Дороги смертников (Время одиночек 2)

В общем, все остается по-прежнему. Главное, не посылать отряды на север — враг теперь под боком. Кана смущало лишь одно — прошло два дня, а они не видели здесь ни одного нурийского солдата. По идее, отступающие союзные войска должны стремиться отходить именно по этой дороге — кратчайший путь к Тарибели. Но этого не было. Почему? Неужели кавалерийские части хабрийцев настолько многочисленны, что сумели перехватить всех отступающих? Не страшно — даже если это так, отряду Кана они ничего не сделают. Конная атака опасна на открытой местности, а в этом каменном муравейнике она обречена на провал.

Кан был частично прав в своих предположениях. Кавалерия Фоки с блеском выполнила свою задачу, очистив дороги от нурийских солдат. Их, правда, было немного — с севера отступить не успели, из ловушки павшей столицы тоже никто не выбрался, а на юге гарнизоны были слабы и немногочисленны. Ополчение, ввиду бездарности командования, тоже собрать не успели, а те отряды, которые все же сумели организовать, стали легкой добычей — почти безоружные и без четкого руководства они не представляли ни малейшей угрозы для хабрийских головорезов.

Столь молниеносной войны в этом мире давненько никто не видел — со времен Древних. До имперских и нурийских военачальников новости доходили достаточно быстро, вот только реагировали они на них с привычной медлительностью. Их приказы несколько запаздывали — иногда до полного абсурда. Так, отряд Кана продолжал марш к Глонне, на поддержку гарнизону, целые сутки после падения города. В войне с Хабрией сутки это очень много.

И Кан был неправ, считая, что основные силы Хабрии все еще остаются где-то под Глонной. Столица взята — им больше нечего там делать. Во дворце еще звенели мечи, а первые пехотные колоны уже потянулись на юг, спеша встать лагерем по дороге к Тарибели. То, что Кан принял за авангард, было отрядом разведки, изучавшим расположение имперцев. Самих имперцев хабрийцы заметили еще до этого, но сумели при этом не показаться на глаза.

У передового отряда хабрийской армии приказ был прост — ускоренный марш к границе с Империей. По пути с максимальной скоростью уничтожать все, что этому маршу способно помешать. При этом не жалеть пороха, и без оглядки использовать любое вооружение, даже самое секретное — сейчас важна лишь скорость. Восемь тысяч солдат и офицеров с минимальным обозом сейчас впервые наткнулись на имперскую армию — полуторатысячный отряд Кана. Одно название, что в нем два полка — оба укомплектованы почти по минимуму. Война началась слишком внезапно — подкрепления не успели подойти.

Перед хабрийцами стояла простая задача — отряд имперцев должен освободить дорогу. И сделать это надо быстро.

Главная проблема, стоявшая этим вечером перед бригадным генералом Каном Гароном — как ночью уберечь свою нежную кожу от кровожадных местных клопов, подлых, как все нурийское.

Этот офицер всерьез считал, что этой ночью ему удастся поспать.

* * *

Кан Гарон, присев на кровати, вытянул ноги, позволяя денщику стягивать высокие сапоги. Настроение было прескверным — опять придется ночевать на комковатом сенном матрасе, кишащем голодающими клопами, а утром спать не дадут местные петухи. Их здесь видимо-невидимо, и, несмотря на все усилия солдат, поголовье этих птиц будто и не уменьшилось. Грязная деревня, почти утонувшая в навозе. Жители воры — ухитрились даже уздечку с генеральского коня украсть. Не будь жесткого приказа, повесил бы с десяток на самых высоких деревьях — чтобы всем видно было. Так нет же: "Союзное население беречь. Никаких реквизиций и экзекуций без приказа не проводить". Что за жизнь — даже нурийца вздернуть не позволяют. А за околицей тоже ничего хорошего. Один солдат сломал обе ноги, ухитрившись провалиться в какую-то трещину, а все разведчики нахватались крупных черных клещей, причем одному эта тварь залезла в ухо, и теперь никто не знает, как его оттуда вытащить. А еще местное ворье в коротких перерывах между кражами занималось выращиванием итиса. Эту дрянь здесь если и запрещали, то формально — росла беззаботно в каждом огороде или вовсе дичкой. Солдаты просекли это дело быстро, и теперь нормальных среди них осталось немного. Большинство обзавелось отвисшими челюстями и мутными глазами, норовящими разъехаться в разные стороны.

