— В первую очередь я выражаю тебе благодарность за твои действия, за попытки спасти Генри, а также за спасение жизни больше полусотни людей — ты заслуживаешь за то медаль... И от меня личная благодарность, за то, что взялся передать это письмо.
— Но ведь оно же сгорело! — удивился я.
— Да.. Но не настолько сильно, чтобы его нельзя было восстановить.
— Тогда позвольте мне передать его по назначению...
Казалось зачем все это сдалось? Но в этот момент я чувствовал, что должен это сделать, чтобы хоть как-то почтить память напарника, пожертвовавшего ради меня жизнью...
— Нет — покачал головой Коннорс — Это сделаю я.
— Но почему? Вас там не было, вы не видели, как он умирал! — я повысил голос.
— Я видел достаточно, просканировав память людей, что ты спас. И Вероники в том числе. И ты для нее никто — спокойно ответил тот.
— А вы кем-то ей значит приходитесь?
— Да. Она моя дочь — убрав конверт, признался лугару.
Так вот значит почему он пришел на похороны — на похороны сына или племянника — черт его знает... И почему остался здесь один...
— Поэтому забудь об этом. У меня есть к тебе предложение...
— Предложение? — перебил я — То есть я доказал, что мне можно доверять и вы дадите мне возможность выбирать мою дальнейшую жизнь?
— Нет — твердо ответил Курт — И дело не в том, что с вами русскими одни проблемы... Твоя история... Слишком пробелов, да и все сшито белыми нитками. Генри был прав, когда характеризовал тебя — ты воюешь не за нашу или нашу организацию.
С этой фразой воспоминая озарили вспышкой мой разум. Я словно услышал эту же фразу от Генри снова и снова оказался посреди того ада...
— Мое предложение такого — работай на меня. И будешь отчитываться лишь передо мной...
— Стоп... — вновь прервал его я — Вы говорите, что мне нельзя доверять, а все равно даете этот шанс... Понятно. Значит, если я облажаюсь, то вы ни причем?
— Именно — слегка улыбнулся Коннорс.
Как он может улыбаться, если рядом вообще могила его близкого родственника. Точно псих... Я бы даже на похоронах алкаша-отца и то не улыбался...
— Какая мне от этого выгода? Проще будет бегать на низших должностях. Не так здорово, зато гораздо безопаснее...
— Зато я сам пойму — стоит ли тебе доверять. И если ты хорошо проявишь собой, то я сделаю тебя ближайшим соратником, а это дорогого стоит. Я редко делаю такое предложение даже проверенным лугару.
Неужели... Все это фарс... Этот псих сентиментален и цепляется за память о друге. И я единственная ниточка, ведущая к Волку. Неужели мертвый лидер анархистов знал, что так будет, когда велел мне бежать к Дитриху? Ведь он знал о своей смерти, был знаком со многими могущественными лугару и сам занимал среди них важный пост... Мог ли он все это продумать?
А даже если и так, то это действительно хороший шанс. Получив власть, смогу добиться многого. Да даже узнать правду о своей родне, если потребуется. Нет, эту возможность нельзя опускать...
— Подумай — Коннорс направился было к своей машине.
— Я согласен — громко возвестил я.
— Хм... Быстро... Хорошо, ты сам подписался, парень. Мои личные агенты не сидят за столом за бумажками. А вот первый из жестов моего доверия — командир махнул рукой агенту в машине, и тот уехал — Поехали со мной.
Мы сели в машину Курта. Перед этим я задержался на пару минут у могилы Митчелла, отдавая дань уважения, так как больше не знал, что еще можно сделать...
— Лос-Анджелес для нас потерян, мы потеряли всю нашу структуру, и руководство решило не тратить на город средства, пока хотя бы отсюда не свалят вампиры...
— А с какой стати они свалят? — поинтересовался я.
