Торнсайдские хроники

— А как же тогда твой любовник?

— Да никакой он не любовник.

— А что же он в таком случае здесь делал?

— Люк, — вкрадчиво поинтересовалась я, — а ты что здесь сейчас делаешь?

— Валяюсь у тебя на кушетке, — беззастенчиво ответил он.

— Кстати мог бы хотя бы снять сапоги. Я не о том, для чего ты сюда пришёл?

— Чтобы навестить умирающую, ну, то есть больную.

— Вот! И он, представь себе, приходил за тем же самым.

— Но он был с тобой наедине! — возразил газетчик.

— И что? — сердито спросила я. — Ты мало, что ли, бывал здесь со мной наедине, на радость соседке? И что, разве ты после этого мой любовник? В это даже Норман не поверил, несмотря на все старания Лукреции.

— Так что, хочешь сказать, Алисдейр тебе не любовник? — с сомнением переспросил Люк.

— Не любовник.

— А кто тогда?

Я задумалась. И вправду, кто? Случайный знакомый? Первый встречный? Приятель? Мужчина, с которым я провела ночь?

— Он мой друг, — решительно заявила я.

— Друг дворянин? — уточнил Люк.

— А что такого? У каждого свои недостатки.

— Ну, с недостатками у этого вспыльчивого высокомерного самодура точно всё в порядке.

— Не смей оскорблять моего друга! — возмутилась я, и только тут по насмешливому взгляду приятеля поняла: он высказался таким образом специально, чтобы проследить за моей реакцией. — Руки прочь, понял? — заявила я, нисколько не смутившись. — Он, между прочим, поддержал меня, когда ни один гад из здесь присутствующих этого не сделал. — Я обвела коллег изобличающим взглядом.

Мири и Эмили потупились; Фред отвёл глаза, разглядывая настенный ковёр.

— У меня уважительная причина: я сидел в КПЗ, — серьёзно пояснил Люк. — Меня выпустили только вчера вечером.

— Допустим, — кивнула я. — Факт остаётся фактом: ко мне побоялись тогда подойти решительно все. Кроме совершенно постороннего человека, который случайно проходил мимо.

— Ты всерьёз думаешь, что он играл с тобой в карты, потому что ему нечем больше было заняться? — фыркнул Люк, который, как и многие другие, знал некоторые детали этой истории.

Ещё бы, такая информация распространяется по городу очень быстро и доходит даже до КПЗ. Возможно, туда ещё быстрее, чем куда-либо ещё.

— Я не дура, — отозвалась я. — И отлично понимаю, что он и без меня бы нашёл чем заняться. Сомнительное удовольствие для такого, как он, играть в карты посреди площади, да ещё и с осуждённой. Потому и говорю: мне есть, за что быть ему благодарной.

— Могу тебя обрадовать, Абигайль: ты всё-таки дура, — покачал головой Люк. — Если думаешь, что он оказался на площади совершенно случайно, и эта нелепая история с картами вышла экспромтом.

— Что ты хочешь сказать? — нахмурилась я.

— А то. Меня вызвали в охранку за день до твоего наказания, только вечером, поэтому мы с тобой там не пересеклись. Так вот, пока я ждал дознавателя, видел Алисдейра: он приходил о чём-то переговорить с одним из тамошних сыскарей. О чём, понятия не имею, у аристократов свои дела, это неинтересно. Скорее всего самый стандартный для дворян способ получения важной и достоверной информации об обстановке в графстве, подкуп должностного лица. Кстати, и нам бы тоже не помешало, — обернулся к Фреду он. — А то вертишься, как белка в колесе, а так столько времени можно было бы сэкономить!

— Ага, зато знаешь, какие у них расценки? — возмутился Фред. — Где я тебе достану такие деньжищи?

— Люк, почему бы тебе не вернуться к теме разговора? — ласково спросила я, почти готовая придушить приятеля голыми руками. — Выбивать деньги из Фреда — это, конечно, святое, но почему бы тебе не заняться этим на рабочем месте?

Фред возмущённо засопел, а Люк сделал мне одолжение и продолжил.

