Спуская псов войны - роман издан!

— Еще несколько минут разговора на эту тему, а лучше полчаса — и я, возможно, начну сожалеть о своем поступке, — равнодушно ответил Леонид.

На самом деле он раскаялся практически разу. Человеческая психика забавная штука. Происходит удар, жертва получает толику кинетической энергии и сопутствующий болевой импульс, злость исчезает. Следом приходит сожаление, начинает казаться, что если бы можно было вернуть время вспять, то... Но на деле — ситуация повторяется и ответ на нее повторяется, и снова здравый смысл возвращается слишком поздно.

— Не знаю, почему тебя так злит упоминание твоих дедов, — сказал торговец еще секунд через двадцать, — но если бы ты проявил выдержку — заключительные детали их биографий могли бы повысить репутацию подразделения...

— Видишь ли, — вздохнул Леонид, — ты прирожденный торговец, ставший однажды солдатом. А я прирожденный солдат, никогда не бывший торговцем. Не привык продавать что-либо. В том числе репутацию предков. Я всю свою жизнь зарабатывал на кусок мяса в бою и только в бою, и то, что к подвигу моего деда ты относишься как к товару, меня вывело из себя. И что самое главное — ты забыл, что продавать можно только те товары, которые твои. Продажа чужого — чревата, как торговец ты должен был это знать. Так что пеняй на себя и только на себя.

— Увы, — вздохнул Касс и встал: — пожалуй, мне стоит пообщаться с медмодулем. Что-то в ухе у меня шумит. А еще экипировку на борт грузить надо.

На выходе им встретилась пара встревоженных сафатхов с чипами блюстителей порядка, но торговец отделался от них быстро:

— Незачем волноваться. Это был наперед отрепетированный спектакль.

* * *

За четыре цикла, которые корабль продрейфовал в пространстве неподалеку от станции — Касс решил сэкономить на аренде дока — они оба навкалывались, как соленые зайцы. Все восемьдесят андроидов были распакованы, ящики с вооружением вскрыты, все стволы по настоянию Леонида проверены, для чего он выходил в шлюз в скафандре и палил в холодную бесконечность пространства. И хотя львиная доля черновой работы легла на плечи роботов, Леониду возни хватило выше крыши. Он не стал валандаться с ключом, перезаписывая инструкции от одного бойца другому, а просто собрал всех в казарменной каюте и зачитал им курс лекций по поведению, роздал имена и позывные и постарался всех при этом запомнить. С копиями известных личностей было попроще, впрочем. К счастью, роботы оказались на редкость внимательными и дисциплинированными слушателями.

Затем настала очередь костюмов и экзоскелетов. Вся эта возня осложнилась теснотой: корабль, в прошлом десантно-артиллерийский корвет на сто десять солдат сссла, для восьмидесяти землян оказался тесноват. Трюмы, прежде предназначенные для хранения боеприпасов, вооружения и экипировки, были забиты доверху, провести необходимые работы в казарме не представлялось возможным, и Леонида внезапно посетила мысль, что если бы андроиды еще бегали на камбуз и в туалет, это был бы вообще полный пердимонокль.

Касс как раз копался в моторном отсеке. Леонид, держа в руке колбу с балларанским пивом, вошел и сел напротив на небольшой стульчик.

— Что у тебя? — приподнял голову торговец.

— Работа аж кипит. Все эти примерки, приладки и настройки — тихий ужас. В казарме места нет — я половину на камбуз отправил, ждать, пока вторая половина разберется с экипировкой. Давай все эти пустые ящики из-под вооружения и костюмов выкинем с борта.

— Нельзя сорить в околопланетном пространстве. Если каждый так сделает — что получится? И потом, нам обратно все паковать надо будет. Не выносить же все добро с борта в охапку, когда высадимся. Точнее — если высадимся...

— Сколько еще ждать будем?

