Сегодня - позавчера_3

Долбёжка Храмовой Горы продолжилась.

А сейчас уже ночь. Сводный штрафбат уже перешёл на ту сторону. Его командир, майор Рудаков — сидел рядом с нами. Согласовывали план атаки. С майором Коншиным — командиром штурмового батальона. Они будут ночью атаковать позиции врага. Штрафбат с плацдарма, штурмовики — с берега. Я обеспечиваю им огневое прикрытие. Только лишь.

Комфронта категорически запретил мне участвовать. Вот гад! Это же моя специальность — ночью брать в ножи немецкие позиции! Блин, опять вслух сказал! Заговариваюсь!

Комбаты заулыбались:

— Товарищ подполковник, не переживайте, сделаем всё честь по чести. По вашей же методике учились.

— Моей методике?

— Нарочно взял, как узнал, что нас Кузьмин Виктор Иванович будет инструктировать.

И протягивает мне брошюрку.

— Да ты чё?

Подсветил себе фонариком под плащ. "Штурм позиций противника. Тактика штурмового подразделения". И авторы — капитан Кузьмин В.И. и два соавтора. Только — я не писал никаких методичек.

Что это было? Кто-то меня пиарит. А зачем? Блин! Зачем? Это надо серьёзно обмозговать.

— Я заберу? На память.

— Конечно.

Комбаты ушли.

Пристали мои "орлы". Тоже в бой просятся. А вот шиш вам поперёк всего хлебала! Меня не пустили — и вы — обломайтесь! Фамилия такая, прибалтийская, не слышали?

Из моих — идут только малые разведовательно-диверсионные группы с рациями. Они тоже хулиганить не будут. Даже наоборот. Их задача — под шумок, тихо-тихо, просочиться в тыл противника и там искать "печеньки". Это я реализую идею по поискам артпозиций врага. Поглядим, получиться ли?

А теперь — спать! Есть у нас ещё парочка часов.

Добрался до "дома" — своей землянки. Жена спала поверх одеяла, в сапогах, в одежде, поперёк. Видно, что как зашла, так и рухнула. Сколько же ты на ногах сегодня провела? Сколько операций? Раненных было много. Разул, раздел, уложил под одеяло. Сам разделся, лег. Сразу прижалась ко мне, как котёнок, уткнувшись носом в бок. Спи. А мне подумать надо.

Чё за прикол с методичкой? Дело, конечно, нужное. И для этих времён — передовое, необычное. Методичка. Но, зачем ставить меня в авторы? Я этого не писал — раз, я, как бы, секретный, — два. Есть и три, и четыре. Ну вот, на кой ляд меня так пиарить? Я же в президенты не планирую баллотироваться. Тем более, нет их тут.

Ничего не смог я придумать по причине погружения в тяжелый от усталости сон.

— Утро красит нежным светом... — вполголоса пел снаружи голос Громозеки.

Ни хрена оно не красит! Особенно таким голосом. Не, певец из Громозеки ещё хуже, чем телохранитель.

Встал, обулся. Громозека стоял у землянки с мыльно-рыльными в руках, ведро с водой — у ног.

— Статус?

— Всё по плану.

— Подробнее...

— В штабе расскажут.

— Козёл...

— На себя посмотри. Бороду козлиную отрастил. А ещё комбриг!

— Наглая ложь! Всего три дня не брился!

— Твоя седина сильно заметна.

— Уговорил, лей. И рассказывай.

— Всё пучком, командир! — сал докладывать Громозека, нанося мыло на мой подбородок, в наглую вставляя в речь мои обороты, — Подошли штрафники на расстояние броска незамеченными. Первую линию окопов взяли легко, местами и во вторую прорвались. Враг контратаковал, выбил их. Но тут ударили штурмовые роты и немцу кисло стало. На данный момент вся высотка занята, выкуривают недобитков из дотов. Кактус расстроился — ему пострелять почти не пришлось. А с восходом танки с плацдарма пойдут в атаку.

— Танки?

— Ага, только с марша, сразу на плацдарм и в бой. Чудные.

— Кто ж с марша в бой бросает? Они даже оглядеться не успели, ТО технике после марша провести надо.

