Дарт Плэгас (-67) Джеймс Лучено

Винные реки, порочные берега

Верховный канцлер Торис Дарус во многом был виновником той атмосферы легкомыслия, которая ныне царила на Корусканте. Гордый представитель расы людей, уроженец планеты Корулаг, Дарус привнес в столицу Галактики чувство стиля, какого не наблюдалось со времен Эйксиса Валорума и уж точно не было еще десятилетие назад, когда пост занимала Вейла Персивас. Дарус не был женат и оставался неисправимым ловеласом, поклонником спорта, оперы, законных азартных игр и изысканной кухни; его первый срок на посту канцлера был ознаменован ростом злоупотреблений во власти и буйным расцветом коррупции. Следуя канцлерскому примеру, десятки тысяч сенаторов, их помощников и лоббистов от различных корпораций и картелей превратили Корускант в обитель праздности, с которой не могла сравниться ни одна планета Ядра и Внутреннего кольца. Со всех уголков Галактики сюда стекались те, кто был готов исполнять прихоти новой политической элиты: повара, художники, специалисты по развлечениям. Благодаря Торговой Федерации и множеству ее дочерних компаний и партнеров, на Корускант с тысяч и тысяч планет текли рекой товары, порождая новую моду в одежде, пристрастия к новым кушаньям и новые, доселе невиданные формы чудачеств. Привилегированные жители Корусканта, привыкшие к жизни, полной всевозможных услад, с готовностью закрывали глаза на межпланетную грызню, пиратство, организованную преступность — отголоски бури, что зарождалась на окраинах цивилизации и неумолимо надвигалась на Ядро. За три года на планету прибыло больше иммигрантов, чем за предшествующую сотню — в основном из Внешнего кольца, обитатели которого не имели ни малейшего представления о тяготах ожидающей их здесь жизни. Что касается Палпатина, то Корускант превзошел все его ожидания. За пять лет поездок по региону Экспансии и Колониям он получил достаточное представление о жизни в высшем свете и здесь, в галактической столице, обрел возможность не столько воплотить темные мечты, сколько испытать на деле свои уникальные таланты. Этот пронзающий облака город был Галактикой в миниатюре: кишащие жизнью нижние уровни, откуда все рвутся наверх, прогрызая себе путь зубами и когтями, а над ними — сливки общества, свысока взирающие на страдания тех, кто копошится внизу. Корускант был не только магнитом для неумелых и бесталанных, но и раем для тех, кто обладал деньгами и связями. И если привлечь к делу богатеев и чинуш, с которыми Палпатин свел знакомство, пока был послом, а также друзей и ставленников Хего Дамаска, то путь на трибуну канцлера окажется весьма и весьма недолгим. Он почувствовал это, едва подошвы его сапог коснулись искусственной поверхности планеты. Палпатин немедленно уяснил для себя одну важную истину: единственное, что может спасти Республику от краха, — это переезд Сената на планету, где соблазны не подстерегают на каждом шагу, возможности — в каждом уютном кафетерии, а пороки — в каждом притоне. В то же время разгульный образ жизни, который вели верховный канцлер Дарус и сенаторы, был очевиден лишь для тех, кто знал, в какую сторону смотреть, и имел доступ к закрытым клубам и кулуарам, где процветало взяточничество. Даже без подсказок Силы Палпатин знал, что добьется здесь успеха. Всего-то и нужно было, что завоевать доверие коллег. Пока все кругом стремятся подсидеть друг друга, от него требовалось лишь убедиться, что он хорошо одет и обедает в правильных местах и в подходящей компании, да время от времени обновлять свой сезонный абонемент в Галактическую оперу. При этом он понимал, что в этом мире сохранить анонимность — в сущности, пустяк: спустись на пару уровней ниже, переоденься, смешайся с толпой, проворачивай делишки с торгашами, спекулянтами, аферистами, махинаторами, каких пруд пруди в подобных местах… Его первые апартаменты не были слишком роскошными, но располагались в правительственном районе, а места вполне хватало для его растущей коллекции предметов искусства, которая включала теперь дорогостоящую нейраново-бронзовую скульптуру древнего мудреца Систроса — вполне подходящее украшение для дома влиятельного главы рода Палпатинов и вместилище для светового меча ручной работы, который был аккуратно спрятан в цилиндрической полости, незаметной для любых сканеров. Первое, что ему пришлось сделать в должности исполняющего обязанности сенатора от Набу, — посетить похороны, уже вторые за этот год. И в каком-то смысле это было символично, учитывая то, какие виды ситы имели на Корускант.

