Ее дыхание становилось все более прерывистым. Наконец, она испустила последний вздох, и ее теперь уже затуманенные глаза уставились на него. Изнуряющее горе, не похожее ни на что, что он когда-либо испытывал, охватило его, заставив забыть обо всем, кроме мертвой женщины в его объятиях. Когда он обнял ее, покачивая взад-вперед, послышались рыдания, тяжелые и мучительные, сотрясавшие все его тело.

Он убил ее. Единственную женщину, которую он когда-либо по-настоящему любил, и он убил ее.

* * *

Каллен сел, отплевываясь. Он все еще чувствовал, как по его лицу текут слезы, но к ним добавились струйки воды, стекающие с волос в глаза.

— Что, во имя Андрасте...!!

— Слава Создателю! Ты кричал во сне, но, как я ни старалась, тебя разбудить не удалось. Я даже вылила на тебя воду.

Сбитый с толку, Каллен попытался стереть воду с лица и сориентироваться, но она продолжала стекать с его волос на глаза.

— Кассандра?

— Да, я здесь.

Он рухнул обратно на кровать, почувствовав облегчение. Все это было кошмарным сном. Просто кошмарный сон.

Кассандра отвернулась от него и обратилась к двум его охранникам, которые, как он только сейчас заметил, стояли в изножье его кровати.

— Теперь вы можете идти. Кажется, все в порядке.

Они кивнули и быстро вышли из комнаты. Он не винил их. Его мозг колотился о череп, а по ноющим мышцам пробегал озноб. Затем, внезапно, в его сознании вспыхнули образы из ночного кошмара — кровь, ощущение, как ее плоть разрывается под его мечом, она лежит в его объятиях, глаза устремлены в никуда...

О Создатель — ему все еще казалось, что он только что убил ее. Желчь хлынула так быстро, что ему пришлось скатиться с кровати, чтобы вовремя добраться до ведра.

— Каллен!

Кассандра стояла рядом с ним, пока он, стоя на четвереньках, пытался дотянуться до ведра. Накануне вечером он не ужинал, поэтому, опорожнив то немногое, что было у него в желудке, его еще несколько минут тошнило, прежде чем ему удалось взять под контроль свое предательское тело. Когда он, наконец, оторвался от ведра, она протянула ему сухую тряпку.

— Я использовала всю твою воду, чтобы разбудить тебя. Я вернусь с добавкой. Тебе тоже следует принять ванну. Ты весь в поту и крови.

Практичная, деловитая позиция Кассандры вернула его в реальность сильнее, чем что-либо другое. Когда она соскользнула по лестнице, чтобы набрать еще воды, он поднес салфетку к носу. Она стала красной от крови. Повернувшись, чтобы сесть на пол, он прислонился голой спиной к холодному камню, прикрыл нос тряпкой и попытался не думать о своем сне.

Это было невозможно. Тошнотворное чувство, не имевшее ничего общего с его ломкой, скрутило его изнутри. Он делал долгие, медленные вдохи, пытаясь успокоиться. Свежая слеза скатилась по его щеке, когда остатки горя от ночного кошмара последовали за ним в мир бодрствования.

У него никогда раньше не было такого осознанного и связного сна, по крайней мере, он этого не помнил. Более того, все детали совпадали. Даже мелкие детали, обычно нечеткие и неопределенные в его снах, выделялись в его памяти четко. В то время, когда клан Эваны подвергся нападению, он был рыцарем-капитаном Мередит. И вполне возможно, что ее клан мог находиться достаточно близко к Киркволлу, чтобы Мередит могла послать храмовников за магами Лавеллана. Все в этом кошмаре было пугающе точным... за исключением того, что его чувства к ней проявились очень рано. Несмотря на это, он осознал неправильность всего этого только в конце.

Все еще прокручивая в голове детали, он начал задаваться вопросом, что стало бы с Эваной, если бы ее действительно схватили и отправили в Круг пять лет назад. Если бы он был среди храмовников, напавших на ее клан — а, к своему стыду, он должен был признать, что напал бы, если бы ему приказали, — он бы обеспечил ее безопасность на пути к казематам. Одного его присутствия было бы достаточно. Он всегда очень серьезно относился к своему долгу защищать, и его товарищи-храмовники знали это.

