Впрочем, даже эта четверка заставила её поволноваться. От сработавших на щите корродирующих зарядов её так повело влево, что не успей она отработать подруливающими, точно бы носом в волну зарылась.
Да уж, кувыркнуться сейчас было бы обидно.
Облегченно вздохнув, Такао машинально провела рукой по лицу, недоуменно уставившись на повлажневшую ладонь. (Это что, пот?! Проклятье, ещё и термобаланс аватары вразнос пошел). Но тут же спохватилась — ай, да какая теперь разница! Вперед, быстрее!
Конго, видимо что-то заподозрив, сбавила ход, одновременно чуть изменив курс, чтобы вести огонь всем бортом, и на Такао обрушился целый ливень разогнанных до гиперзвуковой скорости трехсотшестидесятимиллиметровых снарядов. Генераторы немедленно взвыли от запредельной нагрузки, сегменты щита тревожно замерцали, но сама структура пока держалась.
"Хм, это получается, я Хьюге должна останусь, — с каким-то бесшабашным весельем подумала Такао. — Если бы не профилактика на Иводзиме, один-два генератора сейчас бы точно сдохли. Хотя, уже неважно, осталось совсем чуть-чуть, ещё...".
В этот момент панически взвыл сонар, предупреждая о торпедной атаке с кормовых углов, и Такао вздрогнула всем корпусом, оглянувшись.
Как?! Откуда?!
Понимание пришло внезапно. Конго её обманула! Залп эсминцев был полным, но часть торпед, едва оказавшись в воде, перешла в режим ожидания, образовав подобие минного поля, в которое она сейчас влетела, просто не заметив его из-за собственноручно поставленной завесы.
Машинально, уже осознавая, что никак не успевает, Такао сбросила оставшиеся имитаторы, одновременно открывая лихорадочную стрельбу из бомбометов в попытках отвести, перехватить... когда три торпеды, одна за другой сработали прямо под её кормовой оконечностью, перемалывая винторулевую группу.
Боль была ослепляющей. Настолько, что Такао даже на мгновение потеряла контроль над собой, — её словно бы запихнули в чудовищную мясорубку, ножи которой сейчас сладострастно кромсали корпус. Беззвучно крича, она "по-живому" рубила идущие к двигательной группе сенсорные каналы и лихорадочно возводя отсечные перегородки на пути хлынувшей во внутренний объем воды, всем ядром ощущая, как хрустят и лопаются элементы силового набора.
Наконец, боль чуть-чуть стихла и она пришла в себя, чтобы, кое-как отдифферентовавшись, оценить степень повреждений. Получив отчет ремонтно-восстановительной системы, безнадежно застонала. На этот раз не от боли, от отчаяния. В памяти всплыли недавние слова человека: "...винторулевого комплекса, как не бывало, тебе больно и ещё больше обидно...". Всё, как человек "предсказывал". За тем исключением, что против неё сейчас не глупая жестянка человеческой постройки, а один из сильнейших линейных крейсеров Тумана. И восстановиться ей точно не дадут.
Словно в подтверждение этих мыслей, завыла уже система ПРО, предупреждая о ракетной атаке. Конго явно не собиралась давать ей даже секундной передышки.
Ещё одна волна ракет, снаряды, снова ракеты... Генераторы уже не выли, ревели от запредельной нагрузки, а система ПРО захлебывалась, не успевая перехватывать сыплющиеся словно ливень боеголовки.
В один из моментов щит замерцал и очередной залп Конго пришелся аккурат под вторую башню ГК, сорвав её с основания и буквально впечатав в левое крыло центральной надстройки.
От удара многотонной махины боевая рубка заходила ходуном и Такао, не удержавшись на ногах, покатилась по полу, едва успев сформировать "подушку". Тряхнув головой, она попыталась было подняться на ноги, но тут шальной снаряд проскочил сквозь отключившуюся секцию щита и, срикошетив от козырька надстройки, влетел в смотровое окно, за долю секунды превратив внутренности боевой рубки в залитые кровью аватары обломки.
