Жизнь и необычайные приключения Аллиотейи Нооби

— Ничего, шрамы украсят сагу.

— Откуда ты знаешь про сагу? — испугалась Ал.

— Ты в забытье шептала вдохновенные строки, — Тифф помогла потрясенной подруге накинуть плащ. Ну не дитя ли? Любую шутку за чистую монету принимает.

Шуршуллу вычислили по упоенному скрипу зубов в нижнем коридоре. Шилка грызла какой-то плотничий инструмент.

— Фу, грязное, захватанное! — Тифф подхватила грызуна за шкирку. — Хорошо, хоть не на мачту нацелилась.

— Наверное, это был рубанок, — проявила внезапные познания Аллиотейя.

Шуршулла отчаянно извивалась, надеясь вернуться к остаткам вожделенного инструмента.

— Ладно, возьмем с собой, в клетке доешь, — вздохнула Тифф. — Какой ты разорительный зверь, просто уму непостижимо.

Следовало заняться первоочередными делами. Тиффани отправилась в капитанскую каюту.

Убийца и отравитель лежал в развороченной постели. Лоб его стягивала кривоватая повязка, на нее ниспадали густые пряди медных волос. Тиффани с некоторой досадой признала, что ничто негодяя не берет — по-прежнему очень хорош собою. Даже проступающая сквозь загар бледность лишь придавала большую аристократичность безупречной физиономии.

— Сэр, вы в сознании? — осторожно позвала Тифф. — Воды, подушку?

Распахнулись пронзительно синие глаза, их обладатель взглянул на девушку, вздрогнул... Во взгляде появилось выражение, весьма озадачившее Тифф. Кстати, с левой стороны лик красавца оказался порядком подпорченным — рана заклеена какой-то целебной паклей, но щеку изрядно раздуло.

— Эй, капитан, вы меня видите? — поинтересовалась девушка, решив не приближаться к постели.

— О, да! — прошептал Лино. — Я вас вижу, леди. Но кто вы? И что со мной?

— Вы больны, но видимо, не смертельно, — Тиффани лихорадочно соображала, как лучше отвечать. — Лежите, набирайтесь сил. Пока вам не о чем беспокоиться.

— Но что с кораблем?!

— Ничего страшного, мы на мели, но с приливом снимемся.

— Мель?! Будь я проклят! Простите, леди, но каким образом...

— Пока неясно. Видимо, вечером мы попали в полосу магического тумана. Сам корабль практически не пострадал. Боюсь, команде посчастливилось куда меньше... Ядовитые пары вызвали жуткие галлюцинации, видения и удушье. Не всем было суждено пережить этот кошмар...

— О боги! Я почти ничего не помню... — капитан застонал, пытаясь сесть.

— Лежите! — зашипела Тифф. — Вы потеряли много сил, и сейчас некому с вами нянчиться. Что касается потери памяти... На сегодняшнее утро это весьма удачное и всех устраивающее недомогание. На нем и остановимся. Но! Если ты, паршивец, вознамеришься мне вредить и вообще приблизишься ближе пяти шагов...

— Не испытываю такого желания, леди, — мрачно сказал больной. — Я болен и вообще не понимаю, о чем вы.

Тиффани вышла на свежий воздух. Ну не наглец ли? Этак в глаза: "я ничего не помню". Примитивно, но может подействовать. До Дюоссы сюрпризов от наглеца можно не ждать, а дальше... Дальше будет видно...

На капитанском мостике стоял незнакомый мужчина в матросском колпаке и вполне приличной куртке.

— Тьфу, черт, я вас не узнала, — разозлилась Тифф.

— В мантии гораздо удобнее, — доверительно сообщил мэтр Раваль, двигая стесненными плечами. — Но я иду на большие жертвы ради спасения корабля. Надеюсь, выторговывая вознаграждение, ты не забудешь старичка.

— Ага, сейчас помечу в записной книжке, чтобы не забыть, — девушка поднялась наверх. — Куртка-то чья?

— Плотника. Бедняга уже не будет возражать.

— Да, некоторым не везет: не успеешь помереть, как куртку присваивают, и этот... рубанок сгрызают. Послушайте, уважаемый мэтр, а как насчет бороды? Может, не стоит комкать ее за пазухой, проще обрезать? Еще этак лет двадцать скинешь.

