Пока мы ели — стемнело. Хозяин, старый знакомый Ивана, зажег несколько плошек с чем-то вонючим и коптящим, но местных это нисколько не волновало. Вообще запахи тут были разнообразные. В зал заполнился народом, прибыла даже местная рок-группа. Это был — 'слепой', с гуслями и пацан — проводник. Или как там — поводырь. Они устроились у столба в центре. 'Слепец' — с мордой семь на восемь, но с повязкой на глазах — ведь слепой. Ага, из него такой же слепой, как из Паниковского. А то не видно как он двигается. Но местные поверили — увечный.

Это трио — слепой, пацан и гусли собрались... и грянули!

Мать твою! Вот теперь я понял, откуда пошло выражение 'тянуть Лазаря!'. Я реально увидел этого самого Лазаря. Ну и козел!

Распевка у них прошла быстро. Потом, этот предтеча хеви-метал, выдал хит. Он заблеял что-то настолько заунывное и душераздирающее, что меня продрал мороз по коже. Мало того, я не понимал почти ничего. Это было что-то церковно-славянское — где шла речь о том, что кто куда-то попал и теперь там страдает. Это все что я смог разобрать.

В особенно трагические моменты вступал вторым голосом пацан, не сильно попадая в такт и изрядно фальшивя. Когда я понял, что это оказывается не банальное выманивание денег — чтоб быстро дали, только б избавиться от этого 'вокала'. Оказалось, нет. Это вполне себе серьезное выступление и баллада длинная. Люди слушали. Совершенно серьезно и наслаждались.

На третьем куплете до меня дошло, что до конца очень далеко. Я 'ненароком' оглянулся, думая у одного ли меня присутствует желание пальнуть в 'пианиста' — чтоб он сразу отмучился. Но нет, в этом желании я оказался одинок — народ внимал. Отчего-то сразу вспомнилось — 'Не стреляйте в пианиста — он играет, как умеет'. Но такого всепрощения я почему-то в себе не обнаружил. Зато я понял, что это, оказывается вовсе и не шутка, а обычное объявление. Ну вроде наших, в ресторане: 'Господа, убедительно просим Вас не лазить в солонку руками и яйцами' или там дурацкая реклама: "Тампакс +"! За те же деньги — на целый сантиметр длиннее!". Вспомнилась даже совсем глупая отмазка, виденная при входе в зоопарк: "Уважаемые дамы и господа, извините, но зоопарк закрыт в связи с тем, что бегемота пучит!".

Так что мое желание указать дорогу к выходу 'певцам', и желательно ногами — пропало втуне.

Между тем певцы закончили, отравив мне приятное чувство сытости. У Ивана подозрительно блестели глаза. Он видимо врубался, о чем идет речь в рок-балладе и принял чужие страдания близко к сердцу.

Купец поднялся и двинулся к нашему столику. Расслабленно сидящая охрана подобралась и рыскнув по залу глазами, подозрительно уставилась в нашу сторону. Опа, а секьюрити, однако и в и древней Руси бдели. Вот что значит вовремя выплачиваемая зарплата и премиальные. Купец подошел к нам и коротко поклонился.

— Здорово, пацаны.

— Привет.

— Ну че? Я присяду?

— Валяй, падай.

— Ну чё, махнем по соточке за знакомство?

— Да без базара, наливай.

Он присел и махнул рукой хозяину. Тот не слова не говоря, притащил к нам на столик водяру и закусон.

(Ну, это я так, для понятности перевожу, все эти танцы с бубнами. На деле всё было муторно и велеречиво, до невозможности).

— Я имею до вас небольшое, но чрезвычайно выгодное предложение, — и уставился на меня.

— Говори.

— Погоняло у меня — Биток. Не слыхали?

— Не-а.

— Ну а так, по простому — Евсей Якунович. Короче, я — купец*. Родился в Новгороде. Там я фартовый, за меня всегда люди скажут.

— И чё?

— Короче. Есть у меня козырный интерес, пацаны, к одной цацке.

— Ну и... Я весь — внимание. Чё? Мое весло* приглядел? — выдал я свою наблюдательность.

— Не, ложка твоя мне без надобности. Хотя позырить интересно. Тут другая байда. Эта твоя столовая приблуда нужна.

Я мысленно перебрал вещи, которыми пользовался за столом. А! Так его 'солонка' заинтересовала. Черт! А я-то на то, что для меня само-собой и внимания не обратил. А это для него дорогущий девайс.

— А че по бабкам? — сразу перешел я к делу.

— Пощупать надо. Тогда и порешаем.

— Тогда пошли наверх, водочки дернем.

Ну и дальше мы поднялись 'в нумера', чтоб не светить серьезный разговор перед лишними свидетелями. С нами поднялся и телохранитель, обряженный в железо. Я не возражал. Если чего... — они там оба и лягут.

