Золотая Валюта

Я не ручаюсь за логичность такого утверждения, ибо из того, что мерило ценностей должно быть едино, еще не следует, что оно должно состоять непременно из одного металла. Еще в 1809 году Адам Мюллер в своей "Theorie des Goldes", прекрасно выяснил, что мерило ценностей может вполне успешно состоят из двух металлов. Он сравнивал устойчивость ценности биметаллической монеты с малою изменяемостью маятника, составленного из двух металлов, с различными коэффициентами расширения. Он утверждал, что такая монета будет наиболее устойчива: колебания в добыче одного из металлов слабее отражаются на увеличении суммы запасов обоих металлов, чем на увеличении запаса того же металла. Таким образом, еще в 1809 г. сознано, что мерило ценностей, состоящее из двух металлов, это вовсе не два мерила ценностей, а только одно мерило, и притом гораздо более устойчивое. Но не так думали на монетном конгрессе 1867 г., и монометаллизм одержал верх.

Тогда снова ветераны биметаллизма: Эмиль де Лавелэ, Воловский, Эрнест Сейд, предсказывали, что если одно из великих государств демонетизирует один из металлов, то денег в обращении станет вдвое меньше — деньги вздорожают; цена товаров упадет; кредиторы получат незаслуженные выгоды на счет производительных классов: торговля будет заторможена; бремя долгов станет невыносимым, торгово-промышленные предприятия будут лопаться; наконец, дебиторы перестанут платить проценты; предприятия перестанут привлекать капитал; тогда народы станут искать спасения в покровительственных пошлинах; эти преграды послужат только к увеличению застоя — к обострению кризиса. Этим предсказаниям, основанным на цифрах, никто не верил. Между тем, всё это оправдалось с точностью пророчества. Они указывали, что падение цен будет причиною усиленного ограждения от иностранной конкуренции, что будут создаваться постоянные преграды для свободного торгового общения между странами; эти преграды, совместно с недостаточным количеством денег, станут тормозами экономической жизни; что всё это будет факторами дальнейшего застоя в делах.

И эти пророчества оправдались!

Их осуществил германский Muntz — Gesetz 1873 г.

Перейдем к его мотивам и последствиям.

Германия, получив от побежденной Франции, в виде военного вознаграждения, 5 млрд. фр. золотом, позволила евреям Бамбергеру и Ко, убедить себя, что золотая валюта есть единственная валюта, приличествующая величию победоносной державы. Указывали на пример Англии, процветавшей под покровительством своей золотой валюты. Почему собственно Англия — при паритете, установленном Франциею в 1803 г. и не колебавшемся в течение 70-ти лет, устранявшем всякую разницу между обеими валютами — процветала именно благодаря своей золотой валюте? — Это так и осталось не выясненным. — 5 миллиардов золота были налицо, Германия послушалась Бамбергера, приняла свой Muntz — Gesetz, объявивший золотую марку единственной законной монетною единицею в Германии. 5 миллиардов были налицо, а остальное необходимое количество легко было добыть путем продажи серебра, по паритету 15,5 : 1. Германия стала продавать слитки своего серебра, но с возрастающим убытком. Знали, что за 15,5 фунтов серебра можно везде и всегда легко получить 1 фунт золота. Этот паритет казался законом природы. Что это был только французский закон (1803 г.), об этом никто не подумал.

Между тем, Франция временно приостановила свободную чеканку, установленную законом 1803 г. Она боялась покупать все более и более наплывающую огромную массу серебра. Теперь-то она сознает, что это была ошибка.

Германия выбрасывала груды серебра на рынок, и оно все более и более падало в цене: на него не было спроса со стороны монетных дворов. Французский закон 1803 г. существует до сих пор. Он не отменен, но только временно перестал функционировать — Германия продолжала продавать свое серебро; часть его продала с убытком свыше 97 млн. марок. Затем, однако же, приостановила продажу серебра, но до сих пор еще не закончила своей денежной реформы.

Посмотрим теперь, что делала в это время Франция. С 1873 г. Франция прекратила свободную и неограниченную чеканку серебра, и постепенно сокращала всякую чеканку серебра. В 1873 г. вычеканено во Франции около 155 млн. фр., в 1874 г. — около 60 млн. фр., в 1875 г. — около 75 млн. фр., в 1876 г. — около 35 млн. фр., в 1877 г. — около 16,5 млн. фр. и в 1878 г. — около 1 млн. 800 тыс. франков. Начиная с 1879 г. Франция не чеканит уже ни одного серебряного франка (кроме мелкой разменной монеты).

И вот, отовсюду раздаются жалобы: денег не хватает. Серебро — не деньги, в деньгах недочет! Германия первая жалуется на кризис, вызванный безденежьем.

Германия, по случаю победы над Франциею, украсила себя золотою цепью. Франция сохранила в своих руках серебряный конец. Сокращая этот конец, Франция медленной, но уверенной рукою затягивает золотую петлю. И Германия стонет, требует восстановления биметаллизма, указывает на 70-летний пример Франции.

