— Кто вы? — только и смог спросить он.
— Хололдар Эстфолкис Позланский, улфулдар тайной гвардии халифа Келхарского халифата, пусть дождь прольется на его голову и головы его потомков до пятнадцатого колена, — как что-то само собой разумеющееся ответил Холдар.
Реакция здоровяка показалось Шусу несколько неадекватной. Во всяком случае, он ожидал чего угодно, но только не этого.
Солдат достал откуда-то из-под кожаного доспеха толстую книжицу небольшого формата и начал что-то в ней искать. Поиск занял на меньше двух минут. Наконец, обнаружив то, что искал, солдат убрал книжицу обратно, после чего не сходя с места упал на колени и воскликнул:
— О благородный, пусть дождь минует мою голову и головы моих потомков до двадцатого колена! Мне нет прощения за то, что я не узнал вас.
— Я прощаю тебя, — церемонно ответил Холдар. — Дождь не минует твоей головы.
— Благодарю вас, о благословенный!
Подождав, пока великан поднимется с колен, Холдар продолжил:
— Так мы можем проехать?
— Да, да, конечно! — заверил его солдат и уже отступил, собираясь пропустить Холдара, но тот остановил его.
— То, что я улфулдар. вовсе не отменяет положенной процедуры. Наши документы еще не готовы?
Как оказалось, еще нет. Великан бросил хмурый взгляд на своего товарища, сидевшего за прибором, похожим на клавесин, тот, в свою очередь, стал нажимать на клавиши с утроенной скоростью, и уже через каких-нибудь пять минут они въехали в город, обзаведясь документами, подтверждающими их право на въезд, выезд и пребывание в Бахтир-Таль-Асе.
— Господин Холдар, можно спросить?
— Попробуй, — ответил Шусу Холдар.
— Почему мы ждали, пока нам дадут эти бумажки, если тот стражник был готов пропустить нас и без них?
— Без них к вам сможет пристать любой стражник, а меня может не оказаться рядом. Не говоря уже о том, что если ты думаешь, что мне приятно выслушивать восхваления моей особы и проклятья, которые рядовые обрушивают на свои головы каждый раз, когда обнаруживают, что я офицер, ты глубоко ошибаешься.
— Но почему тогда вы вмешались? Ведь нам бы дали эти бумажки и так? — полностью сбитый с толку, спросил Шус.
— Ты упускаешь из виду одну важную деталь, — таинственно начал Холдар. Шус вопросительно взглянул на него.
— За въезд в город взимается пошлина, и это, если не говорить о мзде за документы и доплаты за ввоз лошадей и оружия, — серьезно закончил улфулдар.
Что на это ответить, Шус не придумал. Да и продолжать разговор становилось все более и более проблематично. Главным образом из — за шума, стоящего вокруг. Причиной же его были толпы народа, снующего буквально повсюду.
Конечно, Бахтир-Таль-Аса была не первым городом, в котором побывал Шус. Если уделять внимание статистическим данным, то третьим. Но по сравнению с ней первые два, а именно Фалн и Раарнар трудно было назвать даже захудалыми деревеньками. Впрочем. в их защиту можно сказать, что они никогда не претендовали на звание мегаполисов. Впрочем, в свое время даже Фалн поразил тогда еще невинную детскую душу Шуса до самых ее глубоких закоулков.
Однако, несмотря на этот опыт, он ни в коей мере не мог подготовить Шуса к тому, что он увидел в Бахтир-Таль-Асе: городские стены, чьи башни лишь чудом не оставляли царапин в небосводе, почти бесконечный лабиринт улиц и улочек, разбегающийся во все стороны, а главное: сотни, тысячи, десятки тысяч людей, каждый из которых куда-то спешил, что-то продавал, о чем-то говорил.
Весь этот круговорот звуков и цветов заставил Шуса потерять ориентацию в пространстве, а когда он наконец пришел в себя, то обнаружил, что ни учителя, ни Холдара поблизости нет. По всему выходило, что он, Шус потерялся в незнакомом городе без денег, этих бумажек, необходимых для того, чтобы тебя не задержала стража, опыта проживания в столь крупных городах и малейшего представления, где искать учителя или, хотя бы, в какую сторону они с Холдаром отправились.