— Алисдейр с сыскарём как раз выходили из кабинета, когда начальник отделения принялся зачитывать своим подчинённым список вынесенных за день приговоров. Так вот, надо было видеть, что устроил там Алисдейр после того, как узнал, что тебя приговорили к столбу. Мне никогда ещё не приходилось видеть дознавателей, подобным образом вжимающих головы в плечи. Я получил немалое эстетическое удовольствие.

— Врёшь, — недоверчиво покосилась на приятеля я. — С какой стати ему что-то такое устраивать?

— Честно говоря, я был уверен, что ты с ним спишь, — развёл руками Люк. — Но если нет, значит, тебе виднее, за какие такие твои заслуги он чуть не разнёс отделение по камушку. Между прочим, имей в виду: тебя без сомнения "заказали" откуда-то сверху. Причём заказчик должен сидеть очень высоко, иначе под давлением Алисдейра приговор отменили бы на месте.

— Да уж догадываюсь я, откуда поступил заказ, — пробормотала я, всё ещё силясь переварить свежеполученную информацию.

— А что ты так на меня покосилась? — поёжился Фред.

— А то, — ласково произнесла я, — что один куратор, чтобы не сказать Петух, теперь как миленький направит меня в командировку в столицу. После того, как очень лихо меня подставил, послав брать интервью у одного озабоченного садиста!

Последние слова я практически прорычала, тем самым заставив Фреда вжаться в спинку стула.

— Абигайль, я пока не могу отправить тебя в столицу, — жалобно произнёс он, вжимая голову в плечи.

— Это ещё почему? — не на шутку разозлилась я.

— Потому что короля там сейчас нет, — объяснил он таким извиняющимся тоном, будто самолично составлял для Рауля расписание поездок. — Три дня назад он выехал в вояж по северным провинциям.

— А до Торнсайда он не доберётся? — с надеждой спросила я.

— Нет, — покачал головой куратор. — Это единственное из северных графств, которое не было внесено в списки.

Я огорчённо покачала головой.

Спустя пару дней пришла новость, хоть немного смирившая меня со сложившимся положением вещей. Всё-таки справедливость в мире была, пускай и неполная. Рейвен почти на целую неделю слёг с сильной формой инфлюенции.

Что же касается Кентона, то он даже ни разу не чихнул. Как говорится, зараза к заразе...

Глава 9.

Спустя две недели я сидела в редакции, лениво копаясь в очередных бумажках. Погода была сказочная, солнце светило без помех, поскольку облаков на небе не было вовсе, лёгкий южный ветерок был игривым и тёплым и приносил с собой жизнерадостную весеннюю свежесть. Словом, это была та погода, при которой чувствуешь себя немного ребёнком, всей душой стремящимся сбежать с уроков. Настроения на расписки, предписания и квитанции не было вовсе. А тут ещё и миндальное дерево, росшее прямо за окном нашего флигеля, полноценно расцвело, и теперь с каждым дуновением ветра щедро осыпало землю белыми лепестками с лёгким розоватым отливом.

Кроме меня в редакции находились Мири и Брендан, разнообразия ради выбравшийся из башни очередного звездочёта, дабы подготовить и сдать переписчикам ещё один астрологический прогноз.

— Ребята, как вы думаете, — проговорила я, задумчиво обмахиваясь квитанцией на кругленькую сумму, — я тут собралась написать статью о сексуальных маньяках. С чего вы посоветуете начать?

— С похода к лекарю для душевнобольных, — уверенно порекомендовал Брендан.

— Хм... — Я уважительно взглянула на коллегу. — А знаешь, ты прав. Надо пойти в лазарет для душевнобольных и побеседовать с лекарем, наверняка он многое знает о подобных отклонениях и причинах их возникновения...

— Я имел в виду другое, — покачал головой Брендан. — Тебе надо пойти к лекарю для душевнобольных и немного подлечиться. Тогда, возможно, ты перестанешь заниматься всякой ерундой.

— Какая же это ерунда? — возмутилась я. — Чем тебе не нравится моя тема?

— Решительно всем, — отозвался коллега.

