Паника в Руанапуре

Мао, Канаме и Реви сделали это, после пояснения Сагары, почти одновременно, благо окна, теперь оказавшиеся над головой, позволяли. Хотя для сидящих в лесу десантников картина была куда более впечатляющей. Над лесом, в полукилометре от поляны, из режима невидимости буквально над деревьями возник вертолёт, быстро к ним приближающийся. Это была машина, которую майор традиционно использовал для наблюдения за полем боя — "штабной" вертолёт с кучей электроники и антенн, а также салоном на несколько человек и всего лишь с одним носовым пулемётом на вооружении. Однако в стороне в трёх километрах за ним одновременно появился ещё один вертолёт "Мифрила" — ударная машина, барражирующая на небольшой высоте и нацелившая на поляну автопушку и неуправляемые ракеты.

— Спокойно, капитан, мы сюда не воевать пришли. — Должно быть, Калинина разглядел жесты Владилены, уже явно приготовившейся отдать приказ проредить внезапно появившиеся вертолёты. — Да и не успеют твои ребята при всём желании — наша машина сумеет всю поляну и лес вместе с твоими людьми перепахать быстрее, чем они расчехлят "Стрелы".

— Тогда чего же тебе надобно, перебежчик? — голос Владилены стал опасно весёлым, она явно сдерживалась, чтобы не начать пальбу.

— Поговорим как взрослые люди, с глазу на глаз.

Его вертолёт как раз начал заходить на посадку между дорогой и фургоном. Пальмы и кусты вокруг легли под напором ветра от винтов, по высокой траве тот же ветер погнал частые волны. Пилот явно знал своё дело — машина опустилась почти в центре поляны, плавно и красиво, без рысканий в сторону, но так, словно столь опасных для лопастей винта деревьев рядом и не существует вовсе. Пропеллер лишь немного сбавил обороты, не останавливаясь до конца, а из отъехавшей в сторону двери на землю уже вышел Калинин в сопровождении четвёрки бойцов. Словно не замечая поднятого ветра, охрана осталась у вертолёта, настороженно водя по сторонам стволами автоматов.

— Как безрассудно, Андрей. Или ты полагаешь, что из-за нашего знакомства можешь в одиночку соваться в пасть моего отряда? — Владилена тоже вышла из-за цепи своих солдат, показавшихся из-за деревьев.

— Зная тебя, я бы на это не рассчитывал. — Сухо произнёс Калинин по-английски.

— Что-то здесь не так. — Сагара пристальней всмотрелся в зеркало, через которое наблюдал за происходящим.

— Почему? — Канаме не поняла, что его насторожило. — Потому что говорит не по-русски.

— Да. И почему он вообще не выключил рацию.

— Похоже, ты совсем продался западу, раз забыл родной язык? — Владилена прикрыла сарказмом настороженность.

— Да и не один я тут. — Майор словно бы не заметил её реплики.

Последняя фраза оказалась командой к действию. Почти над головой Калинина из ECS вышел ещё один вертолёт, тяжелый MH-67, подобравшийся так близко под прикрытием шума и ветра от "штабной" машины. Вспышки интерференции от исчезнувшей завесы ещё не погасли, как люки обоих бортов скользнули в сторону и с высоты в три метра на траву начали десантироваться бойцы из PRT, занимая за спиной майора оборонительную позицию. Выгрузка полного взвода заняла всего несколько секунд, после чего вертолёт резко начал подъём, а Калинин убрал в карман рацию и произнёс по-русски:

— Теперь можно говорить более предметно.

— Неплохо, неплохо, но у тебя явно появилась любовь к театральным эффектам. — Владилена спокойно стряхнула пепел с сигары, она вовсе не выглядела шокированной или испуганной. — Да только в тактике появились пробелы. Андрей, ты же понимаешь, что подставил своих людей под перекрёстный огонь.

— Не стоит их недооценивать, капитан. Вы имели дело всего с тремя, и то тебе этого хватило. Всё ещё считаешь наш разговор неравным?

