Симбиоз

Кровать удобно подстраивалась под форму тела, одеяло оказалось мягким и уютным, подушка — пышной и приятно пахнущей не то морем, не то какими-то растениями. Наконец-то оказавшись в нормальной кровати, я почувствовала себя бесконечно счастливой и отключилась моментально, не успев сосредоточиться на вещах значительно более серьёзных, чем внешность нашего гида-тюремщика.

Утром я некоторое время не могла сообразить, где нахожусь. Это явно была не камера, слишком удобно мне было, но и родной каюте "Лебедя" ощущения не соответствовали. Потом, конечно, вспомнила, что заключение вроде бы закончилось, а вчерашний вечер был очень богат на события.

Сегодня я уже, к счастью, не чувствовала себя настолько окрылённой мужским вниманием. Более того, настроение с утра было скептическим и подозрительным: Сур вчера откровенно юлил и не договаривал. От усталости ли и нежелания поднимать серьёзную тему, или по каким-то другим причинам? В общем-то, сейчас усиленно обдумывать эти вопросы было глупо, итак скоро всё узнаем. Продолжит он уходить от ответов или честно всё расскажет — посмотрим.

Выбравшись из-под одеяла, я некоторое время озадаченно разглядывала яркое пятно красивого кораллового цвета на ближайшем к выходу углу кровати, пытаясь понять, что это и откуда взялось, потом всё-таки догадалась пощупать.

Когда я вчера говорила Суру про нормальную одежду, это было... нечто вроде жалобы на несовершенство мира. То есть, меня действительно расстраивал факт отсутствия каких-либо личных вещей помимо комбинезона и скрипки, но я не думала, что мужчина как-то решит этот вопрос.

Решил. Причём не только этот: помимо одежды обнаружился и комплект нижнего белья, и плетёные сандалии.

Некоторое время я сидела на краю кровати, медитативно разглядывая и перебирая мягкую шелковистую ткань, и думала, что делать. С одной стороны, принимать от постороннего мужчины нижнее бельё было как-то дико. Но, с другой, он же не дарит мне его с каким-то подтекстом, а просто ответственно подошёл к выполнению моей же просьбы. Может, он даже не сам всё это выбирал и добывал, а попросил кого-то. Очень сомневаюсь, что вопросами нашего здесь пребывания занимается он один, наверняка толпа наблюдателей.

Нацепить обратно собственную одежду? Тоже не очень хорошо получится, зачем тогда просила? Вот какой зечик меня за язык тянул, а!

Ладно, в конце концов, буду считать это не подарком, а моральной компенсацией. Никто не просил их хватать нас и тащить к себе, ничего не объяснив и не дав собрать вещи.

Приняв это решение, я сходила пообщаться со своими "соседями" по комнате; воспринимать их без содрогания пока не получалось, но зато я даже сумела заставить себя почистить зубы. И даже не умерла в процессе от страха и отвращения.

Вещи пришлись впору, причём настолько, что можно было заподозрить наших хозяев в неприличном. Но сейчас дёргаться было уже глупо, поэтому я спокойно оделась и, остро сожалея об отсутствии зеркала, направилась в сторону общей комнаты.

Если бытовые приборы у местных отличались от наших разительно, то с одеждой всё было гораздо проще. Человечество освоило дальний космос, совершило множество открытий, но почти ничего нового в одежде с докосмической эпохи не придумало. Материалы — да, какой-нибудь подогрев, самоочистка и защита — тоже да, более совершенные и незаметные, чем пуговицы (которые при этом продолжали существовать уже которое тысячелетие), застёжки — возможно. Но общие принципы не изменились, да и требования к одежде тоже определились уже много лет назад. Причём не только на территории ЗОРа и других контактирующих с нами человеческих государств, но и, как показывает практика, далеко за пределами. Во всяком случае, нижнее бельё было... совсем земным и достаточно нескромным: изящные кружевные полупрозрачные вещицы. Но очень красивым. Даже жалко, что показать некому.