Создаются союзы; требуют от правительства постановлений, которые давали бы возможность жить, не задыхаясь. Требуют восстановления международного биметаллизма или даже национального. Но это Германии не так легко сделать, благодаря её акционерному банку. Германия ждет помощи со стороны побежденной Франции, ждет восстановления в ней свободной чеканки серебра.

Но Франция не чеканит серебра.

Англия, классическая страна золотого монометаллизма, не выносит кризиса. Она сознает теперь, что её строгий монометаллизм мог не приносить ей вреда только до тех пор, пока его влияние смягчалось действием французского биметаллизма. Ранее она видела только выгоды для себя, как всемирного кредитора, в своей золотой валюте. Когда же Франция перестала чеканить серебро и удерживать паритет 15,5 : 1, Англия также застонала под тяжестью своего золотого ига. О биметаллизме заговорили параллельно и в Германии, и в Англии.

В Германии землевладелец и финансист Kardorflf в 1880 г. в первый раз произнес в рейхстаге речь в пользу биметаллизма. Он доказывал, что монометаллизм разоряет земледелие и промышленность. Его речь была тогда освистана. Фельдмаршал Мольтке один подошел к нему и сказал, что его удивляет, как Kardorff'a могли не понять: то, что он говорил, было так ясно, как учебник артиллерии. Очевидно, для Мольтке цифры были ясны. А для кого он ясны, для того и биметаллизм ясен. И вот, в 1895 г., через 15 лет после упомянутой речи Kardorff'a, тот же самый рейхстаг, освиставший тогда его речь, большинством 2/3 голосов настоятельно требует от соединенных правительств принять энергичные меры к восстановлению свободной чеканки серебра и видит в этом единственное средство выйти из тяжелого всеобщего кризиса, потрясающего экономическую жизнь страны, разоряющего земледелие и промышленность.

В Англии министры Бальфур, Гошен — биметаллисты.

Франция, обладающая денежным богатством в 5 млрд. фр. золота и около 4 млрд. фр. серебра, больше не чеканит серебра, не служит остальному миру. Ошибочная ли это политика, или нет — покажет история. Но многие во Франции сознаются, что, пожалуй, было бы выгоднее быть по-прежнему расчетною палатою мира. Министры Мелин, Ганото, Кошери, Лубе — биметаллисты. Весь парламент французский настроен в пользу биметаллизма.

Торговые палаты: Нидерландская, Ливерпульская, Манчестерская, Марсельская настойчиво требуют возвращения к биметаллизму, как единственному средству освободить торговлю, промышленность и земледелие от тяжкого кризиса.

Вот как все цивилизованные западноевропейские страны "неудержимо", как говорит г. Миклашевский, "стремятся к золотому монометаллизму"! На поверку же, оказывается, что они по недоразумению приняли этот золотой монометаллизм — надели на себя это золотое иго. Но оно оказалось им не по силам. Они стремятся стряхнуть с себя это иго.

Самым видным деятелем биметаллизма был Сеrnuschi, который разъяснил Арендту, Kardorff'y, Henry Gibbs'y и многим другим, как вредно было стремление монометаллистов лишить мир серебра, как мерила ценностей. Но останавливаться на этом я не могу — время не дозволяет.

Перейду к значению избирательной кампании Брайена для Соединенных Штатов и для Европы.

Русские журналы и газеты сообщали сведения об избирательной кампании прошлого года в Соединенных Штатах, с такою неполнотою, что могло показаться, как-будто никакой кампании там вовсе не было, что там никакого президента не избирали. Точно также в наших газетах до самого последнего времени не было никаких известий и о переходе Японии к золотой валюте. Между тем это последнее явление уже около месяца озабочивает всю Европу. Только в последнее время в "Новом Времени" об этом сделана краткая и ничего не разъясняющая заметка.

Вот по каким данным нам предоставляется судить о положении дел в Европе и Соединенных Штатах и составлять по этим данным понятие о том, полезен или не полезен переход к золотой валюте.

Из того, что сообщалось в наших газетах об избирательной кампании прошлого года в Соединенных Штатах, можно было составить следующее мнение:

"В Соединенных Штатах происходила борьба между здравомыслящим человеком, Мак-Кинли, за которого подают голоса все сторонники порядка, и между сумасшедшим мальчиком, Брайеном, обладающим даром слова, увлекающим своим красноречием толпу. Последнего поддерживают всякого рода злые люди, главным же образом владельцы серебряных рудников, которые, чтобы выгодно сбыть никому не нужное серебро, обманывают людей неосуществимою утопиею биметаллизма". — Однако эта утопия была действительностью со времен египетских фараонов, со времени Соломона.

Когда Брайен на выборах 3 ноября был разбит, а Мак-Кинли избран, то вся печать цивилизованного мира, готовая к услугам банкиров, стала трубить победу монометаллизма, искоренение биметаллизма, от которого будто бы и следа не осталось: "Мак-Кинли избран громадным большинством голосов".