Гибель проекции ударила даже сильнее, чем потеря двигателей — казалось, саму её суть пронзило раскаленной иглой, выжигая самое драгоценное.
На этом фоне, боли от взорвавшихся в результате перегрузки генераторов Такао даже не почувствовала. Как и окончательно отключившегося щита. А так же посыпавшегося вслед за этим града снарядов, что крушили надстройки и пробивали корпус, превращая её внутренности в мешанину обломков. Наконец, очередной залп "Конго" проломил броневой пояс цитадели, добравшись до главной энергетической установки.
"Вот и всё, — эхом пронеслось в её гаснущем сознании. — Опять проиграла. И теперь... в последний раз".
Мелькнувшая было мысль — катапультировать ядро, тут же исчезла. Куда? Под снаряды "Конго"? Да и зачем? Какой смысл пытаться бежать?
Оставшейся в чудом уцелевших накопителях энергии хватило лишь на несколько секунд. А потом пришла тьма.
* * *
Вокруг потерявшей ход "Такао" взвилось серебристое облако — активный наноматериал, составляющий едва ли не четверть корпуса любой туманницы, лишившись управляющих команд ядра, просто рассыпался пылью.
Избитый до состояния металлолома корабль тяжело качнулся на волне, словно до сих пор не веря, что всё кончено, и с каким-то протяжным выдохом перевернулся на правый борт, в считанные секунды исчезнув под водой.
Прекратив стрельбу, Конго на минуту сбавила ход, провожая взглядом быстро оседающее облако и кружащийся на месте гибели "Такао" водоворот, а затем, раздраженно отвернулась.
Не было ни торжества, ни удовлетворения от выигранного боя, скорее досада и сожаление. А ещё злость на эту сопливую дуру.
— Ну? И что дальше? — мрачно поинтересовался человек.
Ответить Конго не успела.
"Флагман... — в пришедшем от Хиэй сообщении так и сквозило чувством вины, — 401-я от нас ушла".
Эпизод 17. Мечты и реальности
Сложив руки на груди, Хиэй стояла на ходовом мостике, являя собой образец спокойствия и невозмутимости. Правда, исключительно внешне. Поскольку внутри едва не сгорала со стыда.
Она столько ждала, когда же, наконец, Конго поставит её эскадре действительно серьёзную задачу и вот... дождалась. С треском провалить операцию, едва не потерять один из кораблей... позорище.
И что самое обидное, всё это, несмотря на тщательнейшую подготовку!
Стянув с носа очки, она задумчиво повертела их в руках, словно впервые увидев. Этот человеческий аксессуар, который по идее должен был придать её аватаре приличествующую командиру эскадры строгость и серьёзность, сейчас почему-то казался глупым и бессмысленным. Может она ошиблась? Но где?
Ещё только формируя эскадру, она внимательно изучила всю выложенную в тактической сети информацию (причем не только о 401-й, но и о людях вообще), проанализировала известные тактические схемы, разработала на их основе свои, учла даже характеры своих подопечных при модернизации и перераспределении ролей.
"Миоко", как самая спокойная и уравновешенная, получила более мощные генераторы накачки ГК и улучшенный прицельный комплекс, превратившись в результате в настоящего снайпера, тихая, всегда аккуратная и внимательная "Начи" обзавелась мощнейшим поисковым комплексом, став глазами и ушами эскадры, а две извечные любительницы пострелять-побегать "Хагуро" и "Ашигара" заняли места штурмовиков первой линии. Конечно, в результате подобной специализации индивидуальная боеспособность каждого из её крейсеров несколько снизилась, но зато боевой потенциал всей эскадры, как тактической единицы, вырос, причем значительно!
Она даже позаимствовала у людей командную структуру. Система управления и принятия решений, организованная по принципу студенческого совета, должна была способствовать поддержанию дисциплины и личной ответственности. В теории. Но вот на практике...
Подавив тоскливый вздох, Хиэй бросила взгляд на "Ашигару", которая плелась с таким дифферентом на нос, что набегающие волны захлестывали полубак, разбиваясь о барбеты башен главного калибра.