— Они готовятся к войне против Маркуса. Может мы даже им поможем свалить отсюда... Не знаю, после этой резни наши отношения накалились... Так, вот я возвращаюсь в Нью-йорк, и ты соответственно поедешь туда со мной. Где будешь получать поручения лично от меня.
— Какого рода поручения? — сразу спросил я — И какова оплата?
Может не стоит сразу показывать свою жадность, но все же этот вопрос немаловажен. Не слишком приятно трудится за гроши.
— Сразу к нужной тебе теме... Три твоих зарплаты копа со всеми бонусами устроит? А поручения разного рода. Может даже и с мокрой работенкой.
Ну за такие деньги можно заниматься и мокрухой, если потребуется.
— А если ближе к делу, то ситуация сейчас не из приятных... Ни вампиры, ни медведи не признают, что начали войну. Поэтому нельзя исключать третью сторону. Особенно учитывая прошлые события... Со смертью Ладлоу мы потеряли поддержку его брата. У нас нет доказательств, что это сделали не мы. Это все очень тонкий расчет... — Коннорс повернул руль, сворачивая с огороженного шоссе, где несколько дней назад проходили бои — Наши руководители заняты войной на Востоке, интригами и прочим... В то время как мы неконтролируем нормально половину страны. Вот и результат.
— Как же вы все это пропустили? — я посмотрел на командира, но его совсем не задел мой вопрос.
— Меня сюда отправили на эту должность в наказание. Я солдат, а не шпион, и подобные игры не для меня. А мои советники просто кучка идиотов. Так что сами виноваты...
Интересная позиция. Сказать, что не годен, еще обвинить других. Не любит признавать себя виноватым , особенно в этой резне, которую можно было предотвратить.
— Тогда кто мог это все провернуть?
— Маркус.
Только не это имя снова... Ненавистный вожак оборотней и здесь приложил свои поганые руки.
— Только он? — уточнил я.
— Пока, да. Он умеет плести интриги, двое его шпионов были здесь. Возможно их настоящая цель была прикрытием.
— Почему тогда дали им уйти? И на мой взгляд в Москве Маркус действовал весьма прямолинейно, устроив резню прямо на улицах города.
— Ха — усмехнулся лугару — Ты не знаешь вожака оборотней. В шестидесятых и семидесятых во время войны во Вьетнаме он уничтожил больше четверти нашей популяции. В результате мы потеряли восточное побережье из-за напавших одновременно вампиров и лугару. Для нас он враг номер один. Мы пытались достать его в начале девяностых, но не вышло...
— Так в чем тогда состоит мое первое задание? — не хотелось слушать очередную лекцию по истории.
Мне совсем не интересно, что там происходило у нашего вида в прошлом. Сейчас важно то, что происходит сейчас.
— Перебраться в Нью-Йорк, и ждать моих приказов. Это все — Курт остановил машину около небольшого здания, похожего на специальную больницу — Здесь лежит Вероника. Я разрешаю тебе с ней повидаться. Но если ты сделаешь хоть что-то, что якобы может помочь ей вылечиться... Я отправлю тебя на передовую в качестве пушечного мяса в Афганистан. Ты понял?
Его угрозы не пугали. Но чутье подсказывало, что командир может применить и более серьезные меры...
— Я понял.
— В таком случае скоро подъедет машина и отвезет тебя в аэропорт.
— Мне надо забрать вещи... — припомнил я.
— Твой дом разнесли вампиры, уж извини... — без тени сожаления сказал лугару, и я не попрощавшись вышел из автомобиля.
Проклятье... Одна хорошая новость за другой. Ладно, там не было ничего ценного, из-за чего действительно стоит переживать...
Тем более, сейчас это и все остальное абсолютно неважно.
В фойе меня встретил врач, и повел вперед по коридору. Будучи человеком, он, тем не менее, имел представление о происходящем.
— То, что она пережила, хватило бы, чтобы свести трех человек с ума... — пока доктор говорил, мимо нас санитары протащили истеричного больного — Наш диагноз — шизофрения. И мы мало что можем сделать...