На деле же оказалось нечто совсем иное. Избирательная кампания в Соединенных Штатах шла так: кандидатами на пост президента первоначально были: сторонник золотой валюты Мортон и сторонник интернационального биметаллизма и протекционизма — Мак-Кинли. Программа его такова: "Мы неизменно противились всякой мере, клонящейся к умалению нашей монетной единицы, к уменьшению кредита нашей страны. Поэтому мы противимся свободной и неограниченной чеканке серебра, иначе как при условии международного соглашения главных торговых наций, таковому соглашению мы обязываемся всеми силами содействовать".

Первоначально Мортон был кандидатом представителей банкирских интересов, а Мак-Кинли — кандидатом сторонников интернационального биметаллизма и протекционистов.

Между тем, 9 июля прошлого года в Чикаго появился молодой (35 л.) даровитый адвокат из Небраски, Вильям Дженнингс Брайен, сторонник национального биметаллизма. "Нет нам надобности ждать содействия Европы", говорил он. "Америка достаточно сильна, чтобы одна, своими силами, снять своих граждан с золотого креста, на котором распинают их сторонники золота". Брайена обвиняли в том, что он увлекал толпу эффектными фразами. Правда, он говорил образно, увлекательно. Но как же иначе объяснил бы он толпе такие сложные вещи, как биметаллизм и монометаллизм? Он прибегал к этим образам, но не злоупотреблял ими.

Брайен выяснил, что входить в соглашение с Европою относительно свободной и неограниченной чеканки серебра — это значит терять напрасно время: Европа вся находится в руках интернациональных капиталистов и с места не двинется, как бы она ни желала этого. Америка должна, по мнению Брайена, приступить самостоятельно к свободной чеканке золота и серебра, восстановить старое американское отношение между ценностью этих металлов = 16 : 1. При этом может быть два случая:

1) В Америке для этого окажется достаточное количество золота и серебра. Тогда Америка некоторое время будет удерживать это отношение между серебром и золотом. Она будет действительно биметаллической страной. Такое положение принесет и ей, и Европе такие несомненные выгоды, что за Америкою по этому пути вскоре последует Франция и остальные страны.

2) Серебра и золота окажется в Америке недостаточное количество. Тогда она не сможет удержать прочного отношения ценности серебра к ценности золота. Золото от неё уйдет и останется одно только серебро, как законная монетная единица. Но тогда кто же останется в убытке? — Серебро, демонетизированное в Европе, перестанет цениться в отношении к золоту как 16 : 1, и Америка останется с серебряной валютой, обесцененной в Европе. Европа не может справиться с конкуренциею Японии, благодаря обесценению японской валюты по отношению к золоту. Что же будет делать Европа с конкуренциею Америки? — Очевидно, что изолированной на всемирном рынке останется не Америка, а Европа.

Мак-Кинли не оспаривает верности этих соображений. Но, более осторожный, уже благодаря своему возрасту, он утверждает, что до сих пор никто еще не делал серьезных предложений Европе. Отдельные биметаллисты выступали в пользу установления международного соглашения о ремонетизации серебра. Но ни одно правительство не брало на себя серьезной инициативы. Необходимо сделать серьезную попытку создать соглашение прежде, чем идти напролом, как то советует Брайен. И вот, в феврале текущего года Германию, Францию, Англию и Бельгию посетил сенатор Волькотт, друг Мак-Кинли, один из главных агитаторов по его избранию. Он зондировал почву для международного соглашения. Я многого по этому вопросу не могу сказать с кафедры. В этом деле есть много конфиденциального. Могу сказать только, что Волькотт оставил Европу с лучшими надеждами, с уверенностью, что международный биметаллизм будет скоро осуществлен. — Не странно ли это? Мак-Кинли, как нам втолковали, монометаллист, сторонник золотой валюты. Этот же самый Мак-Кинли посылает в Европу своего друга, полномочного сенатора, чтобы хлопотать в интересах биметаллизма!

Вот как наши газеты сообщают о том, что делается в мире. Как же, при таких скудных и извращенных сведениях, мы можем судить по этим данным, полезна или вредна проектированная денежная реформа?!

Из всего сказанного мною видно, что ни Западная Европа, ни Северо-Американские Штаты не стремятся к монометаллизму.

Но почему же Япония стремится к монометаллизму? — Япония переходит к золотой валюте очень странно. Еще в 1893 г. там была назначена комиссия для обсуждения положения стран серебряных в отношении к странам золотым. Эта комиссия работала добросовестно три года, изучила основательно вопрос, посылала делегатов в Европу для изучения дела и пришла к заключению, что Германский закон 1873 г. образовал между странами раскол в денежном отношении, разделив их на два лагеря — белый и желтый. Комиссия нашла, что золотой лагерь, со своими сильно дорожающими деньгами, все меньше и меньше способен соперничать с белым — серебряным лагерем на международном рынке; что это создает постоянно возрастающие преимущества для Японии; что расцвет торговли, промышленности и цивилизации в Японии следует приписать её освобождению от европейской конкуренции, благодаря вздорожанию в Европе золота. Комиссия не видит причин, почему Японии отказываться от преимуществ, созданных для неё золотою валютою в Европе; что всё, чего Япония может желать, это — сохранения тех преимуществ которыми она ныне пользуется.