— Я в порядке, — тут же пробурчала та, уловив сканирующий импульс.
Хиэй снова беззвучно вздохнула. Ну вот зачем надо было лезть в ущелье вслед за 401-й? Хорошо ещё, что заложенные там мины оказались без корродирующих боевых частей, а то бы одной лишь изуродованной носовой оконечностью эта безмозглая девчонка не отделалась.
— Зачем было нырять за подлодкой?! — не выдержав, задала она риторический в общем-то вопрос.
— Я должна была догнать её! — обиженно откликнулась Ашигара.
— Догнала?
— Это было нечестно! Заминировать ущелье... это... это... — Ашигара аж задохнулась от возмущения.
— Это было разумно, — сухо заметила Хиэй, в который раз беззвучно вздохнув. На практике с дисциплиной и ответственностью у её подчиненных явные проблемы. Которые надо как-то решать.
Если, конечно, Конго оставит её в должности командира эскадры после подобного провала.
* * *
Изучая полученный от Хиэй информационный пакет, Конго буквально ядром ощущала, как её злость перерастает в ненависть.
Хиэй сделала всё правильно — прижала эту мерзкую подлодку к гряде, заставляя либо прорываться сквозь поисковую "гребенку" крейсеров, либо подняться к самой поверхности и попытаться перескочить гряду на перископной глубине. Но 401-я не сделала ни того, ни другого, вместо этого она просто ушла. Ушла через подводное ущелье, где согласно лоции даже "малютка" не протиснулась бы, не то что крейсерская субмарина! И раз 401-я там прошла, значит... проход был расчищен заранее. Проклятый Чихайя Гонзо, он снова переиграл её! В который раз!
Конго сделала медленный вдох, одновременно снижая нагрузку на ГЭУ, чтобы успокоиться. Сейчас не время злиться, надо срочно отправить уже имеющиеся эсминцы вперед, развернув их завесой, и поторопить Резервную эскадру. Хотя, даже с Резервной кораблей для полноценной поисковой сети не хватит. Проклятье, придется вызывать подкрепление из патрульных эскадр.
— Я всё равно найду тебя, Гонзо Чихайя, — едва слышно прошептала она, быстро составляя черновой план операции. — Даже если придется перевернуть каждый камешек в океане. Найду и убью. Сотру в атомарную пыль вместе с ядром 401-й.
— Что, и вновь продолжается бой? — с каким-то непонятным выражением произнес человек.
Конго бросила на него раздраженный взгляд.
— Мой долг флагмана...
— Флагмана, значит... — перебил он и, внезапно вскочив на ноги, рывком развернул её вместе с креслом к себе, зло оскалился: — Ну так может ты тогда и вести себя начнешь как флагман, а не как брошенная любовница?
Никак не ожидавшая подобного Конго сначала даже не поняла, о чем он, зато, когда осознала...
— Ты...!!!
— Я, я, — голос человека звучал уже откровенно издевательски. — Я который день только и слышу причитания: "Гонзо то", "Гонзо сё", "Ах, Гонзо, он такой Чихайя"...
Яростно шипя, Конго резко выбросила руку, толчком ладони отправив его в короткий полет к стене.
Встав, медленно подошла к судорожно хватающему раскрытым ртом воздух человеку, наклонилась, заглянув ему в глаза.
— Никогда, слышишь, никогда не смей сомневаться в моих действиях.
Тот потряс головой и, едва восстановив дыхание, презрительно сощурился.
— Верной дорогой идешь. Предлагаю углубить и расширить. То есть, каждого, кто хоть слово поперек скажет, расстреливать на месте.
— Я не собиралась тебя убивать, — холодно бросила Конго, выпрямляясь.
— А что так? Ведь один хрен я теперь тебе не нужен.
— Почему?
— Потому что и так знаю, чем закончится.
— И чем же?
Человек скривил губы в мерзкой ухмылке.
— Ну, давай, расскажу.
