Сугубо финский попаданец. Часть 2.

— Братва! На волю! Мочи конвой!

Человеческое стадо кинулось на пулемет... и прорвалось! "Дегтярь" выстрелил диск и захлебнулся, с улицы донёсся ликующий вопль:

— Мочи-и!!!

По всей зоне грохотала стрельба, видимо остальные бараки поддержали бунт, что ж, теперь пора. Свинцов по пластунски прополз к дверному проему и не вставая выглянул наружу — площадка утоптанной земли, серые трупы зеков, вроде несколько зеленых, а не черных, значит охране не повезло, стреляли в отдалении, но поблизости ни кого нет. Вперед! Сначала ползком, потом перебежками за угол барака. Столкнулись нос к носу. Сержант НКВД, "Мосинка" с примкнутым штыком, здоровый черт, морда злая. Длинный выпад, как на учениях, был бы напротив обычный ЗеКа, получил бы штыком в брюхо, но под серо-черной робой был капитан ВДВ, элита элит. Встречный шаг, вперед-влево, предплечье правой руки отводит штык, левая в кадык, обе руки на винтовке, скрутка, противник обезоружен. Приклад в переносицу, штык в подвздошье. Готов, только ногами сучит, не понял еще что мертвый. Поклацал затвором, выскочили три патрона, подобрал, сунул в карман. Одним махом сдернул ремень с двумя подсумками, хороший, комсоставовский, в подсумках семь обойм. Живем! Ремень на себя, свежую обойму в затвор, придавил пальцем, в-вжик и патроны на месте, затвор, патрон в стволе. Глянул на свою обувку, мда-а, в ЧТЗ много не набегаешь, а на "архангеле" хорошие, яловые сапоги, тоже комсоставовские. Пока этот жмурик теплый, снимутся хорошо. Содрал. Переобуваться некогда, оторвал штрипку от сержантских кальсон, связал сапоги за матерчатые "ушки", повесил на шею. Теперь, вперед! Задами, к угловой вышке, мимо хозблока, очередной угол, присел, выглянул, чисто! Вперед! Тут в спину:

— Эй ты! Постой.

Старый Вор, откуда взялся? В левой руке "сидор" в правой топор. Улыбается. Руки развел в стороны, топор с "сидором" уронил, шагает навстречу, Свинцов тоже к нему и без размаха прикладом снизу в челюсть, полшага отступил и падающее тело догнал штыком. Вор ляпнулся навзничь, из правого рукава вылетела окровавленная финка. Нож в сапог на шее, рукояткой вниз, "сидор" с топором в левую руку, винтовка в правой. Вперед, к проволоке!

Полоса отчуждения, справа вышка, там никого, забор из колючки, четыре метра в высоту, за ним еще один через пять метров. Подскочил к ближайшему столбу. Винтовку прислонить, "сидор" под ноги, топором рубить проволоку. К столбу она скобами прихвачена, не пружинит, рубится с двух, трех ударов. Есть дыра, продрался, теперь следующий. Стрельба в зоне затихает, похоже вохре конец. Быстрее! "Колючка" позади, впереди близкий лес, только "отчужденку" проскочить! Пробежал мигом, перескакивая через пни. Лес. Свобода!

В Главном штабе обороны Финляндии, в отличие от их коллег из ОКВ, авантюристов не было. Операцию против 7-й армии готовили долго и тщательно. Финская армия слишком мала и потери для нее очень чувствительны, поэтому перевес в силах надо иметь двух-трехкратный и действия просчитываются на много ходов вперед.