— Ну, не знаю, — протянула я, немного огорчённая такой реакцией, — по-моему, тема неплохая. Мири, как ты думаешь? — обратилась я к секретарю в поисках поддержки.

Увы, я вновь наткнулась на стену непонимания.

— Честно говоря, я бы тоже порекомендовала тебе написать о чём-нибудь другом, — осторожно призналась она.

— Какие вы все непрогрессивные, — обиженно отмахнулась я. — Вообще-то у меня была ещё одна тема. Я думала написать про палачей. А почему вы на меня так смотрите? Что, опять неинтересно?!

С грохотом хлопнула входная дверь; в редакцию ввалился Люк. Свою потрёпанную кожаную куртку он нёс в руке, поскольку неожиданно тёплая погода позволила ему остаться в надетой навыпуск рубашке, перехваченной широким кожаным поясом.

— Ну, я и набегался! На добрую неделю вперёд! — заявил он, швыряя куртку на ближайший стул.

Мири поморщилась: она терпеть не могла беспорядок, в то время как Люк, Кейт и я имели свойство создавать его вокруг себя в считанные секунды.

— А где Петух? — поинтересовался Люк, заставляя Мири поморщиться ещё раз. Девушка уважала своего начальника и крайне неодобрительно относилась к этому эпитету, однако использовать его в её присутствии никто не стеснялся. — Мне срочно надо кое-что с ним обсудить.

— Сказал, что будет ближе к вечеру, — сообщил Брендан.

— Да? — Люк выглядел разочарованным. — Ну ладно, придётся подождать.

— Ты же говоришь, что на неделю набегался, — усмехнулась я. — Ну, так посиди и отдохни. — Я отлично понимала: что бы там Люк ни говорил, он и двух часов не способен спокойно просидеть на одном месте. — А заодно скажи, какая тема лучше — палачи или сексуальные маньяки?

— Лучше сексуальные палачи, — не задумываясь, ответил Люк. — Тогда хоть перед самой смертью можно увидеть что-то радующее глаз.

— Впечатляющая глубокомысленность, — заметила я.

— Между прочим, для тебя у меня тоже есть кое-какая информация, — сообщил приятель, пропустив шпильку. — Ты в курсе, что твой приятель нарвался на серьёзные проблемы?

— Какой приятель? — переспросила я, не особо нервничая.

Такую фразу Люк мог использовать для кого угодно, от Томми Костолома до того же графа.

— Ну, этот, Алисдейр, — уточнил Люк.

— А что с ним? — посерьёзнела я.

— Значит, ты не в курсе. Он тоже загремел к позорному столбу.

— Не морочь мне голову, — нахмурилась я. — Дворянина — к позорному столбу? Так не бывает. Их могут посадить в тюрьму, отправить в пыточную, казнить — но никак не к столбу.

— Ну, если хочешь, пойди и подай эту свежую идею тем, кто его туда пристроил.

— Люк, ты же несерьёзно.

— Абигайль, мне жаль тебя расстраивать, но я абсолютно серьёзен. Причём всё ещё хуже, чем ты думаешь: на него надели колодки.

— Люк, ты что-то путаешь, — вмешался Брендан. — Если он дворянин, то этого действительно не может быть.

— Кое-кому не мешало бы поменьше времени проводить наедине со звёздами и чуть почаще оглядываться вокруг, — холодно отозвался Люк. — Времена изменились, Брен. Сейчас у нас в городе возможно практически всё.

— Значит так, Люк, — оборвала лирическое отступление я. — Рассказывай всё по порядку.

— По порядку, так по порядку, — не стал возражать приятель. — Я, конечно, всех подробностей не знаю, но если вкратце, то он повздорил с Майлзом.

— Тем, который новый барон ван Дрейк? — уточнил Брендан.

— Именно.

— Насколько сильно повздорил?

— Порядочно. У Майлза сломана рука, и, похоже, есть вероятность, что она так никогда полностью и восстановится. Я знаком с лекарем, который его пользует. Тот говорит об этом переломе с таким восторгом, будто речь идёт о произведении искусства.

— Похоже, переломы этот твой лекарь любит больше, чем своих пациентов, — заметила Мири.

