Клинки Керитона 1 часть.

— Не стоит так злиться, дитя моё, — он осторожно толкнул ногой небольшой камень, лежавший у края обрыва, и валун, чуть покачнувшись, сорвался вниз, увлекая за собой водопад песка и каменной крошки. Он приблизился и сжал плечо Сурры костистой ладонью. Я не маг и не верэнг. Я несчастный онталар, так же, как и ты, попавший в беду. Думаю, мы можем помочь друг другу.

— Пропади пропадом твоя помощь! — прошипела Сурра, вспоминая его просьбу по поводу Эдэн, и решительно отстранилась.

— А мне кажется, ты сильно нуждаешься в ней, — он сел на камень и скрестил ноги.

— Может, я и нуждаюсь в помощи, но точно не в твоей!

— Я не слишком бы привередничал на твоём месте. Я вижу, в каком вы сейчас состоянии, и хочу помочь. Ты уже должна была понять, что эти вас живыми не отпустят.

— Мы убежим.

— Их слишком много, у вас ничего не выйдет.

— Выйдет.

— Вы убежите, и они снова вас поймают, — сказал старик. — Поймают тебя и твою юную сестру. Отрежут ей ещё один палец, а тебя посадят в железную клетку.

Она нахмурилась и посмотрела на него, но Кланг не остановился:

— Они перебьют тебе ноги, чтобы ты больше никогда не смогла убежать. Поверь мне, я знаю, о чём говорю, — он задрал полу балахона и подтянул драную штанину исподнего, из-под которой показались кривые, перебитые в нескольких местах ноги; худые, покрытые реками синих вен, неестественно в области коленей изогнутые. — Я не всегда выдавал себя за верэнга. Было время, когда я был рабом. Благо, век верэнгов не долог, а память, к счастью, коротка.

— Руки у них коротки, а не память...

— Слушай и не перебивай, девочка, я онталар, и потому 'корявки' мои срослись, а вот твои прелестнейшие ножки...

— Кстати, о ножках, — огрызнулась Сурра, — если ты мою сестру хоть пальцем тронешь...

— Ты что — умом двинулась?! Я не верэнг, девочка, и мослы твоей малолетней сестрички меня не возбуждают. Вот ты, — по его лицу расползлась елейная улыбка, — очень, на мой взгляд, аппетитная штучка. Если и говорить об этих вещах, то исключительно к тебе применимо... Успокойся, я всего лишь веду себя так, как должен себя вести настоящий верэнг. На самом деле мне ни в коем случае нельзя возвращаться к Паукам, я только-только от них сбежал и надеюсь оказаться не у них в лапах, а дома.

— Где твой дом?

— Далеко. На севере, — отмахнулся Кланг.

— Что может быть севернее Литивии?

Старик вяло пожал плечами.

— Севернее нас лишь Верхние Земли, или ты с севера Хаггоррата? Неужто из Глоккора? — предположила Сурра.

— Нет.

— Откуда тогда? Ты же не меноурец?

— Нет.

— Из Топара?

— Однако, — почесал затылок Кланг, — ты и про Топар знаешь? Удивлён — признаюсь, но снова вынужден ответить — нет.

— Тогда, может...

— Нет, нет и нет! Не гадай, девочка: земель, откуда я родом, нет ни на одной из ваших карт. Я уже сам начал сомневаться, что они есть на самом деле, а не приснились мне после очередной змеиной трапезы... — некоторое время он молчал, разглядывая свои искорёженные ноги, затем решительно одёрнул полы балахона и, хлопнув себя по коленям, произнёс: — Так или иначе, но планы наши, девочка, совпадают. Доверься мне, и всё будет в порядке.

— У волка всегда одна песня... Чтоб к Эдэн больше не подходил...

— Ревнуешь?

— Что?! — вспылила Сурра, было видно, как покраснели кончики её ушек.

— Ревну-у-уешь, — протянул довольный старик.

— Кто бы ты там ни был, держись от нас подальше, — Сурра сплюнула ему под ноги, — старый козёл!

— Зря ты так, это для этих ядососов я старик, а среди своих я ещё хоть куда, — в голосе Кланга не было и тени обиды. — Мне бы отмыться, да в порядок себя привести...