— Несколько циклов. Обмен информации между звездами — процесс нескорый. Никаких средств мгновенной связи не существует, агент прилетает на ближайшую населенную планету, там информацию копируют все, кому это интересно, в том числе информационные службы, и со следующими кораблями отправляют дальше. Затем, если кто-то заинтересуется, с ближайшим кораблем, например, туристическим лайнером, сюда придет база данных новостей галактики. В том числе и почта для нас. Вот так это все делается.

— А что если мы рванем куда-нибудь далеко и попытаемся наняться там до того, как туда дойдут вести о первых переговорах?

— Не прокатит номер. Мы не намного обгоним информацию, потому что информация распространяется со скоростью полета кораблей, за вычетом проволочек при пересадках, так сказать. Потому давно устоялась практика, что окончательно договор вступает в силу через несколько дней после предварительного соглашения.

В этот момент УРР на голове у Касса, до того сдвинутый на лоб, мигнул и запищал, привлекая внимание хозяина. Касс сунул в ухо наушник:

— Давай почту... зачитай...

Примерно минуту он слушал сообщение, затем протянул руку и, забрав у Леонида полупустую колбу, залпом ее осушил.

— Нам повезло, — сказал торговец, ставя пустую тару на пол, — контракт практически в кармане. И денежный. Ушам своим не верю. Да еще и так быстро...

— Денежный — это к войне, — заметил наемник.

— Не в этот раз... Так, Навигатор, а ну-ка досье мне на него... Полного в базах нету? Давай что есть. А имя-то знакомое... так и знал. Еще одно предложение контракта? Танду... Сколько? Сотри его.

— Так у нас уже два контракта? — уточнил Леонид.

— Один. Танду пусть катятся в свое болото со своими фермами, тем более что хорошо платить они не любители. Да и кому сдались их фермы?

— И этот контракт на кого-то важного? Большая шишка?

Касс ухмыльнулся:

— О да. Это действительно великий человек. Знаменитый ученый. У него всего один большой недостаток — он не сссла, к сожалению.

Он встал, закрыл настенную панель, с которой возился, и вышел из силового отсека со словами:

— Навигатор! Начать процедуру прыжка! Точка назначения — Чоданга!

* * *

— Так теперь ты приоткроешь завесу тайны? Что охранять и от кого? — сказал Леонид, устроившись в кресле второго пилота.

Мелковаты сиденья сссла для землянина, тем более его комплекции, но он уже начал привыкать.

— Чоданга-Прайм — довольно живописный плохо изученный мир, и такой же негостеприимный... Состоит из низин, так называемых 'морей', и колоссальных скалистых плато, которые называют островами. Прав на нее никто не спешил предъявлять — плохо там жить — потому теперь там много колоний разных рас. На плато, возвышающихся на десять-двенадцать тысяч метров, разреженная кислородная атмосфера, внизу, в морях — давление повышенное и дикая концентрация углекислого газа. Жизнь там буйствует — джунгли, живность. Причем живность эта, скажем так, бывает агрессивной.

— Я так понял — моря без воды?

— Точно. Называют их так. Низины затянуты сплошным облачным покровом, потому, когда ты стоишь на краю плато, тебе кажется, что перед тобой море белых облаков. Вот, смотри. Навигатор, дай изображения Чоданги.

На настенном экране появились и стали сменять друг друга изображения пейзажей, состоящих в основном из камня, темно-синего неба и облаков вместо воды у самых ног, можно сказать. Затем появились картинки с растениями и странным шарообразным мохнатым существом о шести коротких ногах, широким ртом во всю теломорду и кучей глаз по периметру. Многоглазый колобок на ножках да и только.

— Ценность Чоданги — в редких минералах и богатых залежах трансурановых. Шахтерские колонии строят на плато, там можно довольно неплохо жить, если гравитация не угробит. Она чуть слабее земной, что многовато. Но залежи на самом верху так себе. Чем ниже — тем богаче добыча.

Так вот. Работодатель основал шахтерскую колонию на низком плато, которое находится ниже уровня облаков на несколько километров. Насколько я понимаю, прибыль он рубит отличную, но у него две большие проблемы. Первая — живность частенько в гости заглядывает.