— А ты можешь назвать хоть кого-нибудь, кто испытывал бы симпатию к Майлзу? — поинтересовался в ответ Люк.

— Я могу, — мрачно сказала я. — Алан Рейвен.

— Вот в этом-то и проблема, — подтвердил Люк.

— Из-за чего Кентон повздорил с Майлзом? — продолжила допрос я.

Люк поморщился.

— Всех деталей не знаю, да, признаться, и не хочу, слишком мерзко. Есть одно семейство торговцев, они у Алисдейра вроде как под покровительством.

Я кивнула. В этом не было ничего необычного: та или иная семья торговцев или ремесленников вполне могла находится под покровительством какого-нибудь дворянина.

— Ну, в общем, не знаю, с чего это всё началось, — продолжал Люк, — но на днях громилы Майлза ворвались к ним в дом. Хозяина избили, а его жену и дочь увезли к барону. Он надругался над обеими, а потом, когда наигрался, отправил их обратно. Дочка полезла в петлю. В общем, Алисдейр, когда узнал, пришёл в ярость.

— Я могу его понять, — заметила Мири.

— Стоп-стоп-стоп, — замахала руками я. — Будь Майлз хоть тысячу раз бароном, это серьёзное преступление, за такое вешают на площади независимо от социального положения и заслуг перед королевством. Кентон, при всей своей вспыльчивости, не идиот. Почему он не пошёл в суд? Он — дворянин, его показания не смогли бы проигнорировать.

— А кто тебе сказал, что он не пошёл? — откликнулся Люк. — Именно так он первым делом и поступил. А там ему уже популярно объяснили, что лучшего друга и протеже Рейвена никто и пальцем трогать не собирается. И ни перед каким судом, кроме Страшного, он не предстанет, да и там может сработать какая-нибудь протекция. Вот после этого Алисдейр отправился беседовать с Майлзом лично. Исход этой беседы вам уже известен.

— А дальше?

— А дальше Майлз побежал жаловаться к папочке. А тот уже отправил к дому Алисдейра целый отряд. Кентона силой приволокли на площадь и запихнули в колодки. Барон, с точки зрения графа, — личность неприкосновенная.

— На сколько часов его приговорили? — спросила я.

— Представления не имею. Не уверен, что цифра вообще прозвучала.

— То есть сейчас он на площади?

— Да.

— Эй, Абигайль, ты куда? — нахмурился Брендан.

— У меня возникло непреодолимое желание сыграть в карты, — хмуро ответила я.

Думаю, мой ответ правильно поняли все, кроме самого Брендана.

На то, чтобы дойти до площади быстрым шагом, потребовалось меньше десяти минут, и около половины пятого я уже была на месте. Было по-прежнему по-дневному светло, как и обычно в такой час в это время года.

Кентона я увидела сразу, но зрелище это, должна признать, не доставило мне ни капли радости. Одежда Алисдейра была измята и разорвана в нескольких местах, на лице темнела струйка запекшейся крови, сбежавшей из рассечённой губы. Шея и руки были просунуты в специальные прорези в деревянных колодках, крепившихся к позорному столбу. При этом для того, чтобы сделать наказание более мучительным, колодки крепились сравнительно низко, чтобы приговорённый, если не был совсем уж маленького роста, был вынужден стоять, согнувшись в три погибели.

Я сглотнула. Моё собственное наказание, из-за которого я не так давно была готова чуть ли не бежать из графства, казалось сейчас детским лепетом. Сделав глубокий вдох, а затем резко выдохнув воздух, я направилась к столбу с жизнерадостной улыбкой на лице.

— Извини, в карты с тобой сыграть не смогу — руки заняты, — первым заявил Кентон, помахивая в знак подтверждения торчащими из колодок кистями.

Выглядел он устало, но держался хорошо. Надо сказать, намного лучше, чем я в своё время. Впрочем, на то они и аристократы: их чуть ли не с рождения учат держаться при любых обстоятельствах. Чувство собственного достоинства — в первую очередь, все остальные эмоции — даже не во вторую, а в третью. Однако тем большим испытанием на прочность должно было явиться подобное наказание...