— Разумеется. Извини, но лекарства против пулемётного огня ещё не придумали, как не дрессируй солдат. Не впечатлил ты меня.

— Не забывай о вертолётах. После первого выстрела от твоей роты останется совсем немного, наша задача будет лишь добить. Уж поверь, это не "грач", и не НУРСы "крокодила", точность у этих новых систем сравнима с твоей. — Даже комплимент майор сделал всё тем же ровным тоном, просто отметив существующий факт, а не пытаясь польстить. — Надеюсь, ты не захочешь убедиться в этом лично?

— Но ты же не хуже меня знаешь, майор, — Владлена улыбнулась. Большая часть мафиози Руанапура бросились бы в бега, если бы такая улыбка была адресована им. — Полётное время всех этих ракет и всего прочего — несколько секунд. Подумай сам, что останется от тебя и твоего взвода за это время?

— У нас есть приказ, и мои люди знали, на что шли. А вот насколько я тебя помню, Лена, ты своими не разбрасываешься. На свою жизнь тебе плевать, а вот их ты так подставить не сможешь...

— Интересно, о чём они там говорят? — Канаме с сожалением посмотрела на рацию, отключившуюся после высадки десанта "Мифрила".

— Да уж известно о чем. — Ответила Реви флегматично. В отличие от временных союзников она особого душевного подъёма не ощущала — кем бы ни были нежданные спасители, "Лагуна" их явно интересовала в последнюю очередь. — Балалайка и этот старикан там наверняка уже начали меряться, у кого твёрже шары и толще х...

— Реви, твою мать, тут дети. — Мао попыталась сохранить хотя бы видимость приличия.

— ...хребет. Уж не знаю, о чём ты там подумала. Но что-то сомневаюсь я, что даже этот дед её перешибёт. Балалайка — самый опасный человек в городе. Даже без своих десантников, сама по себе. Хорошо, что ей пока ещё есть что терять, иначе над Руанапуром уже пошёл бы дождь из крови. Нет ничего ужасней идеалиста, который свято верит в свои идеалы.

— Эта русская — идеалистка? — Мао только усмехнулась. — Хорошая шутка. Я видела её досье, она обычный солдат, точнее — отставник, у которого куча проблем с головой после Афганской войны, и её подразделение такое же. Что, конечно, не уменьшает её опасности.

— Да, папенькина дочка, как была дуррой, так ею и осталась. Написать эти умники что угодно могут. А я с ней знакома лично и повидала в деле. У неё, может, и капитальный сдвиг по фазе, как и у всех нас, но у неё есть цель. Она, главарь банды здесь, но на самом деле она всё ещё предана своей стране и ради неё пустит под нож любого из здешних дружков и соратников, нас в том числе. Они хренов клан якудзы вырезали под корень, чтобы освободить место для своих, ну и хорошо повеселиться по дороге.

— Э-э, простите, — Канаме подала голос, — но разве это плохо? Ну, то есть, идеалист это тот, у кого есть идеалы, значит она не совсем уж сумасшедшая, у неё есть принципы.

— Ха, принципы это последнее, что её волнует. У идеалиста есть цель, всё остальное — не имеет значение. Смотри, девочка, может когда-нибудь пригодится в жизни то, что я скажу. Мы уж всё равно отсюда едва ли уйдём живыми. Так вот, в Руанапуре почти все живут ради себя, крутятся, убивают, пытаясь пережить ещё один день. Они опасны, но не более чем бродячая собака. Есть такие, кто поставил целью своё возвышение, через деньги или славу — неважно. Они уничтожат того, кто встанет на пути, но до этого редко доходит, рано или поздно они набирают достаточно, они зациклены на себе. Есть люди, что живут ради других, я таких встречала, та девка из Венесуэлы, япошка, что едва не снёс мне башку, да и ты, думаю, таких видела тоже, — Реви как бы случайно перевела взгляд на Сагару, потом вновь посмотрела на Канаме. — Такие люди смертельно опасны, но лишь если угрожать тому, кого они защищают. И есть идеалисты, такие как Балалайка. Да и ваш старикан, думаю, из таких, если у него хватает духу против неё пойти. Эти — хуже всех, потому что у них есть цель. На самом деле, любая их цель дерьмо, патриотизм, всеобщий мир, равенство, прочая хрень. Но прежде чем они это поймут или их остановят другие — ради высшего блага такие люди прольют реки крови и пустят в расход кого угодно, не терзаясь. Ещё бы, это ж ради высшей цели. Пока Балалайка слишком дорожит своими людьми, она где-то между третьим и четвёртым типом. Но если однажды у неё откажут тормоза, и она пойдёт вперёд, кладя своих и чужих десятками под ноги, в этот день Руанапур превратится в ад.

