Возвращение

— Устал, Мишаня, может, сменить? — поинтересовался он у водителя.

— Не, нормально, — отвлекся от дороги паренек. — Я вот все думаю, а чего мы в Москве забыли? Ромель там в авторитете. К нему не только близко подойти, косо глянуть не дадут. Охрана... Да и зачем он? А нас, ко всему, милиция ищет, и бандиты... Повяжут, как веник.

— Образно, — хмыкнул Георгий, оценив сравнение. — Так и есть. Спорить трудно. Только сам посуди, бежать так и так некуда. Сумей даже. Хотя, ладно. Представим, что смогли. Разбежались кто куда. И что потом? Каждого куста бояться? Разве это жизнь? И все равно итог тот же будет.

-А ответа у меня, Михаил, для тебя нет, — добавил он, заметив, как дрогнула щека его напарника. Тот явно собрался задать этот вопрос сам.

— Нету... — повторил Георгий. — Я вообще, если по большому счету, всего месяц, как совсем другой жизнью жил. Все мне тут дико. И не техника ваша продвинутая, а отношения. Да что я, словно попугай. Говорил уже, — он сжал губы, отчего-то вспомнив недавнее видение. — Не поверишь, времена разные, а вопросы, чувства, во все времена одинаковые. Непонятно? Ну и ладно.

— Я ваших тонкостей не понимаю, — раздался вдруг с заднего сидения голос. Это вступила в разговор Вера. — Только в одном вы, Георгий, правы — не жизнь это. Для того я себя душегубством марала? А стоило вам, дядя, из бессознательности своей выбираться, чтоб от ментов, да бандитов, остаток жизни бегать? Да и ему, зачем тогда было с нар слазить? — кивнула она на водителя.

— Ты, если есть предложения, говори, а мордой в грязи полоскать... — обиженно протянул Михаил, но, глянув в зеркало заднего вида на лицо спутницы, осекся.

— Да ты продолжай, продолжай, не обидишь, — в голосе Веры не прозвучало никаких эмоций. — Я уже смирилась. Хотя... Ладно, проехали.

Она испытующе глянула на сидящих впереди нее мужчин: — Есть у меня идея. Долго крутить не стану, криминальная. Однако, мы, по сути, уже столько статей на себя повесили, что... Короче, так. Сперва суть. Есть у нас человек, который заплатил сто тысяч зеленью за устранение своего конкурента, или еще там кого, не суть. Здесь ключевое слово — заказал. Как там вышло, что до организатора кукла вместо денег дошла, это уже детали. Мне кстати, от этих баксов всего ничего пообещали, но это тоже не суть.

— Ну, поняли, ты к идее ближе, — поторопил Михаил.

— Идея такова: Предположим, что вдова каким-то образом выяснила, кто ее заказал. Обиделась и решила этому Ромелю включить ответку. А тут и специалист по антитеррору под рукой объявился. Вот он. Дядя Георгий. Человек без прошлого... — усмехнулась начитанная девчонка. — Он, как и полагается, проявил чудеса проницательности, отыскал исполнителя и двинулся по цепочке. На версию эту сыграет и Черный, да и чудак тот, из усадьбы.

Она замолчала, сводя детали в одну картинку: — Ах, да, еще есть мордатый посредник, которого вы, чисто случайно, об асфальт лицом уронили. Согласитесь, кто может поверить, что пасьянс сам по себе сложился? Никто. Сто к одному, когда Рыжему эту историю расскажут, он, если не дурак, задумается. И станет ему вдруг грустно и печально. Сто тысяч потерять, и самому под раздачу... Это не каждый спокойно принять сумеет.

— А конкретнее? — Георгий, которому и самому такое количество совпадений стало казаться странным, заинтересованно повернулся на сидении.

— Конкретно? — переспросила рассказчица. — С конкретикой сложнее. Я все-таки не калькулятор. Нужно, наверное, его напугать. Немного, но всерьез. Эх, жаль, ствола нет... Но это уже из области фантазий. И так обойдемся. А так все здорово бы сложилось. Я бы его пугнула. По ушам впритирку... А на следующий день, вы, дядя Георгий, ему предъяву. Мол, так и так, чуешь, мил человек, сколько жизнь стоит?

— Если он за чужую жизнь сто тысяч выложил, то за свою, думаю, и триста не пожалеет. Откупных. По сотне на нос. А чтобы мыслей глупых в голову не полезло, можно всю эту историю на бумаге изложить. Типа, для следствия, — азартно включился в обсуждение Михаил. И предупредить, что нас искать для него хуже выйдет.

— Эк у вас все гладко, — с сомнением пробурчал Георгий. — Организовать акцию, пусть даже и не на поражение, да еще с колес, в чужом городе. Не все так просто. Хотя... — он глянул на окончательно проснувшегося водителя. — У тебя, Миша, в столице нашей родины знакомцев случайно нет? Может, кто в заключении встречался?

— Точно, — от удивления, что ему самому не пришла в голову такая простая мысль, Мишка даже пристукнул ладонями по рулю. — Мы с ним трешник почти бок о бок в одном бараке, ну, не кентовались, правда, однако я его пару раз выручал, он меня. Даже адрес давал, — Михаил задумался. — Нет, не вспомню, телефон только.

