| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Когда я закончил тянуть последние "...цветыыыыы!", Клаймич, Николай, Валентина и второй солист "Аэлиты" Сергей, дружно мне зааплодировали под одобряющие улыбки музыкантов ВИА!
— Все, Сережа, — с абсолютно серьезным видом заявил Алик, — ты уволен — у нас новый солист!
Все засмеялись.
— Вот теперь — очень неплохо! — потирая руки и переглядываясь с Завадским, заявил Клаймич, — А давайте, Витя, попробуем спеть "Семейный альбом"...
Все замыслы нашего "музыкального комбинатора" мне были уже ясны, как божий день — но что же мне мешает потренироваться?! Даже самому интересно. Такого исполнительского уровня я в себе раньше не замечал!
После "Семейного альбома" — который я прилично спел тоже только со второго раза, Завадский сел "на клавиши", и я с первой же попытки "на отлично" исполнил Губинскую "Лизу". В моем варианте, конечно, "Веру"!
Клаймич совершенно расслабленно сидел в кресле и улыбался, довольный Завадский присоединился к нему, спустившись в зал, а меня тормошила улыбающаяся Валентина и одобрительно похлопывал по спине Алик.
В первый раз, когда Алик хлопнул меня по спине — я думал, что сейчас заору от боли... Но ничего страшного не произошло! Было слегка больновато, и только.
В этот момент дверь открылась, и в зал стремительно вошел Михаил Афанасьевич — главный врач нашего санатория.
Мы все дружно его приветствовали, а Киселев после фразы "А-ааа... Хорошо, что вы все тут!" стал с загадочным видом на нас посматривать.
— Сижу я тут у себя в кабинете... — интригующе начал он, добившись всеобщего напряженного внимания, — радио, как обычно, звучит... — многозначительный взгляд в мою сторону, — И тут слышу знакомую мелодию...
Михаил Афанасьевич сделал драматическую паузу:
— А там Людмила Сенчина наш "Теплоход" исполняет! По многочисленным просьбам радиослушателей! — победно завершил он свою, безусловно, крайне приятную новость.
Присутствующие восторженно взвыли!..
...Ночью я почти не спал. Живот и спина болели... дьявольски.
* * *
Утром, измученный и злой, я первым делом поперся к зеркалу. Заперся в ванной, и стал пристально себя изучать.
Синяк расплылся на полживота, и... стал темно-желтого цвета.
"Прям, как будто пара недель ему... Так не бывает, однозначно. Значит, не ошибся и не привиделось...".
Немного успокоившийся, я полчаса пытался то ли проснуться, то ли доспать под душем, пока мама не выгнала меня из ванной стуком в дверь.
Сымитировал зарядку на балконе: боль к утру почти прошла, но сил бежать на стадион после бессонной ночи не было совсем.
Поскольку с таким синячищем появляться на пляже мне было категорически противопоказано, то я опять отговорился визитом к "мамонтам". Мама к ребятам относилась более чем лояльно, и не возражала — видимо, считая, что "правильное мужское общество" подростку будет только на пользу.
Сегодня снова полдня провел в тенистых закоулках парка. В город не тянуло, и ничье общество мне не требовалось.
Вначале размышлял о судьбах мира и способах его покорения, а затем перешел к более реалистичным планам краткосрочной перспективы. Кончилось это дело тем, что в процессе планирования будущих триумфов я попросту уснул. А проснуться соизволил уже перед самым обедом, посвежевший и почти здоровый.
...На предстоящие Верины "смотрины" я преднамеренно опоздал. Девочка сложная... Пусть пообвыкнется и успокоится. А еще лучше, чтобы вообще без меня начали.
Но Григорий Давыдович рассудил по-иному. Когда я тихонько просочился в актовый зал, аэлитовцы, Клаймич, Завадский и Вера с мамой сидели тесной групкой, и что-то оживленно обсуждали.
— Аааа... Витя, добрый день... Проходите-проходите... — Клаймич заметил меня первый, и приглашающе замахал рукой.
После приличествующих моменту всеобщих приветствий, я присоединился к "заседающим".