А пару дней спустя, когда отношения меж ними немного наладились, произошёл следующий разговор.

— Не стоит торопиться, Су. Спешить опасно... — треснул хрипотцой голос Кланга. — Да и некуда. Надо ждать — случай обязательно подвернётся...

— Не называй меня Су!

— Кр-р-р-с-с-су! — передразнил её белый ворон.

'Знал бы ты, сколько я 'не тороплюсь'. Сколько жду подходящего момента', — она внутренне прокляла свою нерешимость.

Старик, надо полагать, прочёл её мысли.

— Не кори себя — ты всё делаешь правильно. Ты правда знаешь проход в Долину Старцев?

— Была там один раз и достаточно давно. Думаю, что если захочу, то смогу найти его.

— А захочешь? — Кланг неторопливо кормил с руки альбиноса Виго.

— Навряд ли.

— А я вот не знаю, — хихикнул старик и сдвинул мохнатые брови. — И даже если очень захочу, то найти не смогу.

— Как не знаешь? Зачем же ты сказал Халога, что проведёшь их?

— Что я, по-твоему, должен был сказать? Или ты думаешь, я им нужен?

— Думаю, что не нужен. Сказал бы, что не знаешь, и шёл бы дальше один куда глаза глядят.

Кланг помолчал.

— Видно, девочка, плохо ты их изучила — верэнги никогда ничего не отдают просто так и никогда никого просто так не отпускают. Ты или нужен им, или мёртв.

— Но Халога думает, что ты один из них.

— И что это, по-твоему, должно означать?

— Как минимум то, что он мог бы помочь тебе или, по крайней мере, не мешать.

Глаза онталара потускнели.

— Как интересно. Я, девочка, видел, как верэнги зарывали своих стариков живьём только от того, что наступал их срок, а Раг-рисс не принимал их. Кто знает, может, среди верэнгов немало таких, что дожили бы до тридцати пяти, а может и до сорока лет, но никому не суждено было этого узнать. Если ты не понадобился Виноки, это ещё не значит, что не подошёл твой срок. В Валигаре много мечей, способных даровать зажившемуся верэнгу освобождение от мирских хлопот. Так что, девочка, я живу ровно столько, сколько нужен Халога, — во взгляде онталара плескались боль и ненависть. — И это ещё потому, что 'Великий Ворон' ко мне милостив.

— Кар-р-р! — согласился Виго, кося на Сурру янтарной бусиной.

— Ты говоришь страшные вещи, старик.

— Позволь, дорогуша, я кое-что объясню тебе. Каждый ребёнок знает, что Виноки милостив и любит Детей Зартавы, и потому так рано призывает их к себе. Слышала когда-нибудь такое? Нет? Знай теперь: они не прокляты, а благословенны. Это тебе не люди, и уж тем более не сэрдо, которые живут так долго лишь потому, что не нужны своим Богам. Так что, если кто-то из верэнгов, вроде меня, случайно 'зажился' и перешагнул тридцатилетний рубеж, он должен совершить паломничество к Раг-риссу, где и закончит своё бренное существование. Раг-рисс же — не что иное, как ворота в Верхние Земли, где, по преданию, и живёт Виноки — Бог верэнгов...

— Я слышала о Раг-риссе, но думала, что это что-то вроде храма или Верового камня, но никак не врата в Верхние Земли.

— А с чего ты взяла, что верэнги раскроют перед хузой самое своё сокровенное знание? А? Молчишь? Я удивлён, что ты и так слишком много знаешь. Верэнги убивают неверных и за меньшие проступки. Видно, Халога очень нужно провести войско в Сови-Тава... Такие вот дела, дорогуша, — онталар прицокнул языком и посмотрел Сурре прямо в глаза.

Ну как в глаза? Левый зрачок, не выдержав и мгновения, шнырнул в сторону — к миске с мясом, что предназначалось ворону Виго. Правый же дёргался, неравномерно блуждая по лицу дэфе, будто не решаясь выбрать, какой из её глаз ему краше.

Продрогшая Эдэн прижалась к сестре и невольно улыбнулась, как если бы Кланг сказал что-то смешное.

— Я должен хотеть смерти, — не то спросил, не то сам себе сказал онталар. — Смерть — самое великое благо, начало новой жизни.

