Обо всём этом я рассказал жителям Великих Озёр, но это их не очень-то обрадовало. То, что они выжили и то, что также, как и они, спаслись другие американцы, их радовало, но слишком велика была скорбь о погибших, а ведь очень многие ушли из жизни, а точнее были попросту убиты, а иной раз и вовсе растерзаны, дикими бандами вконец обезумевших их же сограждан, по большей части негров и арабов. У этого психоза по словам База, сумевшего вырваться из лап убийц, была одна особенность, все отморозки считали, что белые обязательно найдут способ спастись, а вот они все непременно погибнут и потому стремились их уничтожить. Маразм, конечно, но так оно и получилось, хотя с другой стороны ведь приплыла же к нам в Москву здоровенная яхта, подготовленная к тому, чтобы плыть на гребне волны, битком набитая датчанами пакистанского происхождения. Правда, все они были людьми с высшим образованием — инженеры, врачи, учителя, и к тому же их воспитание было вполне европейское и они не вопили через каждые два часа, что им пора делать намаз. Нет, оставаясь правоверными мусульманами, они вкалывали наравне со всеми и ни на что не жаловались.
Вскоре приехал на мотоцикле Билли и я связался со своим замом, профессором Ларичевым. Тот немедленно распорядился не только выслать вертолёты, но и потребовал, чтобы я продиктовал каптенармусу пол, рост и размер одежды и обуви каждого спасённого. Поэтому, когда через четыре часа прилетели вертолёты "Ми-8" во главе с громадиной "Ми-26", то в них уже находилась мужская, женская и детская одежда, включая тёплые вещи для зимы вместе с зимними сапогами и даже валенками. Вот этому американцы были поражены более всего, но ведь вместе с вещами им ещё были привезены по воздуху еда, напитки, а вместе с ними сотовые телефоны. Сотовая связь ещё не работала, но это было делом буквально двух, трёх недель. Пока американцы грузились на вертолёты вместе со своим скарбом, начальник транспортного цеха — полковник Лебедев, стоял у меня над душой и около часа ныл не переставая, доказывая, что не дела командиру моего ранга лазать по грязи на пузе в поисках злодеев и что разведчиков и без меня, хоть пруд пруди. Странное дело, я что же по-вашему, господа хорошие, единственный, неповторимый и незаменимый? Да, таких как я, куда не посмотри, сотни и тысячи, так что найдёте себе начальника, а я в сторонке, пешком постою. Ничего подобного я полковнику не сказал и как только вертолёты с пассажирами взлетели, а четыре десятка мужиков принялись мараковать, что делать с батискафом, сел на мотоцикл и укатил.
Из-за этой неожиданной встречи, которая произошла буквально через два часа после моего выезда из района, я потерял полдня, но хотя бы не в пустую. Вообще-то было странно, что вертолёты, уже несколько раз облетая эти места, пропустили такой крупный объект. Джо сказал мне в разговоре, что они видели несколько раз вертолёты, но подавать сигнала бедствия не стали, считая, что у нас и без них хватает проблем. Что же, спасибо им за это, у нас действительно в первые дни и своих дел было невпроворот, а их случай никак нельзя было назвать тяжелым и то, что они подождали неделю, нас хоть немного, но выручило. Да, со дня Апокалипсиса прошла уже целая неделя и кое-что меня стало настораживать. Что бы там ни говорили люди о бардаке, царившем в стране последние месяцы, всё же президенту и премьер-министру нужно было отдать должное, они сделали всё возможное, чтобы обеспечить людей хотя бы строительными материалами и металлом. Цементные заводы действительно работали до последней недели, пассажирское движение на железной дороге было остановлено, но по ней регулярно следовали составы, развозившие цемент, щебень, гравий и металл. Не останавливались и нефтеперегонные заводы, а также электростанции. На всех пунктах распределения и складах как раз и находились военные и милиция, а потому каждый, кто приезжал туда за цементом, металлом и инертными материалами, брал их в том количестве, в котором они были ему нужны.
