Члены экипажа обменялись взглядами. В глазах Уэрранвелла, которые становились все более прищуренными и усталыми, читались в равной степени веселье и скептицизм.
— И как именно будет работать это сотрудничество?
— Я бы попросила своего робота составить договоры, — сказала Фура. — Будут вещи, из-за которых мы будем спорить. Но с нашей точки зрения, у нас намного больше общего, чем вы могли бы подумать.
— Ваш робот склонен к юриспруденции? — спросил Уэрранвелл. Он зашелся кашлем, между зубами у него выступила кровь, и когда Разер прижался к нему, он мягко отстранил мальчика. — Все в порядке, парень. Сейчас уже ничего нельзя сделать. Я просто никогда не слышал о роботе, который годился бы для чего-то большего, чем подметание полов.
— Роботы они или нет, — сказал Ласлинг, ковыряя ногтем между обломками своих зубов, — мне ничего из этого не нравится. С другой стороны, не могу сказать, что я в восторге от других наших перспектив. Возможно, если мы согласимся с ними, этот врач сможет еще раз осмотреть меня.
— Он осмотрит, — твердо сказала Фура. — Что бы ни случилось с любым из вас, он будет вашим лечащим врачом так же, как и нашим.
— Значит, на равных условиях? — спросил Вуга, приподняв бровь.
Фура поджала губы. — Нам нужно было бы подготовить эти статьи.
— Что ж, мы можем начать прямо сейчас, — сказал интегратор с жестким и алчным блеском в глазах. — Добыча у вас в руках. То, что вы забрали у нас, и то, что вы забрали у других. Мы хотим равную долю этого сейчас.
— Что мы отняли у вас лично, — сказала Фура, — не хватило бы и на кукольный наперсток. — Но она непринужденно пожала плечами. — Конечно, вы были бы равноправными партнерами. Я бы не одобрила иной альтернативы. Если наши корабли будут соединены вплотную, мы сможем приходить и уходить, как соседи.
Коссел слегка вздрогнула.
— Никогда не ладила со своими соседями.
— Ваша сестра командует вместе с вами? — прохрипел Уэрранвелл.
— Да, сэр.
— И вы оцениваете ее способности столь же высоко, как ваши собственные?
Остальные начали переглядываться между собой, явно сомневаясь в том, к чему клонит Уэрранвелл, задавая такие вопросы.
— Оцениваю высоко, — сказала Фура, выразительно кивая. — Она такая же упорная и решительная, как и я, и очень хорошо приспособилась к этой новой жизни. У нас разные взгляды на жизнь, никто из нас не будет этого отрицать, но, сколько себя помню, я всегда восхищалась Адраной.
— Должно быть, нелегко распределять обязанности на одном судне.
— Мы справляемся. Не буду говорить, что мы не ссоримся из-за того или иного, но... что ж, мы любим друг друга и хотим того же для нашей команды, и теперь это касается всех нас.
— Я скоро умру, — сказал Уэрранвелл.
— Еще есть время вызвать Эддралдера, и он будет в состоянии дать вам второе мнение.
— Третий или четвертый вариант не будет иметь никакого значения. Мэггери? Расскажи ей о договоренности, которую мы обсуждали, пока она была в пути.
— На этом корабле не хватает людей, — сказала Меггери. — С тех пор, как мы потеряли Айвза и Монсера. Теперь нам почти не хватает капитана.
— Меггери не нужна эта должность, — сказал Уэрранвелл. — Как и Ласлингу, или Коссел, или Вуге. Разер слишком молод. В любом случае, все они слишком привязаны к своим специальностям, и я едва ли могу их за это винить. — Он изобразил на лице выражение нежных воспоминаний, возможно, последних в своей жизни. — Со мной было то же самое, когда мне пришлось сменить Хэйлигана, капитана, который был до меня. Им пришлось оторвать меня от парусов.
— Почему вы согласились? — спросила Фура.
