Когда растает снег...

Пройдет еще полвека — и их потомки даже не смогут поверить, что когда-то можно было за несколько дней добраться из одного конца материка в другой. Что по вечерам сидели в домах при ярком электрическом освещении. Что бывают какие-то еще производства, кроме жалкой поселковой кузницы и гончарной мастерской... Это если они еще будут живы!

— Пойдешь сегодня на Совет? — усевшись за стол рядом с мужем, спросила Милада.

Совет Обороны был создан еще в первый год для организации защиты поселка от бандитов и мародеров. Именно в его ведении было руководство всем их немногочисленным 'войском' и даже своеобразные полицейские функции. Первые годы он руководил еще сбором и распределением продовольствия и предметов первой необходимости. Но эта функция осталась уже в прошлом — теперь все жили исключительно со своих огородов. Во всем остальном тоже каждый был сам по себе. И все же раз в месяц проводилось заседание Совета... И, конечно, было оно и сегодня — в годовщину катастрофы.

— Пойду, — вздохнул Александр. — Хотя уже и не вижу в том Совете особого смысла...

Тяжело, опять давала знать о себе больная спина, которую он сорвал еще в первую зиму, поднявшись из-за стола, мужчина бросил еще один взгляд на фотографию старшей дочери, а затем одел фуражку и вышел из дома. Да, если игнорировать торчащие вдоль дороги покосившиеся столбы с трансформаторами, то и впрямь можно было подумать, что оказался в какой-то средневековой деревне. Заросшая, разбитая, дорожка вдоль кое-как подлатанных домов. Грядки картошки и капусты во дворе, где как раз сейчас копались лада с Владаном... Сыну его сейчас двадцать три года, недавно вон уж к соседской дочке посватался. Как закончатся садово-огородные работы — можно будет и свадьбу сыграть... Дочке — двадцать. По нынешним временам, уже возраст невесты... Прямо как было Квете когда свершилось извержение. Только какая судьба ждет их? Продолжать выживать на руинах цивилизации, постепенно скатываясь в Средневековье?

Увы, силами трех сотен человек цивилизации не возродить. Но и покидать насиженное местечко в поисках лучшей доли — незавидная перспектива... В том, что с распростертыми объятиями их не примут, Александр не сомневался ни на грамм. Отвоевать же себе место под солнцем у них не было сил. Да и где теперь найдешь такое место, где бы до сих пор в домах были вода и свет, в полях работали трактора с комбайнами, а по рельсам проносились поезда? Наверное, такого теперь нет во всем мире...

* * *

Когда-то население штата Аляска составляло две с половиной сотни тысяч человек... В одном только Анкоридже жили тысяч сорок жителей, не говоря уж о еще нескольких достаточно крупных городах. Увы, это все осталось далеко в прошлом...

Когда рванул Лонг-Вэлли, первое время жители Аляски не придали этому особого значения. Ну да, прошли землетрясения — местами сильные, от которых складывались как карточные домики здания, рушились мосты, сходили мощные оползни. А следом активировались сразу целый ряд вулканов... Но жители были уверены, что вскоре правительство наведет какой-никакой порядок — и жизнь наладится.

Увы, этого не случилось уже никогда... Сначала хлынули мощные ливни, а вскоре на смену им пришла невиданно суровая зима. В Фэрбанксе и северных областях Аляски морозы достигали семидесяти градусов, на тихоокеанском побережье приходящие с севера сильные морозы чередовались с принесенными с моря мощнейшими снегопадами, с которыми не справлялась никакая коммунальная техника — особенно с учетом понесенного от землетрясений урона. Навсегда прекратили работу железнодорожный авиатранспорт, движение по дорогам казалось парализовано, а весь штат превратился в кучку практически не связанных друг с другом анклавов. Судьбой большинства из которых было — умереть от холода и голода.

Однако незавидной была и судьба тех, кто выжил... Сельского хозяйства на Аляске практически не было и в прошлые годы, теперь же о нем не могло быть и речи. Летом 1967 года хоть и настало некоторое потепление, но за короткое лето снег успел сойти лишь в самых южных приморских районах — и вырастить что-либо за это время было невозможно. Даже тех оленей, что когда-то здесь разводили, пустили на мясо в первую же зиму — и на вторую их уже не осталось.

Единственным источником пропитания для жителей стал океан — рыба, различные съедобные водоросли, моллюски... И именно морским промыслом и жили оставшиеся обитаемыми города и поселки вдоль морского побережья, куда и собралось все уцелевшее население. Кроме тех, кто попытался искать счастье в Канаде — которая, впрочем, тоже практически опустела. Большинство жителей еще весной 1967 года через восток бывших США перебралось на юг североамериканского континента и, по большему счету, и составило основу населения одного из 'правительств'. Так что уцелевшим жителям Аляски даже добраться до обитаемых мест стало большой проблемой.