Надо сказать, что все те, кто строил убежища, отплатили им за это сторицей. Только у нас нашли приют свыше трёх тысяч военных и точно так же поступил князь Дербентский и все остальные командиры укрепрайонов. Да, но где была остальная армия за исключением МЧС? Спасатели вкалывали вместе с нами и это в том числе благодаря им наши убежища выдержали. Зная, что может обрушиться в первую очередь и почему, они давали толковые советы строителям и потому мы не делали лишней и никому ненужной работы. Войска стратегического назначения тоже всё это время готовились к тому, чтобы нанести мощнейший ракетно-ядерный удар по комете. Не знаю, находились внутри неё подо льдом одни только зелёные слизни или же они являлись всего лишь биологической системой жизнеобеспечения для других существ, но если те были разумными, то именно этот удар и явился для них сигналом, что на нашей планете существует разумная жизнь и что мы помирать не хотим. Возможно поэтому вместо того, чтобы шандарахнуть по нам изо всей силы и потом, попутно высосав нашу атмосферу, лететь дальше, они нажали на педаль тормоза. Поздновато, конечно, но уже ничего не поделаешь. Всё равно все наши ракеты с термоядерными боеголовками были комете, что заднице слона заряд утиной дроби. В общем чёрт с ней, с кометой, ответьте мне лучше, куда подевалось министерство обороны, генштаб с кучей генералов, вся президентская администрация, а также начальники федеральных округов и вся губернаторская рать со своими присными? Что, они все тоже сдриснули в Непал, Бутан и в Тибет?
Ну, если так, то пусть попробуют теперь только появиться в стране. Кстати, на одном президентском самолёте поднялись в небо молодые учёные — русские, украинцы и белорусы, причём отобранные в первую очередь по самому важному признаку — наличию мозгов в голове, а уже потом по своим генетическим признакам и разделённые на пары — мальчик-девочка. Вопрос, куда улетели ещё два президентских самолёта и с кем на борту? Между прочим, я даже и не удивился, узнав, что все они и в самом деле были чуть ли не инкубаторскими цыплятами в том смысле, что за ними приглядывали ещё с десяти, двенадцатилетнего возраста и все они были ещё до поступления в ВУЗы победителями и призёрами всяческих научных олимпиад. Ясное дело, что и учились они только на бюджетных отделениях. Низкий поклон и за это нашему президенту, но мы тоже не впопыхах сделаны и потому хотя и совсем по другим причинам, всё же собирали у себя в районе московскую профессуру и научных работников. Профессор Ларичев, между прочим, не являлся жителем нашего района и я лично ездил за ним и его семьёй на проспект Вернадского по наводке одного юного компьютерного дарования. Эти люди просто физически не могли выдержать натиска зверья и мы их спасли.
В общем из-за того, что по прошествии целых семи дней никто так и не заявил о том, что он теперь в России главный и набольший начальник, опешил не только я, но и все мои коллеги и мы уже начали подозревать, что кто-то готовит против нас бучу, ведь мы вещали на весь мир уже не только на коротких, но и на всех остальных волнах. Ох, не дай бог кто-то уже сейчас мечтает устроить военный путч, ведь кому-кому, а нашим воякам было где спрятаться, причём с очень большими воинскими подразделениями, такая мысль запросто может прийти в голову. В общем если я что и знал, так это то, что в одном единственном месте военные действовали очень организованно и слаженно — в Звёздном городке и Монино. Не смотря ни на что, за четыре недели до падения кометы, без объявления на весь мир, на орбиту был выведен экспериментальный космический корабль "Русь", который не выводился в космос ещё ни разу, с четырьмя космонавтами на борту и они вскоре должны были совершить посадку. Американцы также вывели на орбиту свой шатл "Атлантис" и поскольку мы работали вместе со Звёздным городком рука об руку и помогали им всем, чем только могли, то знали, что приземлиться он сможет только либо у нас на Новоминке, либо в Монино. У вояк посадочная полоса была всё же в куда более худшем состоянии, чем у нас. С Байконуром связи не было.