* * *

Приказ явиться на похороны Видара Кима поступил как с Набу, так и от Плэгаса, который намекнул, что это хорошая возможность познакомиться с сыном погибшего — Ронаром. Доселе Палпатин ни разу не встречался с джедаями с глазу на глаз, и разговор с Ронаром позволит ему проверить на деле свое умение прятать истинную сущность от тех, кто чувствителен к Силе. «Корускант — мир жестокий и безнравственный, — говорил ему Плэгас, — но Сила здесь велика, этого не отнять. И все из-за тысяч живущих на планете джедаев. Если ты научишься прятаться на виду, то сможешь скрыть свое истинное лицо даже от самых могущественных мастеров Ордена. Войди к Ронару в доверие, а затем потрать немного своего драгоценного времени на знакомство со шпилями вражеской обители и спроси себя: это ли не крепость, призванная сдержать наступление тьмы?» Что до убийства сенатора Кима, Плэгас хранил молчание, которое оглушало сильнее любого крика. Узнав, что король Тапало назначил Палпатина временно исполняющим обязанности сенатора, Плэгас поздравил ученика, но и только. Не видясь с наставником уже несколько месяцев кряду, Палпатин надеялся встретиться с ним на Корусканте, но Хего Дамаск и мууны, составлявшие совет директоров «Капиталов Дамаска», отбыли на некую деловую встречу на далекую планету Серенно. Церемония похорон проходила на территории посольства Набу, которое располагалось чуть ниже и западнее площади Монументов и здания Сената. Облачившись в пурпурную мантию и накидку с высоким воротником, Палпатин прибыл к воротам вычурной монады в сопровождении Кинмана Дорианы, Сейта Пестажа и Дженуса Гриджейтуса — последний был направлен на Корускант лично королем Тапало и, как подозревал Палпатин, обладал небольшой чувствительностью к Силе. Кинман и Сейт сошлись легко и быстро. Молодой Дориана был словно создан для таких планет как Корускант — а кто бы лучше подошел на роль проводника по приятно щекочущим нервы мрачным нижним ярусам галактической столицы, как не Пестаж, который, казалось, знал здесь каждый закоулок. Среди нескольких десятков гостей, пришедших на похоронную службу, был и Ронар Ким. Палпатин дождался, когда джедай останется в одиночестве, и лишь тогда приблизился к нему. «Скрывая свою тайну от джедаев, ты не сможешь полагаться на дар обращения с темной стороной, — наставлял его Плэгас. — Вместо этого ты должен быть собой; должен стать частью единой структуры реальности, к которой привыкли джедаи; должен быть видим в Силе, но отнюдь не как сит. Чтобы никто не смог распознать твоего истинного облика, нужно сделать так, чтобы тебя воспринимали как данность. Твоя маскировка — простота; твой камуфляж — обыденность. Укрывшись ими, ты сможешь нападать внезапно и без предупреждения — когда возникнет на то необходимость». Ронар был высоким и мускулистым молодым человеком в черных одеждах; густые черные волосы были собраны в хвост у него на затылке, а несколько длинных прядей свисали с висков почти до подбородка. В нем Палпатин видел точную копию Видара, чье тело покоилось на массивном прямоугольном возвышении из камня. Незамысловатое одеяло укрывало покойника от плеч до колен, а на груди его размещалась плоская металлическая ваза с пурпурными цветами и зажженной свечой, которая должна была символизировать Вечный Огонь башни Ливет. Сразу после кремации Дженус Гриджейтус доставит прах сенатора на Набу, где тот будет развеян над водами Солье. — Джедай Ронар Ким, — проговорил Палпатин, входя в зал, — прошу простить за вторжение, но я хотел бы лично выразить вам свои соболезнования. Вырванный из раздумий, Ронар стремительно обернулся навстречу вошедшему, словно становясь в защитную стойку, и смерил его взглядом с ног до головы: — Кто вы? — Палпатин, — ответил тот. — Меня назначили новым сенатором от Набу взамен почившего Видара Кима. Я хорошо знал вашего