Выродок из рода Ривас

Большинство подарков было абсолютно безликими, явно купленными второпях. Это понятно, ещё две недели назад никто не знал, буду ли я в маркизатстве на Новый год. Мне дарили конфеты, канцелярские изделия, книги в подарочных изданиях и всякие магические безделушки, типа музыкальной шкатулки, над которой во время проигрывания мелодии появлялась иллюзия танцующей пары или муляжа волшебной палочки, позволявшего продемонстрировать несколько простейших заклинаний. Единственным исключением был подарок от Марии — улучшенная версия моего "шпионского" артефакта. Очевидно, она заметила, что я постоянно ношу его и решила пойти навстречу этой моей "слабости". Самым же неожиданным в этих подарках были их свойства: например артефакт, позволяющий записывать речь и затем её прослушивать, к моему глубочайшему изумлению, не мог записывать магические ритуалы и заклинания. Почему, я не понял.

После обеда я спросил у Марии, с чем связан наш столь поспешный отъезд из маркизатства? Про себя я уже понапридумывал всякого, вплоть до возможных попыток похищения или убийства меня, любимого. Её ответ настолько меня поразил своей простотой и естественностью, что я почувствовал себя полным кретином:

— Понимаешь, Серж, помолвленные люди не могут... быть вместе так часто, как им бы этого хотелось, а обручённые — могут.

Да уж, прекрасно год начинается — сплошные разочарования (в первую очередь в собственных интеллектуальных способностях). Обуреваемый этими невесёлыми мыслями я прошёл в кабинет и принялся за привычные уже упражнения по развитию энергосети.

Сами каналы в идее классического "пучка нитей" формируются при движении от средоточия, а укрепляются во время обратного движения.

Средоточие имело вид маленького шарика, ощущавшегося как что-то теплое, пушистое и мягкое. Повинуясь моему желанию, от него по энергоканалам начали разбегаться переливающиеся искорки. Отделившись от средоточия они расширились и вот уже каждая искорка превратилась в облачко искорок. Дойдя до кончиков пальцев, они с гораздо меньшей скоростью поплыли обратно к средоточию.

Дойдя до средоточия, облачка "впитались" в него, но тут же средоточие "выплеснуло" из себя новый поток искорок, которые уже не поодиночке, а группами, по одной для каждого из микроканалов "пучка" поплыли к голове. Там они задержались, попытавшись выстроить классическую мелкоячеистую сеть. Дело в том, что обычная тренировка на укрепление каналов предполагает именно такой порядок, однако неразвитость моих каналов приводит к тому, что искорки не могут замкнуть сеть и гаснут одна за другой. Однако, каждый раз сеть становится всё более похожа на ту, которая должна быть. Единственное, что плохо, от головы не идёт обратный поток, а значит, не происходит укрепление каналов.

Через несколько секунд, повинуясь моей воле, средоточие выбрасывает новые потоки искорок к рукам и ногам, а затем снова к голове.

Если первый цикл воспринимается как поглаживание, то с каждый последующий усиливает неприятные ощущения. Искорки воспринимаются как насекомые, бегающие по тебе, причём с каждым разом их лапки всё сильнее на каждом шаге впиваются в тебя. Больше девяти циклов я ещё ни разу не смог выдержать, однако на этот раз, злость на себя позволила мне провести целых одиннадцать циклов! Это несколько примирило меня с собственным несовершенством.

* * *

Вечером мы с Кузьмичом опять пили какао. Чувствую, что приохотил я честного домового к этому напитку не на шутку. Кузьмич показал мне, как, в случае чего, вызвать домового в чужом доме и как просить его помочь мне. После этого, мы расстались до весны.

Глава 13.

В этот раз мы стартовали рано утром, так что уже к четырём часам дня были в Брюсселе. На улице перед порталом собралась довольно большая группа людей. Все они хотели переместиться в Париж. Нам повезло в том, что портал в Париже оказался занят с той стороны, а вот портал в Люксембурге был абсолютно свободен. Так что вскоре, после небольшой заминки, произошедшей по моей вине, мы уже оказались в пункте назначения. Я думал, что мы либо наймём экипаж, чтобы за вечер успеть хоть немного сократить путь на завтра, ну или на худой конец поедем в гостиницу, однако у тётушки Бра оказывается, были другие планы. Она немедленно захлопотала, засуетилась и вот мы уже едем во дворец герцогов Люксембургских, которые, вот сюрприз, ожидают нас на ужин.

Сам герцог с женой, к моему (и как я подозреваю — не только к моему) облегчению отсутствовали, находясь у своего сюзерена в Берлине. Нас принимала вдовствующая герцогиня, та самая Элизабет, которая якобы своей болтовнёй задержала тётушку Бра и не позволила ей вовремя прибыть к нам на следующий день после суда.

Кроме вдовствующей герцогини в замке находился младший брат герцога — высокородный Себастьян, мужчина лет сорока пяти и дочери герцога — близнецы Мария и Екатерина, к моему глубочайшему изумлению, неодарённые. Им было по восемь лет.