Я пока подымался — прикидывал. Я уже был готов защищать свое имущество. Пусть и со смертоубийством. Никаких 'моральных там терзаний' я уже не испытывал. Мне было настолько наплевать, что я даже несколько озадачился подобным равнодушием к чужой жизни. Видно те сны, где меня в прошлый раз несколько раз убили... что, что-то серьезно сломали во мне, в таком добром и пушистым. Я! Интеллигент в третьем поколении (все мои предки умели читать!), готов пальнуть или на худой конец зарезать человека без всяких угрызений совести. Просто как худую скотину. Не, ну надо же?! Дожил. Хотя... чего удивляться? Какое время — такие песни!

А мы пришли в снятую мной комнату. Лавка — стол — сундук. Вот и вся обстановка номера. Купец перешел к делу. Слов нет — умеет мужик торговаться. Его много чего интересовало. Только вот он был реалистом. Он понимал, что много ему купить не удастся, но задел на будущее пытался забить. А нет ли, мол, у вас ещё какой диковины. Я сначала здорово стремался. Не очень понятен мне такой интерес. Но потом до меня дошло, в чем его интерес. Я сначала не очень поверил. Оказывается, его не интересует прибыль как таковая. Вернее, это второй интерес. Первый — это диковина, которой надо похвастать перед другими купцами. Тщеславие вот оказывается двигатель прогресса. Ну в данной ситуации. Понты — дороже денег.

Вот же жопа. Нет, ситуация была на пятерку. Денег я с него получил. Продать баночку с крышечкой за две с половиной гривны — это круто.

Не, сначала-то он попробовал меня обмануть. Предложил какие-то копейки. Но увы за мной стоя опыт покруче его. Это тут — ещё верили на слово, и не было всяких "МММ" с 'Властелинами'. Мы достаточно быстро договорились. После какого-то получаса криков, уходов от несговорчивого продавца и бросаний шапки 'оземь'... Землей выступал не загаженный пол гостиничной точки, а стол. Не настолько Биток придурок, чтоб бросить меховую шапку в это дерьмо с сеном на полу. Мы договорились. Я, конечно, пока слабо разбираюсь в местной покупательной способности, но судя по удивленной морде Ивана, я получил достаточно много.

Заодно я договорился, что привезу ему диковину. Ну, когда буду в Новгороде. Я совершенно неожиданно сообразил, пока с ним торговался, что в данный момент Россия это не одно государство с одинаковыми законами, а конгломерат городов и княжеств с совершенно разными законами и правительствами.

Мы славно посидели. Договорились, что завтра я покажу ему еще кое-что. Что только знатнейшим господам впору. Подогрев интерес купца, и посоветовав запастись на завтра деньгами — мы выпили 'зелена вина' — вместо водки. После чего мы расстались.

Ну! И какой козел написал, что зелено вино — это типа круто? Вино было действительно — зеленым. Ни былины, ни писатели — не соврали. Только вот ни одна сволочь не уточнила, каково оно на вкус. Бормотуху пробовали? Так вот, это — нектар, по сравнению с тем, что я отхлебнул. Такую дрянь у нас даже бомжи с похмелья бы пить не стали. Зелено вино это сухое. Причем самого поганого разлива. Но видимо мне настолько не хотелось ударить в грязь лицом перед 'собутыльниками', что я даже не сильно скривил рожу. Хотя выплюнуть то, что у меня оказалось в желудке, было огромное такое желание. Средневековье пахнет отнюдь не розами.

— Ну ты удачлив,— выдал мне Иван едва только за купцом закрылась дверь.

— А чего? — искренне удивился я.

— Деньгу зашиб хорошую.

— Много ль можно купить на нее?

Два потока сознания сидели в голове — один говорил, второй примечал и 'мотал на ус' все малейшие нюансы поведения и речи.

Я приказал принести водочки.

Правда это называлось — хлебным вином и было по большому счету самогонкой. Кстати, как само 'истинно русское' название, так и понятие — 'водка', впервые появилось только в сорок седьмом году. Или в сорок шестом. ТЫСЯЧА ДЕВЯТЬСОТ. Ладно, это лирика.

Мы выпили, за удачу. Грех не обмыть удачную сделку. И я аккуратно стал расспрашивать Ивана — 'что тут почем'. Тот по простоте душевной и выдал жизненно необходимый мне расклад.

Охренеть!

Оказалось, получил я пять рублей. Половинка гривны равнялась рублю. А уже половинки резали на чешую. Причем эта инфа касается именно Московских гривен Новгородского типа, с весом двести десять или двести двадцать грамм. Так что теперь у меня было больше кило серебра.

— Много ль можно купить на эти деньги, Иван? — задал я невзначай мучающий меня вопрос. — Просвети меня по ценам здесь. Делай божескую милость.

