Тут встал вопрос: куда ехать? Мы хотели еще заехать к нашим спасителям. Подумав, я решила побывать у них, потом уже навестить сына и оттуда выйти на Томск.
Мы въехали в деревню рано утром. Первое, что бросилось в глаза — это тот самый дом. Теперь он уже не был таким, как раньше. Та часть, где была лаборатория, операционная, хозяйская часть дома, была выгоревшая. Осталась только та часть, где держали девушек. Окна оставались только в нескольких комнатах. Забор все так же и стоял, но местные жители уже начали его потихоньку растаскивать. Ворот не было вовсе. Мы минут десять молча смотрели на эти развалины. Даже сейчас он выглядел как-то зловеще. Может, из-за архитектуры.
Не знаю, о чем думала Вера, глядя на этот пейзаж, но у меня не было никаких эмоций. Я смотрел на это здание так, как смотрел и на все заброшенные и разрушенные здания. Но когда раздался стук в окно, я также как и Вера вздрогнула и чуть не вскрикнула. Это был дядя Коля. Он с опаской стоял возле машины и пытался заглянуть во внутрь. Я опустил стекло. Он, увидев нас, даже отстранился.
— Девушки, неужто это вы?
Нас встретили как родных, т. Галя все суетилась, не замолкая ни на минуту:
— Мы ж думали, вы уже и не приедете. Забыли про нас.
— Но как можно забыть про тех, кто фактически жизнь спас? — сказал я, смеясь.
— Ой, дочка, а я смотрю, ты так и ходишь на своих каблучищах.
— Да, медицина бессильна, у цыганки тоже была.
— Так ты что, так до старости собралась ходить?
— Дожить бы еще до этой старости, — вздохнула я.
— Ну, в общем, так. Сейчас позавтракаем, и я тут схожу не надолго, узнаю. А вы пока отдыхайте. Вон, видели, что с домом? Так спокойно стало.
Я устал от болтовни и вышел во двор. Подошел к д. Коле, он возился со своим "москвичом".
— Ну что у вас там случилось?
— Да вот, катушка что-то барахлит. Ну а вы-то как? Как тогда? Добрались, куда хотели?
— Добрались, д. Коль, добрались.
— Эти больше не преследовали?
— Нет, тогда нормально доехали, с ветерком, — улыбнулся я, вспомнив наши хождения по болотам.
— Я смотрю, у вас уже и машина другая. Та, вроде, другим цветом была?
— Да, в аварию попали.
— Я вот смотрю на вас, молодых. Вы эти машины как перчатки меняете. Сегодня на одной, завтра на другой. У меня этому "москвичу" уже знаешь сколько?
Я посмотрел на машину.
— Ну, лет двадцать.
— Вот, двадцать три!
— Да-а... Столько у нас машины не живут. А хотите я вам подарю "девятку"?
— Зачем она мне нужна? А может, давай, пока Галка не видит, по чуть-чуть?
— Не, д. Коль, спасибо! У вас самогонка больно крепкая, — улыбнулся я.
— Да где ж она крепкая?
— Ну я же девушка. Для меня все, что крепче девяти градусов, уже крепкое.
— Так у меня настойка есть, домашняя, а вкусная. Пойдем!
— Д. Коль, честное слово, я не хочу. Мы сегодня собираемся ехать.
Зря я это сказал, я выслушал столько, что пришлось задабривать и согласиться попробовать настойки.
Позавтракав, т. Галя, как и обещала, куда-то ушла. А мы с Верой решили сходить на развалины. Поднявшись на второй этаж, я остановился возле комнаты, в которой жил. Постояв с минуту, прошел в класс. Тут тоже валялись всякого рода обломки. Где-то в углу лежал манекен. Cзади подошла Вера.
— Что? — cпросила она.
— Не знаю, учитель, — ответил я и прошелся по большой комнате. Остановился посредине и посмотрел на Веру.
— Ты на меня еще обижаешься?
— Нет, я просто хочу разобраться, как ко всему этому относиться.
— А вон, смотри, манекен лежит, — сказала она.
— Ты мне еще станок напомни.
— А говоришь, не обижаешься.
— Да, не обижаюсь. Что было, того не вернешь. И разве можно на тебя обижаться?