— Тонкий намек? — усмехнулся преобразившийся мэтр. — Нет уж, такую чересчур умную и юную подружку мне не прокормить. А отращивание достойной бороды и волосьев мне обошлось в двадцать пять полновесных крон.

— Я так и поняла — бороденка слишком белая и длинная, чтоб быть не магической природы, — сказала Тиффани, облокачиваясь о фальшборт. — Но какого демона ты так напиваешься? Опять ведь пахнет. Уже глотнул?

— Ты не в меру проницательна и нюхлива. Глотнул. Но это печальная история, — признался мэтр. — Раз мы тут слегка породнились, могу и рассказать. Язык за зубами нам придется держать по более серьезному поводу. А что, кстати, капитан?

— Ему отшибло мозг и он потерял память, — вздохнула Тиффани. — Нужно другим об этом несчастье рассказать.

Она рассказала за завтраком, когда новая команда "Повелителя" собралась за трапезой на капитанском мостике — корабль требовал постоянного присмотра.

— Капитан помнит, что было до всех этих злосчастных событий, да и то смутно, — закончила Тифф. — Но память еще может вернуться.

— Может, и правда? — предположил доверчивый Лагр-Фо. — Крепко стукнуло, вот он и...

Остальные хмыкнули, Аллиотейя промокнула слезы, но смолчала.

— Вы кушайте, работы полно, — пригласил деловитый Портер-Фо. — А про капитана мы поняли. Молчим, леди, не сомневайтесь. Мы, фейри, вообще туповаты, это кто угодно подтвердит.

Завтрак был скромен — брать что-то с камбуза уцелевшие пассажиры опасались, обошлись колбасой запасливых клураканов и печеньем из сундучка Тифф. Бывшая конторщица напомнила себе, что нужно поблагодарить хозяйку, подсунувшую мешочек сухого печенья — действительно, просто необходимый в путешествии запас.

День выдался тёплым, солнечным, к счастью, ветер окончательно унялся. Воинство Портера-Фо приводило в порядок палубу и подтаскивало воду больным — кое-кто из моряков уже пытался встать и добрести до уборной, но многие оставались без сознания.

Тиффани мыла пол в каюте и ругала шуршуллу — зверь добровольно вернулся в клетку, но опилок от сгинувшего рубанка в каюте оказалось натрушено полным полно. Шилка отзывалась на претензии миролюбиво-успокоительным "сю-сью-сью".

— Ты бывала в прислугах? — спросила настороженно наблюдавшая за процессом уборки Аллиотейя.

— Я была кем угодно, — усмехнулась Тифф, выжимая тряпку.

— Вижу. Но разумнее было поручить этот труд Блошше.

— Да она вроде тебя — мало что нужного умеет.

— Я собираюсь научиться и очень многому, — с некоторой угрозой пообещала леди Нооби и очень последовательно уточнила: — Он что-нибудь спрашивал обо мне?

— Ни слова. У нас был краткий, сугубо деловой разговор. Слушай, может, ты попытаешься забыть о синих бараньих глазах?

— Я попытаюсь, — согласилась Ал, здоровой рукой рассеянно трогая струны китары.

Понятно, в саге будет немало и о капитанских глазах. И спорить-то с этой романтической глупостью бессмысленно.

* * *

"Медуза" подошла еще до полудня. Тифф видела моряков, взобравшихся на мачты — все смотрели в сторону "Повелителя". Клипер сидел на мели практически ровно, но сразу было заметно, что с судном непорядок.

Близко подходить "Медуза" не рискнула — неповоротливый когг бросил якорь, с него спустили шлюпку...

Переговоры вел мэтр Раваль. Был он довольно красноречив, но Тифф иногда приходилось втихомолку ему подсказывать — она успела бегло изучить свиток "Морского кодекса Дюоссы". Сама девушка стояла у борта, улыбаясь гребцам. Под ноги пришлось подложить две доски — пусть запомнят блондинку повыше ростом. У борта собрались все кто мог: клураканы громко обсуждали "Медузу", Блошша выгуливала по фальшборту шуршуллу — та воодушевленно посвистывала, оценивая аппетитные лодочные весла. У борта прогуливалась бледная и шикарно-высокомерная леди Нооби. Пару раз пришлось притаскивать капитана — посланцы "Медузы" должны были увидеть, что на борту хоть и не все нормально, но команда и ее предводитель слегка живы. Версия о массовом отравлении солониной кое-как прошла — поспособствовал матрос Чав, слабым голосом, но от души поведавший знакомцам с "Медузы," как жутко его выворачивало и что он теперь вообще мяса в жизни жрать не станет.

