Амадзин

— А что с тебя? Глаза выпучишь, морду камнем и ляпнешь гордо так: 'Амадзин Тан', старый и заткнётся.

— А если не заткнётся? Запретит ещё страже на проходе нас выпускать, а те потом скажут что приказ амадзина нарушать не будут, сами мол великие, между собой разбирайтесь. Потому открывать никому ничего не будем, тихо пойдём.

— Стража нас и так не выпустит — не дураки.

— Есть проверенный способ. — Усмехнулся я.

— Какой?

— Глаза выпучу, морду камнем и гордо так: 'Амадзин Тан'.

Мы не сговариваясь рассмеялись.

— Чего ржете? — Прохрипел Хларт запыхавшись подымаясь по ступеням, неужели старик уже вниз сбегал? Не может такого быть.

— Что-то ты быстро великий. — С подозрением осведомился я.

— Пару ярусов спустился и хребет заклинило. — Хларт поморщившись потёр поясницу. — Ну я и подумал: ну их, этих старших. Сами порешаем.

— Что порешаем?

— Вот, вот. И решать то ещё нечего, понаблюдаем пока, может что дельное в головы придёт.

— Пойдём тогда. — Вздохнул Волан похлопав по трубе и повернулся в мою сторону. — Я тебе ещё скользящий захват не показывал.

— Дядька я тебе не нужен?

— Да идите. — Хларт, согнувшись в три погибели, уже углубился в наблюдения за квезийцами, неужели хребет уже не беспокоит?

Мы побыстрее удалились, пока старый амадзин ещё чего делать не заставил. По дороге Волан мялся, крутился, постоянно сбивался с шага и кашлял — во всю создавал впечатление что хочет сказать что-то неудобное. Я терпел до самого второго верхнего яруса, но дворф так первым и не заговорил.

— Ну, давай уже. — Толкнул я его локтем в бок. — Не жилься.

— Это... Ты бы амадзин помылся, а то волки тебя за тысячу шагов только по запаху учуют.

Смутился, быстро кивнул и свернул в первый попавшийся коридор. Я немного опешил, но успел вдогонку крикнуть: 'На первом в полночь'. А действительно сколько это я уже не мылся? Не меньше месяца! Когда в кузне с дедом работал каждый день тщательно драился. Иначе бабушка бы не то что в постель, в дом бы не пустила после дневного пребывания у горна. Потом начал проводником ходить и тут уже не до мытья. Не считать же каждодневные обтирания снегом — помывкой. Неделю караван в одну сторону ведёшь, неделю в другую. Если сезон, то и поесть нормально не успеваешь — только добрался, а уже очередной клиент подкатывает. А ведь как говорят — своё не пахнет. Втянулся я — привык и не замечаю уже, что выгляжу как кабан после грязевых ванн. И не сказал никто! Друзья сами такие, дед принюхался, а Алада постеснялась — взрослый уже, сам понимать должен.

То-то одиночные клиенты спать в одной палатке отказывались постоянно. Меня начал пробирать смех. Брадли отодвинулся не потому что: 'двое парней в обнимку это как-то не так', а потому что запаха моего не вынес, бедняга. Ну дожил, хе. Тихонько похрюкивая от смеха я решительно направился в сторону купален. Вот сколько я в Сталагоре? Пастбища осмотрел, поля глянул, склады исследовал, рассвет с вершины наблюдал, а в купальни так ни разу и не заглянул — балбес.

А посмотреть есть на что: полы отполированы, на стенах замысловатые гладкие узоры выбиты, квадратные камни сушильные на каждом шагу — тёплые, сухие. Не знаю каким хитрым способом их подогревают, но одежда на них в момент сохнет. Вода, вообще, из патрубков над головой бежит. Становишься на специальную пластину в кабинке, а на тебя сверху сразу целый водопад нагретой воды — душевая называется. Предки в этом деле толк знали.

Да о чём говорить если в столице в каждом покое своё отхожее место и не просто дырка в полу, а удобное седалище с водяным замком. Сделал свои дела, клапан нажал — всё смыло. Чисто и запаха нет. Воду, только питьевую самим по ярусам таскать нужно, а для смыва нечистот она каким-то образом сама наверх доставляется. Одно слово — столица.

