| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Двуручник... Черное лезвие, украшенное серебряной вязью древних рун, среди которых, я только теперь это заметил, выделяются две: Хаос и Порядок.
Но... Я хорошо помню, что меч остался в комнате принцессы.
— Меч рода Там'Арин никогда не покинет живого хозяина.
— Ты прав, Аль'Аир. Если оружие признало, то уже не покинет.
Голос, который раздался из-за спины, я слышал впервые. Но я уже знал имя того, кого должен был увидеть.
Едва удерживая себя на подгибающихся ногах, вернул клинки обратно в ножны. Безумие медленно отпускало мое сердце. Давая ему возможность дышать. И... верить. Боясь, что это невозможно. Но... верить. Верить!
И я повернулся на голос.
Только теперь поняв состояние отца после встречи с великим магом Равновесия. Отгадав секрет его проникновения в покои отца, защищенные не одним слоем заклинаний. Прелестные эльфийки, которыми украшен гобелен на стене, просвечивают сквозь зыбкие очертания его тела.
Самого мага здесь нет.
Но тем не менее склоняю голову в приветствии. Я хоть и наследный принц дроу, но... Может, мне это когда-нибудь и зачтется.
— Вы рано хороните ее, принц Олейор. — Он отвечает мне легким поклоном. А от уверенности, которая звучит в его голосе, мое сердце начинает биться ровно.
— Разве такое возможно? — За сомнения, которые позволил себе высказать Рамон... Похоже, недолго мы пробыли друзьями.
Но отвечает не Там'Арин. Князь почти вплотную подходит к мерцающей фигуре. Поднимает руку, едва касаясь призрачного плеча. Жестом, так похожим на тот, которым обмениваемся мы с Гадриэлем, встречаясь после того, как приказы отца разведут нас в разные стороны.
— Равновесники рода Там'Арин инициируются не только на стихии и основы. — Он оборачивается ко мне, и в каждом его движении я вижу едва сдерживаемое волнение, подтверждающее мои выводы об отношениях, связывающих оборотня с этим магом. — Если бы Лера была просто магом Равновесия... — Пауза, которую он делает, мне не нравится. Она так напоминает те, которыми я люблю доводить своего родителя, прежде чем выдать самую важную информацию. Но я жду... Стараясь не показать, как сжимается мое сердце в предчувствиях. — Она бы не выдержала встречи с магией Хаоса. Но она сама суть Равновесия. И обе первоосновы являются ее частью.
— Тогда почему она в таком состоянии?
Я видел, как тихо прикрыв за собой дверь, в покои вернулся Ксандриэль. И, облокотившись на спинку кресла, вслушивался в наш разговор. И с каждым мгновением его лицо становилось светлее.
И вопрос, который он задал, опередил мой всего лишь на один вздох.
— Все происходит слишком быстро. Она просто еще не готова.
— К чему? — Вопрос вырвался помимо моей воли. Вновь всколыхнув остатки отчаяния, которое, наверное, уже никогда не сможет меня покинуть.
Он направил на меня взгляд, до мельчайших подробностей напомнивший тот, которым одарил меня князь во время нашей встречи в Сарадине. Пронзительный взгляд знающего то, что мне еще предстоит узнать.
Это длилось всего лишь долю секунды, но мне хватило и этого, чтобы в моей душе начал просыпаться гнев: это моя женщина и я не позволю им играть ее судьбой.
Похоже, по тому, как сжались мои ладони, обнимая рукояти кинжалов, до присутствующих дошло, что не стоит дразнить меня и дальше.
Ксандриэль, словно танцор в грациозном па: плавно, мягко, стремительно отодвинул Рамона, покачал головой, тяжелым взглядом упрекая великого мага и медленно, не давая мне повода выпустить душившую меня ярость наружу, опустил руку на мое плечо. Успокаивая.
Там'Арин улыбнулся, хотя и было заметно, что эта улыбка далась ему с огромным трудом.
— Уже одного тебя хватит, чтобы превратить ее жизнь в кошмар. — И заметив, что я не смог оценить его юмор, тихо добавил: — Мне нужна ее помощь.
