Черный, без сахара

Тарас так же вежливо ответил на эти вопросы ничего не значащими фразами.

Потом Надя познакомила их с Алексеем.

Муж Лены рассматривал его с большим вниманием. Даже, пожалуй, пристально. Так, будто бы оценивал, достоин ли Тарас находиться здесь, на кухне их подруги. И, испытав некоторую неуверенность, Тарас подумал, что так и не понял, с каким же знаком его оценил этот мужчина.

Но вслух Алексей ничего не сказал, только кивнул, сообщив, что рад знакомству.

Потом он и вовсе отвлекся, подхватив на руки довольного сына, и начал шутливо требовать у ребенка рассказать о том, как они провели день в самых мельчайших подробностях. Довольный Лешка, крепко уцепившись за шею отца, с радостью принялся за рассказ, прерывая его возгласами и наглядной демонстрацией всего, чего мог.

Надя, которая стала поближе к Тарасу, чтобы дать простор семье, только с улыбкой покачала головой. А после, видно только вспомнив, убежала в комнату и вернулась с фотографией, где она и Лешка, в самом деле, держали на весу небольшого крокодила.

Надя отдала фото подруге.

— Он тебя не укусил? — лукаво вздернув бровь, Алексей посмотрел на Надю, озвучив мысль, которая вдруг появилась и в мозге Тараса.

Он улыбнулся. Видно, Надина способность влипать в неприятности не была секретом в их кругу.

— Нет, у него пасть заклеена скотчем, на мое счастье, — со смехом призналась Надя. — Иначе, я бы и на километр к этому Гоше не приблизилась, — покачала она головой.

Теперь рассмеялись все.

Через пару минут друзья Нади засобирались, и как-то быстро ушли.

Тарас понял, что они, определенно, не хотели мешать им с Надей. Хоть и не был уверен, что они оба способны хоть к какому-то продолжению вечера. Но все равно, оценил такую тактичность.

Покачав головой, он с улыбкой сел на свое место, ожидая, пока вернется Надя, ушедшая закрывать дверь. И заметил, что настроение, определенно, стало лучше. Хоть и не ясно с чего.

— Господи, — Надя, зевая, вернулась. — День, определенно, был длинным, — она устало опустилась на соседний табурет, — наблюдая за тем, как он доедал.

— Я думаю, — Тарас улыбнулся. — Вон сколько всего ты успела. Неудивительно, что устала.

Надя хмыкнула, а потом как-то странно посмотрела на него.

— А ты чего такой злой пришел? — уже серьезно поинтересовалась она. — Что-то случилась с твоими родителями?

Тарас замер, уткнувшись взглядом в стол.

Странно, ему показалось, что он удачно скрыл свое настроение. А вот, видимо, нет.

— Да нет, — покачал Тарас головой, так и не глядя ей в лицо. — С родителями все нормально. Просто, — он отодвинул от себя уже пустую тарелку. — Встретил одного давнего знакомого, — не зная почему, он все-таки попытался как-то объяснить свое настроение. В конце концов, раз Тарас пришел к Наде с такой злостью, то она имела право спросить. — Когда-то мы дружили. А теперь он спился. Да еще и..., — Тарас заметил, что сжал руку в кулак, испытывая дискомфорт, от того, что рассказывает кому-то события, имеющие отношение к его жизни. — Сына своего трехлетнего бьет, только за то, что тот внимания просит, — закончил Тарас уже вновь злым голосом. — Ну, вот почему люди становятся таким сволочами? Почему причиняют боль тем, кто слабее?! Черт! Прости, — сам не ожидая от себя подобного, Тарас отбросил вилку, которую сжимал в руке, и резко встал с табурета. — Мне, наверное, лучше уйти, все-таки, — не поворачиваясь к Наде, проговорил Тарас, потерев подбородок костяшками пальцев.

— Тарас, — он удивился, когда почувствовал, что Надя подошла ближе и легко обняла его со спины. — Ты не виноват в том, что твой друг стал таким. Люди меняются. Все мы разные. Но много вокруг и хороших, — она заглянула ему в лицо.