Стоп. Как — некому?! У меня же есть тётя Ада!

Окрылённая этой мыслью, в общую комнату я входила в гораздо лучшем настроении, чем выходила из своей спальни.

— Ого! — восхищённо присвистнув, поприветствовал меня штурман. Остальных здесь не было. — Ну, красота-а...

Я тут же просияла. Это не подозрительные чужаки, Василич врать не будет. Во всяком случае, своим; мы же не какие-нибудь охмуряемые дамы, мы — друзья и почти родственники. Он может дурачиться сколько угодно и рассыпаться в комплиментах, но я точно знаю, что относится он ко мне даже не как к дочери, скорее — как к внучке.

— Хорошо, да? А то зеркала нет, — уточнила я. Он рассеянно и задумчиво качнул головой, пристально меня разглядывая. Явно в ответ не на вопрос, а на какие-то свои мысли.

— Хороша-а, — протянул мужчина, но потом почему-то нахмурился. — Ну-ка, Алёнушка, присядь, я тебе сейчас кой-чего нехорошее скажу.

— Что такое? — встревоженно уточнила я, опускаясь в соседнее кресло.

— Ты только не ругайся, дай я доскажу сначала. Ты девка умная, но наивная и доверчивая. Это не так чтобы очень плохо, но именно сейчас может здорово подпортить жизнь.

— Вы меня пугаете, — растерянно пробормотала я.

— Очень на это надеюсь. Я к чему, собственно. Эти местные, конечно, кажутся людьми, и я не удивлюсь, если у них человеческие гены. Да только что у них в головах при этом творится — большой вопрос, и как они себя вести будут в разных ситуациях предсказать невозможно. Может, обычаи у них остались человеческие, а, может, совсем нет. Поосторожнее бы ты с такими нарядами.

— Я всё равно не очень понимаю, к чему вы клоните, — озадаченно нахмурилась я.

— К Суру этому, — он не стал долго ходить вокруг да около. — Тут не весть какой сложности задачка. И заговорил он именно с тобой, да и поглядывает так... Короче, интерес он к тебе имеет отнюдь не научный, а сугубо мужской. Причём до крайности простой и примитивный, тут уж поверь старому бабнику; как говорится, рыбак рыбака. И ты на него взгляды заинтересованные исподтишка кидаешь, — кидаешь-кидаешь, не оправдывайся, а то я не видел, — да ещё наряд этот теперь. Не было бы беды, Алёнушка. И я сейчас не за твой моральный облик беспокоюсь, не будем мы тебя с Борькой с бластерами пасти: понимаю, девка молодая, погулять хочется, а не с кем. Даже где-то одобряю. Ты, главное, помни, что они не люди, и пока совершенно неясно, какие у них намерения. Во всяком случае, врут они что дышат, и это уже повод для подозрений.

— Почему вы так думаете? — медленно проговорила я. — Имею в виду, про ложь.

— Да какая-то нескладная история выходит. То девка эта нас живыми мифами называла, а потом хахель твой утверждал, что они с потенциально агрессивной цивилизацией связываться не желали. Да и с учёными нашими сказочка мутная. То паразиты, а то вдруг — враждебная цивилизация, настолько опасная, что они дружно решили нарушить собственные принципы и с нами подружиться. Опять же, странно как-то: почему такое ответственное дело, как налаживание контактов с другой цивилизацией, в итоге доверяют какому-то вояке? Ладно, блондинка та была. Мало ли, кто она по специальности! А вот с мужиком неясно. И наряд ещё этот до кучи... — он задумчиво качнул головой.

— Наряд я сама попросила вчера, — честно призналась я. — Вернее, просила что-нибудь, на что можно сменить рабочий комбез. Я уже и сама утром подумала, что зря, могла бы потерпеть, — покаялась я. — Но я же не знала, что он вот так всерьёз отреагирует! А отказываться теперь уже нехорошо.

— Ох уж эти женские языки без костей, — укоризненно протянул штурман. — Вот вроде книжки всякие умные читаешь, а сообразить, что такая просьба может значить что-нибудь совсем не то, не могла!