— И то что-то, — пробормотал Георгий, пытаясь понять, отчего ему кажется так похожей ситуация. Он даже самому себе не решился озвучить мелькнувшую догадку.

— Значит, так. Едем до упора. Перед самой Москвой избавимся от машины и на попутке в город. Ну, а там уже по обстоятельствам, — подвел итог обсуждению Георгий. — Если так суждено, то упираться себе дороже. Похоже, судьба предопределила ему повторить жизненный путь того, ставшего его второй памятью снайпера. Вот только бы знать, чем у него там все кончилось? История с машиной... Иван Иванович этот... — попытался вытянуть Серегин из памяти детали. Увы. Словно белая полоса, ничего.

— На зоне он в приблатненных ходил, но так, по жизни, нормальный паренек был...— продолжая начатую беседу, с сомнением пробормотал Михаил, — только зона это одно, а воля совсем другое. Боюсь сглазить, только за спасибо он нам вряд ли помогать станет. Как тут быть?

Георгий задумчиво поскреб отросшую за последние дни щетину: — Мало денег, — отозвался он. — От куклы всего ничего осталось. Есть, правда, у меня заначка, но это тоже, по большому счету, слезы. Если постановку организовывать, расходов много будет. Начиная от одежды, заканчивая документами. Какие-никакие, а бумаги нужны. Как думаешь, сумеет твой жулик бумаги выправить? — задал он вопрос, отчего-то не сомневаясь в ответе.

— Шустрый он... тут не отнять, — с сомнением отозвался Миша. — Не могу сказать. Может, чего и сумеет, не знаю. Опять — деньги, верное дело, запросит приличные. Ей, тебе, мне. Считай, три паспорта, да еще, как у них в Москве принято, регистрация. Даже и не знаю.

— Ладно, что зря гадать. Еще отыскать твоего приятеля нужно, — снял вопрос Серегин.

— Далеко еще? — переключился он на сиюминутные вопросы.

— Верст сорок, — глянув на указатель, отозвался водитель после недолгой паузы, — скоро пригороды начнутся.

Вера скептически осмотрела разномастную компанию: — Электричка отпадает, — подвела она итог наблюдениям. — Менты "на транспорте" шибко глазастые. Лучше попутку ловить.

— Ага, с обочины, — ехидно усмехнулся Михаил. — На дороге одни самоубийцы ездят, нас подбирать. Дохлый номер.

— Миша, ты ведь полуинтеллигентный, к чему этот жаргон? — поморщился Георгий.— Да, согласен, не лорды, но ехать-то нужно. Давай так. Выбери подходящее местечко, чтобы эту тарахтелку пристроить, а дальше ножками. Бог даст, все сложится.

Не прошло и получаса, как они уже шагали по заснеженной обочине. Ночные звезды уже почти полностью растворились в сером рассветном небе, неяркий свет восходящего солнца рассеивали плотные облака.

— Вымерли все, что ли? — сердито ругнулся Михаил, запинаясь о мерзлые камни. Так нам до самой Москвы придется топать.

Ворчливый спутник поднял голову и прочитал надпись на придорожной табличке. — Ура, через сто метров харчевня. Может, перекусим? Топать, судя по всему, еще долго, — Михаил, явно, не собирался продолжать путь на голодный желудок.

Не услышав возражений, он приободрился и сноровисто запрыгал вперед по снегу.

— Простой мальчишка, — задумчиво произнесла Вера, шагая рядом с Георгием. — Может, не стоит его в мясорубку-то? Выйти по-всякому может.

— А куда ему теперь? — Георгий покосился на заклеенное лицо своей спутницы. — И чего он в это дело влез? Сидел бы себе дома.

— Я и говорю, простой, — непонятно повторила девушка. — Даже странно, такие сейчас редкость...

— Ты не спеши, девица, — что-то в ее голосе не понравилось Георгию. — Паренек, может, постарше тебя будет. Сидел, опять же.

— Ты меня с ним не ровняй, — отчего-то насупилась Вера. — Я столько повидала, если все вспомнить, на сто лет его старше.

-Тогда я вас всех на двести, выходит? — усмехнулся Георгий. — Ну ты меня совсем в старики не записывай. Жизнь покажет, кто чего стоит. В одном он прав, перекусить не мешает. Как там дальше выйдет, неизвестно, а на пустой желудок совсем скучно, — подвел он итог короткому разговору.

Небольшое придорожное кафе, скорее, просто забегаловка, выстроенная в псевдорусском стиле, встретила ароматными запахами борща и котлет.

— Ох, и наемся, — мечтательно произнес Михаил, устраиваясь за крепким, сделанным из толстых шлифованных досок, столом.

— А как потом идти? — Георгий взглянул в измятый листок, заменяющий меню. — Собственно, кроме первого, второго и третьего, никаких деликатесов. Так что не разгуляться.

Заказав три комплексных набора зевающей официантке, Георгий неприметно осмотрелся по сторонам. Заметив на стоянке несколько авто, он логично рассудил, что сидящие за столами посетители и есть хозяева этих машин.