В я деревне в основном узнал цены на продукты. А мне надо знать покупательную стоимость здесь.

— Коня на эти деньги можно купить. Боевого... да со снаряжением.

Оказалось лошадь стоит от трех до шести рублей. Здесь, в ебенях — на одну гривну можно было приобрести небольшой хутор (два-четыре двора) или стадо коров (голов пятнадцать-двадцать). Надо сказать, что корова всегда была и кормилицей и поилицей. Иметь дом, но не иметь коровы — это трындец по нынешним временам. Это я уже знал точно. Поэтому и стоила она почти вровень с домом.

Четверть ржаной муки — это около четырех пудов (или шестьдесят четыре кило, кто не знает) обходилась в тридцать копеек, пуд коровьего масла в шестьдесят.

Рыба, свежая и соленая, которая продавалась возами, пудами, бочками, рогожами, пучками, а иногда штуками, стоила по тридцать-сорок копеек пуд. И это семги! (Мать твою, во красной рыбки-то поем с икорочкой).

Воз семги — тянул на червонец. Пара бочек белуги, доставленные с севера, стоили десять рублей двадцать пять алтын. Сотня осетров 'длинных' ценились в тридцать пять рублей.

— Иван, а длинный это как?

Уже изрядно поддатый боярин раскинул руки, показывая благодарному слушателю размер. Ему сильно льстило, что я слушаю его разглагольствования буквально заглядывая ему в рот.

— Получается, что один осетр стоит копеек тридцать?

— Да, — пьяно кивнул головой мой собеседник.

Продавались на торгу и привозные, " заморские" товары. Они ценились выше. Одна голова сахара обходилась в четыре гривенника (сорок копеек). Один лимон (их продавали на штуки) стоил полторы копейки. Фигасэ! Это если учесть что курица стоила копейку, полтора десятка яиц тоже одну копейку. Овца двенадцать-восемнадцать копеек, а четырехлетний бычок — не больше рубля...

Естественно меня заинтересовали и цены на барахло. Ведь не "хлебом единым" жив человек...

Шуба из бараньей овчины тянула на тридцать-сорок копеек. А мечта одной из моих баб — соболья шуба. Тут была несколько другого плана. Она была НА соболях, была крыта бархатом и тянула аж семьдесят рубликов! Вот блин, и тут одни олигархи могут такие носит. И дэ справедливость?!

Остальные одевались попроще. Наиболее распространенная верхняя одежда — зипун. Вот зипуны роскошные, покрытые шелком, с серебряными пуговицами, стоили пять-шесть рубчиков, а простые 'зипуны серьмяжные или зипуны серьмяжные смурые' — всего полтину. Правда что это такое и с чем едят я так и не понял, но вопросы уточняющие задавать поостерегся. Слишком уж подозрительно, не знать самого простого.

Здешняя бабская верхняя одежда называлась — 'телогрея' и тоже стоила по-разному.

— Богатая телогрея... куфтяная камчатая цветная, ал шелк да желт, кружево кованое золотое, пуговицы, серебряные позолочены — может стоить и тридцать пять рублей. Я сам на торгу видел.

— А те, кто попроще, чего носят?

— Телогрея поплоше рублей восемь-десять.

— Теплые аль холодные?

— Да разные...

— Ну, теплая шуба на меху, украшенная золотым кружевом... стоит рублев двадцать пять, а холодная шуба из крашенины — двадцать алтын.

'Шестьдесят копеек', — тут же перевёл я для себя в привычные цифры.

— А простая одежда?

— Одежа... Рубаха и порты из холстины, копеек десять-двенадцать — за штуку. А вот нарядные — штаны червчатые суконные иль штаны сукна багрецового стоят уже по сорок алтын.

'Это рупь двадцать. Ни хрена себе тут ценник на матерьяльчик?', — задумался я.

— А шапка?

— Простой колпак — копеек шесть-восемь. А богатые шапки... горлатые к примеру... лисья — рублей в восемь-девять обойдется. Но то бояре носят. Ни мне, ни тебе не по чину.

Да-а, насколько я помню, знать (это которые бояре) покупала головные уборы из дорогих мехов, крытые яркими материями. Наиболее парадной считалась высокая, как правильно сказал Иван: — "горлатая". Это шапка, расширяющаяся к верху, с плоской тульей. При ее шитье использовался мех только с горла зверя. В таких шапках бояре являлись к царскому двору. В историческом кино их часто показывают. Но то, что ценник на нее такой это, да. Сильно. Вот же олигархи чертовы.

— А дом сколь стоит?

— Изба-то? Да, здесь хорошую за рупь можно взять.

Охренеть тут цены?! Ну, по крайней мере, я теперь не нищий. Завтра переоденусь в местное и на меня не будут пялиться на улице.

123 ... 151617

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