Кстати, пока перестирывал вещи, нашел свою пропавшую бежевую рубаху, в своём же мешке. Она оказывается от грязи в коричневую превратилась. Теперь как новая. Доспех из кожи и мирфила тоже чистить пришлось — насквозь моей неряшливостью пропах, зато теперь я как заново родился. Вот как ходишь постоянно замухрышкой, вроде и незаметно никакого неудобства, а как отмоешься такое облегчение — словами не передать.

Глава 11

К выходу мы с Воланом шли не таясь, даже топать старались погромче что бы стража нас издали услышала. Без долгих церемоний кивнули охране и направились наружу.

— Эй! Вы куда? — Оказывается на дежурстве сегодня старшим Блант.

— А что не заметно? — Откликнулся я, даже не думая останавливаться.

— Хларт не предупреждал, что выходить будут.

— Делать ему нечего, с больной спиной бегать всех предупреждать. — И пока Блант не придумал новых вопросов и возражений строго добавил. — На улице посты есть?

— Нет.

— Зря. Будешь сменяться озаботь старого. Не дело плато без наблюдения оставлять.

— Дык...

— Потом. — Махнул я рукой уже нагибаясь в низком лазе. — Сейчас некогда.

На этом препирательства со стражниками и закончились. Уважение к амадзинам, матери у горцев с колыбели воспитывают длинными сказками, вернее былинами. Будь я обычным проводником, Блант бы меня ни за что так просто не выпустил, а теперь и вякать лишнего не стал. Да и сколько я не встречался с ним последнее время, он даже подшутить надо мной не пытался — звание уважает.

Не знаю заслужил я это звание или нет. Хларт говорит — Горы недостойного не выберут, а мне кажется: нет во мне ничего достойного. Не герой, не мудрец. Может Горы меня авансом амадзином выбрали? Придётся теперь постараться — доверие их оправдать. Горы, они ведь, не только наградить могут, но и наказать, по своему — по горски. То есть буднично, но сурово. Через пару недель и не вспомнит о тебе никто.

— Да тише. — Зашипел Волан, я и не заметил что мы уже по плато идём, а я топаю как камнепад.

— Куда сразу?

— Вправо. — Пожал плечами дворф. — Мы оттуда уже начинали, продолжим.

Пригнувшись как можно ниже направились к границе плато. Я хорошенько закутался в накидку из пушистика. Коготь, конечно, своей силой и так должен прикрывать, но маскировка лишней не будет. Вон как луна в зенит поднялась, видно почти как днём. На фоне замерших камней, движущиеся фигуры хорошо заметны будут, даже издали.

— Тебя тень Когтя прячет? — Запоздало задал я вопрос Волану.

— Да. Я на матери с отцом уже проверял. — Ухмыльнулся дворф. — Битый час в углу простоял, пока от пыли не закашлялся, не замечали.

— А прыгать?

— Не на ком. Было желание на Бланте проверить, но сдержался.

— Мда. На нём что уже только не проверяли.

Впереди, уже совсем близко, замаячила стена скал. Мы не сговариваясь притихли, мало ли где квезийцы бродить удумают. Может они Сталагор плотным кольцом взяли. Это маловероятно, но лучше всегда исходить из самых плохих предположений.

Оказавшись в коридорах скал пошли свободнее. Тут незаметно подкрасться даже у волка шансов мало. Я положил руку на рукоять Когтя, если что случиться воспользоваться нужно будет быстро и без раздумий. Может у Волана прыгать и не получится. Дворфы Тарба, например, его зубодробительное 'дзынь' повторить не в состоянии. Защищают воинов тени Щита исправно, а бить своим оружием горцы как амадзин не могут. Значит покуда с этим вопросом не определимся вся надежда на меня. Если заметит нас волкогон и улизнёт, то через несколько минут вся свора эти места окружит. Отрежут все пути к отступлению, прочешут местность и найдут, потому что будут знать что ищут. Не должны квезийцы даже подозревать о нашем присутствии тогда и заметить не смогут.

