| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Регентство должно было завершиться с успешным возвращением крестоносца. Муж Клеменции Фландрской, Роберт, благополучно и со славой вернулся из Первого крестового похода как один из завоевателей Иерусалима и подтвердил действия Клеменции во время его отсутствия 40. Стефан Блуаский вернулся без славы, покинув осаду Антиохии, сославшись на болезнь в тот момент, когда казалось, что крестоносцы вот-вот будут уничтожены, но после его отъезда их положение улучшилось и они смогли захватить Антиохию и Иерусалим. Спустя три десятилетия англо-нормандский историк-монах Ордерик Виталий писал, что Адела пеняла Стефану на то, что ниже его достоинства позволять людям насмехаться над ним за отказ от крестового похода, и напоминала ему, что его долг как благородного христианского воина — снова взяться за оружие как крестоносец, чтобы спасти тысячи людей и одолеть неверных. Независимо от того, произносила ли Адела такие слова, тот факт, что Ордерик отдал ей должное за то, что она вдохновила мужа снова принять участие в крестовом походе, должно быть, отражал ее неизменную репутацию набожной женщины, сознающей свой социальный и религиозный долг. В 1101 г. Стефан снова отправился на Восток со 100 рыцарями, снаряженными Аделой, и снова назначив Аделу своим регентом. Стефан погиб в битве при Рамле в 1102 г., а Адела продолжала исполнять обязанности регента, но теперь уже от имени своего несовершеннолетнего сына Стефана 41.
Графиня Мария Шампанская также исполняла обязанности регентши во второй раз с 1190 г., когда ее сын граф Генрих II отправился в Третий крестовый поход. Это было совместное регентство, при котором Генрих посылал поручения из-за моря, чтобы его мать их выполняла; Мария также привлекла своего младшего сына Тибо, наследника Генриха, к участию в своем правительстве, ставя его имя после своего в документах, которые она утверждала. Это регентство трагически закончилось с известием о смерти Генриха в 1197 г. Смерть сына, вместе с известием о смерти на Востоке ее сводной сестры Маргариты, вдовствующей королевы Венгрии, по-видимому, стали слишком тяжелым испытанием для Марии. Она умерла в марте 1198 г., и ей наследовал ее второй сын, Тибо III 42.
Тибо III принял крест, чтобы присоединиться к Четвертому крестовому походу, но затем умер в мае 1201 г., так и не отправившись в путь. Его вдова Бланка Наваррская (ум. 1229), младшая сестра жены Ричарда I Англии Беренгарии, должна была стать регентшей на время его отсутствия в крестовом походе; теперь же она исполняла обязанности регентши при их посмертном сыне Тибо IV, пока он не достиг совершеннолетия в 1222 г. Во время своего регентства она успешно отразила притязания на графство со стороны крестоносца, своего вассала Эрарда из Рамерупта, который принял крест и отправился в Иерусалимское королевство, чтобы жениться на дочери графа Генриха II Филиппе, с целью оспорить право Бланки и ее сына Тибо на управление Шампанью 43.
Как только Тибо III умер, его жена лишилась защиты, которую Церковь оказывала крестоносцам, и, следовательно, ей и ее сыну могли угрожать встречные претензии на их графство. Но, как мы уже видели, церковная защита крестоносцев и их семей не всегда была эффективной. Во время второго регентства графини Сибиллы Фландрской при ее муже Тьерри возник вызов совместной власти, когда Балдуин, граф Эно, напал на земли Сибиллы в тот момент, когда она должна была вот-вот родить, и поэтому не смогла нанести ответный удар. После родов она повела армию в земли графа, "подобно львице, скрежещущей зубами от гнева", как писал современный комментатор Ламбер де Ватерлос, и "обуздала графа со своими людьми и нанесла ему множество ударов", разграбив и спалив его деревни и города и распространив "свою славу и известность повсюду". Ламберт описал действия Сибиллы как заслуживающие широкой похвалы и полностью оправданные: граф Балдуин нарушил свой мирный договор с графом Тьерри и напал на жену и имущество крестоносца во время его отсутствия. В следующем году папа Евгений III вызвал графа Балдуина и графиню Сибиллу, "добродетельную женщину", как охарактеризовал ее Ламберт, на церковный собор в Реймсе, где заключил между ними мир 44.