— Ужасно! — Канаме передёрнула плечами, отводя глаза от Реви. — Как вы ещё не застрелились, с таким-то взглядом на жизнь?

— Хочешь сказать, я не права? — Реви холодно улыбнулась. Продолжила тихо и даже вкрадчиво: — Тогда давай представим. Допустим, только допустим, у тебя есть человек, которым ты дорожишь. Допустим, его вдруг не станет, погибнет, к примеру. И дальше через всю хренотень, типа сегодняшней, ты будешь продираться одна. Но взамен получишь цель, что-нибудь такое пафосное, начиная от мести и заканчивая искоренением всех войн в мире. Можешь представить, что из этого получится?

— Эй, Реви, ты чего девчонке мозги пудришь. Это же нечестная игра, ставить рядом цель и смерть близких.

— Мао, я тебе так скажу — все идеалисты на голову жизнью ушибленные, ведь нормальный человек во всю эту пургу никогда не поверит. И обычно как раз потерями...

Но Канаме их перебранку уже не слушала. Видение, возникшее после слов Реви, было настолько отчётливым и реальным, что отвлекло всё её внимание. Нечто подобное она прежде испытывала лишь при редких прорывах Чёрных технологий в сознание. Так, словно кто-то просчитал все вероятности и выдал ей математически точный ответ.

Чидори словно бы со стороны увидела саму себя. Старше на полдесятка лет, сидящую перед монитором посреди захламлённой лаборатории, заваленной механическими манипуляторами, кабелями, панелями брони бронероботов, деталями оружия и всевозможными чертежами. Прямо перед ней тускло светится голограмма, на которой из различных частей постепенно выстраивается машина, рядом с которой "Гернсбек" и "Чодар" смотрелись бы как примитивные машины второго, если не первого поколения. На столе неровной шеренгой застыли чашки из-под кофе — судя по всему, Канаме не ложилась спать и не выходила из лаборатории уже пару дней.

Следующая картина была не лучше. База "Мифрила" на Мериде, испытательный полигон под свинцово-серым небом и её творение, разносящие сначала учебные мишени, а потом и выведенных на автопилоте старых бронероботов с одинаковой и весьма пугающей лёгкостью. Резкие порывы ветра ещё не успевают сдуть пороховую гарь, поднятую пыль и чад от горящих мишеней, а отрешенно-равнодушная девушка в лабораторном халате уже проходит сквозь опасливо расступающуюся перед ней толпу наблюдателей, направляясь обратно, в вечный сумрак лаборатории создавать новое, ещё более разрушительное оружие. Перешептывание за спиной, из которых вполне отчётливо слышно, что отстранённого от всего мира конструктора боевых машин начинают побаиваться даже свои, Канаме игнорирует...

— Чидори, ты меня слышишь?

— А? Девушка словно бы очнулась от яркого и почти реального сна, удивлённо поглядела на задавшую вопрос Мао. Реви не поленилась ехидно прокомментировать:

— Эк тебя заклинило, похоже, богатое воображение — та ещё проблема. — Ты ещё с нами, принцесска?

— Всё нормально, я в порядке. Просто, уснула на ходу, наверное...

Тем временем переговоры двух бывших офицеров только достигли самой важной темы.

— Значит, майор, все, что ты можешь предложить, это только угрозы?