— Типа этого вот колобка?

— Не-не. Этот малыш травоядный и мирный. А вот при встрече с кем позлее ты будешь счастлив иметь под рукой 'Бурю'. Вторая проблема — жизнь кипит не только на 'дне', в самых низинах, но и в системе пещер внутри скал, на которых стоят колонии. Потому проблема номер два — опять живность, но теперь уже изнутри. И потому тяжеловооруженная пехота, отлично переносящая повышенное давление и повышенную гравитацию, там очень нужна.

— Не нравится мне, как это все звучит. Я, конечно, не прочь поглядеть другие планеты и зверушек тамошних, но подозреваю, что все серьезно, и смотреть придется через прицел...

— Посмотри на это с другой стороны. Когда ты будешь стрелять — никто не бабахнет в обратку.

— Тоже в кныш.

Навигатор завыл сигналом побудки, готовясь к прыжку.

Несколько часов спустя, прикончив пару колб пива и задумчиво созерцая туманности подпространства, Леонид зевнул и спросил:

— Как ты думаешь, долго нам еще болтаться? Спать охота.

— Понятия не имею. А спать нельзя.

— Знаю, что нельзя. Пойду отолью.

Наемник встал с кресла, повернулся к коридору — и обмер. Прямо перед ним, прижимая окровавленную руку к животу, стоял Юджин.

Язык прилип к гортани, ладони вспотели, по спине побежали мурашки. Несколько секунд Леонид молчал, не в силах произнести ни слова, и тогда Юджин заговорил первым:

— Давно не виделись, Леон. Как поживаешь? — голос мертвеца звучал глухо, казалось, он боролся с рвущимся наружу стоном.

— Эм... Ну, я... нормально, в общем... — выдавил из себя наемник.

— А я вот хреново. Сам понимаешь, с простреленным животом трудно быть в норме.

— Это... Юджин, ты разве не умер? — вопрос 'как ты тут оказался?' звучал бы более уместно, но первый вариант показался Леониду важнее.

— Умер, ясен пень, а ты как думал? Нет, серьезно, Леон, когда ты меня бросал, ты правда считал, что я смогу выкарабкаться в джунглях с простреленным животом? Отбиться от 'черных рубашек' и выкарабкаться?!

— Перед тобой никого нет, ты говоришь с пустотой, — послышался из-за спины голос Касса, но Леонид его проигнорировал.

— Постой, Юджин, так несправедливо! Никто тебя не бросал! Это ведь ты сам и сказал, что прикроешь нас!

— Ты бросил меня подыхать в лесу, Леон, вот что несправедливо. Хотя ты в чем-то прав. Ты отдал мне свой шприц с морфием, а остальные просто сказали 'прощай' и ушли, так что ты виноват меньше других. Но ты бросил меня подыхать в лесу.

— Какого черта?! — заорал наемник, — мы все прекрасно знали, и ты в том числе, что ты не жилец, сразу знали, как только ты пулю поймал! Но несли долбаных шесть километров!

— И бросили. Ты бросил, — мертвец смотрел исподлобья, зло и мрачно.

Пол под ногами вздрогнул, Леонид моргнул. Перед ним тянулся узкий коридор космолета. Юджин исчез.

— Мы вышли в наше пространство, — сообщил Касс, — мираж исчез?

Лицо покрыто испариной, рубашка прилипла к вспотевшей спине, сердце колотится, как бешеное.

— Да, исчез... Но ведь он был такой... такой реальный!

— Ты видел кого-то, кто погиб, судя по твоим словам?

— Да... Я когда-то давно оставил товарища на смерть... Юджин был отличным парнем. Мы все несли его по очереди, но... нас настигали, и он решил встретить свою смерть, прикрывая нас, а не скончаться от раны. Черт. То, что он говорил — это было несправедливо. Это была неправда.