Не то, чтобы Надя его убедила. Но он не хотел спорить.

— Да, наверное, — немного повернувшись, Тарас положил ладонь ей на плечи, собираясь отодвинуть Надю.

Все же, он считал, что ему не стоит задерживаться здесь в таком настроение.

А она, совершенно неожиданно, вдруг скривилась и ойкнула.

— Что? — растерялся Тарас, не поняв, в чем причина ее реакции. Не так уж и сильно он пальцы сжал...

— Я спину и плечи сожгла в этом аквапарке, — с вымученной улыбкой призналась Надя, делая глубокий вдох. — Ты не при чем. Мне и двигать плечами больно.

Тарас взъерошил волосы и покачал головой.

— А как же эти, ну, кремы какие-то? Девушки же помешаны на таких, — недоумевая, спросил он, поражаясь, как один человек может столько всего на себя притягивать?

— У меня был, — усмехнулась Надя, — только я не проверила, что там мало. А когда увидела — уже негде было купить. Вымазала весь на Лешку. Чего уж там. Потерплю, — Надя махнула ладонью. — Не в первой. Намажу на ночь пантенолом. Завтра уже легче станет.

Тарас ухмыльнулся, хоть и понимал, что ей может быть не так весело, как ему.

— Ты как ходячее доказательство "закона Мерфи", — протянув руку, он погладил ее волосы, еще влажные, после душа. — Если есть хоть какая-то вероятность, что что-то может случиться, ты обязательно попадаешь в эту вероятность.

— Ха-ха, очень смешно! — Надя недовольно насупила брови. Но в ее глазах блестели смешинки. — Лучше бы посочувствовал. А я тебе еще свой ужин отдала. Неблагодарный, — и Надя, с наигранным возмущением, попыталась отвернуться.

— Прости, — сквозь смех, произнес Тарас и ухватил ее, не дав отойти. Правда, помня об ожоге, положил ладони Наде на попку, надеясь, что там нет "раневой поверхности". — Серьезно, Надь, я тебе очень сочувствую. Могу даже помочь этим..., — он попытался вспомнить название препарата. — Короче, могу помочь намазать спину, — так и не вспомнив, предложил Тарас с улыбкой.

Надя искоса посмотрела на него. А потом кивнула.

— Компания из меня сегодня та еще, — честно признала она, немного виновато улыбнувшись. — Но все равно, оставайся, можем телевизор посмотреть, или просто поболтать. Тебе, я думаю, не стоит одному сейчас сидеть — только злее станешь, — немного отступив, она собрала тарелки и поставила их в раковину.

Тарас вздохнул.

— Да уж, из меня сегодня компаньон тоже, не ахти, — откровенно, за откровенность признал он, разведя руками. — Но одному, и правда, сидеть тяжело оказалось, вот я и пришел. Давай попробуем телевизор посмотреть, — согласился он на ее предложение. — Да я тебе спину заодно полечу, — Тарас подмигнул.

Надя кивнула и, проведя Тараса в залу, где он еще не был, вручила ему пульт, а сама направилась за... тем средством, название которого Тарас и со второго раза не запомнил.

Включив плазменный телевизор, висевший на стене, Тарас задумчиво полистал каналы, не имея ни малейшего представления о том, что именно может привлечь внимание хозяйки.

В этот момент вернулась Надя с баночкой спрея и растерянно остановилась посреди комнаты, неуверенно посматривая на него.

Он догадался, что она все-таки немного стесняется. Пусть они уже и стали любовниками. Но слишком уж быстро. И Надя, наверное, не совсем знала, как теперь себя вести. Да и он, не то, чтобы разбирался.

Вздохнув, Тарас сел на диван, и усадив Надю рядом, предложил закрыть глаза, пока она снимет майку, но все равно, не мог не улыбаться, видя, как проступает румянец на ее щеках.

Покачав головой на такое предложение, Надежда закусила губу, и с какой-то бесшабашностью стянув топик, аккуратно разложила тот на коленях Тараса, а сама легла поверх.

Он вздрогнул.