Лера
Я проснулась от ощущения чьего-то присутствия в комнате.
То, что я в комнате не одна, я почувствовала уже давно, как только ко мне вернулась возможность ощущать. Движения, тихие разговоры, прикосновения. Их эмоции били через край, не давая мне затихнуть в сладком забытье.
Но все, кто был рядом, воспринимались как свои. Я не узнавала их в туманной дымке беспамятства, которое лишь изредка прерывалось волной боли, заставлявшей меня убегать все дальше. Туда, где было уютно. И... Так тоскливо. Но я помнила глаза, волосы, движения. Я помнила их опасными, дикими, невыносимыми, мягкими, ранимыми... родными.
Тот же, кто находился сейчас рядом со мной, не был мне знаком. В его присутствии не было угрозы. Но мягкое сияние, исходящее от этого существа, заставляло чувствовать себя неуютно. Оно манило к себе. Рождало желание открыть глаза. Вопреки той слабости, в которой плавало мое тело.
Любопытство оказалось сильнее. И я сделала попытку приподнять ресницы.
— Я помогу.
Нежные, но тем не менее сильные ладошки подхватили меня. Помогли удобно устроиться на подушках.
— Кто ты? — Мой голос показался мне таким жалким. У меня на глазах, едва не выступили слезы от осознания собственной беспомощности.
Похоже, досталось мне серьезно. И это несмотря на то, что большую часть заклинания впитал в себя меч. Мой родовой меч.
Не хочу даже представлять, что было бы со мной, если бы мне не удалось призвать его. Хотя... даже представлять не стоит. Горстка пепла на вечную память. Хорошо еще, сфера Хаоса не разрушила душу. А то перспектива была бы совсем мрачной.
Фигура, закутанная в светлую ткань, отступила на шаг, давая мне возможность себя рассмотреть и... сдернула накидку, скрывающую лицо.
Светлые волосы, мелкими кудрями падающие на плечи, кончиками прятались где-то на спине. Золотисто-медовые глаза. Ямочки на щеках, делающие ее удивительно милой.
Мне не надо говорить, кто она. Потому что Альена до самых мелких черточек похожа на свою мать.
— Я пришла тебя поблагодарить. — И даже голос, струящийся звонким ручьем.
Я улыбнулась в ответ, повела бровями, мол, обращайтесь, если что... И кивнула головой на парочку, что спала в креслах, приставленных с одной стороны моей кровати. Так близко друг к другу, что длинные волосы одного темной волной скатывались по белой рубашке другого.
Вряд ли такое могло случиться по доброй воле.
Жаль, нет с собой камеры. Чтобы снять, как ладони касаются друг друга, как шевелится волосок на щеке, в такт чужому дыханию.
Как... Да у них даже выражения лиц во сне похожи. Я бы сказала: спокойное, если бы едва заметная усмешка не кривила их губы.
И они похожи. Не только внешне. Хотя, один из них человек. А второй... Похоже, никак, кроме как собственным ходячим кошмаром я назвать его не могу.
— Чтоб не мешались. — И улыбнулась, как шаловливая девчонка.
Отгоняя этой легкостью тревожный вопрос, родившийся в моей голове. Это ж кем надо быть, чтобы отправить в магическое сновидение этих двоих?
И она отвечает, добавив в свой взгляд немножечко ехидства:
— Меня зовут Тиасаль. Я — дракон.
— А по виду и не скажешь, — хмыкнула я, даже не пытаясь представить ту форму, в которую обращается эта красавица, расставаясь с человеческой личиной. Ну, никак не вяжется это существо, больше похожее на фею из сказок, с теми летающими ящерами, которых я видела только на картинках.
Она отзывается насмешливым взглядом, от которого хочется смеяться. Радостно, не задаваясь вопросами о причинах счастья, которым наполняется сердце. О легкости, от которой летит душа. Об ощущении покоя, которым пропитывается тело.
И я смеюсь. Изгоняя из себя тот страх, тот молчаливый крик, который я издала, осознав, с каким заклинанием мне предстоит встретиться.