Те же, кто остался, летом делали запасы рыбы и морепродуктов, запасали топливо, а зимой постепенно проедали и прожигали их, мечтая лишь об одном — дотянуть до следующего лета. Особенно тяжело пришлось, конечно, в первые годы... Когда на большей территории штата лежал многолетний снеговой покров, который постепенно начал сходить лишь на третий-пятый год... Но даже так Долгая зима отступа в этих местах очень медленно.

К 1973 году Аляска лишилась практически всех благ цивилизации... Прекратил существование транспорт. Не стало электричества и центрального водоснабжения в городах — впрочем, во многих местах они исчезли еще до начала самой Долгой зимы, в результате землетрясений. Были заброшены практически все многоэтажные дома, которые было слишком сложно согревать и поддерживать в нормальном состоянии. Особенно с учетом того, что многие получили повреждения при землетрясениях. Прекратилась добыча почти всех видов полезных ископаемых, навечно остановились немногочисленные промышленные предприятия. Все города стали походить на большие деревни...

За то к пятому году Долгой зимы наконец-то установились какие-никакие экономические связи между разными общинами, а еще год спустя появилось и единое государство — Республика Аляска... Руководил им бывший американский военный моряк с незамысловатым именем Джеймс Скотт, который нынче стал именоваться президентом — впрочем, по факту это мало что поменяло.

Несколько раз аляскинские моряки-рыболовы видели вдалеке в море советские корабли, однако ни в какие контакты с ними не вступали. Тем более, даже сами эти корабли чаще всего были переделанными в эрзац-траулеры гражданские посудинами, а то и легкими парусниками... Настоящие боевые корабли бывшего американского флота ушли из этих мест еще в первое лето. Попутно вояки забрали часть наиболее ценного оборудования, припасы и, конечно, свои семьи, оставив остальных жителей на произвол судьбы. Советских же, похоже, мало интересовали дела жителей бывших владений Русско-Американской компании...

В отличие от СССР, в новоявленной республике не было и ни ученых, ни мощных ЭВМ, способных просчитать изменения климата на годы вперед — по этой причине никто не мг бы точно сказать, когда именно закончится Долгая зима. И каким станет климат по ее окончанию... По этой причине не было и возможности создавать какие-либо долговременные планы. То ли оставаться на месте. То ли готовить переселение в более южные области, что в условиях разрухи и дефицита топлива и боеприпасов выглядело малореальной задачей. Так что люди привыкли жить, не загадывая на далекое будущее... Планы строили максимум на следующее лето.

Жизнь поселка Нинильчик в этих условиях мало отличалась от остальных поселений Аляски... Если не считать того, что в этих условиях как-то словно само собой, явочным порядком, тут стало собираться немногочисленное русское население штата. В 1972 году, после пятилетнего перерыва, здесь возобновила работу школа. Вот только при этом в ней вернулись к преподаванию на русском языке, чего не было аж с 1917 года... Правда, выяснилось, что знатоком нормативного русского языка найти не удалось. Кто-то знал дореволюционный русский, кто-то — местный ниниличенский диалект, но большинство знали русский язык исключительно разговорный, каким пользовались в их семьях. И никто не желал менять своих привычек, предпочитая, чтобы все было именно так, как они привыкли. В конечном счете, пришли к тому, что разыскали использовавшиеся еще до закрытия русской школы в 1917 году учебники и принялись работать по ним...

Тогда же избрали и нового главу поселка, кем оказался мужчина с выглядящим весьма забавно именем — Кротофф Джон, который был потомком русских и индейцев-аборигенов Аляски. Еще недавно ни о чем таком не могло бы быть и речи... Федеральное правительство не позволило бы появиться у себя такому 'русскому анклаву'. Но для кого-то и Долгая зима давала новые возможности...

Вот только своему назначению новоиспеченный глава поселка не больно-то радовался... В то время как некоторые, особенно представители старообрядческих общин, радовались своей маленькой 'победе', Джон думал совсем о другом. Жить буквально в отрыве от всего мира, одним только морским промыслом, конечно, можно... Может быть, можно даже наплодить детишек, занять окрестные территории и создать на территории полуострова 'маленькую Россию' со всеми ее атрибутами вроде православной веры и русских языка и культуры. Соседи даже не будут сильно возражать — тем более, что далеко они, эти соседи. Добраться к ним можно только по воде — все прочие дороги и транспортные средства благополучно прекратили свое существование во время, как ее называли в СССР, Долгой зимы... Да и в целом между разными общинами установились на удивление даже мирные и дружественные отношения — хотя самых неадекватных просто истребили в первую зиму: не оружием, так просто оставив на морозе ни с чем. А когда мародеры остаются без добычи на семидесятиградусных морозах, то они просто обречены.