— Народ разный, но в основном дальнобойщики, — рассудил наблюдатель, окончив осмотр. — Мужики битые, и вряд ли с готовностью согласятся взять на борт непонятных пассажиров, даже за приличные деньги. Остается надеяться, что за время завтрака подъедет кто-нибудь более подходящий на роль таксиста, — решил Серегин и с аппетитом приступил к трапезе.

Компания дальнобойщиков внезапно затихла. Голоса стали глуше, а в воздухе разлилось необъяснимое напряжение.

"Чего это они?" — слегка удивился Георгий, не прекращая завтракать. Однако тратить время на ерунду не стал. Задача куда важнее, решить, как пробраться в город. Он аккуратно вытер губы бумажной салфеткой.

— Ну что, орелики, пьем чай и вперед, — обратился он к сидящим напротив спутникам.

Однако, заметив, как изменился в лице Михаил, мгновенно посерьезнел: — Что?

— Не, ничего, — пробормотал тот, не поднимая глаз. — Мужики как мужики...

— А мне неуютно стало, — озадаченно покосился на фигуры сидящих поодаль соседей, Георгий.

— Да брось, так скоро на воду дуть будешь... — не поддержал его помощник.

— Не знаю, — Георгий, враз потеряв аппетит, глянул на дверь. — Однако, по любому, уходить нужно.

— Вера, сейчас вы с Михаилом дружно поднимаетесь и шагаете к выходу, — распорядился Георгий. — Я следом. Если что, не останавливаться, сразу от входа в кусты и бегом в лес. Там еще темно, не отыщут.

-А ты? — вскинулась девушка.

— Да может, и не случится ничего, — попытался успокоить Георгий. — Ладно, как-нибудь. Встретимся, если что, в Москве у Пушкина в восемь вечера, после войны... — криво улыбнулся он и приказал: — Все, вперед. И помните, не останавливаться. Мешать будете.

Михаил опустил на стол вилку и двинул ногой стул, поднимаясь.

"Пацан-то мадражит, — заметив, как дрогнула рука приятеля, отметил Георгий. — А вилка мне пригодится", — он ухватил теплую еще ручку столового прибора.

Выждав, когда Вера и следующий за ней Михаил пройдут к дверям, начал выбираться из-за хлипкого столика сам.

Дверь отворилась, впустив в помещение поток холодного воздуха, и тут же, шестым чувством, Георгий определил, что сидящие за соседним столом встали.

"Выходит, угадал, — огорченно выдохнул морпех, делая пару коротких шагов. — Может, успеют уйти..." — додумать не удалось. Сидевший с краю приземистый здоровяк вдруг ловко оттолкнулся от стола, и словно разжалась стальная пружина, кинулся на него, норовя свалить с ног.

Широкая, похожая на крабью клешню, ладонь ухватилась за воротник кожана. Треснула, расползаясь, турецкая кожа.

Удар острых зубцов пробил выколотую на тыльной стороне ладони попрыгунчика надпись.

Георгий выдернул оружие и снова вонзил в руку нападающего. Скрутив тело, ушел с траектории движения и встретил второго ударом в челюсть.

Кость хрустнула, второй неловко дернулся и начал заваливаться на первого.

Перехватить третьего не успел. Заметил только блестящую, лакированную поверхность дубинки, стремительно летящей в голову, и провалился в небытие.

Эпилог

— Георгий, родной. Гошенька, Очнись. — Голос, в котором звучала настоящая боль, теребил душу. Звал его, сквозь непонятную, матовую пелену. — Это я, Георгий.

Открыл глаза и увидел склонившееся над ним лицо: — Мама? Ты как тут? А где Вера?

Осекся и закрутил головой, пытаясь сообразить, где он. Белые простыни, железные дужки кроватей, серый потолок с круглыми шарами пыльных плафонов и хрупкая фигурка матери, сидящая рядом с кроватью, на которой лежит он сам: — Где я?

— В госпитале, Гошенька, — голос матери дрогнул. -Контузило тебя...

— Ты молчи, Гошенька, успеем еще наговориться. Тебя ведь теперь обратно, туда... не пошлют? — с надеждой произнесла мать, поправляя жесткий уголок крахмального белоснежного халата, накинутого на плечи. — Мне доктор сказал...

Георгий лежал на жесткой больничной подушке, гладил ладонь рассказывающей ему о чем-то матери, и тшетно пытался убедить себя в чем-то... В невозможности, нереальности... тех событий, что произошли с ним? В чем?

" Ну и пусть. А и хорошо, что ничего не было. Даже здорово. Зато теперь точно, успеем. И наговориться, и рассказать, — думал он, несильно сжимая ее тонкие пальцы. — Сколько еще впереди... пятнадцать лет? Успеем. Вот только интересно, а что стало с теми, из будущего?.. А впрочем,.. если доживу, то возможно и сам узнаю".

Однако мысли скользнули как-то краем.

Георгий зевнул. Сладко, по мальчишески улыбнулся, слушая негромкий голос матери, и задремал.

Конец.