— А для нее не будет шоком увидеть меня? — на всякий случай поинтересовался я.
— Для нее уже ничего не будет шоком... — с сожалением сказал доктор, впуская меня в палату — Она полностью отрешена от мира... Но естественные потребности тем не менее удовлетворяет сама — нам не приходится за этим тщательно следить. Так что есть шанс... мизерный, но шанс... Что она хоть немного поправится и начнет говорить. Но ни о какой сложной сознательной работе речи уже идти не может.
Чем больше говорил врач, тем сильнее у меня сжимались кулаки.
— Вы можете оставить нас наедине?
— Мистер Коннорс предупреждал об этом... Велел лишь передать, что это будет первым вашим тестом.
Ах вот как? Хочет проверить, сойду ли я с ума и в порыве совершу глупость? Нет, такого он от не получит...
Как только дверь палаты закралась, я медленно подошел к койке, где сидела, уставившись в одну точку Вероника. Ее лицо осунулось, а взгляд потускнел. Руки в некоторых местах все еще перебинтованы, а в запястье воткнута игла капельницы.
От этого зрелища хотелось убежать подальше. Никогда больше не видеть. И просто забыть...
Так я обычно и поступал, не желая связываться с чужими проблемами, думая только о себе. Это искупление? Нет, для меня мало что изменилось. Просто появился кто-то, на кого не наплевать, но это не значит, что отношение к остальным улучшится.
Я по прежнему эгоистичная сволочь. Влюбленная сволочь. И сволочь, которая может испытывать благодарность за спасение своей жизни и попытаться помочь тому, кто рядом и кто этого достоин в моем понимании. Но не более того...
Взяв стул, я сел рядом с кушеткой, взяв руку девушки в свои.
— Ника... — тихо позвал я.
Она посмотрела на меня лишь на секунду, а после вернула взгляд туда, где он и был.
Чего я ожидал? Чуда? Что Вероника придет в себя и кинется в мои объятия? Жизнь с самого детства научила, что этот мир жесток ко всем нам. И будет ужесточаться с каждым днем, пока мы все не передохнем...
Но в тоже время надежда никак не хотела отпускать. А что если действительно я смогу ей помочь? Я чувствую ее разум, чувствую пустоту. Угнетающую пустоту. Может, мне удастся это исправить?!
И убью ее... Для этого нет опыта, ни мощных способностей. Но ведь удалось стать сильнее, даже приобрести новую... А что если развивать это в себе? Да. Вместе с этим карабкаться на вершину власти. Когда никто уже не сможет мне сказать, что я поступил неправильно. И когда можно будет сказать: "Я сам буду отвечать за последствия и мне никто не указ". Да, за это действительно стоит бороться...
— Я вылечу тебя во что бы то ни стало... — прошептал я, прижавшись губами к щеке девушки, нежно обняв ее одной рукой, вдыхая запах будто в последний раз.
Время летело незаметно. Пока длились размышления, прошло два часа. Но доктор не мешал, за что ему моя благодарность.
В фойе я наткнулся на спорящего врача и женщину средних лет или даже чуть больше.
-... Все равно это не дает вам права запрещать мне видеться с дочерью! Я хочу забрать ее в Нью-Йорк вместе с собой!
Тут я вспомнил давний разговор с Вероникой. Ее мать уехал в Нью-Йорк, разойдясь с Ладлоу...
— Простите, вы мать Вероники Тэйлор? — подойдя к спорящим, спросил я.
— Да... — вытирая слезы, сказала привлекательная среднего роста женщина с кудрявой прической светлых волос.
Светлых, как у дочери....
— Я Джейн Тэйлор...
— Простите, мисс, но я как врач вам говорю, что к ней никому нельзя — она еще на серьезной стадии лечения... — продолжал доктор.
— Я только что оттуда — с ней уже можно видеться.
— Вы ставите меня в неудобное положение... — практически одними губами прошептал собеседник — У меня приказ сверху.