Девочки поначалу дичились меня, но заметив, что я нисколько не пытаюсь их задеть отсутствием у них дара, быстро освоились. Как только позволили приличия, они потащили меня из-за стола в какую-то "просмотровую", обещав необычное развлечение.

В комнате на стене висел кусок белой ткани. Перед ним стояли кресла и диванчики. Мария подошла к какой-то чёрной коробке размером со шляпную картонку, положенную набок. Крышка этой "картонки" была стеклянной но абсолютно непрозрачной. Возилась она недолго и вот уже со всего размаху прыгнула на диванчик и приглашающе поманила меня рукой к себе. Я присел на тот же диванчик, а Екатерина умостилась на кресло радом с ним и с помощью какого-то амулета погасила свет.

На экране начало разворачиваться действо, повествующее об очень неуклюжем человеке, постоянно попадающем то в люк, то под падающее пианино, то ещё куда. Изображение сопровождалось простенькой мелодией. Реплик и звуков падения не было, но мы были не в претензии. Мы смеялись над происходящим до упаду. Пожалуй, единственное, что я могу сказать плохого об этом действе, так это то, что оно очень быстро закончилось.

После того, как экран погас и Екатерина снова включила свет, Мария повернулась и с предвкушением уставилась на меня:

— Ну что, понравилось?

— Очень, никогда не видел ничего подобного.

— Тогда продолжим?

— Конечно!

Девочки опять завозились около коробки, и показали мне ещё несколько "фильмов". как они это называли. Каждый из них шёл не больше двенадцати минут, а часто ещё меньше, но все были очень интересными. После пятого фильма Мария и Катя решили сделать перерыв на мороженое, и я попытался удовлетворить своё любопытство. Однако близняшки ничего не знали ни об устройстве, ни об особенностях своей игрушки. Их знания ограничивались тем, что та штука, которая висит на стене, называется "экран", вот эти небольшие кубики — это и есть фильмы, которые надо вставить в определённое место "мыслепроектора" — той самой чёрной коробки и активировать.

Закончили просмотр мы за полночь. Девочки на "ура" восприняли мою идею поиска неявных продолжений полюбившихся картин. Итогом нашей совместной работы стали пересортированные коробки с картинами, и куча отдельных работ, для которых мы так и не нашли продолжений.

Пожелав близнецам спокойной ночи, я вышел в коридор. Мне предстояло найти слугу, который покажет мне мою комнату. Я огляделся, но никого не увидел. Тяжело вздохнув я уж было подумал, что придётся возвращаться в обеденный зал в поисках проводника, как услышал деликатное покашливание. Развернувшись, я увидел домового. Он был похож на Кузьмича, только более заросший и замызганный. Из одежды на нём кое-как сшитый кусок ткани без рукавов, перепоясанный куском той же ткани. Я поклонился домовому, он поклонился мне в ответ:

— Добрый вечер.

— Да уж ночь на дворе. И тебе добра. Ишь ты, не врал Кузьмич, оказывается. А меня Потапычем зовут. Слышь, мил человек, разговор у меня до тебя серьёзный имеется.

— Я весь внимание, Потапыч. Только давай ты мне заодно и комнату покажешь, в которую меня определили.

— Это можно, пошли.

Разговор у меня действительно состоялся серьёзный. Как оказалось, Мария и Катя были лишены магии не просто так, а за преступление, совершённое их матерью, которая женила на себе герцога при помощи какого-то ритуала. Про сам ритуал Потапыч отказался говорить наотрез, только всё время повторял, что этот ритуал "противу естетсва направлен". Но, к счастью, она не смогла закончить ритуал как полагается, поэтому-то и близняшки лишились магии и больше детей у новой герцогини быть не может. Хоть она и пытается что-то сделать, постоянно разъезжая по всяким целителям.

Снять же проклятие с девочек можно, если они до двенадцати лет отринут и мать и род Люксембург. Ну а герцогу, если он хочет иметь наследника, нужно искать другую жену.

От меня же Потапычу нужна была помощь в проведении какого-то другого ритуала, долженствующего изгнать, как он выразился "неправедных проходимцев".

Мы долго спорили, но в конце концов мне удалось убедить Потапыча, что сейчас я ничего сделать не смогу, у меня ни авторитета, ни влияния у Элизабет, через которую и надо действовать в этом случае, никакого. Так что если меня застанут рядом с алтарным камнем рода Люксембург, то мало мне не покажется. Да и проездом мы. Но я обязательно подговорю тётушку Бра организовать для меня полноценный визит во дворец Люксембург, и вот тогда уже мы с Потапычем начнём действовать. Не скажу, что домовой был полностью доволен, но ушёл он от меня успокоенным.

* * *

Когда мы уезжали, девочки ещё спали. Я оставил записку с выражением благодарности и обещанием обязательно заехать к ним весной. Про себя я решил, что сколько бы не стоило серебряное блюдце, я обязательно куплю его для Марии с Катей. Забегая вперёд, замечу, что для работы с серебряным блюдцем, как оказалось, надо быть одарённым.

Потерпев неудачу в поиске информации о фильмах с девочками, я попытался получить её у моих спутников. Отвечала мне Мария, поскольку, как оказалось, Георг никогда особо не интересовался фильмами.