Первый сапог приглушенно хлопнул каблуком об утрамбованную землю. Ну что за нищета — даже в лучшем доме дощатых полов не наблюдается! За маленьким окошком, затянутым какой-то мутной пленкой, сверкнула вспышка, затем еще несколько, и тут же рядом, кажется под самой стеной, ударил гром.

Кан, подпрыгнув от неожиданности, коротко вопросил:

— Что это?!

— Не могу знать, — испуганно выдохнул перепуганный денщик.

— А что ты вообще знаешь, обезьяна копченая?! — выкрикнул генерал.

Окончание его выкрика утонуло в целой серии ударов грома. Кан, позабыв, что остался в одном сапоге, ринулся на двор. Выскочив за порог, он уставился в небеса. Там было на что посмотреть — к звездам поднимались тоненькие огненные иглы. Их было очень много — десятки загадочных штуковин. Достигнув зенита, они сокращались в размерах, превращаясь в оранжевые точки. Далее эти точки быстро эволюционировали в огненные шарики, стремительно увеличивающиеся до габаритов диска Уиры, а то и Меры. В конце своего пути эти странные штуки обзаводились ярким хвостом, направленным вверх, после чего исчезали из виду, скрываясь за стеной, окружавшей двор. Вслед за этим сверкала вспышка, и гремел гром.

Кану доводилось видеть ракеты, запускаемые по праздникам — фейерверки в Империи из моды никогда не выходили. Но сейчас ему и в голову не пришло, что его отряд подвергается ракетному обстрелу — он вообще не понимал, что происходит. Но справедливо подозревал, что это, наверняка, очередная неприятность. И скорее всего похуже, чем голодные клопы.

В настоящих боях Кан не участвовал — так, мелкие операции по наведению порядка среди обнаглевших дикарей. Но армия вдолбила в него четкую заповедь — если вообще не знаешь что делать, делай хоть что-нибудь, лишь бы не стоять на месте с разинутым ртом. За неверный приказ наказывают редко, а вот за бездействие почти всегда.

— Солдаты! Все на позиции! Нас атакуют!

Крик генерала был адресован, конечно, не к солдатам — его глотка не настолько луженая, чтобы орать на целую милю. Главное, встряхнуть ближайших подчиненных — разное офицерье подручное. Ухватив первого, кто попался — перепуганного ординарца, заорал ему в лицо:

— Быстро приведи ко мне мага! Вытащи его из кровати! Если его нет в кровати — из нужника вытащи! Бегом его ко мне! Я сказал БЕГОМ!!!

Остальных разослал к полкам — пусть поторопят командиров. Надо вытащить солдат на позиции. Проклятые хабрийцы опять придумали какую-то гнусную подлость — не хотят честно воевать. А может это у них магия какая-то. Хотя откуда у Фоки такие сильные маги?

Очередной взрыв прогремел совсем рядом, наверное, в соседнем дворе. По кронам деревьев с визгом пронеслось что-то злобное и явно опасное, срезая на своем пути ветки и листья. Генерал инстинктивно втянул голову в плечи, только тут вспомнив, что он без доспехов, да еще и бос на одну ногу.

Проклятые хабрийцы...

Из-за угла выскочил ординарец, за ним, путаясь в своем тяжелом плаще, семенил худющий маг. Кан, сдержав в себе порыв разбить ударом кулака это мерзкое топоровидное лицо, заорал:

— Что это такое?! Что за магию устроили эти гниды?! И почему вы это до сих пор не остановили?!!