Мы еще походили, затем вернулись к дому, тут появилась запыхавшаяся т. Галя.
— Так, Алинка, все, пойдем, нас ждут. Я договорилась.
— А мне что делать? С вами можно?
— Отдыхай. Мы там долго будем.
— Так может, мы поедем? — спросил я. — Вера нас и увезет.
— Ну раз так, то поехали.
Мы загрузились в машину. Ехали минут пятнадцать. Я удивился, как т. Галя пешком так быстро сбегала.
Подъехали к дому на берегу Иртыша. Это был, скорее, не дом, а мазанка. Но в довольно хорошем состоянии. В доме кругом висели какие-то амулеты, стояли свечи. Не смотря на то, что на улице был солнечный день, и ставни были открыты, тут был полумрак. Навстречу нам вышла пожилая женщина. Она пристально посмотрела на меня. Потом протянула руку и быстро убрала ее.
— Приезжайте за ней завтра, — коротко сказала она.
— Как завтра? — задал я вопрос.
— Проходи, дочка, присаживайся. Работы с тобой много, много сил уйдет за один обряд, а их надо не менее трех.
Тут у меня появилась надежда, и я готов был провести тут и неделю, и больше. Но как потом выяснилось, провел я тут трое суток. Правда, я ничего не помню. Она дала мне какую-то настойку из трав, и я погрузился то ли в сон, то ли в кому.
— Очень сильный маг поработал над тобой, парень, но ничего, ножки мы тебе исправим. А вернуть все как было, боюсь, у меня сил не хватит. Да ты и сам уже не желаешь. На вот, это выпей, тебе станет легче, — и она дала мне кружку с настойкой.
Я пришел в себя как-то уж очень быстро. За окнами также светило солнце, мне вообще показалось, что прошло не более пятнадцати минут.
— Ну вот, я сделала, что могла, потребовалось больше сил, чем я думала. Но теперь все будет в порядке. Ножки твои постепенно восстановятся.
— Как долго?
— Ну, зависит от тебя. У тебя есть еще проблема, но скажу, что многие женщины за такую проблему готовы отдать любые деньги. Но я не смогу тебе в этом помочь, я могу только навредить тебе как женщине. Тут замешана химия. Ну все, девочка, счастливо тебе. И ничего не бойся, у тебя длинная жизнь. Живи так, как всегда жил, в этом твое предназначение.
Я встал и осторожно попробовал опуститься на ступню. Боль была, но это уже болели жилы, нужна была растяжка. А ступня уже загибалась под большим углом чем раньше. Это я почувствовал сразу.
— Ну все, иди, дочка.
Я обулся и посмотрел на нее.
— Спасибо вам большое. Чем я могу вас отблагодарить?
— Мне не надо от тебя ничего, ты сильно пострадал. А деньги берут только шарлатаны. Добрые дела делаются от сердца.
— Спасибо вам еще раз огромное, во век не забуду.
— Я знаю. Иди, тебя ждут.
Во дворе стояла т. Галя.
— Здравствуй, Алина, как у тебя?
— Нормально, а Вера что, не дождалась?
— Верочка приболела, уже второй день.
— Как второй день, мы же сегодня приехали.
— Трое суток прошли, дочка.
Я присвистнул.
— А что с Верой? — забеспокоился я.
По дороге я снял туфли и пошел босиком. Как же приятно мне было почувствовать эту боль, а не ту! Эта была естественная. Ступни еще не успели основательно принять форму подошвы, так что, думаю, и они восстановятся. Да, угол еще был большой, примерно под десять см. Но я уже и ниже опускался, превозмогая боль в сухожилиях.
— Да ничего страшного, месячные у нее. Вот баба Клава дала травы заговоренные.
— Что, от месячных помогают? — спросил я.
Она посмотрела на меня удивленно и, увидев, что я улыбаюсь, тоже с улыбкой ответила.
— От месячных только мужики помогают, и то иногда. А у тебя болей нету? А то, вот тоже травки попей.
— Да нет, не было, — ответил я.
Даа, не думал я, что когда-либо буду обсуждать такие вопросы.
— Я там такой вкусный борщ сварила, пальчики оближешь, — сказала она, и я вдруг почувствовал, какой я голодный. А она все продолжала...