Но что тогда? Правда раздражала его. Каллен, каким он был пять лет назад, поступил бы точно так же, как и в своих снах, — отдал бы ее в руки других храмовников, обрекая на жестокое обращение и порабощение, как сотни других храмовников в реальной жизни. Сколько людей пострадало из-за его слепой преданности своему долгу и преданности коррумпированному рыцарю-командору? Коррумпированному ордену? Скольких, как он думал, он защищал, только для того, чтобы позже обнаружить, что с магами плохо обращались прямо у него под носом, что он допустил это своим бездействием и отсутствием вопросов?

Слова Эваны, сказанные ему в Хейвене, о том, что она покончила бы с собой, прежде чем они смогли бы заполучить ее, заставили его содрогнуться, и еще больше горячих, злых слез потекли по его щекам. Кошмар дразнил его и этой реальностью. Он никогда не хотел верить в эти истории, никогда не хотел признавать такую возможность. Но после Восстания он больше не мог отрицать, что сексуальное насилие над магами — как усмиреными, так и нет — было обычным явлением в Кругу Киркволла. Хотя он сделал все возможное, чтобы наказать виновных за те годы, что оставшиеся храмовники были под его командованием, ему становилось физически плохо при мысли о том, сколько людей пострадало под его руководством.

Ее пустые, мечтательные глаза и пустые слова снова выбили воздух из его легких. Ты здесь для того, чтобы поступить со мной по-своему, как с другими? Образы тамплиеров, которых он знал, прикасающихся к ней, насилующих ее, преодолели его защиту. Его желудок угрожающе скрутило.

Такие реальные. Все это казалось таким реальным. Даже сейчас, когда холод пробирал его спину и охлаждал разгоряченное тело, ему было трудно отделить сон от реальности.

— нет!

Он ударил кулаком по полу, испытывая бурлящую смесь горя, разочарования и гнева, которые пытались рассеять туман, оставшийся после ночного кошмара в его сознании. Он не позволит этому взять над собой верх. Его воспаленный, одурманенный ломкой мозг просто превратил реальность во что-то почти узнаваемое, чтобы мучить его. Он больше не был таким человеком. По крайней мере, он не хотел им быть. Здесь, в Инквизиции, у него был шанс искупить свою вину.

Он вытер слезы гнева со своего лица другой стороной салфетки, как раз когда Кассандра снова вошла в его кабинет. Она поднималась гораздо медленнее, и он подполз к лестнице, чтобы выхватить кувшин из ее рук, как только смог дотянуться до него. Он попытался встать, но его мышцы дрожали от слабости и в конце концов отказались повиноваться. Кассандра наконец взобралась по лестнице и протянула руку, чтобы поднять его с пола. Он обхватил одной рукой ноющие мышцы живота и заковылял к умывальнику. Сначала он прополоскал рот, а затем начал пытаться смыть засохшие пот и кровь.

— Просто избавься от худшего. Ты пойдешь со мной в оружейную и примешь ванну.

Каллен повернулся и непонимающе посмотрел на нее.

— что?

— Ты ужасно выглядишь. Сколько времени прошло с тех пор, как ты мылся в последний раз? Ты мылся с тех пор, как ушла инквизитор?

— Конечно, мылся! Я не животное, Кассандра. — Он добавил более спокойным тоном: — Прошло всего несколько дней.

— Да, несколько дней тренировок и зарядок, и, без сомнения, просыпаться в холодном поту. И это напомнило мне... есть идеи, почему я не смогла тебя разбудить?

Каллен мысленно вернулся к предыдущему вечеру. Он не ужинал, потому что у него было расстройство желудка, поэтому он принял таблетку, а затем выпил успокаивающий чай. Сочетал ли он когда-нибудь эти два напитка раньше? Он не был уверен, но думал, что нет. За последние несколько месяцев, когда у него не было чая, чтобы успокоиться, кошмары определенно усилились, и даже когда он выпивал кружку перед сном, он все чаще вспоминал обрывки снов. Очевидно, он все еще спал, но чай помог ему забыться, когда он проснулся. Из-за сочетания напитка и чая он не мог пробудиться от этих снов. Возможно, это также стало причиной осознанной реальности этого конкретного кошмара?

— Я думаю, что это было сочетание нескольких факторов. В будущем я буду более осторожен.

