Личное дело Мергионы или Четыре чертовы дюжины

— Я же говорила! — обрадовалась Мергиона. — Я умная?

— Не глупее циклопов, во всяком случае, — улыбнулась Чпингниха. — Ладно, останавливаемся на ночлег, утро вечера мудренее.

Ни тетка, ни Мерги не подозревали, что самой мудреной окажется ночь.

Глава тридцать вторая

Мергиона укрощает демонов

Не надо бояться демонов! Они сами нас боятся. Иначе почему они появляются только по ночам?

Граф де Мони

Мергиона открыла глаза. Она лежала в теплой повозке, освещенной красноватыми волшебными углями. ("Эти угольки только греют, — объясняла тетка, — а обжечься о них невозможно. Если, конечно, руками не хватать".) Кроме Чиингиихи и варанов, в повозке больше никого не было.

Но все-таки Мерги казалось, что здесь есть кто-то еще. Или что-то еще. Она несколько минут переводила взгляд из одного угла в другой, но так ничего и не заметив, снова закрыла глаза.

И тут девочка поняла, что больше не сможет заснуть. Потому что ей... очень страшно.

"А вдруг сейчас из пустыни выползет песчаная жаба, заползет в палатку и откусит ногу. Или руку. Или придет тролль-людоед, схватит, унесет в скалы и бросит в пропасть. И я буду лететь в темноте долго-долго и кричать, а потом о камни... И вдребезги".

Мергиона и не подозревала, что она такая трусиха. И что у нее такое богатое воображение. Она уже во всех деталях видела отвратительную песчаную жабу, о существовании которой до этой минуты даже не подозревала.

"А если меня схватит самая жестокая спецслужба? — с нарастающей паникой думала Мергиона. — И будет пытать. А потом посадит в каменный мешок. И зароет мешок глубоко в землю. И я там буду сидеть скорчившись, пока не умру. И никто, — она обмерла, — никто и никогда меня не найдет".

Ладони Мергионы взмокли.

"Или сюда просочится Нечто. Нависнет надо мной, раскроет акулью пасть и проглотит. И меня не станет. Навсегда".

Теперь Мерги точно знала, что в повозке кто-то есть. Краешком глаза она заметила какую-то смутную тень.

Девочка резко повернула голову и увидела... огромные красные глаза!

Мергиона крепко зажмурилась и натянула на голову одеяло.

"Надо закричать, надо закричать, надо закричать, — колотилось сердце. — Разбудить тетю Чилу, она спасет, она защитит, она... Она же спит! Она же не знает, что Это здесь!"

Страх за беззащитную спящую Чиингииху буквально вышиб из Мерги страх за себя. Как пробку из дешевого детского шампанского.

Мергиона отчаянно вскочила и развернулась к ужасным красным глазам. Она была готова драться насмерть с песчаной жабой, троллем-людоедом, самой жестокой спецслужбой и даже с Нечто.

Глаза оказались красными угольками, о которые невозможно обжечься. Если, конечно, не хвататься руками.

Мерги почувствовала, как страх стекает с нее, испаряется, как детское шампанское, когда его открывают тайком от мамы.

А еще ей показалось, что кто-то с еле слышным вздохом разочарования покинул повозку.

Один из варанов поднял голову и посмотрел на Мергиону.

— Никому не говори, — сказала девочка. — А то меня засмеют.

Варан высунул язык, но промолчал.

С чувством невероятного облегчения девочка забралась под одеяло и начала засыпать. А чтобы лучше спалось, она решила думать о чем-нибудь приятном и успокаивающем. Например, о друзьях.

"Где сейчас Сен и Порри? Сен, небось, дома. А Порри в своей Силиконовой долине. Наверное, им хорошо".

Мергионе вдруг стало обидно.

"Конечно, им хорошо! Спят, небось, в уютных постельках, а обо мне и не думают. Или думают: вот дура, поперлась черт те куда, ну так пусть там сама выкручивается, а нам и здесь хорошо".

Сон опять пропал.

"И тетушка эта тоже. Ей-то что, она взрослая и колдовать умеет. Делает что хочет! А ко мне относится, как будто мне двенадцать лет! Командует все время! И вообще".