И принялся рассказывать. Очень подробно, в красках. Про то, как она обезумела, гоняясь за 401-й, как наплевала на все директивы Адмиралтейского кода, как бросила свой флот, как собственными руками добила "Майю", интегрировав её в свой корпус... На этом месте Конго ощутила, подкатывающий к горлу тошнотворный комок. Бред! Бред! Бред! Человек просто сошел с ума и бредит! Этого не могло быть!
— Замолчи!!! — яростно зашипела она, едва сдерживаясь, чтобы не ударить его. — Это лишь ваши глупые людские выдумки!
— Правда? То есть, это не ты прямо сейчас собираешься бросить всё и гнаться за 401-й?
— Я... — Конго на мгновение запнулась. — Гонзо представляет опасность, а я должна заботиться о своем флоте.
— Заботится она, — зло скривился человек. — Вон, 401-я "Нагару" потопила, и? Ты хоть кого-нибудь отправила её ядро подобрать? А тот эсминец, что первым к Иводзиме подошел и под залп "Хьюги" угодил, ты поинтересовалась, что с ним? А когда саму "Хьюгу" утопили? Линкор пропал, а ты даже проверить не удосужилась! Типа, потоп, да и хрен с ним, — "У короля много".
Бормоча себе под нос что-то неразборчивое, он поднялся на ноги и, проковыляв мимо неё, упал в кресло.
— Да я бы тоже с такого флота, где командиру на подчиненных плевать с марса, сбежал нахрен.
Отвернувшись к окну Конго, обхватила себя за плечи и, не отрывая взгляда от океана, сухо бросила:
— Ты не понимаешь. Мы выполняем лишь то, что должны. Мы — оружие.
— Оружие, значит, — понимающе покивал человек, — инструмент...
И жестко, чеканя каждое слово, заключил:
— Неодушевленный предмет. Вещь.
Конго вздрогнула от словно бы прокатившегося эхом по рубке: "предмет... вещь".
Резко обернувшись, она встретилась глазами с человеком, который подался вперед, буквально впиваясь в неё взглядом.
— А теперь ответь мне на один вопрос, Конго: ты согласна быть чьей-то вещью?
* * *
Так и не дождавшись ответа от растерянной туманницы, я устало откинулся в кресле. Мда, эк меня нахлобучило. Ведь действительно убить могла. Хотя, почему "могла", она и сейчас может. Вот только, несмотря на понимание, что по краю хожу, страха... нет. Скорее досада и усталость. Ну в самом деле, сколько можно лобешником в её броню долбиться? У этой блондинки флот разваливается, народ разбегается, ребенок один на острове сидит, а она, как заводная, — "Гонзо, Гонзо". А если вспомнить, чем в каноне закончилась её беготня за 401-й, то хуже уже не будет. Даже если она прямо сейчас мне голову за такие вопросы оторвет.
Но Конго лишь отвернулась обратно к окну и, минуту помолчав, без выражения произнесла:
— Люди тоже выполняют приказы. Ваши солдаты тоже служат.
— Служат, — устало согласился я. — Своей стране, своему народу. А кому служишь ты? Этому вашему Уставу, в смысле, адмиралтейскому коду? Тогда почему ведешь себя как девачка йуная?
— Кто?
— Йуная девачка. Есть такая категория представительниц прекрасного пола, которые считают, что армия — это такая школа или университет, только порядки дурацкие. Что дисциплина армейская — это когда тупой генерал орет на ещё более тупых офицеров, а те, в свою очередь, орут на несчастных солдат, заставляя траву красить и плац черенками от лопат подметать. И, поскольку девачки йуные, о том, что в армии дисциплина работает в обе стороны, они не знают. Не доходит до них, что командир не только на всех орет, но и за всех отвечает. Причем не как декан или директор, которому глубоко плевать, чем там студенты за пределами универа занимаются, а круглосуточно, семь дней в неделю, триста шестьдесят пять в году. Погонами отвечает, если время мирное. Или башкой, если военное. А у вас не отвечает. Никто, и ни за что.