— Я не угрожаю, я констатирую факт, капитан. В случае отказа сотрудничать по Руанапуру будет нанесён ракетный удар, и всё, чего ты добилось за эти годы, будет потеряно. Сама понимаешь, каких-либо моральных причин не делать этого, у нас нет.

— И взамен ты просишь всего-навсего своих людей? — Владилена внимательно изучала лицо Калинина, пытаясь понять, не блефует ли он, но понять по столь непроницаемому выражению хоть что-либо было невозможно.

— Своих людей и девушку. Не более того.

— Скорее "не менее". А может, воспользуешься встречным предложением? Я понятия не имею, где ты сейчас служишь, но защита мира никогда не была прибыльным делом. Я же, в свою очередь, могу предложить немало, а такие люди, как ты, незаменимы. Может быть, перейдешь на нашу сторону, если хочешь, даже вместе с подчинёнными? В конце концов, тебе не привыкать менять сторону и стрелять по своим, были бы деньги.

— Ты ошибаешься. — Ответ был дан столь же сухо. Все шпильки в свой адрес майор словно бы игнорировал. — Я никогда не стрелял по своим. И никому ещё не удалось меня купить. Я сам выбираю свою сторону, и после этого исполняю приказы, даже если приходится сражаться с бывшими сослуживцами. Сейчас у меня есть сторона, за которую воевать и чёткий приказ, так что свои предложения можешь оставить при себе.

— Холоден, как всегда... Жаль, Андрей, жаль, нам бы нашлось о чём с тобой поговорить, тем более, со времён Афгана немало изменилось. Ты, как я слышала, теперь один. Но это сейчас не имеет значения, важнее, что одних угроз мне недостаточно, попробуй придумать что-то получше.

— Отнюдь, сохранение твоего города — цена совершенно адекватная. Однако вдобавок к этому я могу дать тебе совет. Тебе бы куда лучше было заняться своими нынешними нанимателями. Они обладают весьма продвинутыми технологиями и помешаны на разжигании локальных войн...

— Ты полагаешь, будто я буду их осуждать? Пока есть войны, нам есть зачем жить. Зачем бы мне воевать с людьми, которые обеспечивают меня работой и смыслом жизни на годы вперёд?

— Потому что это не единственная их цель. Куда больше их интересует технологическое и экономическое доминирование. — Когда требовалось, майор легко выходил из образа стереотипного спецназовца, которому голова нужна чтобы разбивать об неё кирпичи. — А значит, и Союз для них в первую очередь сырьевая база и полигон, а не независимое государство. Так что, они были бы очень рады закончить то, что начал Горбачёв. Мне это безразлично, а вот тебе — вовсе нет. Так что, узнай о них побольше и передай материалы Конторе, вот что я тебе посоветую.

— Что ж, на безрыбье... ладно, будем считать, что этого хватит, информация эта может кое-чего стоить, и мне даже безразлично, откуда она у тебя. Хорошо, выводи своих и убирайтесь отсюда к чёртовой матери.

— А раненый? Мне нужны все мои люди.

— Он в городе. Заберёте по пути. Мы уже договорились, обманывать в мелочах было бы просто глупо.

— Хорошо, спасибо, Лена. — Калинин коротко кивнул. Затем вновь надел наушник рации, включил передачу и скомандовал:

— Сержант, лейтенант, мы отходим. Берите мисс Чидори и выдвигайтесь к вертолёту.

— "Лагуна", вы тоже выбирайтесь оттуда. — Владилена тоже подключилось к разговору по своей рации, благо канал пока так и оставался общим. — В данной ситуации убивать вас нельзя, больше проблем будет, чем пользы. Выползайте, договоримся об условиях.

Упрашивать никого не пришлось, уже через минуту рядом с перевёрнутым фургоном стояли две маленькие группы людей. Стояли одинаково неровно — Сагара поддерживал Мао, держащуюся за рёбра, одновременно пытаясь прикрывать собой Канаме; рядом Реви поддерживала Рока, всё ещё не до конца пришедшего в себя после удара. Дач, всё ещё лежащий без сознания и для них обоих совершенно неподъёмный, остался в машине.