О помощи договорились, передали в лодку тридцать пять крон — Тиффани надеялась с лихвой взыскать затраченные средства с хозяев "Повелителя приливов".

— Какой у них "Кодекс" запутанный, — отдуваясь, заметил мэтр Раваль.

— Юридически малограмотный и косноязычный договор, — согласилась девушка и намекнула: — Но если меньше пить, ясности с документами порядком прибавится.

— Нельзя мне меньше пить, — пробурчал мэтр. — Здоровье не позволяет.

Дождавшись прилива, с "Медузы" подошли две шлюпки, приняли с клипера концы, завели якорь... "Повелитель" не стал противиться общим усилиям и снялся с мели. Утомившаяся работой у кабестана Тиффани порадовалась ощущению привычной качки — все же как непредсказуемы эти морские путешествия, никогда не угадаешь, чему нужно радоваться.

"Медуза" ушла, пообещав известить пост у Маячной башни, оттуда немедля вышлют гонца в Дюоссу.

Смеркалось, мачты клипера уже окутывал туман. Корабль потихоньку оживал, моряки покрепче организмами уже рисковали вставать на ноги не только для путешествия в сортир.

Тиффани при помощи любознательной служанки и Эль-Фо сварила жидкий кисель. Сама временная команда клипера особого желания ужинать не испытывала — яд чудился буквально повсюду. Позже собрались в кают-компании, доели остатки печенья и колбасы. Блошша понесла жалкий паёк стоящему на посту Лагр-Фо, леди Нооби поплелась в каюту страдать и размышлять.

— Вот что, мои мелкие боевые друзья, — молвил мэтр Раваль. — Пора бы нам объясниться. Пока вы меня не ткнули в спину долотом.

— Пора! — Портер-Фо хмурился и не стал отрицать возможность применения грозного оружия.

— Не скрою, полезная посудина попала ко мне не совсем безупречным путем, но мне эта штуковина пока нужна, — мэтр достал таинственный стакан, присовокупил к нему кисет и мерную ложечку. — Объясняю...

— Что тут объяснять?! Краденый он! — не выдержал Портер-Фо. — Из таких вообще пить нельзя!

— Объясняю, — с нажимом повторил упрямый старик. — Он не краденый, а позаимствованный. На время. Скоро верну. Через месяц.

— За месяц у тебя печень точно отвалится, — предрекла Тиффани, не очень понявшая суть проблемы.

— Может, и не отвалится. Но выбора-то все равно нет, — мэтр сыпанул в стаканчик ложку темного порошка из кисета, долил воды. Мгновенно потянуло отвратительным алкогольным духом.

— Сью-с?! — ошеломленно отпрыгнула шуршулла, потянувшаяся понюхать удивительный коктейль.

— Вот-вот, полное "сью-с", а пить-то надо, — согласился старик.

— Тухлятиной же несет, да такое вообще никак не выпьешь, — не поверил Портер-Фо. — Ладно бы чистый спирт, не испоганенный...

— Чистым я иногда запиваю, — признался мэтр. — После третьего стакана лечебное вообще не идет. А мне надо.

Все в молчании смотрели, как он подносит ко рту жуткую смесь... Выпил, утер губы бородой...

— Глазам своим не верю! — возмутился старший клуракан. — Такое пить — богов гневить!

— А, они уже и так меня прокляли, — отмахнулся мэтр Раваль. — Знаешь, сколько я вот это снадобье искал? Пять лет по всему побережью странствовал. Нет такого мага, чтобы я его не тряс. А оказалось, под ногами лекарство валялось. Жучья водоросль — вот кто ее не знает? Правда, сушить и смешать с желтой полынью необходимо в весьма хитроумной пропорции.