От тетки мысли снова перекинулись на друзей. Точнее, на "друзей".

"У них-то и мамы, и папы на месте. Папы, кстати, большие начальники. А Порри еще и маг, изобретатель, победитель Мордевольта, победитель Бубльгума, победитель Дня Закрытых Дверей... Ну да, они мне помогали, ну и что? Да они больше выпендривались, чем помогали. А почему они сейчас не помогают? Где они сейчас? Спят в уютных постельках!".

Мергиона пошевелила губами и поняла, что в Лондоне еще ранний вечер, а в Америке — разгар трудового дня, так что вряд ли Гаттер и Аесли спят в уютных постельках. Но это не помогло. На душе было тяжело и противно. Хотелось сделать какую-нибудь гадость. Причем совершенно ясно, кому.

"Ну ладно, я еще вернусь. Войду в Первертс с Двумя Чашами в руках, выбегут они навстречу, а я на них посмотрю сверху и скажу:

— Ну, детишки, как делишки? Что новенького изобрел Порренька? Самосвал для песочницы? А что интересного придумал Сенечка? Как обхитрить воспитательницу и не кушать манную кашку?

— Прости нас, великая Мергиона! — закричит Сен. — Мы тебя не ценили, не берегли, мало хвалили, плохо почитали!

И упадет на колени, и начнет стукаться лбом об пол.

А Порри будет долго стоять, раскрыв рот и выпучив глаза, а потом скажет:

— Кажется, у меня озарение.

И тоже начнет стукаться лбом об пол.

И вот они бьются головами, а я стою над ними и... и... ой, не могу!"

Не в силах больше всерьез воспринимать нелепую картину своего триумфа, Мерги прыснула, взвизгнула, сунула в рот край одеяла и давилась от смеха, пока не выступили слезы.

И снова ей почудилось, как нечто неосязаемое вылетело из фургончика, недовольно ворча и унося с собой противную тяжесть.

— Ну и дурь у меня в голове, — пробормотала засыпающая девочка, — надо же такое вообразить. Мне должно быть стыдно...

Мергионе стало стыдно. Очень стыдно. Как она могла так думать о друзьях? А о Чиингиихе? Что она из себя возомнила!

— Я неблагодарная девчонка, — прошептала Мерги. — Я просто свинья.

На глазах снова выступили слезы, на этот раз тяжелые и горькие.

"Из-за меня хорошие люди бросают все и жертвуют своим временем, здоровьем, жизнью. А я? Веселюсь и прыгаю. Я же неделю отдыхала у Чиингиихи, вместо того чтобы искать папу. У меня же папа пропал!"

Девочка чуть не застонала от горя.

"Папа убежал из Безмозглона, потому что... потому что я ни разу его не навестила! Ни одного письма не написала. Ни разу за двенадцать лет! Ну и что, что не знала? А кто виноват, что ты не знала? Трудно было узнать?"

Мергиона даже не заметила, что перешла с собой на ты. Она оказалась жалким, никчемным, бездушным созданием. И глупым к тому же. Перед девочкой промелькнули все ее дела и слова, и все они были безнадежно дурацкими и уродливыми.

"Я во всем виновата. Я должна все исправить. Прямо сейчас".

Мерги откинула одеяло, натянула паранджу и шагнула к выходу.

— Мергиона! — Рука Чиингиихи цепко ухватилась за подол паранджи. — Ты куда?

— Это я во всем виновата, — всхлипнула Мерги, — я плохая. Я должна сама пойти... пойти в пустыню искать папу... Чаши... циклопов... мне надо искупить...

— Так-так, — сказала Чиингииха, — понятно.

Тетка зыркнула в один угол, в другой и торжествующе закричала:

— Ага, попался! А ну, стой!

Серая тень метнулась из повозки. Чиингииха в мгновение ока сплела из белых ниток пентаграмму и выскочила вслед за тенью. Пустыня вокруг повозки озарилась зеленым.

Мерги тут же отпустило. Девочка потрясла головой, не понимая, что на нее нашло и почему перестало, и высунула нос наружу.

Висевшие в воздухе огромные призрачные зеленые свечи освещали тетку, протянувшую руку к серой рогатой тени. Незваный гость явно собирался покинуть поле боя, но Чиннгииха тормознула его фирменным кагэбабайским заклинанием:

— Стоять-бояться!