— Потому что не было более подходящего кандидата. Однако меня поражает, что на вашем собственном корабле в настоящее время слишком много капитанов. — Он прервал себя, собираясь с силами, чтобы продолжить. — Сестры Несс сильные и умелые, иначе они не зашли бы так далеко. Одна из вас станет отличной заменой мне.
Фура покачала головой, отвергая эту идею прежде, чем она успела укорениться. — Ваша команда не примет нас.
— Они это сделают, если я попрошу их об этом. У меня есть выбор, капитан Несс: либо я назначаю замену, либо рискую, что трения и подозрения разорвут мою команду на части, а вместе с ними, возможно, и вашу. Итак, я объявляю, что одна из сестер Несс получит мой корабль и верность его экипажа.
Фура повернулась к Меггери. — Вы принимаете это?
— Таково желание капитана, — ответила она. — И если он этого хочет, мы его выполняем. Возможно, у вас нет моей привязанности или благодарности. Но вы можете положиться на мое слово, и это касается каждого человека на этом корабле.
— Не знаю, что сказать.
— Так вы принимаете делегирование? — спросил Уэрранвелл. Хлюпающий звук, вырывавшийся из его груди, теперь был более ужасным, более медленным и каким-то более глухим, как будто исходил из какой-то более глубокой, темной части его существа, недоступной хирургическому вмешательству.
— Я согласна. Одна из нас примет командование, — сказала Фура.
— Хорошо... хорошо, — ответил Уэрранвелл. — Это меня больше всего утешает, капитан Несс. Есть только одно предварительное условие, назовем его авансом, и Меггери вынудила меня настаивать на нем.
На внутренней стороне визора Фуры образовались капельки конденсата. Это было похоже на стеклянные панели из гальки, которые были вставлены в высокие узкие стены по обе стороны от парадной двери их дома в Мазариле, и благодаря которым торговцы превращались в мозаику из ломаных цветов и форм. Прозор тоже стала выглядеть как мозаика, кусочки которой никак не складывались воедино. Она вывела Фуру из шлюза в главный отсек катера, а затем помогла ей снять шлем, пропитанный потом и конденсатом. Фура глубоко вдохнула то, что можно было принять за свежую дыхаль.
— Раз ты вернулась, это должно что-то значить? — спросила Адрана.
— Мы ожидали, что вы будете хранить молчание, но не так долго, как сейчас, — сказал Лагганвор.
— Я оставила им свой коммуникатор радиоречи, — ответила Фура между рваными вдохами. Мы снабдим их чем-нибудь получше, но в ближайшей перспективе этого хватит. Только до тех пор, пока не придумаем, как сблизить два наших корабля.
— Значит, они проявили сговорчивость? — спросила Адрана. — Несмотря ни на что, согласились с нашей договоренностью?
— Им потребовалось некоторое время, чтобы осознать это. — Она втянула в себя побольше дыхали, пытаясь восстановить нормальный ритм дыхания. — Уэрранвелл умер. Он был жив, когда я туда прибыла, но мертв к тому времени, как я ушла.
Лагганвор приподнял бровь.
— Переговоры прошли так плохо?
— Во время атаки он был ранен, и мы ничем не могли ему помочь. Он был не против моего предложения. Они согласились, чтобы мы буксировали их, и примут нашу помощь в ремонте. Как только управимся, подготовим общий договор. — Фура поморщилась от внезапной острой боли. — Таким образом, мы сможем сойти за два невинных корабля, просто случайно приплывших с пустыми руками.
Адрана переглянулась с Прозор.
— С какой целью?
— Я что-нибудь придумаю. — Фура все еще учащенно дышала, сжимая челюсти от боли, которая была сильнее, чем она ожидала, и все же достаточно отдаленной, чтобы быть терпимой, при условии, что у нее были слова, которые можно было произнести. — Больше всего я беспокоюсь о Стрэмбли. От того, как она себя поведет, будет зависеть любое действие, на которое я... мы... решимся.
— Что у тебя с рукой? — спросила Адрана.