— Т. Галя, хватит рассказывать! Я же не дойду до дома, умру с голода! Я такая голодная, а вы еще про еду!
Но в первую очередь я забежал к Вере.
— Верка, смотри, — я покрутился перед ней, показывая как у меня уже гнутся ступни.
— Алинка, ура! — она даже вскочила с кровати, не смотря на боль.
— Вера, ляг, тебе же больно.
— Сейчас уже не так, я таблеток напилась.
— Там т. Галя тебе травки принесла.
— Анашу, что ли?
— Че, дура? Заговоренной. Тебе поможет.
В комнату вошла т. Галя.
— Вера, давай выпей вот это, — она подала ей стакан с коричневой жидкостью.
— Что это?
— Пей, не спрашивай. Мне помогло и тебе поможет.
Вера скривилась и понюхала.
— Фуууу!
— Пей, я кому сказала!
— Может, не надо?
— Надо! — в один голос произнесли мы.
Вера еще сильней скривилась и, зажав нос, выпила. Отдала стакан и замахала ладошками.
— Терпи. Вот еще раз выпьешь, и все пройдет.
— Что, месячные? — кривясь, спросила она.
— Нет, боли совсем пройдут.
— Хорошо бы! Хоть жертва не напрасная. Какая она противная, ваша травка! Фу!
— Т. Галь, а это, ну, борщ, вы говорили, — жалобно промямлила я.
— Пойдем-пойдем, что мы стоим? Вера, пойдем кушать!
— Я не хочу, — произнесла она и уткнулась в подушку.
Я подошла к ней и присела. Мне было ее жалко.
— Вер, поверь, это у тебя в последний раз такие гости. — И чмокнула ее в щеку, она слабо улыбнулась.
Т. Галя уже накрывала на стол, а д. Коля уже сидел за столом. Я, увидев огурцы, сразу взяла один, с жадностью откусила и побежала мыть руки. Д. Коля опять пристал со своей настойкой. Т. Галя тоже была не против. Пришлось согласиться. Я просто боялась, что откажут тормоза, как бывало уже не раз. У меня и раньше отказывали.
Я вдруг задумалась: "Трое суток, а как я ходила в туалет?" Это для меня так и осталось загадкой.
Вскоре вышла и Вера. Застенчиво улыбаясь, она пошла на двор.
— Во, уже улыбается! — сказала т. Галя.
— Ты ей травки принесла?
— Принесла-принесла. Ты когда машину починишь, хрен старый? Мне сейчас нужно на почту идти, не вздумай девчонок спаивать. Понял?
— А кто, я? Да ты что? Нет, конечно.
— Лучше баню, вон, затопи, пусть Алина ноги пропарит.
Действительно, ноги не помешало бы распарить, при растяжке хорошо помогает.
Вера, вернувшись, тоже села и немного поела.
— Как, легче?
— Вообще хорошо, — похвасталась она. — А есть еще трава?
— Во, уже сама захотела! — обрадовалась т. Галя.
После обеда мы с Верой даже взялись мыть посуду, а после вышли во двор. Я все это время ходила без туфлей, стараясь все ниже и ниже опускаться, даже через боль. Д. Коля опять возился с машиной.
— Что, так и не завели? — спросила я.
— Нет, черт бы ее побрал!
— Понятно, — я обошла машину и заглянула с другой стороны. — Попробуйте крутить.
Было похоже на то, что сбито зажигание.
— Выставил же! Девчонки, давайте по рюмашке лучше!
— Да, д. Коль, вы так до зимы ее не отремонтируете, — сказала Вера, и мы засмеялись.
— А вот давайте спорим, что отремонтирую.
— А на что? — завелась Вера.
— А-ааа! Тогда по рюмашке.
— А так не интересно, а если не заведете?
— Ну тогда проси, что хочешь.
— Хорошо, на желание.
— Идет! Алинка, ну-ка разбей! — весело попросил д. Коля.
Я разбила. Я уже поняла, в чем прикол, и спорить бы не стала. Он залез под капот, поковырялся минуты полторы, и оба-на — машина работала как часики.
— Ну, что? — повернулся он к Вере с довольным лицом.
— А мне нельзя, — быстро произнесла Вера.
Он посмотрел на меня.