— Представляете, Витя, как бывает... — удрученно покачивая головой, принялся пересказывать новости Григорий Давыдович, — Альдона на утренней пробежке упала... и так неудачно, что теперь у нее сотрясение мозга и постельный режим!
— Ого!.. — "ошарашенно" отреагировал я, — И как она сейчас? — адресовал я "сочувствие" Татьяне Геннадьевне и Вере.
— Сложно... Когда падала — ударилась подбородком о бордюр, — сокрушенно принялась рассказывать Верина мама, — и так сильно, что получила сразу все тридцать три удовольствия: и сотрясение мозга, и рвоту, и головокружение. Пришлось даже "Скорую" вызывать — ну а те прописали лекарства и строгий постельный режим, на неделю...
— Уж лучше подбородком, чем виском... — округляя глаза от ужаса возможных последствий, прокомментировала услышанные страсти Валентина.
Все дружно поплевались через плечо.
"Ну, жива — и славно... А помучаться — пусть помучается... А то мне тоже совсем не сладко... Дура психованая... Все-таки, странно — откуда она так хорошо владеет каратэ?.. Оно же в Союзе вроде даже запрещено было... ".
— Витя, а давайте бедную девочку навестим? — бодро предложил Клаймич.
Я чуть собственным языком не подавился от неожиданности!
"Привет, Альдона! Пришел посмотреть на дело рук своих... Ха-ха-ха!". Или еще лучше: "Как здоровье?! Пришел добить тебя, сучка!"...
— Конечно, Григорий Давыдович! Мысль отличная — только, может, чуть позже, когда она гостей сможет принимать?
— Да... — первый раз с момента моего прихода, открыла рот Вера. Она сидела за мамой, и старалась не встречаться со мной взглядом, — Не стоит — ей сейчас не до гостей.
— Обязательно приходите, — поддержала дочь Татьяна Геннадьевна, — только через три-четыре дня. У Альдоны пока тошнота и головокружение, так что ей и правда сейчас не до гостей...
Я незаметно выдохнул.
Мы еще минут пять помусолили тему Альдониного неудачного падения, а затем каждый счел своим долгом вспомнить похожие "ужасы" из своей жизни — начиная от банальной сломанной ноги, и заканчивая... невышедшим шасси самолета, которым однажды летела Валентина...
Наконец все эти "охи" и "ахи" закончились, и мы приступили собственно к тому, зачем и собрались.
Аэлитовцы приготовились играть, но Татьяна Геннадьевна сначала решила продемонстрировать нам с Клаймичем искусство акапелла.
То есть без музыкального сопровождения. Петь они с дочерью почему-то решили вместе. А для исполнения выбрали "Ромашки спрятались, поникли лютики".
"Надеюсь, Вере не во всех ситуациях будет нужно присутствие мамы — а то у меня проблемы...".
Ну что сказать про само исполнение...
Ох-ре-не-ть.
Да, таким словом передавать эмоции от искусства — удел быдла. Но я реально охренел.
Это было ВЕЛИКОЛЕПНО!
Я, конечно, после всех сделанных заявлений ожидал, что у Веры будет хороший голос, но... реальность превзошла мои ожидания. У нее был прекрасный голос и великолепные вокальные данные. У мамы, кстати, тоже...
Голоса переплетались и распадались на разное звучание, улетали под потолок зала и лились прямо в уши, брали за самое сердце и вызывали мурашки, пробирая до слез... Слова песни были неважны — сила воздействия была в голосах. И силе этой противостоять было практически невозможно.
Когда они закончили петь, все присутствующие разве только ладоши себе не отбили. А Клаймич вообще ринулся на сцену лично выразить Татьяне с дочерью свое восхищение.
Про меня он вспомнил только минуты через три, да и то, первым вспомнил не он, а Татьяна Геннадьевна.
Собственно, я остался единственным, кто никак не выразил своих эмоций, и остался сидеть на месте с достаточно нейтральным выражением лица.
— Витя, тебе не понравилось? — вдруг поинтересовалась Верина мама среди гула восторгов.
Тут про меня вспомнили и все остальные. Наступила неожиданная тишина.
— Ну что вы, Татьяна Геннадьевна. — совершенно спокойно ответил я, — Как такое исполнение может не понравиться... Было великолепно... Просто, как я понимаю, это было высокое искусство — а я хотел бы услышать обычное выступление. Верино. Сольно. И в сопровождении ансамбля... Что-то современное и известное...
Пообсуждав и посовещавшись, Клаймич, Завадский, Алик и сама Татьяна Геннадьевна решили, что мои пожелания справедливы, и выбрали для исполнения песню Мартынова "Лебединая верность". В репертуаре "Аэлиты" она была, и Вера, в свою очередь, слова знала.
Пока народ совещался, я подошел к одиноко стоящей девушке. Увидев мое приближение, она дернулась, но осталась стоять на месте.
— ЗдОрово... Я даже не ожидал, если честно. Ты молодец...
— Спасибо...
"Как же с тобой нелегко... Двадцать два года... Мдя...".
...Первый куплет Вера начала неуверенно, к тому же опоздала со вступлением — но тут мама снова все взяла в свои руки. Она подошла к сцене, встала прямо перед Верой, и дальше "пела" вместе с ней... Только беззвучно.
Это дало чудодейственный эффект! Вера сразу "обрела опору", голос окреп, а со второго куплета она стал выдавать такие ноты и с такой силой, что к концу песни я уже был абсолютно спокоен.
(примерно: https://musik.kz/track/-23837353_119150657 )
— Витя, у нее просто нет опыта публичных выступлений... Вы же тоже не с первого раза исполнили... Помните?.. А она не вы — переживает и страшно волнуется... Все будет замечательно! Поверьте моему опыту... — скороговоркой загундосил мне в ухо Клаймич.
Я кивнул:
— Слышу. Верю. Согласен.
Клаймич вскинул на меня взгляд... и довольный, засмеялся.
Так у нашей группы появилась первая солистка.
А заодно я сообразил, что группе еще нужно и название придумать! Сначала хотел выбрать что-то из существовавшего в мое время. Перебирал в памяти: "Мираж", "На-Ну", "Форум", "Ва-банк" и даже "Виа Гру" — но все было не то...
Поскольку моей группе суждено будет стать "мега-звездами" мировой эстрады, то название должно было быть или легко запоминаемо/произносимо, или нести идеологический/национальный смысл. Как например "АББА", "Союз-Апполон", "Балалайка", или "Красные Звезды". А кстати — чем не вариант?! "Red Stars"! Неплохо — но с таким англоязычным названием в СССР выступать не будешь, а ВИА "Красные звезды" звучит как-то... по-солдафонски, что ли.
Можно назвать группу, как российскую платежную карту — "Мир" — тем более, что и конкурс якобы проводили по названию. Я еще когда услышал о победившем названии, подумал, что вот иностранцы, например, это слово не поймут. Лучше было бы назвать "Спутник", сообразно обстоятельствам: "платежная карта — твой спутник" — и на Западе это слово знают.
Ну и?!.. "Спутник"? "Sputnik"! Кажется, англо-саксы еще не переучили мир на свой "satellite".
* * *
На следующий день, после завтрака, когда мы с мамой выходили из столовой, я увидел на скамеечке мощную фигуру Лехи.
"Упс... У нас проблемы?".
— Лешенька, здравствуйте! Рада вас видеть! А что так рано? А где Дима? Опять сына у меня заберете?! Я его уже третий день не вижу!.. — вывалила мама поток эмоций на "старшего брата"!
Пока Леха стоял и хлопал глазами, осмысливая кучу вводных, я счел за благо вмешаться, и заодно воспользоваться моментом.
— Привет, Леша! Спасибо, что заехал! А Димон с Арсеном на воротах тормознулись? Надеюсь, сегодня мы с тобой их обыграем! Мам, ну... чего ты? Сама же отпустила!
— Да я шучу! — засмеялась мама, — Езжайте, развлекайтесь... Поздно только не возвращайтесь. К обеду приедешь?
— Мы с Григорием Давыдовичем договорились сегодня встретиться — скорее всего, у него пообедаем... Да, Леша?