Хотя папская защита и церковная поддержка жен, детей и имущества крестоносцев обеспечивали определенную защиту женщинам, управлявшим поместьями крестоносцев во время их отсутствия, они не могли защитить от рисков крестового похода: опасности того, что муж, брат или сын попадет в плен и его придется выкупать, или того, что он умрет и оставит семью в трауре, а также, возможно, в затруднительном финансовом положении. Или, возможно, крестоносец в конце концов вернется, когда семья потеряет всякую надежду на это, и принесет с собой проблему другого рода.
После крестового похода
Одним из самых известных образов жены, матери или дочери крестоносца является женщина, оплакивающая умерших. По стандартам начала XXI в. средневековые литературные изображения горя как мужчин, так и женщин слишком преувеличены. Писатели изображали горе, следуя литературной традиции planctus (оплакивания или скорби), опираясь на классические изображения горя по поводу смерти героев. Описания проявлений скорби в связи со смертью ведущих крестоносцев доносили до аудитории трагизм героической смерти в служении Богу или (наоборот) значение смерти злодея 45.
Однако эти описания также отражали реальность горя и разрушительные последствия смерти. Жены или матери, пережившие большие трудности во время отсутствия мужа или сына, воодушевленные надеждой на его возвращение в качестве героя крестового похода, могли быть совершенно опустошены известием о его смерти. Робер Осерский записал, что Мария Французская, графиня Шампанская, которая "правила энергично и мужественно", была безмерно опечалена (nimis indoluit), когда узнала о смерти в Святой Земле ее сына графа Генриха II и ее сводной сестры Маргариты, вдовствующей королевы Венгрии, и вскоре после этого скончалась (nec multo post obit) 46. Комментатор и историк Филипп Мускес писал, что Бланка Кастильская была настолько убита горем из-за смерти своего мужа Людовика VIII (8 ноября 1226 г.), "что покончила бы с собой от скорби, если бы ее не удержали против ее воли"47. Продемонстрировав своей аудитории, какой преданной женой была Бланка, Филипп узаконил ее последующую роль регентши при своем старшем сыне Людовике.
В "Vita" ("Житии") Елизаветы Венгерской Дитриха фон Апольды, написанном в конце XIII в., сказано, что, когда ее муж, ландграф Людвиг IV Тюрингский, отправился в крестовый поход, он показал ей кольцо с изображением агнца Божьего, которое, по его словам, было свидетельством его жизни и смерти. Когда Людвиг не вернулся, Елизавета беспокоилась, не погиб ли ее любимый муж или попал в плен, пока вернувшиеся из крестового похода паломники не подарили ей кольцо, доказывающее его смерть. Она воскликнула: "Мертв! Для меня мертв мир и все, что есть в нем милого!"48 Хотя Дитрих писал через два поколения после этого события, его описание объясняет, что Елизавета сделала дальше. Хотя она уже вела благочестивый образ жизни и основала больницу для бедных в Айзенахе, теперь она посвятила себя суровому самоотречению под руководством своего духовника Конрада Марбургского, а также продолжала заботиться о бедных и больных, основав для них больницу в Марбурге. Она умерла в 1231 г. в возрасте двадцати четырех лет 49. Как и в случае с описанием Филиппом Мускесом горя Бланки Кастильской, Дитрих, подчеркивая преданную любовь Елизаветы к мужу, которого она потеряла, оправдал ее последующие действия.
Более века спустя биограф маршала Бусико сообщил, что, когда известие о поражении крестоносцев под Никополем (25 сентября 1396 г.) достигло Франции, "никто не мог описать великого горя" тех, кто узнал, что их родственники живы и находятся в плену, и тех, кто услышал, что они мертвы. Отцы скорбели, матери были вне себя от горя. "Однако ничто не могло сравниться с горем их жен. Графиня Невер, эта добродетельная и благоразумная женщина, горячо любившая своего господина, думала, что ее сердце разорвется; она не могла питать никакой надежды на его возвращение". Графиня Э "думала, что умрет от горя", в то время как "добрая, прекрасная баронесса де Куси рыдала и оплакивала смерть своего доброго господина до такой степени, что боялись, что рассудок и жизнь покинут ее; и с тех пор, кто бы ни просил ее об этом, она отказывалась снова выходить замуж. Горе никогда не покидало ее"50. Описание горя, приведенное писателем, доносило до аудитории значение этого поражения для отдельных людей и для Франции в целом.