— Виновата, — вздохнула я, кивнув. — Уж очень меня вымотала эта камера! Да ладно, не могут же они не понимать, что нам их обычаи не знакомы?

— А это уже зависит от выгоды, — качнул головой Василич. — Захотят — поймут, а не захотят — сделают рожу кирпичом, и привет. И ты, кстати, имей в виду: за нами наверняка постоянно наблюдают. Просто потому, что не наблюдать было бы на редкость глупо, а эти ребята на идиотов не похожи.

— У меня мелькала подобная мысль, но думать об этом неприятно, — призналась я, зачем-то бросив взгляд на потолок. Мы несколько секунд задумчиво помолчали.

— Интересно, чьи это потомки? — рассеянно проговорил в конце концов штурман.

— В каком смысле — чьи?

— Ну, насколько я знаю, официально "слепых" колонистов, которые летели наобум, было немного, всего три экспедиции, и всех их вернули. А остальные колонии были основаны уже вполне сознательно, когда мы освоили внепространственные переходы. Причём все именно колонии, то есть — более-менее населённые планеты уже найдены по второму кругу после Затмения: кое-какая информация с древних времён всё же сохранилась. Может, конечно, сведения о паре-тройки были утрачены, но всё равно... Знать бы, что это за звезда, или хотя бы какой сектор! — тяжко вздохнул он и махнул рукой. — А то сидим как мыши в банке, и даже не знаем, где эта банка стоит.

— А где все наши? — полюбопытствовала я, не желая сейчас думать о плохом. Мне пока в качестве пищи для размышлений за глаза хватало предупреждения о мотивах Сура. Его внимание несколько льстило, но значительно сильнее — тревожило. Он, конечно, обещал не причинять вреда, но Василичу я доверяла гораздо больше.

Чему, кстати, весьма способствовали и синяки на попе, оставленные руками чужака. Болели они не так сильно, как могли, но проходили без ранозаживляющих препаратов достаточно неторопливо, а выглядели откровенно жутко.

— Спят, — штурман развёл руками. — У Борьки спину прихватило, так что они всю дорогу маялись. Сейчас, наверное, отсыпаются: койки у этих ребят чудо какие удобные, надо думать, капитан наш наконец-то разогнётся. А братец твой тот ещё засоня, он может сутками дрыхнуть.

— Интересно, а сколько у них тут длятся сутки?

— Есть ощущение, что гораздо больше, чем на Земле, — с готовностью отозвался собеседник и приветственно кому-то кивнул. Я сидела лицом к окну, поэтому пришлось оглянуться, чтобы увидеть вошедшего, которым оказался Сур. — Рассвело недавно, и с заката до рассвета прошло почти шестнадцать часов; сейчас вот дождёмся, когда день кончится, я тебе точно скажу.

— Мы почти на экваторе. Сутки на планете длятся около тридцати трёх часов: эта мера времени у нас сохранилась. Не знаю, насколько она соответствует вашей, но будет интересно выяснить, — пояснил местный, скользнув по мне взглядом и явно запнувшись на волосах. Кхм. Кажется, это называется "фетиш"? Очень надеюсь, что отдельно от меня они его не интересуют: не хотелось бы лишиться скальпа.

Сам Сур, к слову, за ночь заметно оброс (весьма заметно, на несколько сантиметров, да и брови восстановились) и больше не сверкал лысой макушкой. Бывший патрульный оказался брюнетом; причём жгучим, чёрным аж в синеву. Полосы на коже от этого казались ещё более контрастными, а сам мужчина — ещё более эффектным. В чертах лица прорезалась какая-то хищность, даже властность. Что там Василич говорил про простого патрульного, которому доверили общение с нами? Интересно, откуда он в эти патрульные ушёл?

А абориген тем временем полюбопытствовал:

— Остальные спят?

— Да, пока спят, — кивнул штурман.