Немного поразмыслив, Шус пришел к выводу, что это именно тот случай, когда не остается иного выбора, кроме как паниковать, чем он и занялся. Надо отдать ему должное, паниковал он тихо, даже не забывая при этом удерживаться в седле. Вскоре толпа вынесла его к базарной площади.
Несомненно, этот рынок имел схожие черты с Фалкийской ярмаркой. Главным отличием было то, что здесь все величины были на порядок, а то и на два больше. После еще нескольких метров стало понятно, что ехать дальше на лошади, как, впрочем, и повернуть назад, у Шуса не получится. Он уже собрался спешиться и бросить лошадь здесь, как перед ним возник лучик надежды.
Сквозь шум толпы прорвался голос глашатая:
— Знаменитая предсказательница судьбы, Агафья, раскроет тайны вашего будущего всего за 45 крушей! Спешите, пока не стало слишком поздно.
Для чего именно поздно, Шус так и не понял. Только подумал, что возможно, пока вы еще живы. Впрочем, много времени на отвлеченные мысли он не тратил. Его сознанием завладела одна мысль: эта Агафья — его единственная надежда найти учителя в этом огромном городе.
Конечно же, еще можно было попасть в тюрьму: наверняка именно там в первую очередь его и станет искать учитель, когда поймет, что сам Шус дорогу не найдет. Если учитель будет его искать. Но об этом Шус старался не думать, как впрочем и о том, каким образом он собирается попасть в шатер без этих проклятых 45 крушей.
Наконец, после того, как он пересек улицу, Шус обратился к зазывале:
— Простите, уважаемый господин, это ведь шатер предсказательницы Агафьи? — как можно более вежливо спросил Шус.
— Да, — важно ответил зазывала, глядя на Шуса сверху вниз.
Только теперь Шус заметил, что расстояние головы зазывалы от земли обеспечивалось вовсе не его природным ростом. В высоту он достигал не больше метра. Впрочем, насколько мог судить Шус, карликом он не был. С другой стороны, не так уж много он знал о карликах, чтобы утверждать это наверняка.
Как бы там ни было, он был одет в яркий, расшитый золотом костюм невиданного Шусом покроя. Сквозь специально проделанные щели можно было увидеть белую ткань. На его голове красовалась чалма, не уступавшая в блеске костюму. Главным же, на что стило обратить внимание, была борода, столь длинная, что ее владельцу пришлось заткнуть ее край за пояс, чтобы она не волочилась по земле.
— Ты так и собираешься стоять? — отвлек Шуса от созерцания зазывала, — если да, то проваливай и постой где-нибудь в другом месте.
— Э-э, нет, нет, что вы. Мне необходимо попасть в этот шатер! — пожалуй, с излишней горячностью заверил зазывалу Шус
— О, простите меня молодой господин, за мою грубость, — тут же сменил тон зазывала. После чего продолжил понизив голос до шепота, насколько это позволял царивший вокруг Шум, — вам так уж необходимо попасть внутрь?
— Да! Это вопрос жизни и смерти!
— Влюбился, парень? — зазывала вдруг перешел на ты, сменив тон с официально-делового на доверительный.
— Вы это мне? В кого?
— Тебе виднее. Кстати, эта Агафья — горячая штучка, ты случайно не в нее влюблен?
— Нет, что вы.
— Все-таки, если в нее, то лучше забудь. — не унимался зазывала. — Поговаривают, что от ее кавалеров мало что остается, после даже малейшей попытки намекнуть о своих чувствах.
— Я и не знал о ее существовании, пока не услышал вас.
— Так значит, ты — приезжий? Раз так, то думаю, тебе не помешало бы кое-что узнать о базаре. Если понадобится помощь, обращайся ко мне.