— Ты же не верэнг, как ты ходил к Раг-риссу?

— Очень просто. У меня не было выбора. Я не знал, что может со мной случиться, но соплеменники ждали от меня этого, я должен был идти, и я пошёл...

— И что было дальше? — Эдэн положила голову на колени сестре и внимательно следила за чистившим перья Виго.

— Ничего не было. Раг-рисс не впустил меня. По-правде сказать, я не знаю, должен ли он был на самом деле меня куда-то впустить или же попросту убить. Но, к счастью, не случилось ни того, ни другого — мне не удалось переступить каменного кольца, едва я коснулся его, меня ударило молнией и отбросило назад. Очнулся я через несколько дней, в кустах, и похоже было, что верэнги клана Чёрного Паука решили, что я, как и другие паломники, прошёл внутрь Раг-рисса и пирую сейчас с Виноки. Во всяком случае так я тогда подумал, потому что вокруг не было ни одной живой души. И тогда я решил, что среди живых меня никто не будет искать и пора уходить.

— А как ты стал верэнгом? — спросила зачарованная его рассказом Эдэн.

— О, это долгая история: поначалу я был рабом, а когда тех, что знали меня как раба, не стало, я решил сам стать верэнгом. Если захочешь, я потом расскажу тебе, как это случилось, — он кивнул в сторону большого костра, где веселились воины, и в задумчивости придавил губу большим пальцем, прикусил жёлтыми зубами седой волос, — когда их рядом не будет.

Он умолк, переводя дух, а Сурра спросила:

— Долго ты жил среди них?

— Долго... больше шестидесяти лет. Детей детей тех, что пленили меня, давно нет в живых...

— Это они сделали? — Эдэн указала на обрубки его пальцев.

— Нет, это я сам.

— А это? — Сурра указала на сеть паутинообразных шрамов под правым глазом Кланга.

— Они, но по моей просьбе.

— Зачем?! — пискнула Эдэн.

У костра захохотали. Ворон Виго недовольно замотал головой, расправил крылья и шумно перелетел на корягу шагах в пяти от них.

— Долго же ты не можешь решиться, Паук! — крикнул онталару Гарона.

— Я же говорил, что получу девчонку обратно целой и невредимой.

— Погоди, славный Майага, старому Пауку нужно время, чтобы собраться с духом, — скрипнул Кланг.

Ответом ему был дружный хохот воинов и недовольный рык пробудившейся рыси.

Сурра недоумённо взглянула на Кланга и увидела в его глазах неприкрытую тоску. Старик вздохнул и произнёс:

— Извини, девочка, я не хочу об этом говорить... Не теперь...

Внезапный порыв ветра налетел на огонь: обезумевшее пламя вспыхнуло с новой силой, заметалось в страхе и отблесками отразилось в усталых глазах онталара. Сурра взглянула на звёзды, на задумчивый Оллат и мрачный Сарос, на вечное, не знавшее границ небо... 'Я могу доверять тебе, Паук!' — с нежностью подумала она, но вслух ничего не сказала, потому как старик уже ушёл.

Она долго ещё сидела, покачиваясь и обнимая посапывавшую у неё на коленях сестру, размышляя о Кланге, о себе, о Эдэн, о Виноки и о надеющихся на жизнь после смерти верэнгах, о доме, о родных, и о ставшем уже нежеланным завтра...

Средь камней бесновался огонь, отбрасывая увеличенную в разы тень Сурры на омшелый, покрытый трещинами валун...

...Утром, на четвёртый день в Дужках, Сурра увидела, как из тумана впереди выплывают вздымавшиеся головокружительные утёсы — из-за стены дождя показались очертания почти вертикальных скал: то появлявшиеся, то снова пропадавшие за дождевой стеной...

Глава 12. Узун

Н.Д. Начало осени. 1164 год от рождения пророка Аравы

Крепость Узун

Вечер опустился на Ойхорот, день угасал на западе. Дождь шипел в огне закопченных чаш, висевших на колоннах по обеим сторонам моста, ведущего в крепость. В отблесках трепещущего пламени мокрые камни, блестели и казались багряно-чёрными.