Маг, надо отдать ему должное, не растерялся и ответил четко:

— Это не магия — это какое-то оружие необычное. Похоже на пороховые бомбы, запускаемые с помощью ракет. Маги от этого не защитят, как и амулеты.

— Как не защитят?! Для чего тогда вы здесь?! Мне сказали, что вы должны уничтожать отряды с пороховым оружием! Вот и уничтожайте, пока они всю деревню не разнесли!

Маг указал рукой в небо, туда, где десятки ракет, достигая пика своей траектории, начинали свой смертельный спуск.

— Они движутся слишком быстро. И их очень много. А я один, и я не могу действовать на все сразу.

— Действовать?!

— Да, действовать. Если в этих штуках порох, я могу легко его воспламенить.

— Так давай же — чего ты ждешь?!

— Я опасаюсь последствий. Они движутся слишком быстро, мне трудно сосредоточится, и еще труднее воспламенить порох на безопасной дистанции.

— Да делай хоть что-нибудь!!! Только не стой здесь как чучело огородное!!!

Маг начал действовать. Генерал поневоле замер, не обращая внимания ни на что — он хотел увидеть, как работает его маг.

Не было шаманских песен, не было размахиваний посохом или молний, устремлявшихся к мерзкому оружию еще более мерзких хабрийцев. Маг просто посмотрел в небеса и недовольно буркнул:

— Слишком они быстрые. Придется жарить точками по облаку на пути. Надолго меня не хватит — тут нужен десяток таких как я, если не больше.

После этого он напрягся, нижняя челюсть чуть задрожала, взгляд устремился в бесконечность, руки вытянулись вверх, меж ними заколыхалось марево, будто над раскаленной землей. В следующий миг в небесах распустился огненный цветок — одна из ракет взорвалась в воздухе.

Кан не сдержал довольной ухмылки:

— Вот видите! Умеете же!

Сейчас маг приловчится, и прекратит этот ужасный обстрел. Деморализованные солдаты успокоятся, и удержат позицию, если хабрийцы решатся на ночную атаку. В небе вспыхнуло еще раз — маг перехватил очередную ракету. Отлично — сейчас все наладится!

Маг, видимо и сам уверовав в свои способности, слишком увлекся. Он просто хотел сэкономить силы, выстроив облако искаженного пространства, куда попадут сразу две ракеты. Ракеты действительно попали в ловушку, вот только взорвались они несколько позже, чем маг рассчитывал.

От своих новых друзей Фока получил немало полезных технологий, в том числе и ракетное оружие. Телеги с залповыми установками за раз выпускали по восемь простейших снарядов. Медный цилиндр порохового двигателя увенчивался осколочным зарядом, снабженным примитивным взрывателем, срабатывающим при ударе о землю. Это было не слишком неэффективно — снаряду желательно взрываться в воздухе, над головами вражеских солдат. В этом случае поражающее действие будет максимальным. К сожалению, первые батареи добрались до деревни уже в сумерках, и полагаться на данные кавалерийской разведки артиллеристы не решились. Пришлось отказаться от применения шрапнели # # 1 — ночью скорректировать дистанцию нелегко, а за перевод дорогостоящих боеприпасов впустую могли наказать. Да и накрывать ею противника, укрытого за каменными стенами, не слишком эффективно.

# # 1 Шрапнель — разрывной артиллерийский снаряд направленного действия, содержащий круглые пули, стержни и т.п. для поражения открыто расположенной живой силы противника.

Маг, подорвал эти ракеты слишком поздно. Два взрыва слились в единое огненное облако, на землю обрушился ливень осколков. Если бы снаряды достигли земли, вреда наделали бы гораздо меньше — разрываясь в каменном лабиринте нурийской деревни, где все постройки жмутся друг к дружке, они поражали лишь тех солдат и жителей, что оказывались в считанных шагах. Разрушить преграды не получалось — фугасное действие ракет невелико. Большая часть осколков впустую била по крепким стенам, не причиняя вреда. Но не в этом случае — железный ливень обрушился прямиком на головы.