Тень зависла, и тетка ловко набросила на нее нитяную пентаграмму. Потом притянула брыкающегося пришельца поближе и примотала хвост нити к повозке.

Тень пару раз дернулась и обмякла.

Чиингииха повернулась к Мергионе.

— Хорош красавец?

— Тетя Чинги, а кто это?

— Демон. Обычный демон. Ну, вообще-то, не совсем обычный, довольно редкий вид. Демон раскаяния.

— Он опасный?

— Может довести до самоубийства, а так вполне безобидный. И безответственный. Надо же такое удумать — нашептать двенадцатилетней девочке, что она во всем виновата! За это пусть болтается здесь до утра. Пойдем-ка в тепло.

Вернувшись в повозку, тетка осмотрелась, принюхалась и покачала головой.

— Да тут целая бригада побывала. Ну-ка рассказывай, что было.

Мергиона начала оживленно говорить и вдруг запнулась. Признаваться в том, что она испугалась угольков, а уж тем более в том, что она думала о друзьях и Чиингиихе, было ужасно.

— Что замолчала? — спросила тетка. — Стесняешься? Хм. Уж не посетил ли мою девочку Демон гордыни?

"И правда, — подумала Мерги, — что я из себя суперменку корчу. Если я сопливая девчонка, то скрывать это глупо. А от Чиингиихи — бессмысленно".

И она все рассказала.

— Первый был Демон страха, — подвела итог тетка. — Сильный, но трусливый. Если ему поддаешься, кричишь, например, или зовешь на помощь, он сразу убегает. Но потом обязательно возвращается. А ты, значит, бросилась меня спасать.

Чиингииха опустила веки и начала раскачиваться.

— Тетя Чинги, ты что? — встревожилась девочка.

— Я наслаждаюсь, — тетка посмотрела на Мерги блестящими глазами. — Давно меня никто не спасал. Спасибо, племянница. Едем дальше. Второй случай посложнее был. Сразу двое за тебя принялись — Демон обиды и Демон зависти, хитрые бестии. Вот тут ты должна сказать спасибо своему чувству юмора. Победить этих демонов можно только смехом.

— Спасибо скажу обязательно! А с третьим, Демоном раскаяния, я не справилась?

— Не совсем справилась, — уклончиво ответила Чиингииха. — Не переживай особо, это ведь не какой-нибудь Демон жадности или прожорливости, которого любой одолеет. Ну, почти любой. Раскаяние — это демон для взрослых, тебя он еще навестит... лет через десять. Но ты и тут молодчинка, раз топиться в Тарим не побежала. Правда, пока я тебя нашла бы в пустыне... Так что тут уже мне спасибо.

— Спасибо, тетя Чинги! — воскликнула Мергиона и бросилась тетке на шею.

Чиингииха обняла Мерги, шепнула Глазки-закрывай, уложила уснувшую девочку и накрыла ее пушистым овечьим одеялом.

Потом подсела к варанам.

— Ну, ящеры, что скажете?

— Нам понравилоссь, — заработали языками вараны, — оченнннннь. А можжно нам тожже сказать "Глазки-закрыввай"?

Глава тридцать третья

Чиингииха выходит в Астрал

Художника обидеть может каждый. Но не каждый может избежать его мести.

Пикассо

— Вставай, укротительница демонов. Пора.

Мергиона приоткрыла слипающиеся глаза. Чиингииха похлопывала по затылкам радостно крутяшихся вокруг нее варанов и смотрела на девочку с непонятным выражением — что-то среднее между насмешкой и восхищением.

— Вставать? Так рано? — пробормотала Мерги. — Темно же еще...

— Уже светает. А твоего демона надо допросить и отпустить до восхода солнца, а то он окочурится.

— Мой демон! — подпрыгнула Мергиона, разом вспомнив перипетии ночной борьбы с темными сторонами своей натуры.

Оплетенный нитяной пентаграммой Демон раскаяния грустно висел снаружи фургончика, похожий на постиранное, но не высохшее серое пальто.

— Подъем, рогатый! — гаркнула тетка прямо в ухо ночной твари.