Могло пройти много месяцев или даже лет, прежде чем судьба отправившихся в путь становилась известна наверняка. Когда дочь Марии Французской, Мария Шампанская, в 1204 г. уехала из Фландрии, чтобы присоединиться к своему мужу, графу Балдуину IX во время Четвертого крестового похода — ее муж отправился в предыдущем году и оставил ее временной регентшей, поскольку она была беременна их второй дочерью, — она направилась в Акру, рассчитывая найти там своего мужа. По прибытии она узнала, что Балдуин и основные силы крестоносцев не достигли Святой Земли, а вместо этого захватили Константинополь, Балдуин был избран императором, а она теперь стала императрицей. Она умерла от болезни, не успев воссоединиться с ним 51.
По словам священнослужителя Жильбера Монского, писавшего свою историю сеньоров Эно в 1197 г., в начале XII века Ида Лувенская, графиня Эно, отправилась в Святую Землю в поисках известий о ее муже графе Балдуине II, который принимал участие в Первом крестовом походе, но пропал без вести в 1098 г., попав в засаду турок во время дипломатической миссии в Византии. Ей не удалось выяснить, умер ли он или находится в плену, и после долгих трудов и больших расходов она вернулась домой еще более неуверенной в его судьбе 52.
Канонические юристы рекомендовали человеку, состоящему в браке и считающему, что его партнер умер, подождать год, прежде чем вступить в повторный брак 53. Жена или муж, вступившие в повторный брак, полагая, что их супруг умер на Востоке, но позже обнаружившие, что их первый супруг вернулся на Запад, должны были оставить второго супруга, вернуться к первому и понести епитимью за прелюбодеяние 54. Знатных вдов, которые были богатыми наследницами, заставляли быстро вступать в повторный брак: например, Роберт V де Брюс и Роберт VI де Брюс благополучно вернулись из крестового похода принца Эдуарда в 1271-1272 гг. и женились на вдовах мужчин, умерших во время крестового похода или вскоре после него. 3 мая 1273 г. Роберт V вступил во второй брак с Кристиной из Иреби, вдовой Адама из Геземута или Джесмонда (ее второго мужа), который участвовал в крестовом походе и умер либо во время крестового похода, либо вскоре после него; она была наследницей поместий в Камберленде и полученных в приданое земель в Нортумберленде. Это была весьма выгодная партия для Роберта с точки зрения земель, но не статуса. Его сын Роберт VI женился на Марджори, вдове Адама Килконкуара, убитого в Акре. Поскольку Марджори была графиней Каррик в собственном праве, Роберт стал графом Каррик. История Шотландии, приписываемая Джону Фордуну, содержит рассказ о том, как Марта (так в оригинале), дочь (так в оригинале) графа Адама Каррика, встретила молодого и красивого Роберта, когда она была на охоте со своими оруженосцами и служанками, привезла его в свой замок Тернберри и тайно вышла за него замуж без разрешения короля Александра III. Когда король услышал о случившемся, он конфисковал замок и принадлежавшие ему земли, но после вмешательства друзей и выплаты оговоренной суммы денег вернул земли и утвердил Роберта в его владениях. Учитывая, что Марджори на самом деле была не юной девушкой, о которой говорится в этой истории, а вдовой, и что граф Адам был не ее отцом, а первым мужем, эта история, вероятно, является романтической выдумкой, призванной укрепить репутацию их сына Роберта Брюса, который был возведен на престол как король Шотландии в 1306 г.55
Сомнения в том, умер ли тот или иной крестоносец или нет, имели множество последствий, включая земельные споры и юридические проволочки. Например, в Эссексе в 1229 г. Уильям Лювель и его жена Сесилия проиграли дело о земле, которая, как они утверждали, была приданым (dos) Сесилии, когда ответчики доказали, что они не состояли в законном браке: первый муж Сесилии был еще жив и находился на Святой Земле 56. В 1219 г. в Линкольне Мюриэль, вдова Адама из Кроксби, подала в суд на Уильяма де Тилеброка за землю, которая принадлежала ей, но была продана ее мужем. Уильям ответил, что он не обязан отвечать на иск, поскольку знает, что Адам жив и невредим "в стране Иерусалимской", но Мюриэль заявила, что Адам умер, и привела в качестве свидетелей двух человек, которые присутствовали при его смерти и похоронах 57. Таким образом, судебную тяжбу можно было продолжать, но только потому, что Мюриэль могла подтвердить смерть своего мужа.
