не ставилась — завозили и устанавливали объемное оборудование. Вроде бы всё шло по плану и через полгода можно будет частично переезжать в новые корпуса.

Вернувшись в НИИ, а теперь уже в НПК "Неолит", Громов сразу же вызвал к себе профессора Забродова.

— Глеб Александрович, наши дела идут совсем неплохо и, полагаю, что в ближайшем будущем мы полетим к звездам. Что вы предлагаете для системы жизнеобеспечения звездолета?

— Систему жизнеобеспечения я бы поделил на два больших блока, — начал объяснять Забродов. — Первый — это обеспечение водой, кислородом и питанием. Второй — гравитация. Вода изначально поступает с Земли и затем повторно перерабатывается. Перерабатываются моча и пот. Подробно объяснять не стану — это широко используется на МКС. Так же как и получение кислорода из воды путем пропускания электрического тока. Запас пищи поступает с Земли. С первым блоком, как говорится, проблем нет. Всё уже освоено и опробовано на МКС. А вот со вторым блоком сложнее. Предполагается в полете скорость света и вообще прорыв пространства. А это означает, что человека в корабле вообще расплющит инерционное воздействие. И современные антигравитационные костюмы, то есть скафандры, вряд ли его спасут. Образно говоря, антигравитационный костюм необходимо одевать на весь звездолет. Костюм — это символично, конечно, но как-то гравитацию необходимо нивелировать и каким-то образом поддерживать её стабильность во время всего полета. Извините, Илья Степанович, но дельных мыслей у меня по этому поводу нет.

— Вы, Глеб Александрович, верно озвучили гравитационный принцип на звездолете. Действительно, при полете возникнет громаднейшая перегрузка, которую необходимо устранить. И устраним мы её достаточно просто. Построим двухоболочечный корабль. Меж оболочками закачаем темную материю, которая обеспечит постоянную гравитацию на корабле. Никаких перегрузок не будет, можно отправляться в полет в рубашке, а скафандр брать только для выхода в космос или на другую планету.