— Желтую полынь вообще пить нельзя... — заикнулся Эль-Фо.

— Объясняю для недоверчивых, — зловеще сверкнул глазами мэтр...

Рассказ оказался длинным и местами по-настоящему жутким. Все началось еще за океаном. В те времена Раваль, по правде говоря, еще не мэтр и не Раваль, участвовал в знаменитом открытии Жаркой Земли. Армада из сотен боевых и торговых судов продвигалась к югу, покоряя города и поселки, грабя покорных, сжигая непокорных, рассылая свои отряды вглубь материка...

— Это случилось еще до взятия Гулз-Шера, — рассказывал мэтр. — Первые столкновения с всадниками султана, еще ничего не было понятно, а мы оказались далеко от основных сил...

Разведывательный отряд окружили в крошечной роще у древних развалин. Северяне заняли оборону в остатках башни: странноватого круглого сооружения не очень понятного предназначения. Вода в развалинах имелась — подвал башни походил на озерцо с удивительно чистой водой. Там даже пиявки и слюнь-лягушки не водились, хотя в окружающих болотах этой пакости было не счесть. У осажденных имелся запас провизии и оружия, опыта хватало, они держались...

...— Мы потеряли только двоих, но были и раненые. Меня самого в лопатку слегка клюнуло, — вспоминал Раваль. — Выругался, замотали бинтом, вновь оружие взял. Хотя кем я был? Походный маг, это ведь не арбалетчик или копейщик. Нас, таких магов, было мало, нельзя сказать, что мы были безумно могущественны, но мы умели думать головой, брать пробы и отвечать за безопасность жратвы и питья. Иногда таких людей называют "химиками". У меня была специальная сумка с пробирками. Клянусь, я проверял воду тщательно. Да чтоб меня задницей на якорь надело — я проверил этот проклятый пруд трижды. Уж очень чистой та вода казалась. И все равно оставались у меня подозрения. Уж очень хорошая и вкусная вода — и посреди болот?! Но что нам было делать? Осада длилась восемь дней. Если бы мы попытались прорваться, лихие наездники султана вспороли бы нам животы и набили их камнями. И все же я, должно быть, предчувствовал...

...Подошла помощь, врага сбили, разведчики вернулись к морю... Умирать они стали не сразу — несколько бойцов погибло при кровавом штурме Гулз-Шера... Остальным повезло меньше. Первый заболел месяца через полтора. Слабость, язвы, выпадающие волосы, кровавый понос... Впрочем, тогда всему флоту приходилось несладко...

Бывший походный маг возвращался на север через океан. Штормило, он умирал в трюме и никак не мог умереть. Голени превратились в сплошную мокрую язву. Он знал, за что наказан — он остался последним из разведчиков. Но смерть не приходила...

Потом он бродил по настоящим магам и лекарям, жрал всякие лекарства и магические порошки. Не особо помогало, да и с деньгами было не очень. Попробуй остаться на хорошей службе, если порой прижимает так, что за день мясо до кости сгнивает...

...— И тогда мне этот парнишка говорит: вывести яд нужно сразу и до конца. Джин и йод. Йод и джин. Иного спасения здесь не найдешь. Или околеешь, или очистишь потроха. Ну, говорю, это мне подходит...

— А веч-кубок тут при чем? — хмуро спросил Портер-Фо. — Их же не для лечения делали. Их всего девятнадцать штук известно, они поштучно народам раздавались. Это же кубки Чистой Всеперегонки! Высший спиртовой эталон!

— Я понимаю. Но мне-то что было делать? Бочку с джином с собой таскать? Так не напасешься, и разбодяженный часто попадается. Тут можно весь курс лечения сорвать.

— Ты не больной, ты ворюга, — строго указал клуракан. — Упер такой нужный прибор и на жалость давишь.

— Не давлю! — рявкнул мэтр. — По ощущениям — легчает, и язв уже давно нет. Отдам я ваш стакан. Когда закончу. А подыхать из-за ваших суеверий мне нет смысла. "Веч-кубок, веч-кубок, святыня!". Ценная лабораторная вещь, не спорю. Но ноги у меня тоже ценные. Хочешь, штаны спущу? Там все сплошь в пятнах, хуже черноперки.