отца. Настороженность Ронара пошла на убыль. — Простите меня за малую осведомленность о делах Набу, сенатор… Палпатин. Дело в том, что неделю-другую назад я даже не знал, что Видар Ким — мой биологический отец, а Набу — моя родина. Палпатин сделал вид, что хорошо его понимает: — Не нужно извинений. Мне представляется, что Сила — это огромный мир, гораздо более всеобъемлющий, чем наш. Ронар кивнул: — Я едва знал этого человека. Не будь он сенатором Республики, Совет джедаев не позволил бы мне даже повидаться с ним. Палпатин на пробу прикоснулся к нему Силой — лишь на мгновение, чтобы проверить реакцию джедая. Реакции не последовало. — Извините, что спрашиваю, но почему тогда вы пришли на поминальную службу? Взгляд Ронара стал задумчивым. — Вы, без сомнения, слышали о трагедии, которая унесла жизни его жены и сыновей. — Конечно. — Видар Ким просил меня отказаться от обетов джедая и стать продолжателем его рода. Палпатин придвинулся на шаг и придал голосу сочувственные нотки: — Он говорил мне об этом, Ронар. Значит, вы пришли сюда из-за сомнений в том, какой долг для вас важнее — сыновний или долг джедая? — Нет, — ответил джедай чуть тверже, чем, вероятно, намеревался. — Я пришел отдать дань уважения сенатору. Как вам наверняка известно, он погиб от руки наемного убийцы — а мы ведь ехали в одной машине. — В голосе Ронара послышалась досада, но не гнев. — Будь я чуточку быстрее, сенатор остался бы жив, а сейчас я даже не уверен, на кого именно покушались — на Видара или на меня. — Но кто в здравом уме станет покушаться на джедая? Джедай хмыкнул, сощурив свои темные глаза: — У джедаев немало врагов, сенатор. Наша борьба за мир и справедливость по нраву далеко не всем. — Мир политики ничуть не безопаснее, Ронар. Особенно сейчас, когда столь многие пребывают в нужде. Хвала Силе, что у нас есть джедаи. — Хотел бы я знать… — протянул Ким. Палпатин с любопытством посмотрел на него. Разгадка убийства Видара Кима тревожила джедая значительно меньше, чем то, что он не смог это убийство предотвратить. — Что именно, Ронар? — Как бы сложилась моя жизнь, не стань я джедаем? Палпатин выглядел ошеломленным: — Этот выбор сделали не вы. У вас была Сила. Ваша судьба была предрешена с рождения. Ронар обдумал его слова: — А если бы Видар Ким не отдал меня в Орден? — В таком случае представить вашу судьбу невозможно, — заметил Палпатин. Расправив плечи, джедай пристально посмотрел на собеседника: — В прошлом — немало развилок, сенатор. Останься я на Набу, я мог бы пойти по стопам Видара Кима и стать политиком. Возможно, для этого еще не поздно. Палпатин адресовал ему терпеливую улыбку и встал рядом, уверенный теперь, что его истинная сущность так и осталась нераспознанной: — Должен признать, мысль о политике, который следует идеалам Ордена джедаев, не лишена своей привлекательности. Когда-то давно Республикой действительно управляли джедаи-канцлеры. Но, боюсь, те времена давно прошли, Ронар. Идея о просвещенном руководителе не пользуется ныне большой популярностью. Наилучшие политики всего лишь исключительны, тогда как джедаи — личности выдающиеся. Ронар усмехнулся: — Вы говорите в точности как мой бывший наставник. С каждой минутой я убеждаюсь в этом все больше и больше. — Эх, если бы у меня были его таланты, — обернул все в шутку Палпатин. — Но у меня к вам предложение, Ронар. Я новичок не только в Сенате, но и на всем Корусканте. И как было бы хорошо, если бы нашелся кто-то, кого бы я мог считать своим другом. Что вы думаете о союзе политика и джедая? Я помогу вам разобраться в хитросплетениях галактической политики, а вы поможете мне лучше понять джедаев и их роль миротворцев. Ронар почтительного склонил голову: — Я все больше проникаюсь уважением к Видару Киму — за то, что он свел нас вместе. Да пребудет с вами Сила, сенатор Палпатин.