Кан, подпрыгнув от близкого страшного грохота, радостно ухнул. Еще одна ракета уничтожена магической силой, а может и две — уж слишком сильно рвануло. Под ухом что-то прозвенело, маг, стоявший рядом, видимо от избытка впечатлений громко чавкнул с каким-то странным треском. Генерал, обернувшись, испугано шарахнулся. Его бригадный маг продолжал стоять на том же месте, задрав к небесам остатки головы. Верхней части черепа не было вообще, из зияющей дыры струилась комковатая кровавая масса.

Тело мага еще не успело осесть на землю, как до Кана начало доходить — дело очень плохо. Позиция, прежде казавшаяся неприступной, теперь представлялась ловушкой. В этом лабиринте и днем нелегко организовать грамотную оборону, а ночью под таким обстрелом... Его отряд неизбежно выродится в кучу не связанных между собой групп, действующих на свое усмотрение. Он просто не сможет здесь управлять солдатами. А если этот кошмар не прекратится, то к утру и управлять некем будет — все погибнут, как этот маг.

Кан принял самое простое решение — надо покинуть деревню. В этот момент он еще не думал о безоглядном отступлении — для начала ему хотелось вывести отряд из ловушки, нормально построить, организовать управление. Наверняка многие офицеры убиты и ранены, солдаты деморализованы — стоит промедлить, и панику остановить будет уже невозможно.

Во все концы деревни понеслись вестовые. Подвывающий от ужаса почти сбрендивший денщик принес генералу чужую кирасу, весьма тесную. Про сапог этот каналья даже не подумал, но Кану сейчас было не до обуви. На своем коне он успевал всюду, личным примером внушая офицерам бесстрашие, а солдат ободряя видом живого и невредимого командующего.

До этого дня Кан был простым генералом, которых в имперской армии развелось слишком уж много — хоть полки из них формируй. Не будь войны, так бы и дожил до пенсии, не продемонстрировав своих способностей, и даже сам о них бы не заподозрил. Отец считал его полным бездарем, то же самое считали и высшие офицеры, доверяя ему командование над захудалыми гарнизонами в самых сонных уголках Империи. Сам Кан Гарон, если откровенно, тоже считал себя ни на что не способным.

В критических ситуациях человек иногда узнает о себе много нового. Кан оказался отличным военным, хотя сам это не осознал. В ситуации, где разгром его отряда был почти неизбежным, он действовал правильно, почти инстинктивно найдя единственно верный способ спасти свой отряд от полного уничтожения и досадить врагу. Он не знал, что противник в шесть раз превосходит его по численности. Но понимал — нельзя даже мечтать об атакующих действиях. Спастись можно лишь маневром. Надо выйти из-под этого проклятого обстрела.

Ему удалось вывести за околицу оба полка. При этом пришлось бросить тела убитых, да и раненых вместе с ними. Труп полковника Манириса, командира третьего Риольского, тоже оставили. Кану пришлось даже наорать на солдат, упрямо пытавшихся вытащить носилки с обезображенным куском мяса, еще недавно бывшим молодым офицером.

Когда последние группки выбирались из лабиринта селения, на противоположном его конце загремели частые хлопки. К тому времени обстрел почти прекратился, и слышимость была отличная. Кан, опознав эти звуки, побледнел:

— Проклятье! Пороховые трубки! Пехота Хабрии входит в деревню!

— В кого же они там стреляют?! — чуть ли не пропищал Грониус, полковник Шестого Ирдийского (столь же тупой, как и его никчемные солдаты).

— В кого?! В наших солдат, заблудившихся в этой проклятой деревне! И в нурийцев — хабрийцы их недолюбливают. Причем это у них взаимно. Полковник — сколько у вас осталось людей?

Пухлый коротышка, поерзав в седле, испуганно признался: