Воин короля

Это были две колоссальные статуи, усыпанные светящимися грибами. Они стояли по обе стены пещеры, ширина которой оказалась не такой уж большой — ярдов семьдесят. Слева горделиво возвышался длинноволосый мовр, держащий в руке булаву, в противоположной стороне его брат-близнец, вооруженный обоюдоострым топором, слегка наклонил голову, прикрытую шлемом. Зак с открытым ртом от восхищения глазел на чудо, вышедшее из-под трудолюбивых рук остроухого народа мовров. Как ему повезло, что непонятные грибы выросли именно на изваяниях, выставив их напоказ во всей красе. Сколько же понадобилось усилий и терпения мовровых мастеров, чтобы сотворить невообразимое великолепие. Каменные братья выглядели почти живыми, готовыми сию же минуту встать на защиту родного дома. Кем были эти двое мовров-воителей, что великого они совершили для того, чтобы их увековечили в грубом камне, который старательно обрабатывался годами? Наверняка, именно они основали государство мовров в Тригорье.

Насладившись еще некоторое время искусством давно умерших мовров, Зак вновь зашагал вперед. Но, проходя под статуями, не смог не поднять головы еще раз, на что она отозвалась болью. Стиснув зубы, Зак не стал ждать ее исчезновения, а упрямо, словно ему ничего не досаждало, направился туда, где темнота забирала власть у грибного света.

Он не знал, сколько еще предстоит потратить часов на то, чтобы выйти из подземелий на поверхность и сколько дней, чтобы найти город Меринхилл. Зак надеялся, что город расположен неподалеку от Тригорья. Без карт, которые остались в сумке Эдмара, он будет будто слепец блуждать по незнакомым землям.

Помещение со статуями закончилось стеной с одними проходом. Очередной коридор ничем не отличался от первого: голые стены и тьма. Вот только впервые за время нахождения в Тригорье появились звуки. Сначала тихие как шепот, потом громкие. Замедлив ход, Зак прислушался, выставив перед собой гриб. Раздался шелест нескольких лап. Живые существа здесь все-таки сохранились, но это уже было полной несправедливостью. Восьмилапые обитали в Северных горах, но откуда они взялись здесь? Не могли же они попасть сюда через Магические врата, запертые за железными дверьми.

Зак стал медленно отступать назад, стараясь тихо вернуться в зал со статуями мовров, чтобы найти иной путь, но было поздно. Футах в двадцати впереди гриб озарил паука, который закрыл своим мохнатым телом проход. Свечение белого гриба отражалось гроздьями черных глаз, устроившихся на морде чудовища. Две передние лапы паука грозно поднялись вверх, двойные челюсти, с которых капала что-то вроде слюны, угрожающе защелкали. Тварь зашипела, подергивая лапами. Зак не знал, как поступить. Восьмилапый подсказал решение. Он вдруг прыгнул на правую стену и стремительно кинулся по ней к Заку. Зак, зажав гриб в левой руке, быстро вытащил из ножен шпагу и прижался к противоположной стене. Гигантский паук проскочил мимо. Юноша почти почувствовал прикосновение его лапы.

Зак услышал, как паук спрыгнул на пол, повернулся к нему и успел увидеть стремительно приближающегося восьмилапого. Монстр замер, совсем немного не добравшись до Зака, и прыгнул, растопырив свои лапы, намериваясь захватить юношу в смертельные объятья. Гриб хорошо осветил мощное брюхо восьмилапого, туда Зак и ударил. Его клинок с легкостью вонзился в тело паука, однако монстру удалось сбить Зака с ног. Противный писк наполнил коридор.

Зак выбрался из-под паука. Тот беспомощно пищал, уже не щелкая челюстями, а вскоре издох. Зак вытер об штанину шпагу и спрятал ее в ножны. Жаль, его не видели сейчас друзья из Ривервилля или кузнец Гавин. Он вышел из борьбы со страшной тварью победителем, будто был не простым фермером, а героем сказок.

Перешагнув через труп восьмилапого, Зак двинулся по туннелю. Как назло, с потолка тут свешивалась паутина. Зак не стал вынимать шпаги, а достал из сапога драгоценный кинжал из редкого металла адамантия. Кинжал без труда пробил панцирь Стража Магических врат в Царстве северных мовров, без труда прорежет паутину.

Когда коридор с паутиной кончился, а его сменил небольшой зал почти весь видимый в свете белого гриба, Зак присел отдохнуть. Усталость, так вовремя покинувшая его тело на той нескончаемой лестнице, заявила о себе. Сидя на каменном полу, слушая тишину, Зак пытался уловить шелестящие звуки, издаваемые лапами гигантских пауков. Есть хотелось безумно, во рту было сухо, и нехотя вспомнилась Солнечная пещера в Северных горах, где воды было предостаточно, и не простой воды, а той, которая смогла бы утихомирить головную боль, не оставлявшую Зака.

Но отдых всегда нехорош тем, что обязательно заканчивается. Всю последующую дорогу Зак запомнил плохо. Коридоры, разветвления, большие и не очень залы потеряли свои очертания. Зак не обращал внимания, что иногда пересекает по коротким мостикам пропасти, на дне которых пробегали шумные подземные реки. Он не ощущал, что изредка натыкался на завалы, через которые перебирался в забытьи. Зак не мог уже различить, где что, пока не добрался до лестницы. Ее ступени уходили вниз, и Зак едва не пошел по ней. В последний миг он заметил ответвление в стене, которое вело наверх. Какое-то чувство подсказало Заку, что вниз ему дороги нет, что незачем углубляться в полные опасностей подземелья.

Спустя продолжительное время, Зак очутился в пещере, которая вся была увешена паутиной. На полу лежали какие-то круглые зеленые предметы, покрытые прозрачным слоем паучьих нитей. Яйца. Яйца восьмилапых! А где расположена кладка, там должна быть и охрана.

Стража явилась незамедлительно. Из темноты на свет вышел восьмилапый, щелкая челюстями. Теперь Зак не почувствовал ни толики испуга. Убив одного из гигантских пауков, он будто бы перестал видеть в них нечто пугающее, хотя отвращение к огромным тварям на порядок возросло. Восьмилапые обратились в обычного противника, не страшнее разбойника или гриза.

Юноша приготовился к нападению паука, но боковым зрением обнаружил, что с потолка на толстой нити спускается еще один. План созрел в раскалывающейся от боли голове Зака за долю секунды. Он метнул адамантиевый кинжал в спускающегося паука и одновременно выхватил шпагу. Кинжал попал в цель — восьмилапый упал на пол как мешок с навозом и не пошевелился. Его сородич грозно зашипел и сделал ту же ошибку, что и первый паук, встреченный Заком в Тригорье. Шпага вспорола брюхо паука, оросив юношу бурой кровью.

Зака замутило от ужасного запаха. Он подождал несколько минут в ожидании новых чудовищ, но тишину больше ничто не нарушило: ни шелест лап, ни постукивание челюстей. В гневе Зак растоптал всю кладку паучьих яиц, испачкав сапоги в том, что вскоре стало бы восьмилапыми, вытащил из трупа паука кинжал, и в очередной раз погрузился в лабиринт переходов, созданных моврами.

С незаметным течением времени Зак начал бояться, что навсегда завязнет в скалах Тригорья, что оставшуюся жизнь ему придется охотиться на восьмилапых и питаться их телами, пить кровь, чтобы утолять нарастающую жажду. Но страх исчезал при воспоминаниях о принцессе Теане. Он доберется до нее и вернет отцу. Вернет и скажет, что не хочет быть рифельваром. Скажет, что любит Теану. Пусть засмеется весь двор короля Келезара Эдрика, пусть смеется лорд Меридок Стоунэнт, но Зак скажет это. Пусть его казнят за такие крамольные речи или отрежут язык, как поступали в давние времена с теми, кто оскорблял королевскую семью, он обязательно скажет Теане, обязательно.

Зак очнулся от раздумий, когда непослушные ноги понесли его по какой-то лестнице, чьи потрескавшиеся ступени вели вверх. В ушах возник звук, напоминающий шум реки, когда над ней гуляют ветры. От боли в голове и от усталости Зак выронил спасительный гриб. Он покатился вниз, перескакивая со ступеньки на ступеньку, и скрылся из вида. Заку захотелось разрыдаться, пока он не сообразил, что свет никуда не делся. Наоборот, свет стал намного ярче, чем был.

Юноша посмотрел прямо перед собой и увидел небо. Справа о скалы Тригорья билось в неистовой силе море, чьи волны, покрытые белоснежной пеной, ласкали взор. Море! Срединное море, на берегу которого века простоял город Меринхилл!

Зак в своем бреду даже не осознал, что вышел на поверхность, что он дышит наполненным свежестью соленым морским воздухом, а не пыльным воздухом подземелий. Вдали виднелись зеленеющие холмы, и что-то у самого берега — Меринхилл, город, в который они направились втроем: сир Эдмар Стил, рифельвар Келезара, лорд из Нордшира Уолдер Бладблейд и он, Зак из Ривервилля, что в Вестшире, в одночасье ставший рыцарем. Но Эдмар погиб, Уолдер остался в Северных горах, лишь один юноша достиг этой точки.

Зак вздохнул с облегчением и вдруг с удивлением увидел, как земля приближается к его лицу.

* * *

* * *

* * *

**

Зак видел пауков. Тысячу и десятки тысяч мохноногих существ. Он ожидал их с обнаженной шпагой в руке, готовый, не раздумывая, защищаться. Но пауки были гораздо больше, чем ему пришлось повстречать. Их лапы в высоту превосходили рост Уолдера, а глаза, неотрывно глядящие на него, превышали размером переспевшие дыни. Восьмилапые не двигались с места. Они щелкали мощными челюстями, словно переговаривались. Зак, к своему удивлению, понимал многие из их слов. Один паук говорил: 'Мне кажется, что все опасное позади. Жизни этого смельчака ничто более не угрожает. Скорее всего, он сегодня проснется. Ты уж накорми его, Нея. Ему сил набираться долгое время'. Второй восьмилапый отвечал мягким женским голосом: 'Хорошо, Кальдер. Я его покормлю и дам твой отвар'. Заку непременно захотелось рассмеяться — ну что за чушь, восьмилапые не умеют говорить.

Глаза Зака открылись. Он заморгал, понимая, что пауки ему приснились. Зак ощутил, что лежит на кровати, такой мягкой, что даже не верилось. Перед глазами оказался тщательно вычищенный потолок. Все, что произошло с Заком за эти дни, стало представляться каким-то кошмаром. Может, он у себя в доме в Ривервилле, и не на какой турнир он не ходил. Не было ни принцессы, ни мертвеца, похитившего ее, ни смерти Эдмара. Его собственные предположения рассмешили его. Нет, все это однозначно было. А вот где он действительно сейчас находится, Зака заинтересовало. Сбоку раздались шаги. Зак повернул голову и увидел женщину. Она была немолода, но сохранила тонкую красоту. Одетая в зеленое платье и с зеленой шапочкой на еще не седых волосах, она выглядела очень милой и доброжелательной.

— Ну что,— сказала женщина,— как ты себя чувствуешь?

— Вроде бы ничего.— Зак испугался того слабого голоса, которым он ответил женщине. Так тихо и скрипуче говорят не молодые, а одряхлевшие от старости люди.— Где я?

— Ты в независимом портовом городе Меринхилл.

— Правда?— Эта новость обещала стать на ближайшие дни самой приятной и радостной. После пережитых неприятностей все еще не потеряно. С Теаной будет все в порядке. Зак спасет ее.

— Конечно, правда. Зачем же мне тебя обманывать? Меня зовут Нея. Твое имя я уже знаю, Зак. Вижу, ты удивлен. Когда тебя нашли возле Тригорья, ты смог произнести его, прежде чем вновь потерял сознание. Ты в моем доме, в безопасности. Тебе очень повезло, что ты жив и здоров, Зак. Как тебя угораздило попасть в Тригорье?

— Это длинная история,— с трудом проговорил юноша.— А как я попал к вам?