Окольным путём мы всё ближе подбирались к лагерю людей. Как назло ни одного прохода в нужную сторону обнаружить не удалось. То стена сплошная, то тупики. Ни дозоров, ни следов. Либо волкогоны сюда ещё не добрались, либо эти коридоры вообще к их лагерю не ведут, а замыкаются в отдельный лабиринт.

Наконец я заметил более низкую, чем остальные, стену. Ближайшая точка к лагерю которую только удалось отыскать. Вверху на ней небольшая площадка где могут поместиться двое. Толкнул Волана и указал наверх. Тот кивнул, я прислонился спиной к стене и сложил ладони в замок. Дворф по мне, как по ступеням, забрался на площадку и скинув верёвку втащил туда и меня.

Лагерь людей из нашего насеста можно увидеть только если подпрыгнуть. Я это пару раз проделал, на мгновение показались людские постройки. Много не рассмотрел зато оценил расстояние, по прямой шагов семьсот, а вот по коридорам кто его знает, можно и три дня проплутать.

— Я бы на твоём месте как козлик не скакал. — Проворчал Волан. — Как наш артефакт работает только Горы ведают. Может он только на определённом расстоянии прикрывает или только от какого-то количества людей. Заметят ещё.

Солнце уже изрядно подсветило небосвод. Теперь нас действительно могут издали заметить. Я уселся рядом с дворфом, придётся целый день тут ждать, пока снова не стемнеет. Хотя по коридорам можно и днём ходить, главное на открытое место не соваться.

Волан достал из мешка еды: хлебцы, сыр и грибы из подземных полей. Хорошая вещь эти грибы — сытные, но приедаются быстро. Потому как на вкус совершенно никакие — трава травой.

Под нами, у самой стены, появился волкогон, притормозил, вынул карту, почесал в затылке и поехал дальше. Мы только переглянулись — в руках завтрак, рты набиты. Ну не вскакивать же как полоумные — подавиться можно.

— Другого поймаем. — Прожевав повёл плечом Волан.

Правильно, трапезу прерывать — вредно для здоровья. Только я откусил кусок побольше волкогон появился снова, но на этот раз в обратном направлении и промелькнул быстро как ветер. За ним вслед из-за угла выбежала толпа снежников. Неужели догнать надеются? Кавалькада резво скрылась за ближайшим поворотом.

Через минуту в отдалении послышались звуки начавшейся схватки. Звучали они недолго, несколько ударов и тишина. Наездник видать не один был и недомерков к своим товарищам заманил. Что-то быстро они управились, ладно бы на открытой местности где у волкогонов преимущество манёвра, а то в узком коридоре.

Снежники появились снова, теперь убегают и их вдвое меньше. За ними, буквально наступая на пятки, гонятся наездники выстроившись по двое. Недомерки даже до конца видимого нами отрезка не добежали, волкогоны их саблями быстро выкосили как траву. Догоняли очередного и умело пользуясь инерцией движения били. Затем проехались вдоль разбросанных по коридору тел, прикончили раненых, и умчались.

— Никогда не понимал тварей с Ледяных Пустошей. — Кивнул я на останки снежников. — Зачем лезут, если при встрече сразу бегут?

— О... — Протянул Волан. — Это они когда сами остаются бегут, а если с ними серый великан они сразу храбреют. Серый в схватку завязывается, а эти вокруг бегают — копьями во всё тычут. Зазеваешься вмиг проткнут, а повернёшься отпор дать — разбегаются. Так и снуют вокруг — в бой не вступают, но если подвернётся возможность втихую пырнуть — пырнут.

— Прямо как мы.

— Что? А... Ну да, есть такое.

— Чего же они сами постоянно?

— А кто их разберёт? Наверное от орды отбились. В Горах, сам знаешь, зазевался, свернул не туда... — Дворф цокнул языком и недовольно продолжил. — И потом ищи этого тупого обозника, что вместо того чтобы за товарищами след в след идти — думы думает. А если туман или снегопад?