— Спасибо. Я так и сделаю, господин...? — тут Шус замялся, вспоминая, называл ли этот милый человек сове имя.
— Фарх, — подсказал зазывала.
— Шус, — назвался последний.
— Рад познакомиться. Итак, главное, что ты должен помнить, когда находишься в Бахтир-Таль-Асе — это то, что здесь полно всяких подозрительных типов, желающих заполучить твой кошелек во что бы то ни стало.
— Спасибо, я всегда держу его при себе, — соврал Шус. Он решил, что будет несолидно ответить, что никакого кошелька у него нет. Не говоря уже о том, что тогда его могут попросту не пустить в платку.
— Простите, вы не присмотрите за моей лошадью, пока я буду внутри? -чуть не забыл спросить Шус.
— Конечно, с величайшим удовольствием! — проявив излишнее, как показалось бы любому здравомыслящему человеку, рвение, ответит Фарх.
Впрочем, в тот момент Шуса нельзя было назвать в полной мере здравомыслящим человеком. Единственное, о чем он мог думать, так это о ведьме, которая должна помочь ему найти учителя.
Еще раз поблагодарив зазывалу, Шус вошел в шатер.
Все, что смог увидеть Шус, был хрустальный шар, парящий в воздухе и светящийся изнутри собственным тусклым фиолетово-голубым светом. Несколько раз моргнув, Шус понял, что свет, исходящий от шара, не такой уж тусклый, а пространство внутри шатра не такое уж темное, как ему показалось после яркого солнца.
Как оказалось, шар не парил в воздухе, а был закреплен на верхушке шеста высотой около пары метров, который даже не пытались скрыть. Кроме того, Шус обнаружил, что пол застлан ковром, судя по всему, постеленном прямо на землю. На нем располагались с десяток подушек, небольшой столик в углу, на котором стоял тазик с водой и потухшая курильница.
Что же касается самой предсказательницы, сидевшей с противоположной стороны шара, то, по всей видимости, она так утомилась от предсказаний, что заснула прямо на рабочем месте. По крайней мере, это было единственным, что мог предположить Шус. Ее тело, достигавшее довольно внушительных размеров, причем во всех трех плоскостях, обмякло и казалось, вот-вот растечется по полу, плечи безвольно опустились, позволив рукам болтаться, как тряпичным, а подбородок упирался в грудь более чем внушительных размеров. Кроме того, как показалось Шусу, посередине головы ведьмы зияла щель, тянущаяся ровной полоской сквозь всю ее голову и лицо, чья ширина составляла миллиметров пятнадцать-двадцать. Однако Шус не был уверен в том, что он видел, и старался даже не думать, откуда могла появиться такая щель, и как она отразилась на здоровье и способностях предсказательницы.
С полминуты Шус сомневался, что лучше: разбудить женщину, навлекая на себя ее гнев или тихо уйти. Наконец он выбрал компромиссный вариант: едва слышно хмыкнул, искренне надеясь, что его не услышат. Однако его услышали: с дальней стороны шатра раздался какой-то странный шум, порядком озадачивший Шуса: ведь Агафья и не думала двигаться. Спустя еще несколько секунд и пару довольно громких звуковых эффектов, Агафья наконец подняла голову, встретившись с Шусом взглядом. Ее глаза показались Шусу еще более пугающим, чем глаза Энфара и кочевников вместе взятые. Шус не видел в них жизни, лишь ровное мерцание хрустального шара отражалось от них столь же ровным фиолетово-голубым светом.
— Что привело тебя, — начала предсказательница удивительно звонким и молодым голосом, при том, что судя по морщинам на ее лице, предсказательнице было не меньше 60.
— Я... — начал Шус, но его прервала серия нечленораздельных, кашляюще — харкающих звуков.
— Ты, — продолжил все тот же молодой голос. Затем он прервался еще одним раскатом кашля, после чего стал хриплым и низким. Впрочем, Шус не сомневался, что это все тот же голос. — Не отвечай, я вижу!
При этих словах предсказательница начала водить руками над шаром.