Пока боль, впервые с того момента как я открыла глаза, не пронзила меня насквозь, заставляя стиснуть зубы, чтобы сдержать стон. Но даже в таком состоянии я не могу не наслаждаться ее движениями.
Она словно огонь. На мгновение замирает, растворяясь в воздухе, сливаясь с ним, становясь им. И... вспыхивает. А ее платье поднимается, как всполохи пламени.
Она так быстра, что я не замечаю, откуда в ее руке появляется темный флакон, который она подносит к моим губам.
— Пей.
У меня нет причин ей верить. Но вопрос, доверять ли ей, даже не возникает. В моих ощущениях нас связывает вечность. Я ее не знаю — я ее чувствую. Я ощущала аромат ее тела, когда держала на руках малышку. Я удивлялась ее искренности, когда детские ручонки обвивали мою шею. Я не знаю, почему она не рядом с дочерью, но у меня нет сомнения, что причина для этого есть. И она очень существенная.
И с трудом, пытаясь сфокусировать свой взгляд на ее зрачках... вертикальных зрачках, раскрываю губы.
Жидкость обжигает их, огненной волной омывает язык и лавой скользит внутрь.
И боль отступает, растворяясь. В наполняющей мое тело силе.
— Что это? — Мой голос все еще слаб, но уже не наводит на мысль о скоропостижной кончине.
— Лучше тебе не знать. — И она легко, лишь одними уголками губ, улыбается. Эту улыбку было бы трудно заметить, если бы не глаза. Они настолько живые, настолько радостные, что не оставляют сомнения в том, что творится в ее сердце. Но, видно для того, чтобы избавить меня от глупых мыслей, она объясняет: — У тебя восстанавливаются родовые щиты, забирая остатки резерва. Отсюда и боль. А это, — она кивает головой на пустой пузырек, — эликсир на основе крови драконов. Так что к утру будешь как новенькая.
— Спасибо.
Она удивленно смотрит на меня.
— За что?! Это ты дважды спасла мою дочь.
Глупая ситуация. Придется искать слова, объясняя, что никого я не спасала. Специально. Просто так получилось. Просто вот тот самовлюбленный красавчик, что распластался в одном из кресел, вздумал погулять по чужому миру. Просто одна дура тогда же решила убить время в ближайшем парке. Просто та дамочка, о которой не стоит упоминать вслух, вздумала свести их на одном перекрестке.
Просто... Просто...
А Альена всего-навсего ребенок. И будь на ее месте... Да я за своего Сашку, за Аншара, за малышку принцессу...
И я поднимаю глаза на прекрасную драконицу, пытаясь если не членораздельной речью, то хотя бы взглядом, прояснить свое участие в этой заварушке.
Но, похоже, это ни к чему. Потому что Тиасаль уже сидит рядом со мной и прижимает мою ладонь к своей щеке.
— У нас редко встречается дружба. А тем более с людьми. Но... мне бывает так одиноко.
— А мне еще и посплетничать не с кем. — Чтобы не показать, насколько тронули меня ее слова, пытаюсь перевести все в шутку.
И она, как ни странно, соглашаясь, кивает головой. Теперь смеемся уже вдвоем. Так легко мне давно уже не было.
Внезапно она останавливается. Ее взгляд становится сначала задумчивым, потом в нем мелькает искорка, и вот весь ее зрачок пылает золотом. А у меня возникает ощущение нереальности происходящего: чужой мир, ночь, драконица, сидящая на краешке моей кровати и двое мужчин, готовых послужить темой для обсуждения.
— Ты об этих? — И она, прикусив губу, кивает на экспозицию из двух тел.
Ответить я не в состоянии, потому что выражение ее лица не требует ответа. Надеюсь, она не решила избавиться от меня таким изощренным способом. Ее губки сложены бантиком, глаза со слепым обожанием смотрят то на Рамона, то на Олейора. Но все-таки я нахожу в себе силы кивнуть.
Она перекатывается через кровать, встает слева от кресла, в котором беззаботно раскинулся принц. Приподнимает тонкими пальчиками его голову за подбородок.