Это Волан верно говорит, искал я таких — задумчивых и не один раз. Практически в каждом караване такой балбес присутствует. Поэтому если есть возможность я клиентов всегда заставляю одной верёвкой связываться, но для больших обозов это не вариант. Вот и приходится время от времени потерявшихся искать. В горах ведь даже на помощь звать бессмысленно — эхо так звук искажает, что понять откуда кричат невозможно.

Вернулся уже виденный нами наездник. Брезгливо покосился на трупы снежников, вынул бумагу и стал в ней что-то задумчиво черкать. Волан провёл большим пальцем по горлу, я отрицательно покачал головой и показал руками будто что-то хватаю — живым нужно брать.

Дворф кивнул, развернулся. Тихий хлопок и на месте Волана осталось только лёгкое марево, а сам он уже рядом с целью и воткнул волку в шею кинжал. Зверь взвыл, резко отпрянул, вскочив на дыбы и завалился на спину. Ошарашенный наездник неуклюже слетел с его спины и громко бухнулся на камни размозжив себе голову. Пристёгивались бы они что-ли.

Скатившись со стены я пощупал упавшего за горло, там где должна биться жила.

— Скончался.

— Ну извини амадзин. — Развёл руками Волан. — Я первый раз. Другого поймаем, да и карты остались.

Подняв один из рассыпавшихся листов я уткнулся взглядом в неразборчивые закорючки, палочки и цифры. Понять что-то в этой писанине нереально — шифр какой-то.

— Живыми нужно брать. — Подытожил я выбрасывая лист. — Но зато выяснили что ты тоже прыгать можешь.

— Ну теперь мы навоюем. — Волан восхищённо приподнял перед собой тень Клыка. — Да мы вдвоём всех квезийцев вырежем.

Где-то недалеко завыл волк. Протяжно с надрывом. Кровь собрата учуял. Запах это не звук, зверь по запаху кого хочешь отследит. Прятаться нужно, вот только назад мы уже не влезем — с этой стороны стена заметно выше чем с той, я так высоко Волана не подкину.

— Делать что будем, великий вырезатель?

— Бежать.

Дворф подтолкнул меня вперёд, а сам затопал следом. Бежим. Вот только глупо это как-то от волкогонов бежать. Они по этим коридорам словно ветер носятся, а мы на своих двоих — догонят и быстро.

Заворачивая в очередную развилку я мельком бросил взгляд за спину. Волан немного отстаёт и на ходу в своём мешке роется. На следующем повороте я тоже самое приметил и на следующем. Да что там можно искать то столько? Вон уже шагов на двадцать я от дворфа оторвался, разделимся ещё впопыхах. Хотел его подогнать, но Волан вовсе остановился и указал трещину в скале на высоте в полтора моих роста.

— Сюда!

— Да ты в своём уме? Волки за тысячу шагов запахи чуют — найдут.

— Быстрее. — Упрямо набычился дворф не двигаясь с места.

Собрался я было с ним заспорить, но у него такое лицо... Не знаю, уверенное, спокойное, непоколебимое даже, что все слова у меня из головы вылетели. Горы рассудят. Я прижался к стене под трещиной и сложил ладони в замок под ногу Волану, а потом закинул его вверх. Он быстро устроился и свесившись подал мне руку. До чего же завидно иногда, взять и одной рукой, не особо напрягаясь, вытянуть вес в полтора раза больше собственного. Причём богатырём дворф не выглядит — обычный горец, ещё и ростом мал.

На всю округу раздался истошный вой или вопль, а может и лай, я даже не сразу понял кто это такие звуки способен издавать. Глянул с подозрением на дворфа, а тот в улыбке расплылся и усаживается поудобнее, будто мы уже в безопасности. К воплю присоединился ещё один голос.

— Колись. — Стукнул я Волана в плечо.

— Да вот. — Дворф вынул мешочек, приоткрыл и показал бурый порошок внутри.

— Что это?

— Жгучий перец. Его в острые блюда добавляют.

— Я знаю что такое перец, но он же стручками растёт. — Караванщики как то меня угощали — шутники, долго я тогда воду лакал, чтобы огонь во рту унять, чуть не лопнул. Я тоже над ними пошутил потом, три недели до Нарагора вёл, старший обоза уже со слезами за мной ходил — прощения просил.