Фура прижала свою искусственную руку к груди, сильно сжав ее в кулак, с риском насквозь проткнуть металлическими ногтями свою ладонь из сплава.
— Покажи нам, девочка, — сказала Прозор, как можно нежнее отводя ее руку от груди. Но кулак все еще был сжат, и никакой обезьяньей силы не хватило бы, чтобы разжать эти пальцы. Прозор дотронулась до сжатого кулака, вызвав у Фуры новый приступ боли, и у нее на пальцах осталось что-то влажное и цвета соплей, которое она осторожно понюхала. — У нее идет кровь... какая-то.
Доктор Эддралдер протолкался вперед небольшой группы собравшихся. — Что случилось?
— Откройся ему, — сказала Прозор, положив одну руку на плечо Фуры, а другую — на ее локоть. Рано или поздно это все равно придется сделать, так что давай поскорее покончим с этим.
Фура знала, что это правда, но единственное, что удерживало боль на хоть сколько-нибудь сносном уровне, — это прижатая к груди рука и сжатый кулак. И все же она должна была это сделать. Она сильно прикусила губу, застонала, заставила себя разжать пальцы. Ей потребовалась вся ее воля, чтобы разогнуть их. Боль мгновенно пронзила ее, и ее стон превратился в мучительный возглас. Маслянистая жидкость, которая попала на руку Прозор, начала сочиться и пузыриться. Это был какой-то жидкий компонент руки, о наличии которого она даже не подозревала.
— О, Фура, — сказала Адрана.
Лагганвор бросился за тряпкой и прижал ее к источнику утечки.
— Держи ее открытой, — приказал он.
— Что они с вами сделали? — спросил Эддралдер.
Она заставила себя посмотреть. Лишилась пальца на руке. Мизинец был вырван, оставив неровную выемку на том месте, где он должен был соединяться с костяшкой. Именно оттуда текла жидкость, ритмичными толчками вырываясь наружу, как будто подгоняемая ее собственным сердцебиением.
Мучения нарастали и спадали в течение одного и того же цикла.
К своему удивлению, она обнаружила, что может вынести это, хотя бы на мгновение.
— Они ничего не сделали, — сказала Фура. — Во всяком случае, ничего такого, на что бы я не согласилась. Это было просто... небольшое сведение счетов...
— Они отняли его у тебя... как? — спросила Адрана, принимая от Лагганвора тряпку, которая уже пропиталась зеленым ихором. — Мне кажется, они делали это ножницами.
Фура попыталась привести свое дыхание в некое подобие нормального ритма. Ей было все равно, как они это сделали. Только то, что они сделали это и покончили с этим. — Не думала, что это будет больно. Не так сильно. Никогда по-настоящему не чувствовала свою часть... до сих пор...
— Вы согласились на это? — спросил Лагганвор, качая головой, как будто она только что лишила его последней уверенности.
— Это уплата небольшой цены, — сказала она, решив, что единственное, что сейчас остается, — это улыбаться, превозмогая боль, и немного посмеяться над тем, что она позволила сделать. — У меня есть для тебя корабль, сестра, — сказала она Адране. — Дарю тебе "Веселую кобылу" и ее команду!
— У Меггери не хватало того же пальца на той же руке, — сказал Эддралдер, прежде чем Адрана успела отреагировать на такое развитие событий.
— Так и было, — сказала Фура, все еще улыбаясь.
— Значит, это было сделано по ее требованию, я так понимаю? Она настояла, чтобы вы лишились пальца?
Она сказала. — Я стоила ей чего-то. Чего-то, что нельзя заменить. Так что было бы справедливо, если бы я отдала что-то взамен, что-то, что значило много для меня.
Эддралдер покачал головой. — Вы не имеете никакого отношения к потере ее пальца. Совершенно очевидно, что это была старая травма, совсем не связанная с нашими действиями.
— Она разозлилась не из-за пальца, — сказала Фура. — А из-за того, что было на ее коже до того, как она обгорела. То, что пришлось срезать. Небольшую татуировку. Две крошечные птички на лозе.