— Это уже мои проблемы. А вы идите к своей дочери — второй этаж, третья дверь слева. А вы готовьте документы о переводе в Нью-Йорк. Немедленно.
— Вы об этом пожалеете... — сказал уже громко доктор, стиснув зубы, когда женщина ушла.
— У меня есть для этого все полномочия, можете позвонить мистеру Коннорсу, если вам так угодно — я довольно угрожающе, пусть и хромота портила вид, приблизился к мужчине, возвышаясь над ним благодаря росту.
"Но он не любит, когда его беспокоят по пустякам..." — раздалось уже в голове доктора.
В этот момент я просто упивался властью. Похожей на ту, что обладал у анархистов. Вновь вернулось то чувство свободы, которое, казалось, уже полностью истлело в памяти...
— Хорошо — неожиданно согласился врач — Сами разбирайтесь между собой потом.
На этом разговор окончен — я покинул больницу.
Что это была за выходка? Неужели на меня так подействовали слезы матери девушки? Нет... Просто я отправляюсь в Нью-Йорк, и теперь Вероника точно отправится со мной.
А Коннорс... Он не получит негативных последствий от этих действий. Поэтому с меня спросу нет.
Но почему врачу запретили пускать ее мать? Боятся, что она в бессознательном бреду выложит всю информацию о нас и других видов? Это просто идиотизм... Тем более, что никто не поверит человеку с диагнозом шизофрения. Якобы неизлечимым диагнозом.
Но это мы еще посмотрим...
Нью-Йорк. 19 октября. 2009 год.
Я прилетел в новый город вечерним рейсом, где меня сразу встретили, чтобы отвести в новую квартиру. Нью-Йорк разительно отличался от Лос-Анджелеса. Здесь было похолоднее, более высокая влажность. В целом гораздо приятнее.
А архитектура не шла ни в какое сравнение. С самого детства хотелось увидеть так часто показываемый в боевиках город. И особенно небоскребы. От их вида захватывало дух.
И, главное, мы ехали прямо туда — на Манхэттен. Где за мои заслуги в Лос-Анджеллеской резне вместе с медалью Почета присудили шикарную квартиру в небоскребе. Причем принадлежала она лично мне, и можно с ней делать все что захочешь — хоть продать.
Но пока я не собирался расставаться со столь шикарным подарком. Внутри уже все было обставлено мебелью и электроприборами. Да, возможно, кое-что придется поменять, но потом.
Я запрыгнул на удобный диван, тут же поморщившись от боли, прокатившейся по телу. Да, нога хромать уже перестала, повязки с лица уже сняли, но пока рановато для серьезных действий.
Зазвонил новый телефон в кармане полупальто. Это оказался Коннорс...
— Ты можешь объяснить мне свою выходку в больнице?
Сразу к делу. Вот врач, трепло... Или же за этим следят другие люди?
— Какая разница где ее будут содержать? — невозмутимо ответил я.
— Для меня никакой. Мы собирались перевести ее в Вирджинию поближе к нам.
— А теперь мы переводим ее еще ближе.
— Хорошо — вдруг перестал возражать Курт — Но как я сказал — это будут уже твои проблемы, а не мои...
— Да, босс — лениво протянул я.
— Никак не обращайся ко мне, понял? Эта линия защищена, а так ты вполне можешь выдать меня врагу. Усек?
— Да.
Параноик...
— Завтра у меня к тебе будет небольшое поручение. До связи.
И он повесил трубку.
Значит, сегодня по-настоящему можно отдохнуть. Хотелось забыться. Перестать думать о пережитом хоть на мгновение.
Больше всего я думал о Веронике... Но еще о том, какой след оставила в моем сознании эта резня. О том, сколько смерти и крови было вокруг. Рано или поздно от этого многие сходят с ума. Но некоторые начинают этим наслаждаться. Пока мне с этим не повезло, но все впереди...
А пока надо все это заглушить. Любыми способами.