* * *

На Серенно, удаленной от центра Галактики планете на Хайдианском торговом пути, прислужница графа Вемека в давно вышедшем из моды одеянии проводила четверых джедаев в конференц-зал, где только недавно был сделан дорогостоящий ремонт. За столом собрались сановники и политики с Серенно и соседнего Селанона, а также мууны из «Капиталов Дамаска». Первой им представили Джокасту Ню, мастера-джедая и члена Совета, миловидную женщину с прямыми волосами, выступающими скулами и умными голубыми глазами. Ее сопровождали уважаемые мастера Дуку и Сайфо-Диас, а также высокий и атлетически сложенный рыцарь Квай-Гон Джинн, который остался стоять, когда остальные трое заняли положенные им места за круглым столом. От каждого из мужчин исходило чувство непробиваемой уверенности, и все трое без исключения носили бороды: аккуратно подстриженная и изящно обводящая губы — у Дуку, выточенная вдоль линии подбородка — у Сайфо-Диаса, длинная и густая — у Квай-Гона. Плэгас редко упускал возможность пообщаться с джедаями. Он планировал вверить дела на Серенно в руки Ларша Хилла и остальных, но изменил свое решение, когда узнал, что на встрече будет присутствовать Дуку. Около пятидесяти стандартных лет от роду, Дуку был уроженцем Серенно и происходил из знатного рода — в точности как Палпатин. Не будь он восприимчив к Силе, Дуку получил бы титул графа — равно как и Палпатину суждено было стать дворянином на Набу. Не слишком часто, но Плэгас встречался с Дуку, и всякий раз испытывал стойкое ощущение: к этому человеку стоит присмотреться получше. Дуку считался одним из самых искусных фехтовальщиков Ордена и заслужил репутацию весьма умелого дипломата, но внимание Плэгаса привлекло вовсе не это, а горячий пыл джедая, его эмоциональность. Все те десятилетия, что Дуку провел в Ордене, он, казалось, одной ногой стоял в мире будничном. Вместо груботканого коричневого плаща, который обычно носили джедаи, — как тот же Квай-Гон, — Дуку отдавал предпочтение одеждам, более подходящим для визитов в Корускантскую оперу. Вдобавок джедай в открытую критиковал верховного канцлера Даруса и погрязший в коррупции Сенат. Не меньшее значение имело то, что Дуку был напрямую связан с Великим планом ситов, и связь эта носила отнюдь не случайный характер. Около двадцати лет назад, когда Тенебрус замыслил заменить сенатора Бликса Аннона юным выскочкой Иро Иридианом, Дуку и его тогдашний падаван Квай-Гон Джинн вмешались и смогли упрятать в тюрьму нескольких ключевых актеров той «пьесы»[34]. И еще не раз Дуку невольно срывал замыслы Тенебруса, который стремился посеять семена раздора между звездными системами региона Экспансии. После того как покушение на Видара Кима едва не сорвалось, интерес Плэгаса к Дуку пробудился вновь. Муун не сомневался, что Сидиус однажды станет тем ситом-руководителем, каким должен быть, но сейчас юный набуанец был опьянен властью и склонен совершать ошибки. Когда тьма признавала в неопытном послушнике своего истинного союзника, тот вполне мог сбиться с намеченного курса — как чуть было не произошло с самим Плэгасом, когда тот разделался с пресловутым Керредом Санте. Бейнопоклонники вроде Тенебруса вполне могли бы использовать встречу на Серенно, чтобы напугать ученика перспективой скорой замены; Плэгас, однако, не имел подобных намерений, а потому ни словом не обмолвился о джедаях, когда рассказывал Сидиусу о предстоящем собрании. Тем не менее, он всецело допускал, что такой неудовлетворенный жизнью джедай, как Дуку, вполне мог бы стать его страховкой на тот случай, если какой-нибудь непредвиденный удар судьбы отнимет у него Дарта Сидиуса. Можно было и просто направить Дуку во тьму, не вербуя его в свои ряды, и тем самым спровоцировать серьезный раскол в Ордене джедаев. Как он уже говорил Сидиусу, даже полностью обученный джедай вполне может поддаться соблазнам темной стороны по собственному почину. Около ста тридцати лет назад на бывшей ситской планете в системе Куларин