— Ничего он не говорил — это был мираж, его слышал только ты. В подпространстве не все видения безобидны. Иногда оно использует против нас нашу же совесть... Иди поспи. Мы у Чоданги, от звезды к планете полтора цикла полета.

Спал Леонид плохо: ему снились события тридцатилетней давности и оставленный в джунглях Юджин.

* * *

Чоданга сверху казалась почти сплошным белым шаром с темными кляксами плато. Вечный облачный покров, скрывающий почти девственную планету от взгляда из черной бездны, сколько хватает глаз.

Касс вышел на орбиту и связался с центром управления колонии, после чего установил мост контроля и позволил наземному компьютеру вывести их точно на зону посадки.

— Хорошо, что мы попали в грозовое окно, — заметил торговец, — иначе садиться пришлось бы самим. Тут каждый день лютуют грозы по пару раз, если не круглые сутки.

Корабль погрузился в белый туман. Тридцать секунд белизны за бортом — и вот уже на обзорных экранах от края до края мрачные буйствующие джунгли Чоданги.

Посадочные опоры коснулись площадки, Касс в последний раз поправил свою форму. Земное обмундирование сидело на нем не ахти — но зато он будет не так выделяться среди землян, казаться частью подразделения.

— Ты готов? — спросил он Леонида.

— Парни, мы готовы? — крикнул наемник в коридор.

— Так точно, сэр! — почти, но не совсем в унисон, согласно инструкциям командира, отозвались восемьдесят луженых глоток.

— Ну, теперь-то не подкачай, — сказал Касс, — первый акт будет самым сложным, а дальше все как по маслу пойдет. Рожу кирпичом, и я тебя очень прошу: вначале подумай — потом сделай или ляпни, а не наоборот.

— Угу, — отозвался наемник.

В этот момент бортовой искин передал сообщение из контрольного центра:

— Приветствую на Чоданге и в колонии Уольрэм. Вход на территорию колонии разрешен.

Подразделение, облаченное только в походные костюмы и с 'кароносцами' на ремне, организованно высадилось из корабля и колонной по четыре двинулось с посадочной площадки к ползущей в сторону массивной створке ворот, за которой уже стояла высокая стройная фигура. Туман и слегка запотевшее стекло дыхательной маски позволили Леониду рассмотреть чужака, тоже носящего маску, только почти в упор. Перед ним стоял балларан, серокожий, с кисточками на ушах и янтарными глазами.

Ни один мускул на лице наемника не дрогнул, пока глубоко внутри шкурный интерес душил рвущиеся наружу принципы. Выбора особого нет — но кое-кто за это ответит.

Касс и балларан обменялись приветствиями, Леонид хранил гробовое молчание, пока ворота закрывались у него за спиной. Гермостворка глухо лязгнула, зажужжали компрессоры, выкачивая наружу непригодную атмосферу Чоданги и закачивая дыхательную смесь, вспыхнули стерилизационные лампы.

— Прежде, чем вы попадете во внутренние помещения, — сказал серокожий, сняв маску, — командиры должны встретиться с управлением колонии, а рядовой состав пока подождет здесь.

Наемник сразу же отметил надменно-бесстрастное выражение лица балларанца. Голос подчеркнуто ровный. Но Леонида этим, конечно же, не обмануть. Он уже знает, какие эмоции испытывают эти существа при виде землян, воочию видел их на лице той балларанки.

— Мы готовы, — сказал Касс.

— ... Но вначале переговорим между собой, — добавил наемник.

— Жду вас в коридоре, — коротко сказал балларан и вышел.

Леонид упер тяжелый взгляд в торговца:

— Итак, ты решил сдать меня в аренду нацистам, — сказал он голосом, не предвещавшим ничего хорошего.

— Твои обвинения балларан в нацизме не обоснованы, — спокойно ответил тот, — ты пытаешься устроить проблему на пустом месте.

— Мы оба с тобой знаем, что они считают низшими всех, кроме себя. Это и есть нацизм.