Вот только мне не очень-то понравилось поведение американских космонавтов. Имея на борту куда больше научного оборудования, чем наши космонавты, которые стартовали больше полагаясь на удачу, чем на технику, они почему-то заартачились и отказались перегонять нам собранную во время полёта информацию. В ответ я предложил командиру нашего ЦУПа пойти на крайние меры, сказать американцам, если они вздумают совершить посадку на нашей территории, то будут попросту сбиты нашими самолётами-перехватчиками, как НЛО врага. Это моментально привело их в чувство, тем более, что полтора десятка "Миг-31", совершило посадку на Новоминке. В общем американские космонавты решили плюнуть на приказ своего президента, находящегося в столице Перу в качестве бедного родственника, и ещё вчера стали передавать нам информацию, содержащую важнейшие данные. Ничего, пусть теперь спокойно приземляются, уверен, лет через десять их шатл снова поднимется на орбиту и так думал не я, так думали наши друзья из Звёздного городка. Ну, а если это произойдёт не через десять лет, а через все тридцать, так и это не беда. Всё это было замечательно, но чувство тревоги, однако, не покидало меня в последние два дня ни на минуту.
Хотя таким образом я и отклонялся от маршрута, но через Москва-реку мне пришлось переехать по мосту перед Звенигородом. Он уцелел и река в этом месте поразила меня своей кристально чистой водой и изумрудно-зелёным дном. Рыбы в ней плавало немало и поначалу я даже обрадовался, но когда въехал в город, то сильно расстроился. Больше половины домов в нём было разрушено и что самое страшное, примерно столько же в городе погибло и людей, причём утонуло в неумело построенных убежищах. Поездив полчаса по городу и набравшись ужаса от увиденного по самые брови, я нашел в полуразрушенном, изувеченном стихией городе просторную площадку, где смогли бы совершить посадку сразу пять вертолётов "Ми-8", связался со своим штабом, вызвал свободные вертушки, их оказалось три, а затем принялся громко сигналить. Через несколько минут ко мне подошли несколько мужиков с лопатами наперевес и явным намерением огреть меня своим шанцевым инструментом по башке за шум. Однако, один из них всё же сначала решил спросить:
— Какого
* * *
ты тут сигналишь? По
* * *
бываться решил?
Перестав сигналить, я спокойно ответил:
— Нет, хочу чтобы все звенигородцы, оставшиеся в живых, собрались здесь. Сюда уже летят из Москвы три вертушки, так что мы вас всех эвакуируем отсюда. Зимовать будете вместе с нами, в Москве, а будущей весной решим, восстанавливать ваш город или нет. В любом случае его проще снести и отстроить заново, а это точно произойдёт или не на следующий год, или строиться вы начнёте выше или ниже по реке.
Мужики вытаращили на меня глаза и молча опустили лопаты. Один из них, молодой на вид, но совершенно седой, спросил:
— Ты не брешешь? — Мотнув головой в сторону полуразрушенного дома, он спросил — Слышь, мужик, а у тебя того, компрессор и отбойные молотки есть? В том доме вход в убежище так завалило, что вовек не откопать вручную, а там люди заперты. Мы ломами дырки пробили, воду им даём и немного еды просунули. Надо бы их вызволить оттуда. Там детей много.
Тут же взяв в руки рацию, я приказал срочно загрузить в одного "крокодила" любой компрессор с дизелем, который в него влезет, во второй посадить спасателей, немедленно лететь в Звенигород и заходить на посадку первыми, после чего прорычал:
— У вас что, бля, во всём городе нет ни одной радиостанции? Мы же каждый день в эфир выходим и предлагаем помощь. — На это мужики только развели руками и я со вздохом сказал им уже примирительным тоном — Ладно, парни, сейчас придёт помощь. У меня не вертолётчики, а настоящие автогонщики. Вот увидите, уже через полчаса они будут здесь, а вы всё равно, чем вот так, без техники, уродоваться, лучше скажите, что помощь уже в пути и пусть народ времени не теряет зря, а собирается в дорогу.