Нет, серьезно, Тарас правда устал. Но вид ее груди, которая так нравилась ему, ничем не стесненной, и к тому же, теперь плотно прижатой к его бедрам — не оставил Тараса равнодушным.

Впрочем, очередной зевок Нади, наглядно показал, что это было лишь бравадой c ее стороны.

Ухмыльнувшись и стукнув ее по носу, Тарас нанес спрей на красную спину Нади, покрыв кожу равномерным слоем пены. А потом, отставив баллончик, надавил на ее попку, мешая подняться.

— Лежи, — пресек он эту попытку. — Пусть оно хоть впитается.

— Ладно, — не выказав особо желания сопротивляться, согласилась Надя и немного повозилась, устраиваясь удобней. Тарас ощутил через лен брюк ее соски, которые скользили по его бедрам.

Но он, вроде как, не был в настроении,... кажется?

Вздохнув, Тарас подавил неуместный порыв своего тела.

— Что ты хочешь смотреть? — как можно более спокойным голосом поинтересовался он у Нади.

— Не знаю, — она уткнулась щекой ему в живот, — ты переключай, а там определимся.

Он кивнул, и начал покорно переключать.

Однако когда Тарас прошел все каналы по кругу, а она ни на одном не остановилась — он удивился.

— Надь? — опустив глаза, он посмотрел ей в лицо.

И с удивлением понял, что Надя заснула.

Усмехнулся от непонятного чувства, которое рождал ее вид, лежащей на нем, с растрепанными и не расчесанными волосами. С этой смешной пеной на спине...

Покачав головой, Тарас переключил на футбол, который видел на одном из каналов. Опустившись немного ниже на диване, так, чтобы голова уперлась в подушку, он погрузил пальцы в волосы Нади, с удовольствием перебирая их. И решил, что посмотрит матч, а потом разбудит хозяйку и пойдет домой. Да и лекарство как раз впитается.

Удобней устроив голову, он отложил пульт, и начал смотреть футбол, так и не убрав руку с ее волос.

Глава 9

Когда Тарас открыл глаза, светящиеся стрелки его часов показывали начало двенадцатого ночи, а футбол давно сменился каким-то очередным теле-магазином, или чем-то в этом роде. Он осторожно протянул руку и полностью отключил звук.

Черт.

Он не собирался спать. Кажется, не собирался. Но Тарас так устал и вымотался за день, а Надя так тихо и сонно дышала ему в живот, убаюкивая, согревая его, что, вероятно, он просто не заметил, как закрыл глаза.

Тряхнув головой, Тарас попытался прояснить мозг от какого-то странного, не отпускающего его сонного дурмана. Наверное, усталость оказалась сильнее, чем он думал. Потому что разум никак не соглашался проснуться и мыслить.

Все, чего хотелось, это опять удобней устроиться на подушках и заснуть, так и сжимая в руке волосы Нади.

Надя.

Он осторожно наклонил голову и посмотрел вниз. Она так и лежала на его коленях, уткнувшись губами Тарасу в живот. И мирно спала.

Да уж, наверное, надо было прилично устать, чтобы заснуть в обществе почти незнакомого человека. Впрочем, это касалось их обоих. Но Тарас не чувствовал дискомфорта, а потому просто отмахнулся от этих размышлений.

Он немного дернулся, ощутив, как начинает покалывать мышцы в бедре, которые затекли от долгой неподвижной позы и давления тела Надежды.

В этот момент, очевидно, проснувшись от его движения, Надя поворочала головой и, распахнув глаза, посмотрела сонным, ничего не понимающим взглядом в лицо Тараса.

— Привет, — немного растерянно, и сам еще сонный, он улыбнулся ей. — Похоже, мы оба отключились.

Надя моргнула, и так же растерянно улыбнулась в ответ.

— Похоже..., — словно эхо, повторила она за ним. И зевнула.

А потом, оттолкнувшись от дивана, села на колени, продолжая зевать.

— Думаю, мне пора..., — Тарас тяжело сглотнул, наблюдая за тем, как мягко колыхнулась ее грудь от этого движения.

Тело отреагировало моментально, став неуместно твердым.