— Ты пришел, чтобы открыть тайну своей судьбы, — сделала безапелляционный вывод Агафья.
— Вообще-то я... — начал возражать Шус, но, по всей видимости даже и не думавшая слушать его предсказательница, приказала ему сесть.
Шус уже собрался подчиниться, однако тут он заметил кое-что, о чем не мог промолчать даже при всем своем желании: из-за занавеса, висевшего сразу же за спиной ведьмы валил густой темно-зеленый, насколько позволяло разглядеть освящение, дым. Конечно, Шус мог допустить, что подобным образом и должны обострять дела в палатке любой уважающей себя предсказательницы, но все же возможность пожара его порядком обеспокоила.
— Простите, госпожа, у вас за спиной дым. Это ведь нормально?
— Дым? — переспросила она, однако вместо того, чтобы обернуться, предсказательница склонила голову на грудь и безвольно опустила руки.
— Драконье... — начал было голос, вернувшийся к своему первоначальному, то есть чистому, высокому варианту, но его прервали.
Раздался в общем-то негромкий хлопок, после которого из-за занавеси вырвалась струя пламени, двигавшаяся под углом градусов в сорок пять к поверхности земли.
Струя была похожа на "факел демонов", вечно горящий костер посреди гор. Их Шус видел не раз. Хотя взрослые запрещали к ним подходить, заверяя, что нарушителя наверняка заберут демоны, поголовно все младшее поколение "Задницы бога" без конца бродило вокруг "факелов демонов".
Шус, припавший к земле, как только понял, что происходит, уже был готов поверить, что демоны пришли таки по его душу, для чего устроили свой факел здесь, однако спустя секунд десять огонь погас.
Открывшаяся Шусу картина была ужасна. Дело было даже не в том, что столб пламени проделал в пологе шатра дыру и поджег пару подушек, что несомненно станет серьезной проблемой, если Шус не выберется в ближайшие секунд десять.
Самым ужасным было то, что пламя сожгло голову и плечи Агафьи. Причем сожгло оно их без остатка, не осталось даже обгоревших частей черепа, что было, в общем, странным. Каким бы жарким пламя ни было, оно не могло так запросто сжечь человека.
Влекомый любопытством, тем, что толкает зевак на место кровожадного убийства, и их же к колонке криминальной хроники в ежедневной газете, Шус приблизился к тому, что пару минут назад было предсказательницей судьбы. К своему ужасу Шус обнаружил, она не только лишилась головы, но и целиком выгорела изнутри, насколько бы невероятно это ни было. Во всяком случае, внутри Агафьи было пусто, никакого намека не только что на внутренние органы, но даже на мясо. Шус уже собрался подойти еще ближе, чтобы разобраться, в чем дело, но тут из-за охваченного огнем занавеса раздался бессильный стон, без сомнения принадлежавший человеку. Не раздумывая ни секунды Шус бросился к тому самому тазику с водой, как будто бы специально приготовленному на подобный случай и облившись, бросился за занавес. Там, схватив первое, что хоть отдаленно напоминало человека, он бросился вон из горящей палатки.
Спасенный оказался девушкой, примерно ровесницей Шуса. Ее черные волосы длиной почти до лопаток слегка обгорели. Вернее Шусу хотелось сказать "слегка", но при более детальном рассмотрении он обнаружил, что они ломаются от любого прикосновения, так что он решил их вовсе не трогать. Ее загорелое лицо и, возможно, когда-то кристально белая блузка покрылись сажей и копотью. Вероятно, то же самое случилось и с ее штанами, но судить об этом было сложно, потому как их натуральный цвет был черным.
Шус уже был готов забеспокоиться о ее здоровье, однако в тот самый момент, когда Шус собрался проверить дышит ли она, девушка пришла в себя.
— Ты что делаешь, извращенец! — завопила она, вырываясь из рук Шуса, что было в общем-то непросто задачей, учитывая, то что у нее кружилась голова и она была уверена, что стоит, в то время как лежала в пыли базарной площади.