7 армия имела четыре дивизии и 26-й Укрепрайон. УР имел по фронту 20 км, в глубину 5 км, 10 ДОТ и 18 ДЗОТ. Левый фланг упирался в Ладогу, правый в озеро Янисъярви. Три поселка дали имена трем оборонительным узлам — самый южный, почти на берегу Ладоги — Ляскеля, в центре Харлу, а правофланговый назывался Янисъярви, так же как и озеро, именно через него проходила железная и автомобильные дороги. В Укрепрайоне находились: 22-ой отдельный пулеметный батальон, 12 батальон ОСНАЗ и 168 стрелковая дивизия. Севернее, 70 километровый участок почти непроходимых лесов и редких дорог держали пограничники и два полка 71-й "Карело-Финской" дивизии, третий находился в городе Суоярви, там же были — штаб армии, армейские склады и 148-й отдельный саперный батальон. Еще севернее, направление Реболы — Ухта — Лоухи прикрывала 54-я стрелковая. 23 июня на тыловую станцию Лаймола прибыла свежесформированная в Петрозаводске 237 СД. Армии была предана 55-я смешанная авиадивизия, из 153-го истребительного полка (33 И-16 и 4 И-180) и 72-го бомбардировочного (34 СБ, 3 СБ-ПБ и 1 ПБ-100). В налетах 25-го и 26-го июня дивизия потеряла 11 бомбардировщиков и 4 истребителя. Место базирования под Петрозаводском на аэродромах Бесовец и Гирвас. Тыловые службы армейского штаба располагался там же, в Петрозаводске. Таким образом в Приладожской Карелии финнам противостояли три стрелковые дивизии, разбросанные на большой территории и 26-й укрепрайон, при слабой авиаподдержке и плохом управлении. Против них развернулась "Карельская армия" под командованием бывшего начальника Главного штаба финской армии генерала Хейнрикса. В ее состав входили 22-я, 25-я егерские и Кавалерийская бригады, объединенные в группу бывшего начальника штаба III корпуса, генерала Ойнонена (группа "О"). VI-й АК — 1-я и 11-я ПД, под командованием любимца Маршала, генерал-майора Талвела. VII-й АК — 7-я и 15-я ПД, которым командует генерал-лейтенант Эквист и Подвижный Корпус — Кавалерийская и Танковая дивизии, 23-я егерская бригада. Возглавляет генерал-лейтенант Хегглунд, тот, который всю "Зимнюю" прокомандовал Кавалерийской, а в самом конце войны удержал генерала Жукова на западном берегу Выборгского залива. В резерве "Карельской армии" были 10-я ПД и 24-я егерская бригада. Всего пять пехотных дивизий, две танковые и пять бригад. Карельской армии были преданы четыре отдельных артполка, артиллерийская бригада "Особой мощности", противотанковый полк "Яякару", тяжелый танковый "Батальон прорыва", в интересах армии проводится десант 8-й дивизии. Поддерживать действия будут — озерная флотилия и три полка ВВС — LeR-1, LeR-4 бомбардировочные и LeR-2 истребительный. Авиации даже аэродромы менять не пришлось, остались на тех, с которых летали бомбить Шлиссельбург.

Против 26-го УР был сосредоточен VI корпус и основные средства усиления, в 10 часов утра, после прослушивания Приказа N 3, открыла огонь артиллерия. Хейнрикс планировал прорвать оборону в стиле "Великой войны", путем огневого наступления, сил для этого хватало. Четыре отдельных артполка и артбригада это 160 пушек и гаубиц калибром 152-155 мм и 50 гаубиц и мортир 203 — 210 мм, это не считая дивизионной и полковой артиллерии. Такую мощь финская армия сосредоточивала впервые, но воспользоваться ею не спешили, "огненного смерча", которого можно было ожидать, не было, стреляли мягко говоря "скупо". Только по точно установленным целям выпускался десяток, другой снарядов, это были в основном ДЗОТы на передовой и достоверно засеченные укрытия пехоты. В 11 часов над линией фронта застрекотали два геликоптера — офицеры-наблюдатели знакомились с результатами обстрела. Пользуясь корректировкой, пушки снова начали постреливать, медленно, но верно разрушая советскую оборону. Бесконечно это продолжаться не могло, находиться в положении расчетливо избиваемых не нравится ни кому, тем паче, что огневые позиции финнов были засечены звуковой разведкой. В 12.30 оба артполка 168-й дивизии ответили и судя по всему успешно, ответного огня не было, финны, напуганные мощью и точностью дивизионного "бога войны" трусливо замолчали, наверное поспешно меняют позиции. Нач арт, по опыту "Финской" приказал вести "беспокоящий огонь", за что был тут же наказан. В 13.10 над головами загудело и началось. Над огневыми 412 гаубичного и 453 пушечного артполков закружились самолеты, огонь немногочисленных зениток подавили штурмовики с ракетами, а пикировщики принялись перепахивать 250-кг бомбами позиции дивизионов. Дважды поднимались огромные султаны взрывов — прямые попадания в полевые склады боеприпасов, выведена из строя почти половина матчасти обоих артполков. Не успели улететь пикировщики, как появились три группы СБ и "Бленхеймов", теперь бомбардировке подверглись поселки Ляскела, Харлу, Янисъярви в которых с комфортом расположились тылы дивизии. Не повезло двум звеньям И-16. С самого утра комдив, полковник Бондарев названивал в Петрозаводск с требованием "посбивать к чертям собачьим автожиры-корректировщики", полковник Богородецкий, командир 55-й САД, дал команду на вылет эскадрильи, "Ишаки" с подвесными баками стартовали "по заявке наземных войск". Не повезло. Сбросили баки, начали снижаться, а тут стая двухмоторников и "Мерзкие". Еле ушли, правда одного потеряли, а двое сели на вынужденную, летчики потом "пешкодралом" в полк вернулись, в ответ сбить никого не удалось.