падаван по имени Киб Джин был настолько одурманен могуществом, сокрытым в крепости на Алмасе, что переметнулся во тьму и вызвал военный конфликт, охвативший всю систему[35]. Возможно, попав под влияние Плэгаса, Дуку сможет проделать нечто похожее. Пожалуй, стоит за ним понаблюдать — и чем пристальнее, тем лучше. Когда все расселись, первым заговорил правозащитник с Селанона: — Селанон протестует против присутствия на собрании мастера-джедая Дуку, поскольку нам стало известно, что он является уроженцем Серенно. Кичливый граф Вемек с Серенно открыл было рот, чтобы ответить, но Дуку опередил его: — Если бы вы изучили вопрос более детально, то также узнали бы, что я отрекся от семьи и родины, когда был принят в Орден джедаев. — Его проницательный взгляд пал на посла Селанона. — Уверяю вас, я буду так же беспристрастен в переговорах, как и каждый из вас. Посол Селанона — крупный, надменный мужчина — многозначительно откашлялся: — Мастер-джедай Дуку известен на всю Галактику своей справедливостью. Мы уверены, что он будет так же честен с нами, как и со всеми, с кем имел дело ранее. — Раз дело улажено, — молвил Вемек, — объявляю об официальном начале разбирательства. Вопрос на повестке дня касался планов по размещению вблизи Селанона гиперволнового ретранслятора, который позволит расширить зону действия Голосети до Корпоративного сектора — обширного региона в рукаве Тингел, попавшего в сферу экономических интересов Банковского клана и Корпоративного союза благодаря выгодным сделкам, которые провернули «Капиталы Дамаска». В качестве компенсации за то, что размещение ретранслятора изменит привычную структуру торговых гиперпутей, Селанон потребовал, чтобы владельцы кораблей, входящих в систему со стороны верхней части Хайдиана, выплачивали значительный транзитный налог. Плэгаса не слишком волновал исход прений. Втайне он надеялся, что переговоры вообще провалятся. В этом случае, сославшись на непримиримые разногласия, «Капиталы Дамаска» выведут свои активы из региона, и проект рухнет, а жителям рукава Тингел останется лишь кричать во всеуслышание о том, как их достала глупая свара, устроенная двумя богатыми республиканскими планетами. После четырех часов бессмысленной болтовни Плэгас почувствовал, что его тоже все решительно достало. Когда граф Вемек наконец объявил перерыв и большинство участников собрания поспешили в обеденный зал, Плэгас остался наедине с Дуку, Сайфо-Диасом и Квай-Гоном и тут же надел на лицо маску простодушия. — Увы, склоки ныне — дело обычное, — заметил он, не обращаясь ни к кому конкретно. — А если спор не разрешится, больше всего пострадают окраины. Дуку задумчиво кивнул: — Республика сама должна устанавливать ретрансляторы. Сенат допустил ошибку, позволив приватизировать Голосеть. Квай-Гон Джинн настороженно посмотрел на Плэгаса: — Возмущение окраин — всецело в интересах «Капиталов Дамаска», разве не так, магистр? — Напротив, — невозмутимо ответствовал Плэгас. — Мы всей душой радеем за малоразвитые планеты. Отделаться от высокого рыцаря было не так-то легко. — И как же именно, позвольте узнать? Поддерживая Торговую Федерацию и им подобные картели? — Торговая Федерация стала вестником прогресса для многих отсталых миров, мастер Джинн. — Эксплуатируя их ресурсы и планомерно ведя к разорению. Плэгас развел руками: — Прогресс дается дорогой ценой. Многие из этих планет подвержены болезни роста, но, говоря о разорении, вы сильно сгущаете краски. — Он внимательно посмотрел на Квай-Гона. — Вне всяких сомнений, джедаям случалось пренебрегать не менее серьезными последствиями, чтобы провести в жизнь законы Республики. Темные брови Сайфо-Диаса взлетели вверх. Невысокий и мускулистый, он обладал широким носом, выступающими скулами и копной глянцевых черных волос, стянутых в хвост на затылке. Его крупные ладони были покрыты мозолями, словно от тяжелого физического труда. В его карих глазах читалось беспокойство. — То, что мы подчиняемся