— Это — да. Я — про другое. Танки чудные. Страшненькие, пушечка тоненькая. И имя женское — Матильда.

— Матильда? Есть у британцев такое чудо сумрачного саксонского гения. Броня была неплохая. А вот проходимость — вообще пипец. И манёвренность не очень. Ладно, будем поглядеть, так ли правы интернет-тролли. Да скоро ты? Чё копаешься? Мне в бой, а не на подиум!

— В бой — не думаю. Нас завтра только планируют.

— Во, блин! Чё ты молчал-то! А не мы ли были главной фигурой?

— Хм, наверно, теперь нет. Тут какие-то ударные будут сегодня выступать. Мы теперь не ферзи — точно. Может, ладья — теперь? Ну, вот и всё.

— Наконец-то! Копуша! Поехали в штаб. Ничего у тебя не поймёшь! Женские танки, какие-то ударенные. Ферзь-ладья. Ты, немтырь, когда по-русски балать-то научишься?

В штабе познакомился с особенностями военного словообразования. Я, вот, блин, Громозека, опять твоё "вот!" Так вот, блин!, я думал, что главная ударная сила — танки. И ударные части — это танковые армии. А вот и нет! Подразделения, в составе которых основное вооружение — танки — называются танковыми или механизированными. Зависит от концентрации этих танков. И ещё — подвижными. А ударные части — это пехота. И от обычных стрелковых частей, ударные соединения отличаются только запредельной концентрацией пушек. В данном случае — на три стрелковых полка (со своей штатной артиллерией и штатным артполком) приходилось шесть артполков. Из них 2 — крупного калибра РГК. Резерва ГлавноКомандующего. Я так это читаю.

Так что это пушечные соединения.

Не удержался на месте, поехал на плацдарм. Полюбопытствовать.

На НП было представительно — сам комфронта со свитскими. Поздоровался, забился в угол, чтобы не отсвечивать. Солдатская мудрость — подальше от начальства, поближе к кухне. Да, пожрать бы. Где тут походный военно-полевой пит-стоп?

В 7.00 — разверзся ад. Хорошо, не на наши головы, а на немцев. Да, артполки РГК — это вам не кот наклал. Порадовался, восхитился. Выкинул кашу — песка туда насыпало с перекрытия блиндажа пока я рот разевал. Накрыть забыл.

Посмотрел как британские ушастые бронечерепахи ползут к сплошной стене разрывов.

Да, тут нам, и правда — нечего делать. Решил вернуться в расположение. Там ещё съестного перехватить. Что-то меня на жрачку стало пробивать. Беременный? Тьфу на тебя, дурень. Нервное это. От стрессов. Вами, деревянными, командовать — сплошной стресс. Особенно от твоих тупых приколов, бодигард. Чё, не понял? Учи языки, деревня!

Ставка решила тут по серьёзному немца пощипать. Такую концентрацию сил организовали. Надеюсь, Сталин знает что делает. Да, что надеюсь! Точно — знает. Выиграл же он войну прошлый раз и без подсказок из будущего. А уж общий расклад войны, без деталей, конечно, всё же я не историк ВОВ, я ему дал.

Да, мне кажется, что моя бригада, как и эта ударная артмощь, молотящая сейчас немцев, все эти танковые бригады, сгоревшие на плацдарме — были бы уместнее в излучине Дона, у Сталинграда. Но, может быть, поэтому я и комбриг с натяжкой, а ОН — Генералиссимус. Исключительно с Большой буквы.

Будем поглядеть. И поучиться.

А откуда мне было знать, что подобные Воронежской, контрнаступательные операции сейчас разворачиваются на самом юге — у Ростова, на самом севере — в направлении блокированного Ленинграда, на юго-западе — у Воронежа, опять же, и в центре — у Ржева, многострадального? А Сталинградское направление чуть ли не искусственно (а может и не "чуть") остаётся на голодном пайке. Заманивает дед Ёся бесноватого Адю в ловушку?

Война — путь обмана.