— Сур, а скажи, пожалуйста, — обратилась я к присевшему мужчине, рассудив, что перед построением гипотез надо попробовать простейший путь и попытаться выяснить всё в первоисточнике, — кто ты?

— То есть? — он уставился на меня озадаченно.

— Ну, я к тому, что немного странно: как патрульному доверили контакт с чужой цивилизацией?

— У нас есть правило, что при положительном первом контакте следует по максимуму привлекать к его развитию того, с кем этот контакт состоялся. Теоретически, мы бы тогда работали в паре с Элисой, но по стечению обстоятельств это как раз моя основная работа, — усмехнулся он.

— Погоди, но ты же говорил, вы не вступали в контакт с нашей... агрессивной цивилизацией? А получается, есть люди, для кого это — профессия? — я нахмурилась. — А Элиса твоя вообще нас мифом назвала. Получается, это была ложь?

— Скорее, общие фразы и принятая процедура, — ничуть не смутился он. — Не было официального контакта, то есть, мы стараемся поменьше мелькать перед вашими силовыми структурами. Вероятнее всего, они тоже догадываются о нашем существовании, но тоже его не афишируют и каким-то образом наблюдают со стороны. А в остальном... Космос, конечно, большой, но нас интересуют схожие миры, поэтому встречи не так уж редки. По возможности мы стараемся их избегать, но такие случаи, как помощь терпящим бедствие, являются исключительными.

— Добиваете, чтобы не раскрыли страшную тайну? — ухмыльнулся Василич, с удовольствием подключившийся к разговору.

— Нет необходимости, — возразил Сур. — Ассимилируем в наше общество. И как раз во избежание подобных вопросов поначалу стараемся сформировать представление о первой встрече. Сейчас же... Это моя вина. Я вчера недостаточно восстановился для полноценной работы, но если бы я ждал, вас оставили бы Элисе.

— И чем это плохо? — уточнил штурман.

— Элиса... хороший специалист, но среди вас есть женщины. В силу её личностных качеств адаптация представительниц собственного пола у неё происходит неполноценной.

— Это как? — растерянно вытаращилась я на Сура, пытаясь переварить сложную фразу.

— Да стерва она, понятно же. Баб не любит и пытается гнобить, — перевёл Василич и обратился с вопросом. — Получается, нас тоже ассимилируете — и привет? То есть, с этой планеты нас уже не выпустят?

— Это не от меня зависит, — чужак развёл руками. Кажется, в этот раз говорил честно. — Представителей вашей цивилизации действительно пригласили на официальный контакт. Какое они примут решение и чем всё это закончится — я не знаю. Моя цель пока помочь вам освоиться здесь или хотя бы осмотреться и немного привыкнуть.

— А почему к нам поначалу приставили именно Элису? — полюбопытствовала я. — Ты был не в себе, у неё с женщинами проблемы, о чём, подозреваю, знаешь не только ты. Больше никого нет?

— Есть ещё двое, но они в настоящий момент заняты, — качнул головой Сур. — Они не могли сразу же бросить всё и приступить к работе, в таких же вопросах медлить нельзя.

— В этой чёрной гадости нас тоже изваляют? — продолжил расспросы Рыков, а наш собеседник выразительно поморщился.

— Это не гадость. Это симбиотический партнёр. Вполне разумный, к слову. Да, ведомый, но имеющий право голоса.

— То есть, оно — тоже живое? — я шумно сглотнула вязкую слюну, уставившись на чёрную полосу на виске мужчины и пытаясь вжаться в кресло. — Вот эта субстанция живёт в ваших организмах, и она ко всему прочему разумная?! Ой, ма-амочки... И я это трогала!

— Алёнк, ну что за паника, — укоризненно протянул Василич. — Те же импланты, вид сбоку. В конце концов, у нас в организме столько всякого живёт! Вон, попроси тётю Аду тебе про паразитов рассказать, их знаешь, сколько? А это ещё и пользу приносит! Опять же, всегда есть, с кем поговорить... — задумчиво добавил он.