только Республике, — распространенное заблуждение, магистр. Наш Орден служит высшему благу. — Так говорят в самом Ордене, — отмахнулся Плэгас. — Но у вас есть преимущество — вы действуете в полном согласии с Силой, тогда как другие вынуждены блуждать в потемках, задаваясь вопросами вроде того, что есть правильно и справедливо. «Капиталы Дамаска», однако, стараются проявить дальновидность. — Как и джедаи, — вставил Квай-Гон. — Тем не менее уже не раз, когда мы пытались разрешить те или иные споры и конфликты, всплывало ваше имя. Плэгас пожал плечами: — Богатых всегда судят строже, чем бедных. Дуку поразмыслил над сказанным: — Лично я считаю, в том, что Галактику охватила грызня за барыши, повинен именно Сенат. Плэгас перевел взгляд с Дуку на Квай-Гона: — Я готов согласиться с мастером Джинном в том, что мууны монополизировали рынок финансов, если он признает, что джедаи сделали то же самое с рынком этических ценностей. Квай-Гон с достоинством поклонился Плэгасу: — Таким образом, мы оказываемся по разные стороны баррикад, магистр. — Совсем не обязательно. Мы можем преследовать одну и ту же цель. — К одной цели разными тропами? Умно сказано, но я не готов это принять. — Квай-Гон сложил руки, спрятав их в рукавах плаща. — Прошу меня извинить… Легкая улыбка тронула уста Дуку, когда высокий рыцарь неторопливой походкой вышел из зала: — Мой бывший ученик за словом в карман не лезет. — Откровенные речи — редкость в наши дни, — заметил Плэгас. — Сенат мог бы поучиться у Квай-Гона Джинна и ему подобных. Дуку помрачнел: — Сенаторы слушают только себя самих. Без перерыва и без цели. Если они и верховный канцлер Дарус продолжат потакать безобразиям, творящимся в Галактике, те будут только множиться. Сайфо-Диас почувствовал себя неуютно: — Зал Сената — арена, на которую даже мы не рискуем вступить, — сказал он, не повышая голоса. — Ну, разве что как зрители. Плэгас не смог сдержать улыбки: — И все же по временам вы заглядываете туда, чтобы пролоббировать собственные интересы. — Не дав Дуку или Сайфо-Диасу вставить слово, он продолжил: — Бывает, там творится такой балаган! Но одно ясно наверняка: хватка Ядра ослабла. Нужен новый руководитель. — Дарус, несомненно, будет переизбран на новый срок, — заметил Дуку. Плэгас притворился искренне обеспокоенным: — Неужели никто не сможет его превзойти? — Фрикс, возможно. Кальпана — когда-нибудь, но не сейчас. Он не приобрел еще достаточного влияния, чтобы преодолеть сопротивление корпораций-лоббистов. Волнение Сайфо-Диаса только усилилось. — Так или иначе, мы поклялись не принимать активного участия в политической жизни. — Вне всяких сомнений, Кальпана возьмет новый курс, — протянул Плэгас, — но, вероятно, не менее рискованный, чем нынешний. Он хорошо известен как борец с пиратством, контрабандой и даже работорговлей. К несчастью, многие из внешних систем держатся на плаву только за счет подобных занятий. — В таком случае, этим планетам придется найти иные средства к существованию, — заявил Сайфо-Диас. Плэгас повернулся к нему: — Без помощи от Республики? Помяните мое слово, джедаям в этом случае придется ой как туго. Сайфо-Диас поджал губы: — Джедаи и судебная власть всегда будут стоять на страже мира. — В вашем голосе ощущается уверенность, — покачал головой Плэгас. — Позвольте тогда спросить вот о чем. Если недовольство распространится и вспыхнут внутрисистемные конфликты, если отдельные планеты пригрозят выйти из состава Республики, как в прошлом не раз угрожала Серенно, кому вы останетесь верны? — Республика превыше всего. Плэгас осклабился: — И вновь подкупающая уверенность. Но предположим, цели Республики не будут совпадать с идеями о высшем благе. Предположим, конфликты выльются в настоящий раскол… Джедаи переглянулись. — Если нет армий, не будет и войны, — бросил Дуку. — А разве джедаи не армия? Вернее, разве не можете вы стать таковой, возникни на то необходимость? — Когда-то мы были армией, но сейчас наши враги