— А я и не спорила, — мы с Веркой захохотали.
— Ну вот, верь вам, девкам, после этого. Ну хоть посидите со мной.
Я вздохнула.
— Ладно, д. Коль, спор есть спор, пойдем на голубятню. Мне понравилось там сидеть. Люблю голубей.
Пока он подкидывал дров в баню, мы залезли наверх. Голубей тут не было: в это время они все были снаружи, только парочка.
— Вер, как у тебя живот? — спросила я.
— Вообще не болит, прикинь. Мне таблетки плохо помогали, а тут вообще не болит.
— Верка, я так рада за тебя... — я обнял ее.
Мы просидели часа два. Вера совсем отказывалась выпить, а я — через раз. Настойка была не очень крепкой и сладенькая.
Вера пошла в баню, но не парилась, а только помылась, и мне пришлось париться одной. Вечером, уже перед тем как ложиться спать, я посмотрела, на сколько увеличился угол. Да, смело можно уже семь см одевать.
— Ну все, Алинка, теперь ты будешь носить только плоские, — сказала Вера.
— Что, дурочка что ли? Я не собираюсь отказываться от высокой шпильки. Я привыкла, и мне нравится.
— Не думала, что ты это скажешь, — искренне удивилась она.
— Вер, ну мне нравится!
— Да нет, я ничего против не имею.
— Но на боевые — только плоскую подошву, — я улыбнулась.
Мы выехали рано утром, пообещав навестить их еще. А почти через сутки мы уже подъезжали к Нижневартовску. И чем ближе был мой город, тем сильнее я нервничал. Как подойти к сыну, что сказать его маме, я не знал. А открываться им я не хотел. Тем более, сыну.
— Можно сказать, что ты его дочь.
— Она знает Марину.
— Ну, другая дочь, — не унималась Вера.
— А ты третья?
— Не, ну что, у тебя не было на стороне?
— Было.
— Ну вот, кто знает, сколько ты там женщин обрюхатил. А мы с тобой сестры по матери.
— Ага, она и так меня кобелем называла, а теперь только найдет доказательство своим словам.
— Ну, тогда не знаю, представься Дедом Морозом.
— Тогда уж Снегурочкой, и сейчас не Новый год.
— Ну, скажи, что китайский Новый год.
— Верка, блин, я серьезно.
— А я че? Нет, что ли?
— Про Новый год?
— Тогда думай сама.
Я не знал, что там с квартирой. Ведь меня, по сути, нет. Квартира переходила сыну. И что Марина сейчас с ней сделала, я не знала. По сути, мы ехали в чужой город. Теперь у меня тут не было ничего. Нет, я не переживал, что лишился имущества, все равно все сыну достанется. Просто как-то пусто было на душе.
Мы не стали никуда заезжать, а сразу поехали по адресу, где жила моя бывшая жена с новым мужем. Посидев минут двадцать в машине возле подъезда и скурив несколько сигарет, я решился.
— Ты со мной?
— С тобой.
Поднявшись на этаж, я решительно позвонил в дверь. Открыл сын.
— Здравствуйте, а вам кого?
— Ты Максим?
— Да.
— Ну, здравствуй, я Алина, твоя сестра по папе.
Тут вышла и Марина.
— Здравствуйте, что-то случилось?
— Здравствуйте, а вы т. Марина?
— Да, а вы кто?
— Ой, извините, я не представилась. Мы приехали из Москвы. Специально к вам. Я дочь Сергея, сестра Макса по папе. Меня зовут Алина, а это Вера — моя сестра. Можно, мы пройдем?
— Заходите, — настороженно произнесла она.
— Знаете, мы практически проездом. Просто все хотела увидеть своего брата, и вот выпал шанс съездить. Вот тут ребята, друзья папины... Да и его сбережения, — я подал ей карточку.
— У нас все есть, нам ничего не надо.
"Ну, как была занудой, так и осталась", — зло подумал я.
Она вдруг посмотрела мне в глаза:
— Узнаю этот взгляд. Господи, как он похож на взгляд твоего отца! Практически один взгляд!
Я опустил глаза.
— Т. Марин, вы не переживайте, нет тут никакого развода. Просто ребята решили помочь Максиму, положите на счет, пригодятся.
