— Ребят, у вас есть что-нибудь для дезинфекции? — спросила я, подходя к костру. — Я хочу как следует обработать Дамиану рану.
— Держи. — Нэт извлекла из своего мешка какой-то пузырёк. — И вот ещё. — Она протянула мне чистую тряпку и пару круглых коробочек с какими-то средствами. — Пригодится. Тебе помочь?
— Нет, спасибо, я сама. Оставьте нас пока наедине, хорошо? Мы сами присоединимся к вам чуть позже.
Я отлично знала, что наёмники неправильно истолкуют это моё пожелание. Но в данном случае меня это устраивало. При всём моём хорошем к ним отношении, были вещи, которые я предпочитала держать в секрете.
— Что, даже советов не давать? — ухмыльнулась Нэт. — Эх, жаль, а я не прочь была бы посмотреть на твоего парня в действии. Ладно-ладно, молчу! — замахала руками она в ответ на мой сердитый взгляд. — Я уже поняла, что тебя лучше не злить, здоровее будешь. Алонсо мне всё рассказал. Кстати, если захочешь об этом поговорить — потом, разумеется, — не стесняйся.
Поблагодарив наёмницу за добрые намерения и за лекарства, я направилась туда, где ожидал меня Дамиан. Разложила всё, что нужно, на земле, расстелила плащ и села возле мужа. Он сразу же обнял меня, и я наконец-то крепко-крепко к нему прижалась. Дамиан чуть отстранился, поцеловал уголок моих губ, потом стал покрывать поцелуями лицо. Затем посмотрел на меня, словно хотел что-то прочитать по моему внешнему виду.
— Жива и цела, — выдохнул он, качая головой с укоризной, так, будто я была виновата в том, что заставила его беспокоиться.
— Это ты жив, — поправила его я, в свою очередь качая головой. — Что уже такого страшного могло со мной случиться?
— Одна в чужом городе, не зная дороги домой, со сворой этих ублюдков на хвосте? Я страшно за тебя волновался.
— Тебе было о чём волноваться и без меня, — невесело возразила я, привлекая его к себе.
— На свой счёт волноваться было как раз бессмысленно, — поморщившись, отозвался Дамиан. — Там всё было ясно с самого начала.
— Я ведь обещала, что тебя вытащу, — горячо напомнила я. — Но ты мне не поверил, верно?
Каково это было — все эти дни ждать продолжительных пыток и смерти, не надеясь и не рассчитывая ни на какую помощь?
Дамиан резко выдохнул воздух.
— Не то чтобы не поверил, — через силу произнёс он затем. — В твоей искренности я как раз был убеждён. И, можешь не сомневаться, это много для меня значило. Но, признаюсь честно, мне бы и в голову не пришло, что тебе действительно удастся что-то изменить. Самое большее, на что я надеялся, — это что ты сможешь благополучно добраться до дома. Теперь я буду лучше знать, на ком женат, — улыбнулся он напоследок.
Я рассмеялась.
— На самом деле мне бы, наверное, и до дома не удалось добраться, если бы я не повстречала ребят.
— Этих наёмников?
— Да. Давай займёмся твоей раной. — Я всё-таки припомнила, для чего сюда пришла. — Надо снять рубашку.
Я стала помогать Дамиану, но только тут поняла, насколько сильную боль ему причиняет необходимость изгибать руки.
— Постой! — сказала я, отпуская рубашку. — Просто ложись на живот.
Одежда всё равно должна была идти на выброс. Грязь это ещё полбеды, но удар кнута основательно разорвал ткань. При этой мысли меня передёрнуло. Я всё ждала, когда придёт раскаяние, когда я потеряю душевный покой в связи с тем, что совершила убийство. Но пока это отчего-то не происходило. Наоборот, с каждым воспоминанием о тех событиях во мне крепла уверенность, что, повторись подобное, я опять поступила бы точно так же.
Я вытащила свой кинжал и разрезала рубашку в двух местах, что позволило мне, подняв ткань, обнажить спину Дамиана. Затем я откупорила взятый у Нэт пузырёк , обмакнула тряпку и принялась дезинфицировать кинжал.
— Что ты делаешь? — подозрительно спросил, приподнявшись, Дамиан.
— А как ты полагаешь? Собираюсь тебя зарезать, конечно, — будничным тоном ответила я.
— Это сколько угодно, — ничуть не испугавшись, отозвался он. — А вот свои вены не трогай.
— Почему?
— Ника. — Дамиан поднялся повыше и взял меня за руку, вынуждая прекратить протирку кинжала. — Ничего серьёзного со мной не сделали. А то, что есть, пройдёт само. Ты совершенно не должна каждый раз резать себе вены.
Я осторожно, но настойчиво надавила ему на спину, заставляя снова принять лежачее положение.
— Ты достаточно настрадался, — мягко возразила я. — Я не хочу, чтобы тебе пришлось ещё мучиться, даже самую малость. И потом, раз раны несерьёзные, то и моей крови понадобится совсем немного. Так что ничего особенного от меня не потребуется. Просто помоги мне потом остановить кровь, хорошо?
После чего я, не задумываясь, полоснула себя кинжалом по запястью, пресекая таким образом все потенциальные споры. Забавно: в прошлый раз мне пришлось собрать в кулак всю силу воли, чтобы добровольно порезать собственную руку. Сегодня же я сделала это с лёгкостью, без малейших колебаний. Правда, после этого сразу же зашипела: было больно. Оказывается, перерезать вену в районе локтевого изгиба менее болезненно. Ну да ладно, жизнь впереди явно нескучная, успею ещё по ходу дела изучить все тонкости, мрачно подумала я.
Кровь закапала на рану Дамиана, смешиваясь с его собственной. Он не был неизлечимо болен, не страдал от необратимых повреждений организма, поэтому моей крови действительно была нужна лишь самая малость. Так что вскоре я отвела руку и потянулась к тряпке, уже вымоченной в останавливающей кровотечение жидкости. Дамиан быстро поднялся, сел рядом и сам перевязал мне запястье, как следует затянув тряпку. Я была ему за это благодарна: всё-таки проделывать такую процедуру на себе, одной рукой, довольно тяжело.
— Как ты? — спросила я, когда повязка была наложена.
Запястье всё ещё болело, но кровь, кажется, уже не текла. На мне всё заживает очень быстро, по понятным причинам.
— Отлично, — ответил Дамиан и, видя мой подозрительный взгляд, добавил: — Намного лучше, правда.
— Покажи спину, — велела я.
Нарочито вздохнув, он повернулся ко мне спиной. Красная борозда была там же, где и прежде, но выглядела теперь так, словно появилась два или три дня назад. Не пройдёт много времени, прежде чем на её месте останется лишь едва заметный след.
— А как твои мышцы? — продолжила допрос я. — Руки, плечи?
Я и вправду не была уверена, подействует ли моя кровь на подобные вещи.
— Всё хорошо, серьёзно. — Видя мои сомнения, Дамиан старался, чтобы его голос звучал как можно более убедительно. — Доказать?
И он обнял меня, на этот раз куда более крепко, чем раньше. Доказательство вышло убедительным.
— Не думай, будто я так уж сильно за тебя волнуюсь, — заявила я ему на ухо. — Просто вдруг за нами будет погоня, а кто-то ведь должен меня защищать.
— Об этом можешь не беспокоиться, — заверил меня Дамиан, тоже на ухо.
После чего коснулся моего уха губами, затем, опускаясь ниже, поцеловал щёку и, легонько повернув мою голову, впился в губы. Я обхватила руками его шею, потом голову, потом плечи.
— Как же я по тебе соскучился, — прошептал Дамиан, увлекая меня за собой на траву.
Я бросила взгляд в сторону кустов ежевики. С той стороны доносились звуки разговора, а ветер приносил запах дыма, но в остальном кустарник, похоже, служил вполне надёжной оградой.
— Твои новые знакомые не станут нас тревожить? — спросил Дамиан, то ли проследив мой взгляд, то ли просто подумав о том же самом.
Я покачала головой.
— Они, конечно, не самые деликатные люди на свете, — честно признала я, — но уважают чужое личное пространство.