Вот только Джон, как бы не хотел, не видел особых перспектив... Лишившись внешних связей, лишившись хоть какой-либо промышленности, они оказывались обречены на медленную деградацию в Средневековье... И остановить это, оставаясь посреди не просто вымерзшей и практически вымершей, но и практически не имевшей до того никаких промышленности и сельского хозяйства, Аляске, было просто невозможно... Неспроста ведь, судя по когда-то пойманным русским радиопередачам, те практически полностью эвакуировали население Камчатки, Чукотки, да и практически всей Восточной Сибири вместе взятой. Перспектив там и впрямь не было никаких. Вот только... Кто и куда эвакуирует их поселение?

Глава 9.

Отодвинув в сторону документы, товарищ Пономаренко вышел из-за стола и, пройдя к окну кабинета, выглянул на улицу, невольно вспомнив 'пейзажи' Долгой зимы... Сейчас ничего такого, конечно, не было. На улице зеленели листья молодые деревья — пару лет назад пионеры высадили на улицах города несколько тысяч саженцев северных деревьев. 'Серый город', как называли Москву последние годы многие приезжие, стал постепенно превращаться в зеленый... И это казалось в чем-то даже символичным — словно олицетворяло то, как оживала после Долгой зимы сама страна.

Порой товарищу Пономаренко и самому казалось невероятным, что даже в тех условиях они не просто выжили, но и сохранили основу экономики страны... Вспоминая первые годы Долгой зимы, Председатель Совета министров прекрасно понимал, как многое тогда держалось буквально на соплях. Чуть толкни — и все рухнет, погребая под руинами их всех, весь советский народ. В это время нелегко пришлось даже руководителям страны... И далеко не все выдержали нервное напряжение последних лет, не выдержали того ритма работы. Чай не молодые уже! Давно прошли годы войны, когда они могли работать по двенадцать-четырнадцать часов в день без особых последствий. Он и сам-то, в этом товарищ Пономаренко вынужден был признаться, сдавать начал...

Вот и сейчас... Только что из кабинета вышел товарищ Бенедиктов, с кем обсуждали планы на предстоящий урожай, говорили про строительство оросительных систем в Средней Азии, обсуждали планы дальнейшего тепличного строительства. Думали, насколько актуально будет отмена карточек на те или иные виды продовольственных товаров.

— К настоящему времени удалось в полной мере вернуть к использованию земли в Черноземье и верхнем Поволжье, — говорил министр. — Это позволило значительно увеличить производство зерновых и овощей по сравнению с первыми годами Долгой зимы...

И цифры, цифры, цифры... Которые и впрямь уже достаточно неплохие. Не сравнить с первым летом, когда с большим трудом собрали треть от среднего урожая прошлых лет... И это вместе с Ираном! Не сравнить даже с вторым или третьим годами. Все последующие годы объемы производства сельскохозяйственной продукты постепенно росли — хоть порой и не такими темпами, как того хотелось бы, но голодать уже не приходилось... И немалую роль в этом сыграло освоение Средней Азии и того самого Ирана, а также применение специально разработанных сельскохозяйственных технологий. Немалую роль сыграли и теплицы, где к настоящему моменту выращивали чуть ли не половину овощей — тем более, что росли они там хоть зимой, хоть летом.

Теплицы... На просторах страны к настоящему времени раскинулись целые тепличные городки. Что потребовало нарастить объемы добычи топлива и генерации электроэнергии. Где-то это были модульные дизельные электростанции — благо, что присоединение Ирана решило топливную проблему первой зимы. Где-то — модульные ТЭЦ малой мощности, работающие на газе или даже твердом топливе. А где-то — и вовсе 'эксклюзив' вроде установок, работающих на прессованных из древесных отходов гранул.

Впрочем, Долгая зима много что принесла нового в плане экономного использования ресурсов... Что в промышленности, что в том же сельском хозяйстве или в других отраслях народного хозяйства. Чудное дело, но иногда Большая беда куда больше способствует борьбе с бесхозяйственностью, чем все метод повышения эффективности экономики и все прочие поощрения вместе взятые. Сколько раньше тех же овощей гнило на овощебазах? Сколько зерна не добиралось до элеваторов, портясь в колхозах из-за несвоевременного вывоза? Сколько металла впустую переводили в металлолом? Сколько потенциально ценного сырья отправлялось на свалку или бесполезно сжигалось? Вон взять хоть те же попутные нефтяные газы, которые раньше бесполезно сжигались... А теперь вдруг оказалось, что их можно выгодно использовать для отопления теплиц! И какого хрена, спрашивается, никто не думал об этом раньше?

Потом обсуждали с товарищем Бенедиктовым планы на ближайшие годы... Сколько еще надо построить каналов. Какие предпринять меры по борьбе с обезлесением в горных районах — и тут как нельзя кстати пришелся опыт Иранской ССР... И постепенно его надо будет внедрять и у себя. Пока климат в Средней Азии стал прохладнее и влажнее. Потом будет поздно... Уделили внимание и новым методам агротехники, и выведению новых сортов различных культур, в чем за прошедшие годы были достигнуты неплохие успехи, и новым технологиям.