Если смерть человека оставалась неподтвержденной, самозванцы могли воспользоваться неопределенностью, чтобы претендовать на ценное наследство. Ламбер Ардрский и Вальтер Ле Клуд описали попытку претендовать на сеньорию Ардр на севере Франции почти через тридцать лет после сообщения о смерти Балдуина, сеньора Ардра, во время Второго крестового похода. Вальтер Ле Клюд, внебрачный сын Балдуина Ардрского, объяснил, что его отец умер от болезни по пути в Святую Землю, и его тело было похоронено в море по его собственному желанию; но в 1176 г. некоторые люди уверяли, что видели его в Дуэ. Этот человек, назвавшийся Балдуином Ардрским, был одет во вретище и власяницу, имел длинную белую бороду и седые волосы, вел религиозный образ жизни и занимался добрыми делами. Когда тогдашнему сеньору Ардра — графу Балдуину де Гину, который женился на племяннице и наследнице Балдуина Ардрского Кристине, — сказали, что дядя его жены воскрес из мертвых, он отказался поверить в эту историю. Вальтер Ле Клуд также сомневался, что его отец жив, но все же отправился на встречу с претендентом, взяв с собой некоторых из своих старших друзей, которые когда-то хорошо знали его отца. Несмотря на долгий разговор, ни Вальтер, ни люди, бывшие с ним, так и не смогли с уверенностью сказать, был ли это настоящий Балдуин Ардрский или нет. Едва они вернулись, чтобы доложить об этом графу, как услышали, что мнимый Балдуин уехал, прихватив с собой большую сумму денег. И тогда, сказал Уолтер, они поняли, что это бродяга, а не настоящий Балдуин. Поскольку графиня Кристина была молода (iuvencula) на момент своего замужества, а граф Балдуин, вероятно, был подростком, маловероятно, что кто-либо из них мог вспомнить, как выглядел Балдуин-старший 58.
Граф Балдуин IX Фландрский, VI Эно и первый латинский император Константинополя был захвачен в плен болгарами в 1205 г., и больше его никогда не видели; предположительно, он умер в болгарской темнице. Во Фландрии и Эно Балдуину наследовала его старшая дочь Жанна. В 1224 г. в регионе Турне распространились слухи о возвращении графа Балдуина. В следующем году некоторые фламандские дворяне представили народу старика, которого называли графом Балдуином. Они облачили его в королевские одежды и с триумфом провезли по всем городам Фландрии, а ликующие толпы приветствовали его. 1225 год был годом голода во Фландрии и Эно, и в основном лже-Балдуина поддерживала городская беднота, хотя иностранные принцы, особенно правительство английского короля Генриха III, также признавали его подлинным 59. По словам Реймского Менестреля, писавшего примерно тридцать пять лет спустя, лжеграф пытался захватить графиню Жанну, но, предупрежденная другом, она в самый последний момент сбежала верхом на вьючном животном и укрылась в Монс-ан-Эно. Она обратилась за помощью к своему кузену, королю Франции Людовику VIII, и Людовик вызвал мнимого графа к своему двору, где его допросил брат Герен Госпитальер, епископ Санлиса и главный советник Людовика. Когда "граф" даже не смог вспомнить, в каком городе он женился на своей жене Марии Шампанской (матери Жанны), его разоблачили как мошенника, и он бежал от суда. Через полгода его узнали, арестовали и передали графине Жанне, которая приказала выставить его к позорному столбу, а затем повесила. Менестрель из Реймса был убежден, что он самозванец, но во Фландрии многие люди продолжали верить в него и называли Жанну отцеубийцей 60. Графине Жанне повезло, что она получила поддержку влиятельного родственника, короля Франции; без его поддержки в борьбе с претендентом, она, возможно, была бы вынуждена уступить свое графство самозванцу.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