"Братец" первый раз получил реальную возможность открыть рот, но предпочел ограничиться энергичным кивком и невнятным "угу"...
— Комбинатор... — ворчал Леха, пока мы неспешно шли к воротам санатория, — И как часто мы уже "встречались"?!
— Сегодня третий день. — ухмыляясь, ответил я.
— Опа! И чего делал? Девочку завел, или старая тропинка протопталась?!
— Какая "старая"? — искренне удивился я.
— Ну... — замялся Леха, — я так... к слову...
"Да ладно?! Догадался значит, тогда...".
— Неее... Ты уж, раз начал... Какая такая старая тропинка?
— Отвали... Сам знаешь... — недовольно буркнул Леха.
— Ладно... Потом вернемся к теме! — угрожающе пообещал я, — Давай рассказывай, что стряслось.
— Ну, стряслось — не стряслось... С Димоном... Поговорили... мы...
— А-аа... А я-то думал... Мы его потеряли?
— Угу... Он не верит. Или не хочет... Скорее, так...
— Ну а в чем ты проблему увидел? Не хочет — не надо. Взрослый человек — сам решает, что для него хорошо. Лучше скажи — ты со мной?
Леха искоса посмотрел на меня:
— Я же уже говорил — я решений не меняю...
— Вот и славно...
На душе отлегло. Терять Леху мне не хотелось категорически. Что касается Димона... то наверное, так лучше... Время покажет.
— Он сказал, что все деньги вернет... После первого рейса... Сейчас пошел билет во Владик доставать. На него "родаки" денег прислали...
— На деньги мне пофиг... Сам знаешь...
Леха кивнул:
— Все равно... Вернет.
— Вернет так вернет. Потратим на что-нибудь... — я засмеялся.
Пока разговаривали, дошли до проходной "Салюта".
— Леша, бери такси, и поехали к Клаймичу. Тот на самом деле хотел пообщаться! Или у тебя другие планы были?
— Планов и денег на такси у меня нет... Как-то так... — сморщился Леха.
— На... — я повытаскивал из разных карманов три сотенные бумажки.
Леха набычился.
— Леш, не дави на мою детскую психику. Денег У НАС дохрена, дело делаем одно... Что, теперь пешком пойдем, что ли?!
Леха мрачно молчал.
— Вообще-то договаривались, что у нас все общее. К тому же ты тут "вещал", что своих решений не меняешь! — давил я.
Леха покачал головой:
— Угу, с меня шиш — с тебя масло...
Я пошел с "козыря":
— У тебя было бы — ты бы не поделился?
Леха усмехнулся:
— Так ведь нет...
Я ему вернул усмешку:
— Так ведь будет... Все еще будет... И на "мерседесах" ездить бум! Хотя лично я предпочел бы " кадиллак"...
Леша только мечтательно вздохнул:
— Ладно, поехали... Эй...
... — Поэтому со временем, Григорий Давыдович, у нас очень жестко. В самом начале сентября мы уже должны представить и "комсомольскую", и "милицейскую". А там уже и до "Песни года" недалеко...
Клаймич, удобно устроившийся в кресле напротив меня, задумчиво потер переносицу:
— А на "Песне года", я так понимаю, вы, Виктор, хотите и сами что-то спеть?
Леха удивленно хмыкнул, и с интересом уставился на меня.
— А не для этого ли, Григорий Давыдович, Вы заставили меня изображать звезду эстрады на сцене?!
Интерес Лехи заметно вырос, и разродился звуками:
— Ну... и как оно?!
— Вы знаете, Алексей... Неплохо... совсем неплохо. Даже хорошо. Особенно меня удивило сценическое поведение. Виктор себя на сцене чувствует совершенно свободно, я бы даже сказал, органично. Но...
Клаймич нагнулся к столику и взял из вазочки горсть соленых орешков(!). Я так даже слегка прибалдел, услышав как он добавил их к заказу, когда звонил в ресторан.
Теперь, заканчивая обед, они с Лехой лопали банальный подсоленный арахис — а я им с умилением любовался. "Символ будущего" нельзя есть — главное, что он есть! Хех!
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