Наверное, Надя просто не понимала, как именно выглядит. И даже, вероятно, считала, что прикрыла себя. Вот только, ее кулачок, удерживающий топик на груди, располагался как раз по центру. И ткань одежды мягкими складками спадала вниз, ни черта не прикрывая. Даже золотую сережку пирса в ее пупке Тарас видел под этим "прикрытием". Впрочем, его взгляд, будто заколдованный, смотрел совсем не на пупок.

Она еще зевала, а потому только махнула головой, непонятно что отвечая.

А он так и пялился на нее.

Заколдованный. Точно.

Именно то слово, черт побери.

Все вокруг, наверное, из-за сонливой дремы, так и не отпустившей мозг, казалось ненастоящим, каким-то зачарованным.

Он пытался и не мог оторвать глаза от обнаженной груди Нади, которая так открыто манила его. Ее кожа, не покрытая загаром из-за купальника, казалась здесь молочно-белой, еще больше выделяя грудь Нади, делая ее почти нереально соблазнительной.

А мрак комнаты, рассеиваемый только отсветом телевизора, превращал эту женщину в какое-то эфемерное видение, будто усыпанное серебром.

Странно, он точно помнил, что не пил сегодня. А мысли путались так, словно Тарас выпил не меньше бутылки коньяка.

Несколько секунд Тарас просто смотрел на нее. Не мог не смотреть на пряди волос, закрывающие ее щеки, рассыпающиеся по плечам Нади. На ее тело, которое казалось чертовски заманчивым и таким ... дурманящим. На нежный рот, вкус которого он уже так хорошо знал.

Почему-то, в дурной после сна голове Тараса мелькнуло воспоминание, как он сравнивал ее вкус с вкусом карамельного макьято. И ему, вдруг, нестерпимо захотелось сладкого.

Так и не отдав себе отчета в собственных действиях, все в той же тишине комнаты, которую нарушал только тихий шорох от того, что Надя терла лицо, пытаясь проснуться — Тарас просто нагнулся, обхватив губами вершину груди, которая так манила его. И чуть ли не с жадностью втянул ее себе в рот, чуть прижав губами.

Над его головой прозвучал удивленный вздох-возглас, который тут же сменился каким-то странным, протяжным звуком, гулко отдавшимся внутри грудной клетки Нади.

Но тот явно выказывал одобрение. Или же ему просто хотелось так думать.

Не отрываясь от ее соска, Тарас ласкал тот так, будто от того, удержит ли он эту частицу тела Нади в своих губах, зависело что-то неимоверно важное.

Надя сначала замерла. Но спустя пару секунд Тарас ощутил, как задела его щеку ткань ее топика, падая из рук Нади. Она пробежалась пальцами по его шее, добираясь до затылка, и притянула голову Тараса ближе.

Большего поощрения не требовалось. Обхватив руками ее ягодицы, Тарас потянул Надю впритык к себе.

Молча. Совсем не так, как сутки назад, когда ему хотелось соблазнить ее, рассказать все, что он желает получить, искусить ее этим рассказом. Сейчас все было не так.

Он касался Нади, ничего не говоря при этом. Словно не хотел нарушать ту непонятную атмосферу, которая окружала их в этом сумрачном мерцании. Будто это его самого искусили лишь несколькими движениями. Впрочем, именно так и было.

Тарасом руководила какая-то странная, пожирающая разум потребность овладеть Надей. Сейчас, в этот момент.

И она, так же молча, позволяла ему творить все, что Тарас хотел. Да и сама принимала участие.

Все еще не отпуская ее грудь, он сдавил руками попку Нади, приподнимая ее над собой, и стянул с нее шорты от костюма. А потом, опустил ее бедра вниз, заставив оседлать свой пах.

Тарас не ошибся. После душа, она действительно натянула костюм на голое тело. Мысль о том, что все это время Надя находилась рядом с ним без белья — показалась ему чертовски возбуждающей.

Хотя, Иисусе, его, кажется, все заводило в Наде. Недаром он считал ее ходячим катализатором всего мужского, что имелось в нем.