— О,— протянула Нея, присев на резной деревянный стульчик рядом с кроватью, на которой лежал Зак,— эта история не короче твоей. Я думаю, что мы расскажем, друг другу наши истории, но только после того, как ты подкрепишься. Два дня ты лежал в беспамятстве, я думала, что ты не выберешься, но судьба к тебе благосклонна.

Женщина встала и вышла из комнаты, оставив Зака в одиночестве. Судьба благосклонна, сказала она, а два дня пропали безвозвратно. Судьба благосклонна, а он остался один. Но то, что Зак не сгинул в Тригорье, подтверждало сказанное Неей, женщиной, которая по не ясной причине приютила его.

Сквозь открытое в комнате окно проникали голоса людей, стук копыт. Лучи солнца приятно нагревали воздух. Зак прикрыл глаза. Голова уже не болела, да и мышцы ныли не так, как он ожидал.

Зак находился за столько лиг от родной деревни, что это казалось абсурдным. Если бы Зак не воспользовался Магическими вратами, то путь до Меринхилла занял бы не меньше двух или трех месяцев. Магические врата — очень полезная вещь. Если они сработали в Северных горах, то может теперь и все остальные работают как надо. Зак подумал, что было бы неплохо с помощью них переместиться в дальние страны: Нандию или Сатар; или вообще на Хараладский материк, чтобы повидать диковинных зверей: лошадей с полосатой черно-белой шерстью, огромных кошек с длинными, вечно торчащими из пасти, клыками, и слонов. А ведь до войны с Колдуном без Имени такие путешествия являлись обыденностью.

Нея вошла в комнату, неся в руках миску. Аромат, распространившийся, едва она ступила внутрь, заставил Зака открыть глаза и присесть, подставив под спину подушку. Нея придвинула стул, села, достала из кармана платья деревянную ложку и зачерпнула из миски куриную похлебку.

— Может я сам поем,— предложил Зак.

— Нет уж, молодой человек,— возразила хозяйка дома,— я не хочу, чтобы ты расплескал все на чистую кровать моей дочери.

Заку пришлось согласиться, хотя он почувствовал себя неловко, будто бы вернулся в детство, когда точно также его кормила мать. Похлебка распространила по его телу непередаваемое блаженство. Все предыдущие трапезы в жизни юноши вдруг померкли перед ним, даже множество блюд на пиру в честь победителей королевского турнира, потеряло свой блеск перед вкусом приготовленной Неей похлебки.

Когда миска опустела, Зак подавил желание облизать ее. Ему не хотелось показаться Нее некультурным. Зак напомнил сам себе, что он уже не тот неотесанный фермер, что по наивности своей ушел из родной деревни навстречу неизвестности, а благородный рыцарь из Келезара, посвященный самим королем Эдриком и помазанный патриархом Велирием. Нея вновь ушла из комнаты. Во второй раз она принесла глиняную кружку. То, что налили в нее, в отличие от похлебки пахло отвратительно.

— Знаю, что запах будто от отбросов, но, Зак, выпить его нужно обязательно,— сказала Нея, обратив внимание на сморщившегося Зака.— Отвар этот придаст тебе сил, и сегодня ближе к вечеру ты, если захочется, выйдешь в город, посмотреть, что к чему.

— Из чего он?— Зак не знал, что может так ужасно вонять. Неужели, его собрались потчевать отваром из чьих-то испражнений, в которые добавили еще немного неизвестной гадости?

— Здесь несколько лечебных трав с холмов и яд восьмилапых.

— Что?!— только этого еще не хватало. Заку совсем не виделось нужды в том, чтобы пить яд гигантских пауков, едва не оборвавших его жизнь.

— Ну, конечно, не яд, я не собираюсь тебя травить. Просто один человек готовит из их яда снадобья, в том числе и это, придающее силы.

— Кальдер?— спросил Зак.

— Да, Кальдер,— удивилась Нея.— Ты вроде бы не местный? Не думала, что ты слышал про него.

— Я слышал ваш разговор про отвар, пока спал.

— Тогда понятно. С Кальдером ты тоже познакомишься, я уверена. А теперь пей, будь посмелее.