— Понимаешь, Серж, существует специальный артефакт — обруч-считыватель. Человек одевает его на голову и начинает придумывать какую-нибудь историю. С помощью воображения в мозгу создаются сценки, которые потом переносятся с помощью обруча-считывателя в мыслепроектор, а он уже транслирует получившееся изображение на экран. Некоторые практикуют проецирование картинки прямо в мозг, но это допустимо только в случае, если ты полностью доверяешь источнику мыслекартины.

— А почему они чаще всего короткие?

— А ты подумай, какое развитое воображение и насколько организованный ум надо иметь, чтобы мало того, что составить в мозгу связный рассказ, так ещё и не сбиться с его воплощением. Хотя, конечно, существуют эпопеи, но они состоят из таких же вот коротких фрагментов.

— Но ведь можно записать первый отрывок, затем ненадолго переключиться и записать второй туда же. Или ещё проще — посадить человека, который будет просматривать фильмы, состоящие из кусочков и передавать информацию уже целым фильмом.

Мария рассмеялась:

— Увы, и это тоже пробовали. Ничего не получается, всё упирается в возможности человеческого мозга. Вот документальные фильмы, то есть воспоминания, те могут быть очень длительными. Изначально обруч-считыватель и придуман для сбора и просмотра воспоминаний.

Разговор оживился. Поначалу мне было интересно слушать моих спутников, которые обменивались впечатлениями о фильмах, которые им довелось когда-либо в жизни посмотреть. Но постепенно разговор в карете перескочил на семью Тодтов и я заскучал. Попытался было читать, но оказалось, что в карете очень сложно читать толстые фолианты, а тонких книжек у меня не было. Поэтому я закрыл глаза и начал работать над своей энергосетью.

Останавливаться на обед мы не стали. Кто-то (подозреваю, что это был Георг) позаботился о том, чтобы мы в дороге не проголодались.

После обеда наша карета превратилась в сонное царство. Единственным, кто не спал, был я. Воспользовавшись случаем, я исследовал энергосистему и Георга и тётушки Бра. Ну что я могу сказать? И у одного и у второй наличествовали те же самые несуразности, которые я заметил при исследовании Марии. Следует постулировать, что помочь с развитием энергосистемы мне здесь не в состоянии, скорее уж постараются помешать, разумеется, из лучших побуждений. Так что развитие моей энергосистемы должно стать главным приоритетом до моего поступления в школу. За исследованиями и размышлениями прошёл день.

Переночевали мы в придорожной гостинице. К сожалению, по-настоящему отдохнуть мне не удалось, поскольку чары приватности, наложенные на мою комнату, явно изрядно выдохлись, если они вообще когда-либо накладывались на неё, а внизу шумная компания одарённых что-то праздновала: то ли Новый год, то ли окончание учебного заведения, то ли день рождения двадцатой кошки любимой бабушки. Конечно же, можно было бы к ним спуститься и воспользоваться моим явно более высоким общественным положением, но по здравому размышлению я отказался от этой мысли. Сам за себя я постоять не смогу, то есть это придётся делать Георгу. А поскольку гуляки находятся в состоянии от "люблю всякую Божью тварь" до "ты на меня не так смотришь", возможные разборки чреваты последствиями. И главное из них — то, что мы будем вынуждены задержаться в этом трактире. Я же хотел, наконец, начать учиться и получить ответы на свои вопросы, главным из которых на сегодняшний момент был вопрос о возможности для меня увеличить свой резерв хотя бы до пятидесяти единиц, чтобы можно было думать об использовании доставшегося мне канала с плана пространства. Поскольку гулянка не утихала, я взял исторические хроники рода Ривас и погрузился в чтение. Это занятие меня настолько увлекло, что опомнился я только тогда, когда Мария пришла меня будить.

Естественно, ночное бдение не прошло для меня даром. Глаза слипались, а раздражительность накапливалась. Мне уже надоела эта дорога, эта неподвижность, эта скученность. Наконец, мы свернули, и при повороте я увидел на дороге указатель "Замок Тодт".

Дорога после поворота проходила по аллее между каких-то могучих деревьев, сейчас стоящих с голыми ветвями, потом показалась арка с гербом баронов Тодт, даже без ворот в ней. По обе стороны от арки начиналась живая изгородь из падуба. Парк за аркой выглядел живописнее аллеи из-за того, что лиственные деревья в нём продуманно сочетались с хвойными. Проехав метров шестьдесят — восемьдесят, мы поднялись на горку, и увидели замок.

Ну что можно сказать о замке Тодтов? Ну, прежде всего, собственно на замок это походило слабо. Никаких укреплений вокруг, никаких рвов и валов, парк подходит к самым стенам зданий. Центральное здание трёхэтажное, с большими окнами, входом посередине и четырьмя колоннами, по две с каждой стороны от входа. Две боковые пристройки четырёхэтажные, выдаются немного вперёд по сравнению с центральным зданием. Замок сложен из камня серого цвета. Крыша обычная двускатная, покрыта черепицей. На левом флигеле — башенка для астрологических наблюдений. К дому ведёт невысокая лестница