— Это очень ценное качество, — заметил Дамиан, принимаясь стягивать с меня рубашку.
Мы вцепились друг в друга с такой силой, словно именно от этого зависело, удастся ли кому-нибудь когда бы то ни было снова нас разлучить. Потом я откинула голову назад и прикрыла глаза, отдавая себя всю, стремясь к тому, чтобы последние несколько дней канули для него в небытие, сохраняясь в памяти лишь смутным отголоском, как затихающее эхо в горах.
Никак не ожидала от себя, что смогу проводить время с мужчиной, когда в какой-то дюжине ярдов от нас сидит вокруг костра шумная компания. Ещё менее я ожидала такого от Дамиана. Но, видимо, обстоятельства способны сильно изменить систему ценностей, хотя бы на короткое время. А может быть, я просто успела основательно испортиться за последние дни.
Потом Дамиан устроился между толстыми ивовыми корнями, прислонившись спиной к стволу и усадил меня к себе на колени.
— Ты изменилась, — серьёзно заметил он, внимательно разглядывая моё лицо.
— В худшую сторону, — кивнула я.
Не раскаивалась, просто констатировала.
— С чего ты взяла? — качнул головой Дамиан. — Просто... во взрослую.
— Я убила человека, — напомнила я о том, что представлялось мне наиболее греховным из всех совершённых мною поступков.
Как за эти дни, так и за всю предыдущую жизнь.
— Надеюсь, ты не рассчитываешь, что я его пожалею? — Дамиан говорил спокойным тоном, но его лицо потемнело. Он вздохнул и пожевал губами, подбирая слова. — Ника, так бывает. Это всё равно что война. А на войне приходится убивать. Это не значит, что все, кто воюет, — закоренелые грешники. Или что им с самого детства твердят, будто человеческая жизнь ничего не стоит. Это самые обыкновенные люди, такие же, как и все. Но попавшие в обстоятельства, при которых иначе нельзя. Очень для многих в первый раз это является шоком. Но шок проходит. Как бы цинично такое ни звучало... к этому привыкаешь. Тебе совершенно не в чем себя винить. Уж если на то пошло, это я виноват в том, что ты вообще попала в подобную ситуацию. Но я, наверное, не умею говорить об этих вещах так, как надо. Поэтому если захочешь, можешь сходить к жрецу. Потом, когда мы выберемся из этой передряги. Ну, или попробуй поговорить с этими своими новыми приятелями, — с сомнением добавил он, кивая на кустарник.
Я улыбнулась.
— В чём-в чём, а в подобных метаниях они меня не поймут. У них...очень своеобразные представления о морали. Хотя мораль у них есть, я это точно знаю, вот только не смогла бы её объяснить. Интуитивно чувствую, а разложить по полочкам не смогу. — Я задумалась. — Например, они безгранично преданы друг другу. А вот убить или ограбить могут с лёгкостью. Не говоря уж о таких мелочах, как прелюбодеяние или жульничество. Ты знаешь... — Я на мгновение замолчала. Сплетничать о своих новых друзьях казалось неправильным. Но в то же время мне так долго не с кем было поделиться чем бы то ни было и так этого не хватало. К тому же я ведь говорила с Дамианом, а не с кем попало. — Мне кажется, что у Нэт что-то было с Алонсо, — призналась я, понизив голос. — Ничего серьёзного, просто так, поскольку они проводят вместе много времени. И ещё... — Я покраснела, словно речь шла о моей собственной распущенности. — По-моему, и с Дэном у неё тоже что-то было. Хотя, наверное, я просто думаю о них хуже, чем надо, — поспешила исправиться я.
— Да у них наверняка всё это было сразу втроём, — вполне спокойно пожал плечами Дамиан.
Говорил он таким будничным тоном, будто речь шла о чём-то само собой разумеющемся.
— Что?!
— Ничего, забудь, — быстро сказал он, видя ту смесь ужаса и отвращения, что исказила моё лицо.
А я начала понимать, что, видимо, испортилась пока не окончательно. Должно быть, горизонты по-прежнему оставались широкие.