"Крокодилы" примчались уже минут через двадцать. Компрессор они не стали загружать, а прицепили его тросами под брюхо вертолёта и тот даже не стал садиться, а лишь завис над площадкой. Четверо спасателей, спустившись вниз по верёвкам, моментально перерезали своими громадными кусачками тросы и вертолёт взлетел. Из второго выскочило ещё двенадцать спасателей, хотя по нормативам в "Ми-24" положено брать всего восемь пассажиров, так кто же обращает внимание на какие-то нормативы, когда в убежище сдавленно рыдают матери и плачут дети? Народ навалился на компрессор и покатил его к убежищу, построенному между двумя домами. Один из них рухнул и основательно накрыл его обломками. Вскоре заработал дизель компрессора, а ещё через несколько минут загрохотали отбойные молотки. Узнав, что под аналогичными завалами находятся люди и из одного убежища уже не доносится стуков, я приказал, чтобы на "Ми-26", как только этот вертолёт долетит до нашего района, срочно доставили тяжелую технику в Звенигород. Спасатели привезли с собой двух овчарок, натасканных на поиск людей под завалами и один из парней вскоре подбежал ко мне вместе с лохматой немецкой овчаркой чёрной масти и крикнул:
— Батя, порядок! Найда дала знать, что в том убежище, в котором люди замолчали, есть живые. Неделя под землёй, в темноте, это не страшно. Я расспросил людей, они говорят, что делали воздухозаборники, открывающиеся изнутри, значит воздух у них там точно есть. Их же панелями, а не песком или землёй завалило, так что хотя и ослабленные, они точно живы. Найда у меня умница, она живых людей через пять метров бетона чует.
От этих слов седой парень рухнул на колени и зарыдал, но это были уже не слёзы отчаяния, а слёзы надежды. Я достал из внутреннего кармана стальную фляжку с коньяком, присел около парня на корточки и, отвинтив пробку, сказал ему:
— На, браток, хлебни. Кто там у тебя, семья?
Парень кивнул и ответил, взяв фляжку:
— Жена с двумя сыновьями и родители. Я специально пошел в другое убежище, мне этот наш б**дский дом всегда не нравился, сука. Батя, они точно живы? Найда не ошиблась?
Хотя и говорят, что собаки на дух не переносят запах спиртного и тех, кто выпил даже совсем немного, Найда, радостно повизгивая, виляя своим хвостом-поленом, немедленно облизала лицо парня, поседевшего от такого горя и снова побежала к развалинам. Парень поднялся на ноги, вернул мне фляжку, из которой сделал всего глотка три и робко поблагодарил меня:
— Спасибо, Батя, век буду Богу за тебя молиться.
Пряча фляжку в карман, я с улыбкой ответил:
— Одним спасибо не отделаешься, братан. Ты мне за это сыновей такими парнями воспитаешь, чтобы ими не только ты, а вся страна могла гордиться. Ничего, через часа три сюда доставят экскаватор и он мигом расчистит подход к у убежищу, а ты мне вот что скажи, здесь, случайно красивая женщина лет тридцати, не искала свою дочь, Алёнку? Её Валентиной зовут?
Увы, но тут о моей Валюше никто даже и не слышал. Впрочем, Звенигород лежал километрах в шести от той прямой линии, вдоль которой плыл батискаф с Алёнкой на борту. Надо же, как всё-таки странно сложилась моя судьба. Вроде бы уже и не мальчик, а я буквально с первых же минут нашего знакомства влюбился в Валю так, что хотел было даже бросить всё к чёртовой матери и ехать вместе с ней в Невель, но она сказала: — "Серёжа, что же ты будешь за командир, если бросишь своих подчинённых в такое страшное время? Не волнуйся, я хороший инженер, с металлом работаю получше иных мужиков, так что я со своим ребёнком обязательно спасусь от волны. Извини, что говорю тебе это, но сейчас я не смогу приехать к тебе. Это даже опаснее, чем промчаться в батискафе на волне. Ну, а потом, когда волна смоет всех мерзавцев, я обязательно приеду к тебе, мой хороший. Ты только никуда не уезжай из Москвы, жди меня. Мы приедем вместе с моим ребёнком." И вот ведь что удивительно, Валюша так и не сказала мне тогда, что у неё растёт такая чудесная дочь. Да, видно сам Бог послал мне эту женщину, мою вторую и, наверное, самую последнюю любовь. Ну, не сложилось у меня один раз семейного счастья, так это же ещё не причина думать, что все бабы стервы и что мне суждено до гробовой доски жить одному.