В бригаде провели ещё одно совещание комсостава, ещё раз обмусолили тактику действий, потом провели общебригадное построение — благо мы к полудню уже оказались в тылу, ближнем, но тылу. На построении, с постамента, роль которого исполнял Т-34М, под флагом бригады — я толкнул речь. О том, как Родина и Сталин нам доверяют, если решили обобрать опытными ветеранами многие подразделения, что мы должны не посрамить, как нам не можется уронить высокое звание... и т.д., и т.п. Потом двинул речугу комиссар, без пыльного шлема, но тоже насквозь патриотичную, сознательную и зажигательную.

И уже в сумерках боевые группы стали сниматься с места и выдвигаться к переправе.

Утром — в прорыв! В бой!

Ход ладьёй.

"Аналитики" из генштаба, так я прозвал этих двоих, наконец-то, сварганили что-то удобоваримое. А именно — некий деревянно-картонный аналог интерактивной карты. Да-да. Я от них не отстал, пока не получил то, что хотел. Подчинённое мне подразделение у меня очень большое стало, а ещё и Гроссмейстер мне "одолжил" две роты Т-34. А я чё? Я — сам охренел. От такого подгона. Почему именно нам? Потому, как они — маршевые, не боевые подразделения, не "своёванные", а танковые бригады, которые они и должны были пополнить, кончились ещё до того, как они прибыли на их пополнение. Бывает.

К чему я? К тому, что боевых групп стало больше, в голове может и не поместиться вся эта, так быстро меняющаяся обстановка. А не отследить её, вовремя не среагировать — можно сразу деревянный макинтош примерять. Вот и будет такая вот "визуализация". "Миникарта". Топорно, конечно, но за неимением графинь, ну, вы поняли. Пользуют княгинь.

Ватутин хмыкал, смотря, как "аналитики" передвигают фишки боевых групп по "миникарте", сдвигают линию фронта, переставляя фишки обнаруженных частей противника. Но, ничего не говорил. Ни ругал, ни хвалил. Ерундовиной посчитал? Или сумасбродством? Почему не "пресёк на корню?"

Пожелал удачи, отбыл.

Бригада уже 4 часа наступает. Нас ввели в прорыв, образованный ударной дивизией. То есть — полностью расчистили от немца широкую полосу сквозь их построения. Лунным пейзажем расчистили. И пошли мои боегруппы "хулиганить" по тылам противника. Половина из разведгрупп смогла просочиться на достаточную глубину, давали нам разведданные, наводили на "печеньки". Остальных разведчиков мы уже подобрали. Тех, кто выжил. К сожалению, не всех.

Потери. Потери. Война, будь она проклята!

Наступали расходящимся веером — свободным строем. Каждая боегруппа — сама по себе. В центре, у основания "веера" — группа управления, т.е. я, мой штаб, батареи экспериментальных машин — 85, 107, 122-мм самоходов, Т-34М, подразделения обеспечения. И резерв — сводный батальон Т-34 и Т-70М с танкодесантом Кровавых Воронов — бывших ВДВ-шников.

Пока шло гладко — боегруппы били тылы немцев, давили батареи и склады, рвали связь, снабжение, наводили панику и бардак. А с кем с ходу не могли справиться — тех раздавливал паровой молот группы управления, имея преимущество в калибре. Тем более, что танки я пока держал в резерве, то есть, около своей... хм, "кормы", так культурнее.

Командиры групп всё делали, как учили — не задерживаясь на месте больше часа, не давая себя поймать, не давая по себе навестись ни артогнём, ни авиацией. Встречая ожесточённый отпор, не лезли напролом — оставляли блок-заслон, меняли направление атаки, сообщали штабу об этом узле обороны. А мы уж тут решали, как его, "узел", рубить. У нас в доступе, по звонку — была "помощь друга" — смешанная авиадивизия, артполки РГК. Они могли отработать по нашей заявке, да и сами мы могли дать прикурить — мощные пушки, мощные миномёты, танки, элитная пехота. Всё это мобильное, подвижное, злое.

Во всём этом был один существенный минус — снабжение. Они же — коммуникации. Маневренная война требует хорошего снабжения. И пока нам удавалось не "прохудиться". Пока. Пока мы не ушли далеко, пока группы не "разбежались", пока удаётся "зачистить" поле деятельности от недобитков в фельграу. Пока мы не оторвались от стрелковых рот ударной дивизии, как раз и обеспечивающие "зачистку" и закрепление на занятой территории.

Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. А то "решалка" совсем лопнет, как перезрелая тыква.

А сейчас надо устроить врагу образцово-показательную порку. Возвернуть ему июль 41-го. Вот и предпосылки образовались — Ватутин подсказал, что давление противника на северный плацдарм сильно ослабло. И летчики видели колонну боевой техники, двигающуюся в нашем направлении. Летунам даже удалось их обстрелять. Не знаю — был ли толк от обстрела колонны истребителями? Тем более, что высланные "по колонну" бомберы её уже не нашли и отработали по запасной цели.

— Ну, штаб, чё думаете? — спросил я.

— А что тут думать — для немцев проходимы только две дороги — тут и тут. А вот какую они выберут? Та, что короче и быстрее или та, что длиннее, но безопаснее.

— Немец нас ещё не считает опасностью. И бои на плацдарме его должны были в этом убедить. Они совсем по-суворовски нас имеют — малым числом. Так что, будем их ловить на короткой дороге. На дальнюю вышли разведку, на всякий пожарный.

— Угу.

— Так, тут, по карте, место неплохое. В натюрморте поедем смотреть. Вот эти вот группы притормози, пусть в сторонке маскируются. И вот эта группа подтягивается сюда. С тыла ударит. А мы их паровым молотом приголубим. Засаду делать будем. Устроим им июль 41-го. Покажем им, как они нас научили воевать.

Выбрали место для засады. Вообще, меня опять настигло чувство лёгкой потери реальности. Мы же в тылу врага? В тылу. Но, ездим — где хотим, располагаемся — как хотим. А немца — нет. Как так получилось у них, что это дефиле — как они это уязвимое место оставили без присмотра? Дорогу, которую прерывает автомобильный деревянный мост через ручей, так себе ручей, но низинка, через которою он бежал — вязкая, для техники труднопроходимая. Ни охраны, ни пригляда. Где знаменитый немецкий порядок и рационализм?

Вызвал сапёров, объяснил им одну идею. Поняли, полетели к мосту закладывать тол.

"Паровой молот" разместился на этом берегу "водного препятствия". Сто метров — разве это дистанция для них? Высокие заросли травы, кустарника, кленовые побеги надёжно укрыли самоходы от наблюдателей с моста, а вот для них мост — как на ладони. От низинки с ручьём местность начинала забирать к небу, образуя лекционный зал, как в универе. Или амфитеатр, как в цирке.

Три боевых группы маскировались на том "берегу".

Бух-х! Небольшое облако дыма, пыли и водяной взвеси поднялось над мостом. Поехал поглядеть своими глазами. Получилось почти идеально.

Оставил сапёров минировать обочину дороги, вернулся на КП, взял трубку в руки, стал "контролировать" ход боя бригады. Фишки по "миникарте" двигать. Начпотыл принёс справку по остаткам. М-да, топливо и снаряды просто тают. Особенно бензин и ОФ-снаряды. Просто бронетехника моим Единорогам ещё не попадалась, а по пехоте осколочный работает всяко лучше бронебойного.

Наблюдатели сообщили об обнаружении противника.

Дал команду "К бою!" Я командир или где? Хотя всякое шевеление и так давно прекратилось.

Вот они, родимые! Стайка бешенных байкеров, в стальных ночных горшках на головах, с ходу перемахнули мост, только брёвна подпрыгивали. А вот идущий следом Пз-2 встал перед мостом. Встали и два Ганомага за ним. Немцы посыпались с брони, залегая в камышах на обочине. Хорошо не стали минировать обочину на том "берегу"! Потом мелкими группами по 2-3 человека стали перебегать на этот берег, залегая.

— Ты там чего закапывал? — спросил я своего зама по сапёрным делам.

— Противотанковые, — пожал он плечами.

— А-а, тады — ой! В смысле — умница!

Меж тем вражины "взяли под контроль" территорию, из башни танка выбрался типчик в чёрном комбезе со сломанной фуражкой на голове. До сих пор не понимаю — чего немцы шлемофоны не применяют? Вон как он головными телефонами себе фуражку поломал. Да и безопаснее шлемофон-то. Шишку себе не ямке-кочке не набьёшь.