Не знаю, какие мысли роятся под ее роскошными волосами, но то, как она внимательно, словно наслаждаясь, рассматривает его лицо, уморительно. А когда она то же самое проделывает с магом...
Я сползаю по подушке. Давая себе обещание, никогда не рассказывать им о том, как шаловливые женские ручки сравнивали ширину их плеч. При этом удовлетворенно цокая язычком.
— Ты хоть определилась, кто из них? — Она поворачивается ко мне, и ее брови вопросительно складываются домиком.
Я пожимаю плечами. А ее лицо... вдруг становится серьезным. И я тоже резко обрываю смех.
— И один и другой любят тебя. Хотя и не признаются себе в этом.
— Это они тебе сказали? — Я пытаюсь ехидничать, чтобы скрыть свое волнение.
Как-то не приходилось мне смотреть на их отношение ко мне с этой стороны. Воспринимая себя, как добычу для одного. И экзотику для другого.
— Я была здесь, когда все они считали, что ты умираешь. И оба были искренни в своем горе.
— Подожди... — Я даже приподнялась с подушек, чтобы не пропустить ни одной эмоции на ее лице. — Ты была здесь и не защитила дочь?!
— Нет. — Она покачала головой. Словно для того, чтобы я поверила, что ее действительно не было здесь. — Я появилась позже. — Она осторожно присела на краешек кровати, опустив голову. — Альена — эльф с кровью дракона. Я не чувствовала ее. Я даже не предполагала, что на нее идет такая охота. Потому что... — Ее голос стал таким тихим, что я едва могла его расслышать. — Никто, кроме Ксандриэля не мог знать, что ее мать не эльфийка.
Она словно потухла. Сжалась от вины, которую, я это ощущала, испытывала. Став хрупкой и беззащитной. Вызывая желание утешить, прижать к груди, гладить по волосам, говорить всякие глупости. Лишь бы не видеть этой сломленной фигуры.
Преодолевая сопротивление собственного тела, я попыталась сдвинуться к краю ложа, чтобы прикоснуться, согреть своим теплом. Но не успела. Потому что, увидев мои безуспешные попытки, она грозно свела брови и рывком вернула меня на место.
— Еще рано. Лежи. А я тебе расскажу то, что смогу. Выводы делай сама. Хочешь ли ты, чтобы мы были подругами? — И не дожидаясь, когда я кивну в ответ, начала свой рассказ. — Я часто путешествую, прикрываясь человеческим обликом. Выдавая себя то за знатную даму, то за наемницу. В одной из таких прогулок, на балу у короля Сингара, я и познакомилась с Ксандриэлем. — Ее взгляд стал задумчивым. Она словно вся ушла в себя. В свои воспоминания. Но продолжала тихо говорить. Хотя история ее была так очевидна, что я могла бы и сама, до слова, до взгляда, до последнего ощущения, закончить ее. — И полюбила. Не с первого взгляда... С первого мимолетного отсвета ауры, который я почувствовала. И это было, как наваждение. Для нас обоих. Он, ощутив мое внимание, оглянулся... — Она, опустив ресницы, перевела дыхание. — Мы, драконы, можем иметь детей только от любимых. И любим один раз и навечно. Поэтому никто из моего народа не сказал ни слова против, когда я решилась родить от него ребенка.
— Почему ты не забрала ее с собой? — Это был, наверное, единственный вопрос, ответ на который я хотела узнать. Но не для того, чтобы судить. Кто я?! Женщина из другого мира, живущего по своим законам. И эти законы очень часто не менее кровожадны, чем в этом мире, привыкшем к звону мечей и кинжалам в спину.
Олейор шевельнулся в кресле, слегка повернув голову в нашу сторону. Так, что создалось впечатление, что он тоже слушает эту грустную исповедь. Но, заметив мой взгляд, Тиасаль покачала головой.
— Он спит. И не проснется, пока я не уйду. А забрать... Никто не мог сказать до сегодняшней ночи, кто Альена: эльф или дракон.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