Во второй половине дня финны послали вперед многочисленные группы саперов, снимать проволоку и мины. Попытки уничтожить эти группы пресекались градом снарядов и мин полковой и батальонной артиллерии. Еще одна неприятная неожиданность, все "нейтралка" оказалась в лежках снайперов, "кукушки" выбивали любого, кто рисковал высунуть каску над бруствером. Под таким прикрытием саперы, почти без потерь, занимались своим делом. Командование 168-й поняло, если и дальше так пойдет, удержать позиции будет очень трудно.

Совсем по другому развивались события в зоне ответственности 71-й дивизии. VII корпус был развернут по линии Вяртсилля — Яглоярви, места памятные по ожесточенным боям "Зимней", нависая над северным флангом основной группировки 7-й армии. Задачей было по двум дорогам выйти к станции Лаймола и перерезать линию снабжения с городом Суоярви, а значит и с Петрозаводском. 1 июля, в 10.00 7-я и 15-я дивизии вместе с Группой "О" атаковали 367-й и 126-й полки 71-й дивизии. 367-й полк удара не выдержал, отступил в леса и преследуемый 15-ой "Легкой дивизией" через сутки вместе с остатками 230 артполка был окружен и уничтожен. 7-я дивизия почти без помех, ускоренным маршем двинулась на Лаймолу. Совсем другая ситуация сложилась в 126-м. Полк был почти полностью "национальным" и состоял из "красных карел", тех самых которые "войско Куусинена". Подготовка новобранцев Финской Народной армии была отменной, после "Зимней" их не демобилизовали и они встретили белофиннов на своей земле. Полк, по итогам "Финской" натаскивали именно на "лесную" войну. Комполка, майор Валли, подчинив себе противотанковый дивизион и разведбат, успешно отбил первые атаки Кавбригады. К вечеру стало ясно, что егеря начали обходить с флангов, если оставаться на месте, то к утру окружение неизбежно, приняли решение отходить на Айттойоки по единственной дороге выводящей к Суоярви с севера. Так началось противостояние карел и финнов, трех бригад и усиленного стрелкового полка.

Поздним вечером 1-го июля генерал-лейтенант Гореленко узнал о высадке в устье Тулоксы, даже не глядя на карту было понятно какими неприятностями это грозит армии. Перехвачено автомобильное движение вдоль Ладоги и у финнов открывается возможность для удара в тыл всей группировки. Самое страшное то, что поблизости наших войск нет, придется срочно перебрасывать из Лаймолы и Янисъярви. Уже в 23 часа приказ на марш получили: 841-й полк 237-й СД и 12 батальон ОСНАЗ. О принятых мерах поставили в известность штаб фронта. К полуночи генерал-лейтенант Попов выразил озабоченность и сообщил , что в 7-ю армию передаются 9-й и 24-й полки НКВД, 52-й бронепоезд НКВД, из охраны близлежащих лагерей будут сформированы отдельные батальоны. Приказал отправить из Суоярви к Видлице саперный батальон, не взирая ни на что финский десант должен быть уничтожен.

04/VII-1941 года. 05.30. Аэродром Менсуваара.

Невыспавшийся полковник Юрье Опас, язвил больше обычного:

— Значит так, парни. Армия опять обгадилась, а дерьмо расхлёбывать как всегда предоставила нам. — Полковник потыкал в карту:

— Смотрите сюда. Станция Лаймола это шверпункт всей русской позиции, завладев им мы окружаем группировку в укрепрайоне и получаем возможность беспрепятственного наступления в любую точку Приладожья. Советы до этого факта тоже додумались и поставили там целую дивизию, но правда, узнав, что мы высадились в междуречье Видлица-Тулокса, один полк отправили воевать с десантом. На оставшиеся два полка навалилась наша 7-я пехотная и часть 15-ой, другая часть пошла на Суоярви, чтобы вместе с Группой "О", ударами с разных, сторон захватить город. Только эти идиоты из VII корпуса проволындылись два дня, хотя в их интересах работала вся авиация, а два часа назад рюсся прорвались на восток и теперь отходят предположительно на Колатселькя. Их нужно обнаружить и навести на них егерей и пикировщики, подтерев тем самым задницу обгадившейся пехоте. Комэск?