— Не понимаю, как можно сопоставить одну потерю с другой, — сказал Эддралдер.
— Монсер сделал это для нее. ( (
— Монсер был...?
— Один из парней, которых они уже потеряли, прежде чем мы их встретили, — сказала Прозор, избавив Фуру от необходимости вдаваться в подробности. — Ласлинг рассказал мне кое-что из этого, когда мы с ним разбирались, какие материалы для парусов им нужны. Монсер и другой парень, Айвз, оказались теми, кто застрял внутри вещницы, когда Ласлинг лишился своих подпорок. Похоже, Монсер был тем, кто расписывал остальных, когда ему это было удобно. — Она посмотрела на свои руки и ладони, покрытые шрамами и старческими пятнами, но в остальном незапятнанные, затем покачала головой, скорее удивляясь, чем отрицая тот факт, что Вселенной снова удалось удивить ее своей злой и игривой жестокостью. — Не могу сказать, что я когда-либо была сторонницей чернил.
Вскоре после возвращения на борт "Мстительницы" сестры обсуждали планы сотрудничества, когда Меррикс позвала их в каюту милосердия.
Как всегда, Адрана собиралась с духом, прежде чем войти внутрь. Она оставила здесь слишком много от себя: слишком много от своей невинности, слишком много от той девушки, которой она когда-то была. Многие бальзамы и мази доктора Эддралдера издавали свой собственный запах, но где-то под всем этим скрывалось зловоние, которое невозможно было стереть, химическая память, пропитанная болью, ужасом и всеми оттенками безумия.
Фура почувствовала ее нерешительность. Она ласково сжала своей здоровой рукой предплечье Адраны.
— Мы должны быть сильными друг для друга. Посмотрим, насколько плохи новости.
— Не позволяй ему снимать это, — сказала Стрэмбли, поднимая глаза, как только поняла, что к ней пришли новые посетители. — Сейчас не время для этого. В последние несколько дней я чувствую себя лучше, знаю, что у меня...
— Меррикс, — позвал Эддралдер. — Не будешь ли так любезна снять повязку, как можно осторожнее?
Адрана подошла к прикованной к постели Стрэмбли. Она была пристегнута ремнями, повержена, как и Меггери. Путы были надеты для ее же блага, но затянуты не туже, чем было необходимо, чтобы она не вырвалась на свободу и не причинила себе вреда, но от этого зрелища у Адраны словно камень застрял в горле.
— Доктор ничего не предпримет, если на карту не поставлена твоя жизнь, Стрэмб, — сказала Адрана. — И ты знаешь, как много значишь для нас.
— Что с тобой случилось, капитан Арафура?
У Стрэмбли хватило ума заметить недавнюю травму. Фура быстро улыбнулась, не придавая этому значения. — Нет ничего такого, чего Серт не смогла бы исправить в два счета, Стрэмб. И еще один мизинец — не могу сказать, что до сих пор он мне особенно нравился, и не уверена, что буду по нему скучать.
— Я буду скучать по своей ноге, если придется ее отпилить. Скажи, что ему не обязательно ее отпиливать, ладно?
— Мы еще далеки от этого, — успокаивающе сказала Адрана. — Это всего лишь инфекция, которую мы вылечили однажды и сможем вылечить снова. Не так ли, доктор?
По его поведению она должна была догадаться, что все не так просто.
— Рана... меняется, — сказала Меррикс, осторожно снимая повязку подальше от пораженного участка. Она была липкой от антисептической мази, и процесс удаления был явно неприятным для Стрэмбли.
Адрана полагала, что это необходимо сделать, но у нее было ужасное чувство, что она подстрекает страдания Стрэмбли.
— Она уже не выглядит такой красной, как раньше, — сказал Фура, недоуменно подняв бровь в сторону Эддралдера. — Это хорошая новость, не так ли? Ваши зелья действуют. Просто продолжайте лечить ее, и... — Но она остановилась, увидев то, что и так было очевидно глазу Адраны.