Тот дернулся, взъярился, рыкнул, пыхнул серой, ударился о магическую преграду и заскулил:

— Отпустите! Я больше не буду...

— Хороший трофей, — ухмыльнулась тетка. — Будет славно смотреться у меня над камином.

— Ну что вы привязались, — заныл демон. — Я ведь ничего такого... Я просто мимо пролетал, домой спешил, смотрю — девочка...

Мерги схватила пентаграмму за хвост. Демон взмыл ввысь и начал полоскаться на ветру в точности как воздушный змей.

— У меня ведь детишки, — сообщил сверху демон, — большой, побольше, совсем большой...

— Мал мала меньше, — поправила Мергиона, с удовольствием наблюдая за пируэтами трофея.

— Это у людей мал мала меньше, — обиделся пленник. — А у нас дети просто огромные! И все есть хотят! Так что давайте, быстренько вошли в положение и отпустили меня.

— А как насчет услуги за поимку? — поинтересовалась Чиингииха, которая уже занялась приготовлением завтрака. — Как у вас, демонов, положено по инструкции? Попался — выполни желание.

— Какие же вы зануды, — скривился демон. — Жалкие, мелочные людишки. Бюрократы. Нет чтобы сделать широкий жест...

Мергиона сделала широкий жест. Пентаграмма очертила в воздухе полукруг и шмякнула демона о скалу.

— Слушаю и повинуюсь... Тьфу! Ладно, выкладывайте, чего надо.

Мергиона глубоко вздохнула.

— Известно ли тебе, где Две Чаши?

— Известно, — быстро ответил демон. — Все? Я свободен?

— Не мухлюй, — как можно строже сказала Мерги, стараясь скрыть радостное возбуждение. — А то отвезу в Первертс и сдам Югорусу. Хочешь стать учебным пособием?

Демон поскучнел.

— А исчадиями ада считают нас, демонов, — сказал он, глядя в сторону. — Где справедливость? Нигде. Хорошо, давай уточним. Ты имеешь в виду те самые Две Чаши? Возле которых постоянно торчат циклопы? Грубые, неотесанные солдафоны, пуляющие в нас из рогаток?

— Да! — вскричала Мерпюна. — Это они! Ура! Фудзи-яма!

И девочка ударом свободной руки сокрушила ближайший камень.

Исчадие ада вздрогнуло.

— Э-э-э... Так значит, я говорю, где находятся именно эти Две Чаши, и ты меня отпускаешь?

— По рукам!

Демон с сомнением посмотрел на боевой кулак Мергионы, но от комментариев воздержался.

— Они в хорошем месте скрываются, — вздохнув, сказал он. — В очень хорошем. Если бы мы искали самое подходящее место для своего гнезда, мы бы тоже его выбрали. Мы, кстати, его и выбрали. За триста лет до этих Стражей Чаш. А теперь у нас соседи. С рогатками.

И тут Мерги вспомнила Пять Причин Ни В Коем Случае Даже Не Пробовать Сделать Это, давным-давно изложенных Югорусом Лужжем в далеком Первертсе. Точнее, Причину Љ 2.

— "Вокруг места хранения Двух Чаш роятся, клубятся и шныряют смертельно опасные магические сущности", — наизусть продекламировала она.

— Разрешите представиться, — произнес демон. — Смертельно опасная магическая сущность. Роюсь, клублюсь и шныряю. Что за балаган...

— Тогда все сходится! Тетя Чинги!

— Я слышу, — сказала тетка. — Похоже, тебе опять повезло.

— Ну, так я пошел? — демон подергал за узелок пентаграммы.

Глаза Чиингиихи сузились.

— Координаты, — приказала она.

Когда освобожденный демон, бормоча какие-то просроченные проклятия, исчез в светлеющем небе, тетка усадила Мергиону и варанов завтракать.

Через полчаса взошло солнце, а Чиннгииха по-прежнему хмурилась.

— Это гнездо в четырех сотнях километров к западу, — ответила она на вопросительный взгляд Мерги. — Так мы моих варанов совсем загоним. Ладно, была не была. Или, как говорили ёкарные кагэбабаи, шло, брело, ехало. Пройдем через Астрал. Может, не успеют засечь.