Узун встречал Тэйда и Саиму хищным оскалом ощетинившегося шипами подвесного мостка в начале виадука и суровыми взглядами бойниц северного донжона.

У ворот дорогу им преградили трое угрюмых, закованных в броню стражников, и знатный сиорий на караковом жеребце.

— Кто такие? — властно пробасил важный сиорий, осматривая юношу, онталара и пееро, который в ответ с любопытством взирал на него.

Саима и Тэйд почтительно поклонились.

— Саима са Вир.

— Тэйд са Раву к вашим услугам, сиорий.

— Комендант крепости Узун — Феарк Наурт, — он перегнулся через луку и, близоруко сощурив глаза, оглядел путешественников. — Откуда и куда следуете?

— Были по делам в Двух Пнях, — начал объяснять Саима, — теперь вот возвращаемся домой в Триимви.

Его ответ и поведение, казалось бы, удовлетворили сиория. Он ещё раз внимательно осмотрел путников, видно, пытаясь вспомнить, видел ли он их раньше.

'Похоже, не вспомнил'.

— По пути на нас разбойники напали, — промямлил Тэйд, — еле ноги унесли.

— Ага, — кивнул Саима. — Къяльсо.

— А вот это интересно, — Феарк махнул стражникам, отдавая приказ пропустить. — Только это не настоящие къяльсо были.

— Не настоящие?

— Настоящие къяльсо вас так легко не отпустили бы. — Он ещё раз взглянул на Тэйда и произнёс, обращаясь к Саиме: — Другу твоему цейлер нужен — вид у него крайне нездоровый. Могу своего оруженосца отрядить, он у меня искушён в лекарских делах, а лучше обратитесь к северянину, что поутру с караванчиком прибыл. Как отдохнёшь немного, приходи с докладом — расскажешь о нападении. Особо не тяни, жду тебя часа через полтора-два. Страже скажешь, что ко мне, они проводят.

Он развернулся, давая понять, что разговор закончен, и направил каракового вдоль стены.

...Тэйд и Саима расположились в небольшой комнатке с окнами на северный мост. Они оставили вещи и спустились в общий зал, который был почти пуст. Сели у окна, из него был виден двор и башня, Саима достал трубку и кисет.

— Немного тут постояльцев, — сказал он, выпуская Вира из рукава.

— Не похоже, что хозяин жирует, — согласился Тэйд.

Через минуту появился хмурый и не очень опрятный трактирщик, принял заказ и быстро, несмотря на хромоту, удалился на кухню.

Подлетела служанка — круглолицая, розовощёкая феаса, симпатичная, даже по человеческим меркам, если, разумеется, вам по душе такие задорные рыжеволосые пухляшки, с типичными для всего феаского племени ушками, формой напоминавшими лист дииоро, и огромными изумрудными глазами.

Стол быстро заполнился тарелками: горячий винегрет по-кейнэйски, мелко нарубленные кусочки мяса с хлебными кольцами, тушёные и свежие овощи, два стакана тыквенного сока.

Неторопливо приковылял трактирщик.

— Иди, — буркнул он служанке и уселся за соседним столом, явно рассчитывая на беседу.

— А что, уважаемый, лекарь, который в обед приехал, ещё здесь? — Саима с жадностью, достойной феа, разодрал ржаное колечко.

— Здесь. Где ж ему быть. Позвать?

— Потом. А он как вообще, ничего? — Саима всосал воздух через зубы.

Брови хозяина взлетели в непонимании.

— В смысле?

— Лекарь нам нужен, — хрустя луковицей, пояснил Тэйд.

— А-а, — протянул трактирщик, — ничего так — обходительный, дело своё знает. Тётку Крушу, местную кастеляншу, попользовал: у неё два пальца на ноге срослись — разделил, да быстро так, сноровисто. Кузнеца Бетза опять же подправить успел, у того боли в пояснице были и два зуба лишних. Гнилых. Давно кузнец мучился, а сам себе рвать боялся. Как другим частокол проредить, так он мастер, а себе боялся, всё терпел, выжидал... Таки дождался. Вырвал северянин гнилушки его — как не было. Оба: что Круша, что кузнец — его хвалят, говорят, не больно было, да взял недорого. И всё это за каких-то полдня, что он здесь.