После того, как неделю назад, в их состав зачислили звено шведских добровольцев на "Пири", LLv-18 наконец переквалифицировали в отдельную группу с тем же названием, но из трех эскадрилий. Совелиус стал командиром первой, а Микки получил под начало звено, где вторая пара была как раз шведская. Капитан Совелиус был предельно серьезен:

— Заправитесь "под пробку", как обнаружите отступающих русских, ситуацию и координаты передадите открытым текстом. Далее, идете на город Пряжа, смотрите обстановку, ищите следы передислокации войск противника и подход резервов, потом поворот направо и вдоль дороги на Олонец к плацдарму. Над плацдармом несколько кругов, фотосъемка обоих Тот-де-Пон, у мостов через Видлицу и Тулоксу. Обратно возвращаетесь над Сортовальским шоссе, задача та же, перемещение войск противника. На обратном пути, можете пересечься с группой AVIA из LeR-4, идущих на бомбежку, не вздумайте организовать "дружеский огонь". Микки, это твой первый боевой вылет в качестве командира звена, не облажайся.

Клепфиш старался как мог. Идущие быстрым маршем потрепанные полки 237-й дивизии нашли без особых трудностей, на узкой лесной дороге то и дело попадались грузовики и повозки, а люди, заслышав рев идущих на бреющем разведчиков, разбегались под деревья. Правда очень скоро выяснилось, что отступающие войска ищут не они одни, выше, примерно на полутора тысячах с северо-востока летел незнакомый двухмоторный самолет. Явный "коллега", вынюхивает, высматривает, но "Пири" на фоне леса еще не заметил, законная добыча. Микки, тронув тангету, заговорил по шведски:

— Третий, "бандит" выше, на одиннадцать часов. Видишь?

— Вижу.

— Атакуйте.

— Есть.

План был прост, пока шведы "потанцуют" с вражеским разведчиком набрать в стороне высоту и атаковать со стороны солнца. Только получилось все не совсем так. Русский, заметив поднимающуюся шведскую пару, боя не принял, а заложив плавный левый вираж лег на обратный курс, Клепфиш с Далем еле успели набрать две тысячи. Догонять пришлось не имея преимущества по высоте. Противник выглядел необычно: изящный двухмоторник с двукилевым оперением, от атаки второй пары ушел элементарно — неожиданно еще ускорился, продолжая набирать высоту. Ближе чем на полкилометра приблизиться не удалось, а через десять минут расстояние между ними было уже метров восемьсот-девятьсот. Микки поняв, что все больше уклоняется от своего маршрута, в сердцах плюнул и прекратил погоню. Задание надо выполнять, а не устраивать гонки с новейшими советскими самолетами. Перед ними явно был ПБ-100, про которого разведданные сообщали, что он может разогнаться до 540 км/час. Новейший "Мирски" его бы наверное догнал, а их "Пири" с чешскими двигателями уже не сможет. Как ни грустно, но факт технического превосходства советской авиации показывал — время легких побед прошло. Сначала "Суперрата" и "Медведи", теперь этот скоростной пикирующий бомбардировщик, все эти новые машины можно будет сбивать только за счет тактических приемов, технических преимуществ больше нет. Размышляя о невеселом будущем, первый лейтенант провел звено над Пряжей и Олонцом, сосредоточения свежих советских войск видно не было, и вывел к плацдарму на берегу Ладоги. Судя по всему, дела у 8-й дивизии шли неплохо. Оба предмостных укрепления представляли из себя дугу окопов и каждое занимал примерно полк, мосты целы, артиллерия, развернутая в местах высадки, исправно поддерживала свою пехоту в обе стороны, на запад и восток. На пляже целые штабеля ящиков и бочек. Советы преимущества в силах не имели, танков не было и атаки отбивались без особых проблем, на озерной глади виднелись многочисленные корабли и катера. Прямо военная идиллия. Закончив фотографирование, повернули на запад, на Сортавальским шоссе советских войск тоже не обнаружили. Примерно через двадцать минут заметили на встречном курсе девятку AVIA и два звена "Мирски", хорошо что комэск предупредил, а то бы действительно, издалека можно было принять за "красных". Дело в том, что СБ-2, что AVIA-71 самолеты одинаковые, только названия разные, а "Мирски" легко перепутать с И-180.