Я поёрзала, устраиваясь поудобнее, потёрла глаза, а затем зевнула.
— Ты устала, — проговорил Дамиан. — Отдохни. Хочешь поспать?
Я кивнула. Приведя себя в приемлемый вид, мы перебрались поближе к костру, и там Дамиан помог мне улечься на одеяло.
— Посидишь со мной? — спросила я, отчего-то вспоминая замок и тот вечер, когда в моей постели неожиданно обнаружился посторонний гонец. — Немного.
— Конечно, — ответил Дамиан, беря меня за руку.
Против обыкновения, я уснула очень быстро: сказались волнения и накопившаяся усталость.
Когда я проснулась, было совсем темно. Весёлый костерок трещал, разгоняя ночные кошмары, его свет выхватывал кружащую над берегом мошкару. Крохотные звёзды с любопытством подглядывали за непрекращающейся даже в ночи жизнью. До моего носа донёсся запах рыбы: кажется, наёмникам всё-таки удалось что-то наловить, и теперь они варили уху. Старенький, видавший виды котелок, обычно хранившийся в одном из дорожных мешков, сейчас был пристроен над огнём. Нэт время от времени помешивала закипавшую в нём жидкость. Дамиан, Алонсо и Дэн тоже сидели возле костра.
— А карпы в Ансилоне водятся? — с любопытством осведомился Дэн.
— Нет, — усмехнулся Дамиан. — Не водятся. Но там своей рыбы достаточно. Съедобной в том числе. Надо только знать, какая съедобная, а какая — нет, иначе долго не проживёшь.
— А что, есть ядовитая? — поинтересовалась Нэт.
— Есть, — кивнул Дамиан, разламывая о колено толстую ветку и подкидывая обе половины в костёр. — Притом красивая — заглядишься. Красно-синяя чешуя, блестит на солнце. А съешь пару кусочков — больше часа не протянешь.
— М-да, невесело, — подытожила наёмница. — Уж лучше здесь, безо всякой экзотики. Может, впечатлений и меньше, зато всё просто, привычно и без сюрпризов.
— Давно это ты жила просто и без сюрпризов? — фыркнул Дэн.
Нэт коротко рассмеялась.
— Я вот про другое слышал, — неспешно протянул Алонсо, откидываясь назад и ложась, опираясь локтями о землю. — Будто бы есть в Ансилоне такая рыба, которая сама с лёгкостью сожрёт человека. Ставлю девять против одного, что враньё. Ну, так как же?
— Так-таки живого человека целиком не сожрёт, — отозвался Дамиан. — Но вот палец откусить может запросто, есть такая рыбка. Правда, мало где водится, даже в Ансилоне.
— Готово! — объявила Нэт, в очередной раз попробовав содержимое котелка при помощи длинной деревянной ложки.
Дэн перебрался поближе к костру и, осторожно сняв котелок, поставил его на землю.
— Ждём, пока остынет, — объявила наёмница.
"Интересно, когда остынет, меня будить придут или сами всё сожрут?", сонно подумала я.
— Ну что же, пока мы всё равно ждём, ответьте-ка мне, ребята, на один вопрос.
Голос Дамиана прозвучал предельно серьёзно, и его интонация плохо вписывалась в предшествовавший разговор.
— Ого, — перемена тона не укрылась от внимания Нэт, — чувствую, сейчас мы получим нагоняй, вот только пока точно не знаю, за что именно.
— Мы все внимание, — заверил Алонсо.
Дамиан подался вперёд; в его позе теперь не осталось и следа от былой расслабленности.
— Зачем вам понадобилась моя жена? — прямо спросил он.
Я расширила глаза от удивления. Что он хочет сказать? Опять предательство? От них? Может, конечно, я всё та же наивная дурочка, что и год назад, но почему-то в такой поворот событий мне верилось с трудом.
— Может быть, я что-то путаю, — усмехнулась Нэт, — но, сдаётся мне, это мы понадобились твоей жене, а не наоборот.
Наёмница единственная из всей компании обращалась к Дамиану на "ты"; похоже, её отношение к условностям было наиболее пренебрежительным.