истреблены, — расплывчато ответил Сайфо-Диас. — Каковы бы ни были масштабы конфликта, мы сделаем все, чтобы выковать мир. И не предпримем ни малейшей попытки встать у власти, чего вы, судя по всему, боитесь. Плэгас произнес следующую реплику не сразу. На поверку Сайфо-Диас оказался даже более интересным экземпляром для изучения, чем Дуку — но интересным по-своему. Только слепая преданность Ордену джедаев не давала ему высказаться об истинных масштабах своих опасений. — Вот вы говорите «выковать мир». Я вижу в этом большое поле для словесных игр, мастер Сайфо-Диас. Но чтобы поддержать дискуссию, спрошу: что, если недовольные планеты соберут армии? Разве джедаи не обязаны встать на защиту Республики? Сайфо-Диас устало выдохнул: — Откуда же возьмутся эти мифические армии? Внешним системам не хватит ресурсов, чтобы… — Поняв свою ошибку, он умолк. Плэгас выждал пару секунд, тщательно скрывая свое удовлетворение: — Я совсем не хотел сказать, что Республика намеренно лишает окраины права на самоопределение. Я занимаюсь домыслами лишь потому, что вижу растущую угрозу. Дуку смерил его взглядом: — В этом вы не одиноки, магистр. — Последний вопрос, если позволите. Если на вас нападут, вы ответите тем же? — Республика демилитаризована и поклялась таковой и оставаться, — заявил Дуку. — Мы проведем милитаризацию только в случае непосредственной угрозы. — Вы переосмысливаете свой исходный вопрос, причем не в первый раз, магистр Дамаск, — перебил коллегу Сайфо-Диас, и муун заметил новый огонь в его глазах. — Теперь вы предполагаете, что нападению подвергнется сам Орден. — Предположим, так и есть, — сказал Плэгас с самоосуждением в голосе. — Мне пришло на ум недавнее убийство сенатора Видара Кима. Если не ошибаюсь, в этом оказался замешан один из джедаев. — По данному делу проводится тщательное расследование, — ровным голосом заверил его Сайфо-Диас. — Пока что не нашлось улик, подтверждающих, что мишенью был джедай. Повисшую тишину нарушил голос Джокасты Ню, позвавшей коллег к противоположной стене конференц-зала. Боковым зрением Плэгас продолжал наблюдать за Сайфо-Диасом. Пока Ню и ее коллеги переговаривались, он припомнил свой разговор с учеником, имевший место в Тайнике. «Нам стоит сыграть на их тщеславии и слепом повиновении Республике, — говорил ему Сидиус. — Сделать их врагами мира и справедливости, а не хранителями». Плэгас взглянул на эти слова по-новому, и в голову тут же закралась невольная мысль: уж не ошибся ли он на Камино? Возможно, лучше будет, если каминоанцы создадут армию, которая выступит на стороне джедаев, а не против них… Сайфо-Диас первым возвратился к нему, словно ему не терпелось продолжить прерванную беседу. — Если вы думаете вложиться в какой-либо военный проект, магистр, должен вас заверить, Республика не станет вооружаться заново. — Он говорил с напором, но словам не хватало убедительности. — Руусанские реформы[36] никто не отменит. Плэгас развел руками: — Уверяю вас, мастер-джедай, что, задавая свои вопросы, я вовсе не помышлял о какой-либо наживе. Мы — в частности, я — не хотим, чтобы война застигла Республику врасплох. Мне остается лишь верить в джедаев и их способность собрать армию в кратчайшие сроки. Взгляд Сайфо-Диаса заметался. — Где же ее взять — из воздуха? Маловероятно, магистр. — Тогда вырастить. — Изготовить на заводах, вы хотите сказать. — Вовсе нет, вырастить в буквально смысле, — поправил его Плэгас. — Знаю одну контору, которой такая задача вполне по силам. Они выращивают работников для шахт Сабтеррела. Сайфо-Диас озадаченно наморщил лоб: — Я ничего не слышал о Сабтерреле. Плэгас собирался было помянуть Камино, когда заметил приближение Джокасты Ню, и какое-то возникшее из глубины чувство удержало его — словно сама темная сторона сдавила его голосовые связки. — Прошу прощения, мастер-джедай, — сказал он, когда снова смог говорить. — Название конторы вертелось у меня на языке, но увы, память совсем отшибло. Глава 18