— Да, это было бы разумно, хотя бы для того, чтобы не напугать охранников до полусмерти. А теперь пойдем. Надень что-нибудь и захвати с собой что-нибудь чистое, чтобы переодеться. Мало кто еще встал, но лучше не ходить по Скайхолду в одном только спальном белье.

Слишком измученный, чтобы бороться с ней, Каллен быстро натянул тунику и кожаные штаны, прежде чем взять чистую одежду. Кассандра провела его через зубчатые стены в маленькую комнату рядом с ее основными покоями в арсенале, где каким-то образом уже стояла ванна, полная горячей воды. Он подумал, не собиралась ли она сегодня утром принять ванну. Прежде чем он успел спросить, она слегка поклонилась и оставила его одного в комнате.

Каллен сбросил грязную одежду и залез в ванну. Вода была достаточно горячей, чтобы обжигать, но он наслаждался тем, как она снимает напряжение с его тела. Он позволил себе несколько минут наслаждаться теплом, прежде чем взять мыло и тщательно вымыться.

Он вышел оттуда, чувствуя себя намного лучше. Даже боль в мышцах живота не так сильно беспокоила его. Спускаясь по лестнице и выходя из оружейной, он увидел Кассандру, разговаривавшую с Хоуком в другом конце двора. Он отвесил Чемпионке легкий поклон, и блондинка ответила ему дерзким движением руки. Он приподнял бровь, и она рассмеялась.

Повернувшись, чтобы вернуться в свой кабинет, он рассеянно подумал, не повлиял ли приход Хоука каким-то образом на его ночной кошмар — неуловимое напоминание о Киркволле, которое и определило обстановку сна. Он покачал головой, шагая по крепостной стене. У него не было времени продолжать размышлять о таких вещах. Возможно, небольшая физическая активность помогла бы развеять кошмарные образы, все еще преследующие его мысли. Создатель знает, что ему не помешало бы отвлечься.

* * *

Первая записка от Эваны, в которой сообщалось, что она добралась до Изумрудных могил, очень успокоила Каллена. Он по глупости беспокоился, что его сон был своего рода предзнаменованием ее смерти. Каждая последующая записка, которую они получали в течение следующих нескольких дней, успокаивала его еще больше... до тех пор, пока он не начал замечать, что ее послания и репортажи с каждым разом становятся все короче и прямолинейнее. Как правило, ее репортажи были как описательными, так и по существу. Теперь они редко содержали что-то большее, чем самые основные детали.

Лелиана, по-видимому, тоже заметила это. Когда Каллен стоял в "грачином гнезде", просматривая последние отчеты, она тихо предложила написать письмо, чтобы побудить Эвану вернуться в Скайхолд.

— Она явно устала, — прокомментировала глава шпионской сети. — Ей нужно время, чтобы восстановиться и собраться с силами для бала. Я знаю, что она легко справится с заданием в Изумрудных могилах, но если она будет слишком уставшей, чтобы ясно мыслить в Халамширале, игра будет проиграна еще до того, как мы начнем. Я уверена, Джозефина согласилась бы с этим.

Он тоже согласился, но Каллен также чувствовал, что на нем лежит ответственность — в конце концов, она была в Изумрудных могилах, пытаясь найти улики, позволяющие выследить Самсона. Не то чтобы это не было важно для Инквизиции — скорее всего, так оно и было, — но он знал, что она придавала этому первостепенное значение из-за него. Потому что он этого хотел.

— Напиши это, — сказал он ей, — но позволь мне тоже добавить примечание внизу.

Она кивнула и написала короткое письмо, в котором призывала инквизитора немедленно вернуться в Скайхолд. Каллен добавил короткую записку внизу, и Лелиана отправила ее в путь с легкой понимающей улыбкой на губах — единственным признаком того, что она вообще видела его записку.

Записи:

И нисходящая спираль отчуждения, ПТСР и стресса продолжается. Бедный Каллен. :( По крайней мере, мы знаем, что все заканчивается хорошо, верно?

Примечание: Прямо сейчас я играю в through ME:A (уиииии!!), так что, скорее всего, какое-то время я буду публиковать только одну главу в неделю, если только не стану слишком амбициозным.

Примечание: при окончательной правке этой главы я слушал саундтрек к ME2. Возможно, это добавило, а возможно, и не добавило больше страха.

123 ... 151617

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